Это цитата сообщения creata Оригинальное сообщение

Tokio Hotel, slash и философия гламура

Настроение сейчас - постмодернистское

Слэш начинался с постмодернистской иронии. В Америке он пришелся ко двору, потому что к концу шестидесятых тотально скомпрометировал себя пафос молчаливо одабриваемых государственной пропагандой героических фильмов, комиксов и т. д. Другое дело, что слэш сохранял свой иронический подтекст только до тех пор, пока имелся в виду предмет пародии. В какой-то момент слэшеры забыли о том, что это вторичный, производный, шутливый жанр. Первоистоки пропали из вида, в в слэш пришли просто талантливые люди, мечтавшие о новом искреннем искусстве. Тогда, после пропаганды и сатиры, начался третий этап эволюции слэша - художественный эксперимент. Действительно, все, что только можно было сказать свежего и неизбитого о любви и человеческих отношениях, волокли туда. Вся нынешняя молодежная поп-культура пронизана слэш-энергиями, осознает она это или нет. Очарование слэша в первую очередь в том, что он лишь намекает на то, что могло бы быть... Прямая речь - уже порнография. И мы будем набухать слэшем до тех пор, пока на дворе - нынешняя стерильная политкорректность и офисная культура, в которой максимально позволительный жест - похлопывание по плечу. Интимность, телесность бытия-людей-друг-с-другом предана забвению, если не анафеме. И слэш питался всеми этими отверженными соками культуры. И рос. И креп.

А в 2001 году, после атаки на Америку, постмодернизм умер - только как ирония, конечно. Я сейчас говорю не о том, чем было ии не было 11 сентября, а что оно показало. Тогда, кажется, весь мир увидел, что нет никакого мифического общества потребления, бездуховного и роботоподобного. Тогда стало предельно ясно, что есть, как и прежде, только живые люди, с их страхом, страданием, болью, радостью и надеждами. И эпоха иронии закончилась. Неожиданно вернулась героика. Снова стали актуальны старые мифологемы о борьбе Добра и Зла, экраны кинотеатров вновь наводнили титанические апокалипсисы. И герои вернулись из изгнания. Но - вот ведь ирония - слегка слэш-отредактированные. Раньше пропаганда была вместо поп-культуры, теперь - поп-культура вместе пропаганды. Прежние персонажи комиксов - до постмодернистской ухмылки и слэш-экспериментов - были типичные герои-мужланы с кулаками размером с голову и наоборот. И работали они на механизмы самоидентификации, повышение патриотизма и морально-ценностного пафоса в крови. Они, далее, были прописаны в определенной культуре. В какой-то момент - когда в японских манга персонажи стали изображаться на европейский манер, а место, время и повод действия стали абстрактными, никак не связанными с сегодняшним или вчерашним днем - произошел качественный сдвиг. Так возникла наша поп-культура, стершая все привычные границы, различия и идентичности и провозгласившая новый Вавилон. Не Иерусалим. А вместе с Вавилон восстали из пепла и Содом с Гоморрой.

В Билле видят - и справедливо - очередное воплощение этого нового, принципиально неопределимого, типа - личности, сексуальности и дальше по списку - не более; но, правда, и не менее. Кто он, формально говоря? Немец с американским именем, поющий в группе, названной по столице Японии, группе, исполняющей музыку, о жанровой принадлежности которой спорят до хрипоты и неглупые люди? Мальчик, выглядящий как девочка? Которого не пускают в мужской туалет? Он не совпадает даже с собственным возрастом - он одновременно и моложе, и старше, чем есть и как выглядит. Полное р а с т о ж д е с т в л е н и е. Если это не постмодернизм, тогда я не знаю, что такое постмодернизм.
Но вернемся к слэшу (ненадолго). Конечно, вся нынешняя поп-культура носит отчетливый слэшерский или пост-слэшерский характер. Никаких небритых ковбоев и накачанных мордоворотов. Все сплошь гладенькие, красивенькие и трогательно большеглазые. Так вот, отличие Билла и ребят от всего этого гламурного месива в том, что они, парадоксальным образом, воплощали (или отражали) саму суть этой растянувшейся во времени культурно-генетической революции - в то время как остальные в лучшем случае подхватили какой-то боковой мотивчик и вышивают разве что по канве.
Но - вот ведь вопрос вопросов: не использует ли Билл слэш-аспект современной поп-культуры в своих целях, как минимум для создания своего особого имиджа? Билл ведь всегда все и с п о л ь з о в а л. Он начал с того, что он целиком всего себя выдумал - я уже об этом говорил. И все свои силы он направил на овладение всем оставшимся волшебством этого мира. А осталось оно только в гламуре, как ни странно и ни извращенно это прозвучит. Никогда его целью не была ни этика, ни религия - хоть убейте, от этого не отступлюсь. Билл был всегда верен только волшебству. И у него гламур как у себя дома, он действительно сияет и переливается, как и положено - а у всех остальных он только макияж и притворство, подчеркивающее уродство их животности. Билл просто негатив негатива, отрицание отрицания, оборотная сторона медали - плюсовой полюс всей этой вавилонской котовасии, состоящей сплошь из минусов и ущербности. Но он ее часть, и от этого никуда не денешься. Он ее седьмой день, в то время как прочие строительный мусор. Однако он не менее пуст, чем они, а даже более. Он бездонен. Он ничто. У него нет лица, и потому он способен любое лицо сделать подлинно своим.

Стремился ли он изначально к чему-то светлому? Да - и это самое грустное. По большому-то счету, хотел он действительно - счастья, мира, любви и красоты: не для себя, а вокруг себя. Хотел забыть о несчастье и горести. Забыть - не исправить или изменить. Как исправить, он не знает. Знает только, что alles sollte anders sein. Этого, дружок, недостаточно. Вот он и предложил всем потерянным и несчастным анестезию волшебством, гламурную амнезию - себя, посыпанного золотыми блестками. Зовущего в никуда. Потому что точно не в Ад - и точно не в Рай. Билл - не альтернатива постмодерну, он его квинтэссенция. И в этом качестве выгодно отличается от всех неполных, несовершенных его проявлений. Он попытался стать чем-то невозможным - постмодерном после 11 сентября, гламуром с душой. И ненадолго ему это удалось. Потом наступил разрыв. Расторжение неравного брака. И он распался вместе с ним. Сегодня он - опустошенная, выжженная земля. Самая настоящая ground zero. Актуальное Ничто.