Ностальгия по песочнице Психоневрологическое исследование поведения российской власти По мере приближения выборов душа российской власти становится все более загадочной. Истерики и шантаж по всем азимутам со стороны Кремля неожиданно сменились на встрече «Большой восьмерки» совсем другим поведением. Что же и почему произошло? Еще П.Я. Чаадаев отмечал среди «наиболее печальных черт нашей своеобразной цивилизации» тот факт, что мы еще только открываем избитые для других истины. «Стоя как бы вне времени, мы не были затронуты всемирным воспитанием человеческого рода», — писал он. При этом Чаадаев утверждал, что народы — существа столь же нравственные, как отдельные люди. В медицинских кругах пояснили, что, говоря современным языком, основоположник отечественной политологии поставил стране диагноз — инфантилизм. Власть тоже опередила время, провозгласив одного из первых российских диссидентов сумасшедшим. Что это такое? Тот же авторитетный (причем не только в медицинских кругах) источник пояснил, что для инфантилизма характерен эгоцентризм. И еще истерия, столь удобная для манипулирования обществом: ведь истерическое население легковнушаемо. Сейчас властью в стране, похоже, культивируется очередной истерический припадок российских подданных. На любовно взращенную властями психологию осажденной крепости хорошо ложатся такие страшилки и ужастики, как «оранжевая опасность», развертывание ПРО в Европе, покушения на несравненную российскую демократию и, конечно, терроризм, причем не доморощенный, а почему-то международный. Враги повсюду! Почему-то вспоминается Бисмарк, «кровью и железом» объединивший Германию, — урок, хорошо усвоенный большевиками всех времен и народов. И еще почему-то вспоминаются попытки «спасти» СССР преступлениями в Тбилиси, Вильнюсе… Чечня, убийство Анны Политковской… Не получается забыть о законе об экстремизме, продолжающемся удушении свободы мнений… Здесь уместно вспомнить о детских страхах. Чего только не чудится бедным малышам! Быть может, сия истерия — от детских страхов? Носителям инфантилизма свойственно жить в вымышленном мире — ведь они не всегда способны отделить реальность от своих подростковых фантазий. Не является ли одной из них мечта распространить российскую «вертикаль власти» на другие страны? Нефтяного и газового шантажа для этого явно недостаточно. В общем, инфантилизм — это когда большие дяди и тети по уровню своего интеллектуального и нравственного развития остаются на уровне песочницы. Вопросы: чья игрушка? кто сильнее (наглее)? чей папа круче? — с некоторыми вариациями навсегда остаются для них главными. И ностальгируют эти люди по песочнице и по своим детским игрушкам — символам своей значимости и исключительности. И гоняются за несуществующими фантомами. Наша страна по своей «исключительности» была вне конкуренции во времена холодной войны. Такая исключительность обеспечивалась, во-первых, ракетно-ядерными и танковыми «игрушками» и, во-вторых, «морально-политическим единством советского общества», поддерживаемого жестким подавлением инакомыслия («в лагеря, в психушки несогласных!»). Похоже, что сейчас возрождается не то паранойяльное, не то истерическое стремление напугать весь мир и самих себя. При новой ремилитаризации России напрочь упускается из вида тот факт, что избыточное наращивание ядерных, танковых и других никому не нужных мускулов уже однажды экономически и политически привело страну к краху. Не в последнюю очередь нынешнее развитие ситуации в стране и вокруг нее стало возможным из-за того, что эйфория от развала СССР обладала мощной инерцией. В результате остались практически незамеченными такие тревожные симптомы, как поддержка Москвой преступного режима Милошевича, стремление диктовать свою волю бывшим союзным республикам, разжигание русского национализма, геноцид собственного населения в Чечне и многие другие. То были лишь первые, еще робкие проявления ностальгии по фантому величия в его извращенном варианте. Отсутствие критики России со стороны окружающих привело к чувству вседозволенности. Наряду с комплексом неполноценности (не признают Россию передовой демократической страной с рыночной экономикой, не берут ни в НАТО, ни в ЕС — обидно ведь!) это спровоцировало развитие практически ничем не ограниченного хватательного рефлекса. А тут еще и ностальгия. Ностальгия по тем временам, когда нас боялись, хотя и не уважали. (Боятся — значит уважают, является одной из наиболее лживых поговорок.) Ностальгия по вседозволенности творить что угодно внутри страны и в ее колониях, как бы они ни назывались — советские республики, страны народной демократии или как-то еще. И возникла потребность показать себя хозяином не только в своей песочнице. И вот случилось чудо: выросли цены на нефть, в казну сами собой посыпались нефтедоллары, которые позволили кому-то почувствовать себя большими, сильными и (непонятно почему) умными. Но начинают происходить вещи, не предусмотренные московскими стратегами. В Украине — оранжевая революция вместо столь любезной кому-то чуть ли не наследственной передачи власти. Наказать! Грузия осмелилась арестовать российских разведчиков. Наказать! В Таллине переносят захоронение и памятник погибшим во время Второй мировой войны советским солдатам. Наказать! Призвать к ответу! Прижать к ногтю! И не важно, что в самой России памятники просто сносятся, а что делается с захороненными под ними останками, даже язык не поворачивается сказать. Кремль и Смоленская площадь как будто не понимают, что своими эскападами они унижают сами себя и страну. Убийство Анны Политковской и неадекватная реакция на него наглядно показали всему миру уровень несвободы российской прессы, неуважения к человеческой жизни в России. Убийство Александра Литвиненко и все связанные с ним официальные нелепости нанесли непоправимый ущерб престижу страны. Неадекватность — этот неотъемлемый спутник некомпетентности, чувства безнаказанности и инфантилизма — стала неотъемлемым компонентом российской политики. Инфантильные люди привирают. Например, о том, что кому-то не нравится повышение роли страны в мировых делах и поэтому плохие мальчишки из соседнего двора ее забижают. Взрослые таких врунишек понимают без проблем. Ведь никакого увеличения влияния нет. А авантюризм и непредсказуемость российской внешней политики ведут только к подрыву доверия и никакого отношения к влиянию не имеют. Одно из характерных проявлений истерии — особая театральность поведения, стремление обратить на себя внимание. Такая демонстративность очень характерна для Кремля. В частности, она появляется в показной готовности к новой холодной войне. Судя по всему, Кремль в ней нуждается. Но у истериков мышление аффективное, доводы рассудка и факты для них мало значат. А факты говорят, что, к счастью, возрождение холодной войны невозможно — Москва полностью растеряла все свои ресурсы. Дело не в одряхлении СССР с его последующим летальным исходом, а в грубейших ошибках и просчетах уже российской внешней политики. С эгоцентричными и капризными мальчишками отказались быть в одной песочнице все. Cфера влияния России в мире съежилась до почти неразличимых даже под микроскопом величин. Не помог и прием великолепного мальчишки Марка Твена, который завлекал себе друзей, размахивая дохлой крысой. Для Москвы функцию дохлой крысы выполняют нефть, газ и неразборчиво продаваемое оружие. Только персонаж американского писателя добился своего, а Россию, как это ни унизительно, используют. Чтобы проиллюстрировать «геополитические», оружейные и прочие игрища, уместнее всего вспомнить, как в Чечне во время боевых действий торговали оружием и оно же использовалось против федеральных сил, то есть против тех, кто его продавал. Сюда же относятся попытки заработать, будь то деньги или политический капитал (что уж, впрочем, совсем невероятно), на, очень мягко выражаясь, предельно сомнительных сделках с как минимум нереспектабельными режимами. Чисто русский парадокс — испытывать радость, получая тридцать сребреников, из-за которых плохо кончил один печально известный персонаж. Сделать так, чтобы не только себе было хорошо, но и соседу плохо, у кремлевских стратегов, как они ни стараются, не получается. Психиатрам известно своеобразное психическое расстройство — «помешательство вдвоем», когда здоровый человек индуцируется больным, причем индуцируемый может быть опаснее индуцирующего. И власти, и части населения такое взаимодействие нравится — каждой из сторон по своим причинам. А холодная война нужна Кремлю для того, чтобы индуцировать окружающих — внутри страны фантомом благ, вовне — фантомом силы. Поколение тех, кто сейчас находится у власти, сформировалось и получило образование в советские времена и хорошо усвоило догматы о диктатуре, о единстве внешней и внутренней политики и прочая, и прочая. Следовать им не вполне получается. Не чревато ли это раздвоением российской политической личности? В этой связи вспоминается пословица: хотеть не вредно. Позволю себе с ней не согласиться: навязчивое желание нереализуемого или нездорового ведет как минимум к неврозам. Есть желания, приводящие и к более серьезным последствиям, например к суициду. Андрей Волнов, "Новая Газета", 02.07.2007 http://www.novayagazeta.ru/data/2007/49/14.html

йа предположу шо большевики с меньшевиками и их архиважными спорами в начале 17го года тоже выглядели очень комично, а потом всем стало не до смеха ;)