Это безобразие написано по желанию Оичи, ObeLevieRyki и Сдвинутый Эльф)))
Вот, друзья, что вышло) Наслаждайтесь, а я пока поищу где бы мне спрятаться)))
Чур, только очень больно не бить, мне завтра на работу) :str:
Название: Частные уроки или Если бы холодильники влюблялись…
Автор: Бьякусик
Фэндом: Bleach/ D.Gray-man, кроссовер
Пейринг: Бьякуя/Канда
Рейтинг: НЦ-17
Жанр: стеб, романс, жуткий ООС персонажей))
Дисклеймер: не мое
Предупреждение: ох, даже не знаю, может: жаркий секс двух холодильников)) :wow2: А еще не вычитано, так что читать на свой страх и риск))
Кучики Бьякуя вышел из разверзшихся в небе врат и осторожно ступил на странную поверхность, покрытую какой-то подозрительного вида черепицей. Из-за клубов дыма, окутавших аристократа плотным кольцом, он едва смог определить, что неизвестного происхождения покатая поверхность была всего лишь крышей какого-то здания, причем уже изрядно потрепанной и дырявой. Грохот взрывов, ужасный шум и жуткие вопли заставляли задуматься, что шинигами явно попал в разгар сражения.
- Проклятый Урахара! Ничего не может нормально сделать, - сквозь зубы процедил глава благородного клана, костеря торговца на чем свет стоит. Когда двадцать минут назад он согласился принять участие в эксперименте бывшего капитана двенадцатого отряда, он и не подозревал, в какую переделку может попасть. Да и согласился только в ответ на немую мольбу собственного непутевого лейтенанта и названной сестры. Уж больно жалобными были взгляды, которые друзья детства бросали на своего невольного спасителя. Проведя месяц под крышей Урахары, и не такие строптивые натуры ломались. И вот теперь ему приходится разгребать последствия своей же необдуманной жалости.
Размышляя о наилучшем способе наказать торговца за невообразимую по отношению к главе благородного клана выходку, Кучики чуть не проворонил момент, когда с диким воплем «Сдохни!» на него из клубов дыма вылетело нечто растрепанное, полуголое и с горящими глазами. Бьякуя с легкостью ушел от удара и с любопытством уставился на молодого человека с длинными иссиня-черными волосами, темными глазами и непривычно красивым для мужчины лицом.
Мальчишка, совсем еще мальчишка…
Не дожидаясь второго удара, Кучики поднял руку в предупреждающем жесте.
- Сдохни, акума! – проигнорировал жест шинигами мечник и с удвоенной яростью атаковал Кучики.
- Однако! – капитан шестого отряда удивленно изогнул бровь. - Какой несдержанный молодой человек.
Не вынимая Сенбонзакуру из ножен, Кучики ушел в шунпо и оказался прямо за спиной у юноши.
- Кто вы? И почему нападаете на меня? И как вы меня назвали?
- Канда, - слегка в нос холодно бросил мечник, отскакивая на добрых два метра от Кучики, и зашипел так выразительно, что дал бы фору любому дворовому коту.- Ты не акума?
Бьякуя уже с откровенным любопытством, не стесняясь, разглядывал неожиданного противника.
В быстроте реакции не откажешь, скорость тоже ничего, но вот хладнокровия мальчику явно недостает, да и воспитания тоже.
- Нет, юноша, я не акума. Кроме того, я абсолютно не понимаю, о чем вы говорите.
Канда опустил меч и требовательно уставился на нового знакомого, бесцеремонно оглядывая того с головы до ног.
- Кто ты? Ты Ной? И что на тебе за тряпье? И эта удавка на шее и…что за черепица у тебя на ба…
- Стоп, - Бьякуя сжал губы в тонкую линию. Хамство мечника переходило всякие границы. Взяв себя в руки, аристократ обжег грубияна ледяным взглядом и жестко бросил.
- Кучики Бьякуя. Я не акума и не то, что вы там еще сказали.
Глаза Канды опасно сузились.
И где этот недомерок, когда он так нужен!
- Ты не человек!
Удивил…
- Нет, не человек, - Кучики покачал головой, с любопытством ожидая реакции молодого мечника.
Она, надо сказать, превзошла все его ожидания.
- Муген! Невинность, активация! – хрипло выкрикнул Канда и провел по лезвию катаны сложенными вместе средним и указательным пальцами. Лезвие засветилось голубовато-синим светом, и не успел Кучики удивиться, как неожиданный противник бросился в атаку.
- Первая иллюзия: адские жуки!
Аристократ едва успел увернуться, но тут почувствовал, как за край Гинпаку будто кто-то дернул. Бьякуя опустил взгляд вниз и его брови поползли вверх от удивления. В край шарфа вцепилось зубкам нечто, на вид довольно мерзкое, полупрозрачное, с множеством красных глазок и самозабвенно чавкало. Бьякуя дернул ткань на себя, существо икнуло и обиженно уставилось на главу клана Кучики.
- Твое? – строго спросил мечника Бьякуя, на протянутой руке демонстрируя край Гинпаку с вцепившимся в него странным чудовищем.
Монстрик увидел Канду, нежно пискнул, отцепился от бледно-голубой ткани и спешно спрятался за ногу Канды, напоследок отхватив приличный кусок шелка.
- Мое, - виновато пробормотал экзорцист, почему-то краснея.
- Понятно – как-то слишком спокойно произнес капитан шестого отряда и добавил. – Bakudou no rokujuuichi: Rikujoukourou!

Проснувшись на следующий день у себя в поместье, глава клана в который раз посетовал на то, что искоренить врожденную импульсивность до конца ему так и не удалось. Ну, зачем, спрашивается, он притащил к себе этого мальчишку? Своих забот мало? Чем он его так зацепил? Кучики нахмурился, спешно привел себя в порядок и отправился навестить своего гостя. Уже у самого порога комнаты слуги доложили, что молодой господин уже проснулся и пытался без разрешения покинуть отведенные ему покои, благо охрана не позволила.
Бьякуя глубоко вздохнул и распахнул фусума. Канда сидел на полу в самом дальнем темном углу комнаты, обхватив колени руками. При появлении шинигами, он только поднял глаза и уставился на Бьякую горящим взглядом.
- Ты!!!
Кучики склонил голову и спокойно встретил полный негодования колючий взгляд.
- Канда-сан, думаю, будет более уместно, если вы поймете в каком положении вы находитесь и будете обращаться ко мне должным образом.
- Где я?- мечник, казалось, проигнорировал последние слова капитана шестого отряда.
- В моем поместье.
- Ух ты! Надо же! – Канда хмуро фыркнул.
- Канда-сан, я …
Экзорцист мрачно зыркнул в сторону Кучики и грубо прервал.
- Какого ты меня сюда притащил, если ты не на стороне Тысячелетнего?
- И, правда, зачем? – Бьякуя в следующее мгновение ушел в шунпо и оказался в нескольких сантиметрах от мечника. – Надо было оставить тебя там, так ведь? Сам не знаю, зачем ты мне такой сдался: невоспитан, груб, кидо не владеешь совершенно. Ах, да! Мечник из тебя, прямо скажу, не очень…
Последние слова были явной ложью. Даже при той короткой стычке, что произошла между ними, Бьякуя смог оценить мастерство и потенциал юноши, которые явно были на высоте. Не хватало только изрядной доли хладнокровия и сдержанности. А уж кому, как не Кучики Бьякуе знать с каким трудом это все достается. А еще юный экзорцист напомнил главе клана себя, только в молодости. Такой же импульсивный, горячий, то же пламя в глазах. Интересно, а…
Бьякуя провел пальцами по бледной щеке и мысленно улыбнулся, глядя, как Канда отскочил от него на полметра и залился краской, хватаясь за меч.
Да, судя по всему, тренировки явно занимали мальчика больше, чем личная жизнь. Кучики хмыкнул. Общение обещало быть занимательным.
- Что…что ты делаешь? – потрясенно прошептал Юу.
- Ничего особенного, - мягко улыбнулся Бьякуя улыбкой, которой прежде у себя не замечал. – Я лично буду тренировать тебя.
-Ч-ч! - высказал свое мнение по поводу столь заманчивого предложения экзорцист и мотнул собранными в хвост волосами.
Кучики закусил губу.
- Тренировки начинаются сегодня вечером в шесть. Смотри, не опоздай!
- Ч-ч!
Глаза главы клана полыхнули невиданным доселе азартом. Не сдержав внезапный порыв, он в шунпо сорвал с волос мечника шнурок, позволив длинным смоляным волосам свободно рассыпаться по плечам. И, наслаждаясь замешательством и искренним изумлением в глазах юноши, прошептал ему на ухо.
- Не опоздай…
В поместье еще долго слышались возмущенные вопли Канды.

Неделя. Уже прошла целая неделя с того момента, как я привел тебя в Общество Душ. Для меня она пролетела как одно мгновение. Ежедневные тренировки сблизили, заставили взглянуть на тебя по-другому. Заставили уважать, попытаться понять, что же движет молодым горячим юношей, заставляя его сражаться против таких страшных противников, как акума. Ты рассказал мне все. День на четвертый, не раньше, после того, как увидел мой шикай, думаю, это мой зампакто произвел на тебя впечатление. И попросил помочь тебе стать сильнее. Не знаю, мне сейчас кажется, мне этого сразу и самому захотелось, как только увидел тебя, захотелось показать все, что знаю, научить. Странное чувство, должен отметить. А теперь тренировки с тобой занимают почти все свободное время, я даже из отряда начал уходить раньше, да и Ренджи с Рукией начали странно поглядывать в мою сторону.
Вот и сегодня, ушел сразу, как только закончил разбирать документацию и подписал пару отчетов. Уже в дверях заметил хмурый взгляд Абараи-фукутайчо. Почему он на меня так смотрит?
Забываю обо всем, как только захожу в додзё и вижу у противоположной стены тебя. Сегодня тренировка с настоящим оружием, никаких бокенов. Таково твое желание, мальчик. Смешной, разве ты можешь что-то сделать против Сенбонзакуры?
Удар. Еще один. Парировать и уйти в сторону. Слишком необдуманно, мальчик, ты наносишь удары. Но ты силен и скорость у тебя хорошая. Я даже немного устал. Все, хватит, перерыв.
Отступаю на шаг, опускаю Сенбонзакуру.
- На сегодня достаточно.
Ты разочарован, но, пожалуй, больше всего я удивляюсь тому, что ты даже не думаешь это скрывать. Медленно опускаешь Муген, автоматически деактивируя чистую силу.
- Почему? – твой голос выдает недовольство, затем ты берешь себя в руки и насмешливо усмехаешься. – Что, устал, шинигами?
Непроизвольно хмыкаю. Хочешь взять меня «на слабо», мальчик?
Делаю резкий выпад, ты не успеваешь увернуться или блокировать удар. Прижимаю тебя к стене додзё, приставляя Сенбонзакуру к горлу. Вот и все, отличная была тренировка, Канда Юу. Ты часто дышишь, я буквально чувствую твое дыхание кожей, слышу частое биение сердца. Я стою слишком близко, но вместо того, чтобы отойти, подаюсь вперед, перехватывая твои запястья, и прижимаю их к стене. И прежде, чем успеваю понять, что я, менос меня дери, делаю, целую твои невозможные губы за секунду до того до того, как их искривляет усмешка, а в глазах появляется злость вперемешку с досадой. Ками-сама. Какой же ты вкусный и горячий. Ты неумело отвечаешь, обнимая мои плечи каким-то чудом освободившимися руками. Совершенно не помню, чтобы отпускал тебя.
Знаешь, ты ведь совсем не умеешь целоваться, Канда. Похоже, придется тебя учить еще и этому. Не умеешь, но так стараешься! Почти рычу от нетерпения, сжимая твое тело до боли, до синяков, пусть. Проникаю языком в твой рот и начинаю вылизывать каждый его миллиметр. Никогда еще я не был так возбужден, ловлю себя на мысли, что веду себя словно животное. Куда делось мое воспитание, сдержанность, терпение? Становится страшно от мысли, насколько же сильно ты на меня влияешь, мальчик.
- Бьякуя, - задыхаясь от нехватки кислорода, ты хрипло шепчешь мое имя прямо мне в губы. У тебя безумно красивый голос, Юу и он совершенно не подходит для ругательств. Обязательно отучу тебя от этой скверной привычки.
По телу проходит горячая волна, когда твой язык начинает облизывать мой, а ты со стоном прижимаешься еще крепче и нетерпеливо трешься пахом о мои бедра. Чувствую, что теряю над собой всякий контроль, одним движением распускаю, собранные в хвост волосы и зарываюсь пальцами в густые иссиня-черные пряди. Сжимаю их в кулаке, с силой тяну на себя, срывая с твоих губ сдавленное шипение. Стягиваю с тебя косоде, наощупь развязываю хакама. Еще секунда - и ты полностью обнажен.
Без предупреждения опускаюсь на колени, небрежно скользнув подушечками пальцев по затвердевшим от возбуждения соскам, напряженным мышцам живота.
Боишься? Скорее, не знаешь, что делать…
Облизываю головку и медленно беру в рот, откидывая волосы со лба, позволяя себе видеть все, что я делаю. Начинаю скользить губами по стволу, попутно облизывая член языком, поднимаю глаза и едва не задыхаюсь, с трудом сдерживаюсь, чтобы не кончить прямо в хакама от одного твоего вида: распущенные волосы, приоткрытые, припухшие от моих поцелуев губы, невидящий полубезумный взгляд серых глаз. Ты смотришь на меня не в силах отвести взгляд, не веря, что это я проделываю с тобой все эти вещи. Обвожу языком головку, затем демонстративно облизываю свои пальцы, медленно, чувственно. Твое дыхание сбивается, а зрачки распахиваются во всю радужку, когда я, раздвигая ноги, ввожу сразу два пальца. Ты судорожно всхлипываешь и вжимаешься в стену. Больно, наверное. Начинаю медленно растягивать. Ты очень узкий и безумно горячий внутри. Мой член отчаянно пульсирует от возбуждения, требуя внимания. Нестерпимо хочется сжать его ладонью, едва сдерживаюсь и, словно в отместку, резко вгоняю пальцы до конца. Ты кричишь, уже не сдерживаясь. Но я не слышу в твоем голосе боли. Только чистое, незамутненное желание. Ты подаешься навстречу, насаживаясь на мои пальцы, впиваешься в плечи, стонешь в полный голос. Ох, где же твоя выдержка, Юу?
Поднимаюсь на ноги, на ходу спуская с себя хакама, подхватываю твои бедра и рывком насаживаю тебя на свой член, вгоняя его резко, почти до конца. Твои ноги крепко обхватывают мою поясницу. Не давая привыкнуть, начинаю двигаться в бешеном ритме, толчками бедер буквально вколачивая тебя в стену. Зажмурившись, ты стонешь уже без перерыва, судорожно сжимая мои плечи до синяков. Слизываю с твоего подбородка ниточку слюны и, более не сдерживаясь, глухо рычу.
- Юу, - хрипло шепчу куда-то в шею, облизывая ее, и покрывая поцелуями-укусами. – Юу!
Уже почти на краю сознания чувствую, как по телу проходит волна жидкого пламени, концентрируясь в паху. Ты извиваешься в моих руках и дико кричишь, когда оргазм накрывает тебя с головой. Едва успеваю с хриплым стоном кончить вслед за тобой.
- Бьякуя, Бьякуя – лишенный опоры, ты сползаешь по стене, шепча мое имя. Подхватываю, обнимаю, как самое дорогое сокровище.
- Канда! – беззвучно смеюсь, целуя темную макушку, уже чувствуя, как ты привычно подобрался и напрягся. Мой мечник из чужого мира. Мой Юу.
- Ч-ч, резко отворачиваешься, но тут же прижимаешься снова, пряча пылающее лицо у меня на груди. Ласково глажу тебя по спине. Следующее твое «ч-ч» выходи гораздо мягче, больше напоминая фырканье котенка.
Тихо смеюсь и закрываю глаза.

Пишет cavo:

Сказки про зампакто.
Хотя в последних сериях Сенбонзакура представлена, как мужской образ, я не могу не писать про мою нежно любимую Сен-тян, как девушку.
Вот и сейчас изобразила ее именно так.
Поэтому фанфик у меня ООС, не канон и не до ангст, не до стеб, не до романс, не до НЦа. Я предупредил)))
Название: Сакура-катана-саке
Автор: Cavo
Бета: не бечено и плохо вычитано
Пейринг/персонажи: БьякуРен, Сенбонзакура
Рейтинг:R
Дисклеймер: права на героев у Кубо Тайто, все остальное мое

«Сакура-катана-саке, сакура-катана-саке», - напевал себе под нос Ренджи, подходя к офису.
Он открыл седзи, продолжая насвистывать, незатейливый мотивчик.
«Сакура, катана, саке», - медленно произнес он, глядя на представшую его взору картину.
Капитан Кучики сидел в окружении лепестков сакуры, заполнивших комнату. Рядом с ним стояла бутылочка саке, явно найденная в Ренджиных закромах, а в руках была катана, которую он любовно обнимал.
Легко поглаживая лезвие пальцами, он нежно шептал: «Поговори со мной. Пожалуйста, поговори. Хоть пару слов. Не будь такой жестокой»
Лепестки сложили в воздухе иероглиф «Нет». Увидев это, капитан потянулся к саке, подхватил бутылочку и отпил прямо из горлышка, большой глоток.
Ренджи затряс головой, пытаясь прогнать наваждение, но оно никуда не исчезло.
Внезапно за его спиной раздался мелодичный женский голос:
- Посмотри на него. После всего, что он мне наговорил, он еще думает, что я буду с ним разговаривать.
Ренджи от удивления резко крутанулся вокруг себя, и увидел стройную темноволосую девушку с губами цвета вишни, одетую в темно-бордовое кимоно.
-Вы, кто? - удивленно спросил он.
-А сразу не догадаться? - надула губки девушка. - Правильно он говорит, что тебе не хватает ума.
-Чтоооо!? - взвился Ренджи на такую наглость. - Да кто вы такая, чтобы такое говорить!
И тут он понял. Его глаза стали похожи на два чайных блюдца.
-Сенбонзакура?
-Вот, догадался, наконец. А то, как до утки, на третьи сутки. Пожалуй, твой случай все же не такой запущенный, как кажется на первый взгляд, - девушка с интересом оглядела Ренджи.
Затем, удовлетворив свое любопытство, привстала на носки и выглянула из-за спины Ренджи, посмотреть на капитана Кучики. А затем снова спряталась за ним.
- Опять пьет. Это он мне назло делает. Знает, что я это не переношу. Он, когда пьяный, становится просто невыносимый. Приходит ко мне во внутренний мир и начинает стенать про свою неудавшуюся любовь. Была бы моя воля, так я эту Хисану покрошила еще, когда он с ней только познакомился. Он и так не подарок был, а после ее смерти совсем заледенел. А какой маленький хорошенький был.
Сенбонзакура с умиленным видом прикрыла глаза, придаваясь воспоминаниям.
-Живой, эмоциональный, нежный. Как мы с ним тогда хорошо время проводили. А сейчас - ледяное чудовище. И все из-за этой …., - Сенбонзакура приняла серьезный вид. - Я ему так и сказала, что пора ее забыть и найти себе новую любовницу или любовника, - топнула она изящной ножкой.
Еще раз оглядела Ренджи, словно оценивая его шансы, после чего подмигнула ему.
- А он меня стервой назвал, представляешь!?
Ренджи посмотрел на капитана, который с отрешенным видом бормотал что-то катане, призывая ее не быть с ним жестокой. Если бы кто-то другой видел его со стороны, то подумал бы, что капитан Кучики сошел с ума, настолько его вид отличался от обычного. Да, чудовище - это, пожалуй, подходящее слово, но какое красивое чудовище, подумал мечтательно Ренджи, подражая Сенбонзакуре. А сейчас еще и так необычно, не по Кучиковски, выглядящее, и совсем совсем не ледяное.
- Иди, поговори с ним, бабуин, - сказала Сенбонзакура, подталкивая Ренджи к капитану. - Скажи ему, что пока он не сделает то, что я сказала, я не буду с ним разговаривать, и слушаться его я тоже не буду.
- Во первых, я не бабуин, а во вторых, не самоубийца, - сопротивляясь настойчивым тычкам в спину, произнес Ренджи.
-Дурачок, ну что он тебе без меня сделает? - она чмокнула его в щеку. - Разве, что кидо, применит, но это не так страшно, как я. Так что иди, иди, не бойся. Не зли меня. Ты знаешь, что в гневе я страшна.
Сенбонзакура сильно толкнула его, так, что Ренджи оказался рядом со столом капитана.
-А, Ренджи. Саке хочешь? - капитан поднял на него печальные глаза и протянул ему бутылочку.
От удивления Ренджи чуть не упал. Услышать такое предложение от капитана было просто невероятно. Он заглянул в бутылочку и расстроился. Капитан выпил почти все, а это был его, Ренджи, запас на черный день. Видимо черный день настал сегодня.
- Она со мной отказалась разговаривать! - капитан посмотрел на Ренджи. - Хочет, чтобы я выполнил ее условия.
-Кто, капитан?
-А ты будто не знаешь? Сенбонзакура! Ты же с ней только что в дверях разговаривал. И можешь не врать - я видел. Вы там с ней шептались. Что она тебе сказала?
Сенбонзакура появилась в проеме и показала хозяину язык.
-Сказала, что не будет вам подчиняться пока вы не найдете любовницу … Или любовника,- закончил покраснев Ренджи после небольшой паузы. - Простите, тайчо, это она так сказала.
-Ничего, ты тут не причем. Я сам виноват - избаловал ее совсем, слишком много позволял. Вот она и отбилась от рук. И как мне выполнить ее требование? Это же не моментально происходит. Где я сразу ее или …. его найду?
Задумчиво произнес капитан Кучики, отдельно осмысливая слово ЕГО.
-Простите, капитан, но я знаю, что многие были бы рады иметь с вами отношения. Если бы вы только посмотрели вокруг, то сразу бы нашли себе кого-нибудь.
-Да? Любопытно. И что, таких действительно много? Никогда бы не подумал. Но это ведь должен быть надежный человек, человек, которому я мог бы доверять, - задумался капитан. - Такой как ты, Ренджи.
Кучики посмотрел на него. Ренджи внезапно залился краской, так, что казалось, кончики его ушей полыхают костром.
- Есть много более достойных, чем я, тайчо, - сдавленно произнес он, краснея еще сильнее. Он, воин, чувствовал себя, как молоденькая девица на выданье.
- Но я вряд ли смогу им доверять, - произнес капитан Кучики, вставая из-за стола и подходя к Ренджи. Ренджи попытался сделать шаг назад, но сильные властные руки, удержали его. - Пожалуй ты, это оптимальный вариант.
Капитан Кучики поцеловал Ренджи, сначала легко, словно пробуя поцелуй на вкус, а затем все страстнее, сильнее, жарче. И немного ошалевший от всего этого Ренджи уже не мог, да и не хотел прервать так давно желаемый им поцелуй. Он лишь обнял капитана, отдаваясь ему. Огонь желания костром разгорался в теле, наливаясь в паху твердой уверенностью в правильности всего происходящего. Проведя по хакама капитана, он почувствовал, что и тот желает его с не меньшей силой. Ренджи потянулся к поясам, судорожно развязывая узлы.

В приемной на столе лейтенанта сидела Сенбонзакура и болтала голыми ногами.
Большая обезьяна ходила по комнате, прислушиваясь к звукам, доносящимся из кабинета.
- С тебя, желание, Забимару - ты проиграл пари. Не будешь в следующий раз со мной спорить. А то кричал «Нет, мой хозяин никогда не будет спать с твоим!» и был не прав. Ты просто не хотел признавать очевидного.
Сенбонзакура заглянула в комнату. Двое мужчин занимались на полу любовью. Вот один из них выгнулся на полу и с его губ сорвался последний сладкий стон, тут же ему ответил второй. Обессиленные любовники рухнули на пол в объятия друг друга.
Сенбонзакура перехватила еще подернутый страстью взгляд хозяина.
- Спасибо, - прошептали его губы.
Зампакто улыбнулась и исчезла.

оно съело нам мозги, но мы его дописали :vict:

Название: "Мой лейтенант-идиот" (черновой вариант)
Авторы: [J]crazy_capricorn[/J], [J]soV@...[/J]
Бета: вроде как [J]soV@...[/J]
Фандом: Bleach
Пэйринг: Хирако/Айзенито:alles:
Рейтинг: мы думаем НЦ :gigi:
Предупреждение: OOC
Жанр: может показаться что ангст, но на самом деле стеб ;)
Дисклеймер: Кубо...


Река времени очищает прошлое, а лечит ли раны? Есть раны, о которых не говорят, но всегда помнят. Мужчина накручивал прядь волос на палец и отпускал, разглядывая, как послушный локон падает на переносицу. В голове вновь зазвучала мелодия, которую он помнил много лет. Всегда возвращая его в прошлое, и доказывая, что на самом деле он никто. Нет! Он был никем только для единственного человека, которого и через столько лет всё еще ненавидел. Хотелось забыть, но никак… Хотя, именно ему он был благодарен за все.
Мысленно напевая старую песню, он закрыл глаза. Слайды прошлого, один за другим стали сменяться, унося далеко назад. Тайна, которую он хранил бережно, напоминала старый шрам, который изредка ныл и не давал покоя. Никто никогда не узнает правды о Айзене Соуске, лейтенанте пятого отряда, которого уже давно не существует.
****
- Эй…как там тебя?
Мужчина с длинными волосами, цвета пшеницы не оборачиваясь, задал вопрос, продолжая идти вперед. Айзен остановился. Вопрос ввел его в ступор. Хирако-тайчо прекрасно знал, как его зовут. Не понимая, к чему задан вопрос, он тихо выдавил:
- Айзен Соуске, – но все так же оставался стоять на месте.
Хирако тоже остановился, повернул голову и заявил:
- Ну и чего стоишь, Соуске? Думаешь, нас будут ждать?
Был первый день, когда Айзена назначили лейтенантом пятого отряда. Он много слышал о характере Хирако-тайчо и часто приходил на тренировки отряда. Наблюдая не за рядовым составом, а только за капитаном. Его поражало, как такой человек как Хирако Шинджи может быть капитаном. Его настроение менялось каждую минуту. Вот он весело общается с офицером, через несколько секунд на этого же офицера может обрушиться ругательство. Но, судя по всему, в отряде любили капитана. Выполняли все приказы с точностью, в глазах отсутствовал страх перед ним. В отличие от рядового состава шестого отряда. Те боялись взглянуть в глаза своему капитану, не то чтобы у них мелькнула тень улыбки. В пятом отряде, все были счастливы. И Айзена этот факт тревожил и раздражал. Не может быть капитан слишком добрым и хорошим. В голове зародилась идея, понять, почему?
- Так Вы думаете, если мы опоздаем, то все разойдутся? – осторожно поинтересовался Айзен.
- Конечно! Сколько раз так было! Хотя, - он остановился, обвел взглядом пространство, - я сам говорил: «Если я задерживаюсь больше пяти минут, вы можете меня не ждать». Поэтому никто не ждет! – он широко улыбнулся, но, наткнувшись на неодобрительный взгляд Айзена, тут же спрятал ухмылку.
- Простите, но, по-моему, Вы слишком…
- Что? – перебил его Хирако. - Соуске, погода хорошая…
Айзен замолчал. А Хирако, тем самым показал, что не хочет ничего выслушивать. Они шли медленно и молча. Только когда мимо проходили шинигами, Хирако-тайчо взмахивал рукой и говорил «Доброго утречка». А следом сухое «Доброе утро» Айзена.
- Эй! Соуске! Ты уже знаешь, что скажешь отряду? – поинтересовался Шинджи.
Айзен стоял вплотную, и разглядывал светлую макушку капитана. Конечно, он знает, всю ночь он не спал, а думал над приветственной речью. А теперь, представляя за дверью толпу людей, ему становилось не по себе. Кончики пальцев покалывало от волнения. Дверь открылась, и первым вошел капитан. Кинув неодобрительный взгляд на своего лейтенанта, он сказал:
- Э-э-э-э-э, Соуске, заходи уже!
Айзен вздохнул, и ступил следом за капитаном. Пока Хирако-тайчо , приветствовал отряд и говорил о назначение Соуске, лейтенант взглядом обводил каждого, пытаясь прочитать, какими именно глазами все смотрят на своего капитана. Много эмоций, слишком много, все смешивалось, но одно, Айзен понимал, каждый из присутствующих уважал Хирако-тайчо.
- Что ты там стоишь, как столб, Соуске, может, уже скажешь что-нибудь своему отряду? – капитан отступил в сторону и насмешливо воззрился на Айзена.
У того пересохло в горле, а заготовленная речь вылетела из головы. «Что со мной происходит!» - с ужасом подумал он, но, тем не менее, выступил вперед.
- Доброе утро, меня зовут Айзен Соуске, я рад, что буду служить со всеми вами, - неуверенно начал, все больше теряясь под взглядом капитана.
«Что Вы на меня так смотришь?! Ну, отвернитесь же, отвернитесь!» - билась в голове лейтенанта истеричная мысль.
Шинджи понимающе ухмыльнулся и отвел взгляд. Дышать стало легче, а голос Айзена окреп.
- Я хотел бы сказать…
- Сколько можно тут сидеть в такую прекрасную погоду, - перебил его капитан.
Отряд зашевелился.
- Чтоб через пять минут все были на тренировочном поле, – приказал Шинджи. – Кого там не будет, тот в четвертый отряд пойдет канализацию чистить. Вопросы есть?
Отряд как ветром сдуло. Айзен замер в нерешительности, не зная, относится ли и к нему этот приказ.
Шинджи безразлично рассматривал его.
- Тайчо? – занервничал Соске.
Взгляд капитана оказывал на него какое-то гипнотическое действие. Наконец, он отвел от Айзена глаза и направился к выходу, пройдя так близко мимо лейтенанта, что тот почувствовал, как его руку задел рукав капитанского хаори. Шинджи остановился за спиной Айзена и, не оборачиваясь, произнес:
- Мой лейтенант должен всегда следовать за мной и выполнять любой мой приказ, даже если он с ним не будет согласен. Высказываться ты можешь, но слушать тебя или нет, это мое личное дело. Я даю тебе время обдумать, хочешь ли ты быть моим лейтенантом. Если откажешься, я напишу прошение о переводе тебя в другой отряд. В седьмом и третьем сейчас нет лейтенантов. После обеда жду тебя с ответом. А сейчас отправляйся на тренировочную площадку. Это приказ!
Капитан ушел и Айзен наконец смог выдохнуть. Работать с Хирако-тайчо будет тяжело, по крайней мере, первое время, но уходить Айзен не собирался. Как он может перевестись в другой отряд, когда капитан пятого вызвал в нем такие противоречивые эмоции, как страх и интерес? А еще Соске очень не понравилось безразличие в глазах капитана, на него так никогда не смотрели. Он докажет ему… Что именно он хотел доказать, Айзен еще не знал, но точно знал, что докажет, обязательно докажет!
- Соуске! – в окно заглянул недовольный Шинджи. – Кажется, я отдал тебе приказ. Отлыниваешь уже в первый день?
- Никак нет, - отчеканил Айзен и унесся в сторону тренировочной площадки.
- Что за…- произнес в след Айзену Хирако.
Капитан пятого отряда, не торопясь, отправился следом за своим лейтенантом. В сам процесс тренировки он решил не вмешиваться, хотелось понаблюдать за Айзеном. Погода не располагала для наблюдений, и, естественно, Хирако не хотел, чтобы Соске видел его.
- Хирако-тайчо!- раздался знакомый голос.
Шинджи, повернул на голос.
- А! Кераку- тайчо! – крикнул Хирако и тут же тихо добавил. – Кажется, я просил называть меня Шинджи.
Капитан восьмого отряда, немного замялся, но в ответ кивнул головой.
- У тебя произошли некоторые изменения? И как? – поинтересовался Кераку, и оглянулся по сторонам.
- Ты о Соуске? – вопросом на вопрос ответил Хирако.
- Да. Айзен-фукутайчо поговаривают очень перспективный…
- Ээээ…рано еще говорить, – заявил Хирако.
- Послушай, Хирако-тайчо…
- Шинджи, - тут же выпалил Хирако.
- Послушай, Шинджи, может нам стоит обсудить это, пропустить по…
Хирако, уже было хотел согласиться, как тут в беседу резко встряла лейтенант восьмого отряда.
- Ищешь повод напиться? – крикнула Ядомару Лиза.
Подбежав к мужчинам и схватив своего капитана за рукав, она потащила его подальше от Хирако.
- Хирако-тайчо! Поговорим позже! – кричал Кераку.
- Я так и знал, да, с таким лейтенантом и шага ступить невозможно, – сам себе сказал Шинджи и направился к тренировочной площадке.
По дороге за ним увязалась кошка, она шла следом и терлась о ногу капитана пятого отряда.
- Не надо было мне тебя гладить,- сурово проговорил Хирако, наклонился и еще раз погладил мягкую шерсть.
Подойдя к площадке, капитан медленно опустился на землю, кошка тут же прыгнула к нему на колени. Забыв, за чем он пришел, поглаживая маленького зверька, он улыбался и не заметил, как к нему подошел Айзен. Улыбка не успела исчезнуть с лица, он посмотрел на своего лейтенанта.
- Что с тобой, Соуске? – пряча улыбку, заявил капитан.
- Тайчо? – Айзен находился в замешательстве. Ему показалось, что он застал капитана в неподходящий момент.
- Соуске, тебе нравятся кошки? – неожиданно спросил Хирако.
- Тайчо?
- Э-э-э-э? Простой вопрос! И прекрати постоянно говорить «Тайчо!» - Хирако, не переставая гладить кошку, смотрел на него.
- Я не задавался вопросом относительно кошек… - неуверенно проговорил Айзен.
- Кошки умнее собак, но, увы, подчинить их не так-то просто. Особенно ту, которая у меня. Может, ты попробуешь, Соуске? – Хирако расплылся в улыбке.
Айзен так и оставался смотреть на капитана.
- Ну, и? Что ты молчишь, Соуске? Вот кошка, вот ты. Твои действия? – поторопил его капитан.
- Как прикажете, тайчо, – все так же неуверенно ответил Айзен.
- Э-э-э, - махнул рукой капитан, - какой-то ты скучный, - он поднялся и собрался уходить.
«Скучный?» - ошарашено подумал Айзен. «Ну, погодите, Хирако-тайчо, я еще устрою Вам веселую жизнь».
- Хирако-тайчо, - уже вслух сказал он, - я все обдумал и решил, что хотел бы служить под Вашим началом, - Айзен склонился в поклоне.
Капитан посмотрел на него серьезным взглядом, опустив кончики губ.
- С поклонами завязывай, не люблю этого, - наконец высказался он.
- Как прикажете, Хирако-тайчо! – Айзен послушно выпрямился.
- Вот достался же мне в лейтенанты зануда, - недовольно проворчал Шинджи. – Дорогу в расположение отряда знаешь? – дождавшись утвердительного кивка Айзена, он продолжил. – Найдешь отряд, а там уже тебя найдет работа. Я буду позже. В чем разберешься, сделаешь сам, если возникнут вопросы, лучше дождись меня. Приказ понятен?
- Да.
- Ты все еще здесь, Соуске?
Айзен исчез в шунпо.

Самым сложным в работе лейтенанта для Айзена оказалось общение с собственным начальством. Нет, Хирако-тайчо был ответственным капитаном, и работа отряда была отлажена как часовой механизм. Но при общении с капитаном у Айзена постоянно складывалось ощущение, что к нему относятся как к вещи, принадлежащей отряду и, как следствие, самому капитану. Нет, его не оскорбляли намеренно, но безразличный взгляд Хирако-тайчо оставлял у Айзена именно такое впечатление.
А еще лейтенанту казалось, что капитан постоянно провоцирует его на что-то. Провоцирует своей манерой общаться и поведением, да и просто своей ухмылкой. Он видел Айзена насквозь и не скрывал этого.
Через пару дней после своего назначения Айзен выработал свою манеру поведения с капитаном. Он мягко улыбался и говорил только по делу. Он ходил за капитаном как тень, напоминал обо всех нарочно забытых, как ему казалось, встречах и делах, он даже ненавязчиво журил Хирако-тайчо за его опоздания, манеры и отношение к людям, к некоторым людям. Например, к лейтенанту двенадцатого отряда, встреча с которой каждый раз оканчивалась если не потасовкой, то перебранкой точно. Конечно, Айзена радовало, что не только в нем капитан вызывает чувство, как будто тебя провоцируют, но легче от этого не становилось.
Не смотря на все это, Айзену было интересно со своим капитаном, интересно было пытаться предугадать, что еще он скажет или сделает, и почти никогда не угадывать. Интересно было играть в эти своеобразные кошки-мышки, когда капитан совершенно точно знал, чего хотел добиться от лейтенанта, а лейтенант демонстрировал чудеса самообладания и прикидывался, что совершенно не понимает, чего от него хочет капитан. Да, Айзен довольно быстро понял, чего добивается Хирако-тайчо: он пытался заставить своего лейтенанта скинуть маску, которую Айзен носил всегда, сколько себя помнил, маску доброжелательного, мягкого, понимающего, но неопасного человека. Зачем это нужно капитану, Айзен так и не смог понять. Зато, проанализировав свои чувства, Соуске с удивлением понял, что совершенно по-детски обижен на Хирако-тайчо за то, что тот с первого взгляда все понял про него.
От этой обиды у Айзена в присутствии капитана леденели кончики пальцев, сбивалось дыхание, а губы хотелось обиженно скривить, но он не был бы собой, если бы показал капитану все эти слабости. Поэтому он только сильнее склонялся над бумагами и сосредотачивался на работе.

Вот и сейчас, сидя над квартальным отчетом, Айзен все сильнее наклонялся к документу, боясь поднять глаза и наткнуться на безразлично-задумчивый взгляд капитана.
- Соуске, - неожиданно окликнул его Хирако-тайчо, - будешь так близко держать бумагу к глазам, ослепнешь окончательно. Может, тебе стоит очки поменять? Слепой шинигами в Готее уже есть. Зачем нам еще один?
- Спасибо, Хирако-тайчо, я хорошо вижу и в этих, - Айзен был немного удивлен и, пожалуй, даже чуточку рад этой своеобразной заботе.
- Как знаешь, - Хирако откинулся на спинку стула и, закинув руки за голову, вперил недовольный взгляд в потолок. – Не знаю, как ты, Соуске, а я хочу чаю.
- Как прикажете, тайчо, - Айзен отправился в смежную комнату заваривать чай.
- Зануда, - привычно отозвался капитан.
Когда Айзен вернулся с подносом, Хирако-тайчо стоял у его стола и изучал недописанный отчет.
- Хирако-тайчо? – он замер в дверях.
- Неплохо, Соуске, очень неплохо, далеко пойдешь, - равнодушно ответил капитан.
- Спасибо, тайчо, - Айзен поставил поднос на низкий столик у окна.
- Налей и поставь, - Хирако махнул в сторону своего стола, продолжая изучать документ.
- Как прикажете, тайчо.
- Зануда, - хмыкнул Шинджи.
Поставив чашку на стол капитана, Айзен выпрямился и вздрогнул, обнаружив, что Хирако-тайчо стоит вплотную к нему.
- Т-тайчо? - привычная улыбка сползла с его лица.
- В твоем отчете ошибка в количестве погибших на боевых заданиях. Две команды из нашего отряда принимали участие в секретной операции.
- Я не знал.
- Тебе и не положено об этом знать, но ты себя вроде неплохо проявил, - ухмыльнулся капитан. – Да и мне лень исправлять твой отчет, так что вот тебе все данные по той операции.
Хирако потянулся через Айзена к бумагам на своем столе, одной рукой опираясь о столешницу. Айзен окончательно оказался зажат между капитаном и столом, он вжался в столешницу и отклонился, но все равно почувствовал, как по его щеке скользнула прядь волос капитана, а их бедра на секунду соприкоснулись. Айзен покраснел.
- Ага, вот они, держи, - Хирако буквально сунул бумаги в руки оторопевшему лейтенанту, но даже не подумал отступить хотя бы на шаг. – Что это с тобой, Соуске? – он с интересом разглядывал покрасневшего Айзена.
«Он что, правда не понимает, как все это двусмысленно выглядит? Или это очередная попытка вывести меня из себя?» - растерянно подумал Айзен и почувствовал, как от обиды у него начали леденеть кончики пальцев.
- Тайчо, можно я… - стараясь говорить ровным голосом, Айзен кивнул головой в сторону своего стола.
- Ты такой занятный, когда обижаешься, - Хирако широко улыбнулся, не обратив внимания на слова своего лейтенанта.
«Он знает?» - искренне удивился Айзен.
Он попытался пройти мимо Хирако-тайчо, но тот просто оперся руками о стол по обе стороны от Айзена и сделал к нему шаг, практически прижавшись.
- Конечно, знаю, Соуске, - практически промурлыкал капитан в ответ на его мысли. – Это сложно не заметить, ты как открытая книга.
Хирако протянул руку и костяшками пальцев провел по линии подбородка Айзена, затем кончиками пальцев коснулся его губ, наблюдая за реакцией лейтенанта наглым и насмешливым взглядом.
- Хочешь, у тебя появится причина для настоящей обиды на меня? – капитан наклонился и провел языком по мочке его уха.
Айзен дернулся и попытался оттолкнуть Хирако, но его кисти были перехвачены и довольно болезненно прижаты к столу, реяцу капитана буквально сковала его, даже дышать стало трудно, между ног протиснулось чужое колено.
- Не так быстро, Соуске-чан, - прошептал Шинджи ему на ухо. – Мне только стало интересно с тобой, - он несильно прикусил кожу на шее Айзена и навалился на него, заставляя практически лечь на стол.
- Знаешь, мне до тошноты надоело смотреть на твою улыбочку, - сообщил он доверительно, глядя Айзену прямо в глаза. – А сейчас ты такой… настоящий, - Хирако погладил его по щеке и небрежно стащил очки, поддев их пальцем.
Айзен воспользовался ситуацией, резким движением скинул с себя капитана и кинулся к двери. Но уже у самого выхода он натолкнулся на Хирако и, отступив на пару шагов, поднял на него загнанный взгляд.
- Тайчо, я… Вы… не надо… это не правильно…
Капитан медленно поднял руку и мягким движением ударил Айзена ребром ладони за ухо.
Через несколько секунд Соуске осознал себя лежащим на полу, в голове стоял гул, мир вокруг был странно неустойчивым. Он попытался подняться, но пол неожиданно взбрыкнул, и Айзена припечатало к нему щекой. Сил хватило только, чтобы перевернуться на спину. Хирако-тайчо стоял над ним и рассматривал его равнодушным взглядом.
«Он не остановится», - понял Айзен. «Он не остановится, для него теперь это не шутка, а дело принципа, уже дело принципа… Может, поэтому он постоянно и задирает Хиёри-фукутайчо. Может, не стоило так бессмысленно держаться за свою маску, ведь он все равно все понял, понял с первого взгляда».
- Хирако-тайчо, я обещаю… я больше не буду при Вас пытаться казаться другим, - он не совладал со своим голосом, получилось жалко и испуганно.
- А вот это будет совсем неинтересно, - покачал головой Хирако и опустился на пол рядом с Айзеном. – Помнишь наш первый разговор, Соуске?
Айзен кивнул.
- Чей ты лейтенант?
- Ваш…
- Чьи приказы ты должен выполнять?
- Ваши, но…
- Кто из нас решает, слушать мне тебя или нет?
- Вы… Но сейчас не та ситуация!
Айзен снова попытался подняться. Ему практическим удалось сесть, когда на него навалился Хирако, повалив его обратно на пол. Айзен больно ударился затылком, в голове вновь загудело.
Подмяв под себя лейтенанта, Хирако лег на него, большими пальцами поглаживая шею. От прикосновений капитана по его телу побежали мурашки. Айзен не понимал, почему это происходит, почему от действий капитана тело расслаблялось, а разум успокаивался. Может это какая-то разновидность кидо? Соуске закрыл глаза и подумал что вот так, готов пролежать под ним вечность. Руки сами нащупали длинные пряди, бесконечные, светлые, мягкие на ощупь. Их так приятно было касаться кончиками пальцев, путаться в них, поглаживать.
- Какая сейчас ситуация, Соуске? – совсем тихо проговорил Шинджи, прижимаясь влажными губами к уху.
- Тайчо…- Айзен словно услышал свой голос со стороны, звучало так, словно его загнали на край пропасти, и если он сейчас ответит на вопрос, то полетит вниз.
- Ну, Соуске? – Хирако приподнялся.
Волосы раскинулись, создалось впечатление, что Айзен находился под золотым балдахином. Лукавый взгляд - капитан ждал ответа. Соуске терялся, он сам не знал какая ситуация. Прикусив губу, он закрыл глаза и повернул голову. Делая неимоверное усилие над собой, еле слышно проговорил:
- Хирако-тайчо! Можно мне…
Не успев договорить, губы Шинджи прижались к ложбинке на горле лейтенанта.
- Продолжай, что ты хочешь мне сказать, – проговорил Хирако, не отрывая губ от кожи Айзена.
- Нет…я не знаю, – умоляя, выпалил Айзен.
Холодная рука капитана скользнула в вырез косоде, пальцы поглаживали острые ключицы.
- Не знаешь? – прошептал Хирако горячим голосом.
«Только не там», - сам себе сказал Соуске, когда ладонь Хирако проникла в разрез хакама.
Шинджи достал языком до уха Айзена и провел, оставляя мокрый след, от мочки по щеке и оказался возле безвольного рта, на секунду замер, кончик языка очертил линию губ, а потом и вовсе оказался во рту лейтенанта. Настырный, но в тоже время успокаивающий поцелуй. Руки Айзена против его желания с яростью прижали к себе тело Хирако-тайчо, которое оказалось худым и хрупким. «Что происходит? Почему так приятно», - думал Соуске, он даже не заметил, как Шинджи прикусил ему острыми зубами кончик языка. Да, Айзен готов был пойти до конца, каким бы не оказался путь.
У Хирако на этот счет были другие планы. Резко разорвав поцелуй, он глубоко вдохнул, выпрямился и слез с Айзена, как будто ничего не было. Расправляя помятое хаори, Шинджи растянулся в улыбке, разглядывая Айзена.
- В опасные игры играешь, Соуске! – привычно нахальным тоном заявил он, уже стоя возле двери. – А если бы я не остановился? Ты был настроен серьезно.…И, не валяйся! Отчеты ждут.…А меня ждет капитан восьмого отряда.
Хирако исчез. Айзен жалкий, возбужденный и беспомощный лежал на полу. Уткнувшись взмокшим лбом в деревянный пол, он не верил, что такое могло произойти. Больше всего он не мог поверить в то, что настроенный, казалось бы, очень серьезно Хирако-тайчо, просто забавлялся с ним. Хотел увидеть реакцию? Да, он нашел ответ на вопрос. Айзен-фукутайчо жалок.
Он попытался успокоиться и глубоко вздохнул. Не помогло, хотелось по-детски расплакаться от обиды и жалости к себе. Но вот слёз Айзен точно не мог себе позволить, нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах. Он прикусил губу и даже стукнулся разок затылком об пол. Проанализировав ситуацию, Айзен пришел к неутешительным для себя выводам, его только что почти чуть не изнасиловал собственный капитан.
- Почти? – вслух удивился своим мыслям лейтенант пятого отряда. – Верно, я же уже был не против… Почти не против.
А потом его оставили. Оставили возбужденного, с осознанием собственной ничтожности и глупости. Айзену захотелось еще побиться головой о пол, но он сдержал этот порыв.
- Почему? Ну почему он имеет надо мной такую странную власть? – вопросил он потолок.
Потолок благоразумно промолчал.
Размышления успокаивали разум, но тело продолжало требовать своего, возбужденный член уже довольно болезненно пульсировал. Идти к себе не было ни сил, ни желания. Идея удовлетворить себя прямо здесь на полу, показалась Айзену даже забавной, он ухмыльнулся и потянулся к поясу.
«Хочешь, я для тебя стану им?» - до него донесся голос Киока Суйгецу, слышимый только ему.
- Спасибо, я как-нибудь сам, - вслух ответил Соуске.
Высвободив член из складок одежды, он несильно сжал его и несколько раз провел ладонью по всей длине. Прикрыв глаза, он представил темноволосую полногрудую красотку, она ему кокетливо улыбнулась и неожиданно превратилась в Унохану-тайчо, смотрящую на него с материнской улыбкой. Айзен от ужаса распахнул глаза и замер.
«Тебе ведь совсем не этого хочется, - раздался еле слышный шепот его занпакто. - Закрой глаза, я тебе покажу, чего ты хочешь».
Соуске помотал головой и упрямо уставился в потолок. Может чуть разнообразить ласку? Он ладонью сдвинул нежную кожу и большим пальцем обвел головку, почти царапая ее ногтем. Дыхание сбилось. С силой провел ладонью вниз, стараясь не обращать внимания на голос занпакто, настойчиво предлагающий закрыть глаза.
До безумия хотелось разрядки, но ее не было, были лишь почти болезненные движения ладони по нежной плоти, смутное недовольство и шепот Киока Суйгецу. Айзен сдался и закрыл глаза.
«Вот так, правильно», - довольно прошелестел занпакто. Мир Соуске наполнился золотыми прядями волос, они оплетали его, проникая под одежду, приятно холодили горячую кожу, скользили, заставляя Айзена выгибаться от удовольствия и страстно хотеть большего. Потому он не удивился, когда почувствовал, как поверх его ладони на члене легла чужая рука, сплела их пальцы и сделала пару движений, как будто попробовав. Он запрокинул голову и в голос застонал. Его руку бесцеремонно откинули. Прохладные пальцы скользнули по разгоряченной коже и сжали чувствительную головку. Соуске выдохнул и приподнял бедра, прося о продолжении. Продолжения не последовало.
Он открыл глаза, над ним с нахальной улыбочкой склонился Хирако-тайчо, ничего другого от своего занпакто Айзен и не ожидал.
- Киока Суйгецу… я же просил… не надо… - прерывающимся голосом попытался воззвать он к своему мечу.
- Киока?.. – наглое видение наклонилось к нему и прошептало на ухо, обдавая жарким дыханием. – Но ты ведь хочешь, Соуске-чан, - и прикусило ему мочку.
От звуков этого хрипловатого голоса, так похожего на голос Хирако-тайчо, по телу Айзена прошла дрожь. Он вцепился в чужие плечи, притягивая к себе.
- Хочешь? – ладонь «Хирако-тайчо» погладила возбужденную плоть.
- Да-а-а, - простонал Соске, и даже мысль о том, что его же меч над ним так странно издевается, не помешала ему податься навстречу ласкающей ладони.
«Хирако-тайчо» засмеялся и, обхватив член Айзена, сильными резкими движениями довел его до долгожданной разрядки.
Бессильно откинувшись, Соуске смотрел, как иллюзия Хирако-тайчо с интересом рассматривает свои пальцы, залитые его, Айзена, спермой, а потом протягивает к нему руку и мягко гладит его по щеке, оставляя на ней влажные следы.
- Я прихожу, чтобы взять бутылочку для Кераку-тайчо из личных запасов, а тут… - прошептал он на ухо Айзену. – Ты оказался таким… горячим, Соуске-чан.
Он наклонился и нежно поцеловал его. Айзен приоткрыл губы, впуская чужой язык и лениво отвечая на поцелуй.
Его радовала мысль, что занпакто оказался настолько разумным и даже придумал, пусть простенькую, но историю, почему капитан вернулся. Причинно-следственные связи всегда были очень важны для него.
Айзен прикрыл глаза, так и продолжая лежать на полу, хотелось спать. Иллюзия пошуршав немного в районе стола, исчезла, на прощание сказав:
- Не забудь про отчет.
- Угу, - невнятно промычал Айзен, улыбнувшись, так это было похоже на его капитана.
«Соуске», - неуверенно позвал его занпакто.
- Да, Киока Суйгецу, - по привычке вслух заговорил с ним Айзен. – У тебя получилась очень качественная и разумная иллюзия.
«Соуске, - как-то потерянно прошелестел занпакто. - Это была не иллюзия».
Первым, что произнес Айзен, вскочив на ноги и быстро приводя свою одежду в порядок, было:
- Он что, хранит свое спиртное здесь?!
Проходившая мимо территории пятого отряда Лиза Ядомару услышала этот крик души и мысленно пожелала молодому лейтенанту успехов в борьбе с пьянствующим начальством.

Прошла неделя. Время мучительно тянулось, минуты превращались в часы, часы в дни, дни растягивались в вечность. Айзен не мог находиться рядом с капитаном, ему становилось дурно, он все никак не мог выбросить из головы произошедшее. Казалось, он зациклился, еще немного и его сожрет изнутри пагубное чувство влечения к Хирако-тайчо.
Айзен сидел и разглядывал исписанные корявым почерком листы с отчетом. Прикасаясь кончиками пальцев к черным знакам, он представлял, что касается рук капитана. «А, Соуске, пока у меня не было лейтенанта, я сам делал отчеты, получалось ужасно! Не умею я работать с документами, сам видишь» - сказал ему как-то Хирако. Да, он видел, как тайчо делает над собой усилие и пытается вначале писать аккуратно, но его всегда что-то отвлекает, почерк начинает прыгать, а потом и вовсе отчет оборвается на полуслове. Он видел, с каким выражением лица, в какой позе все это было написано. Сняв очки, Айзен взмокшими ладонями надавил на глаза, так сильно, что, казалось, он вдавливает их обратно в глазницы. От боли он закусил губу.
- О чем мечтаешь, Соуске? – раздался над ним голос Шинджи.
- Тайчо, - Айзен вскочил, тут же нацепив очки.
Они стояли друг против друга, у Соуске снова стали покалывать кончики пальцев.
Взгляд капитана, пристальный, словно он читал мысли, не отпускал его. Айзен попытался опустошить голову, но ничего не получалось.
Хирако сделал пару шагов к лейтенанту, вот еще немного и он просто наступит на него и пройдет дальше. Резко остановившись на расстоянии вытянутой руки, Хирако произнес:
- Что с отчетами?
«А теперь он отправит меня на тренировочную площадку! Как было вчера и всю неделю», - подумал Айзен, но вслух сказал:
- Я работаю над ними…
Айзену самому не понравилось, как это прозвучало - словно отчеты его наказание.
- Красавчик, Соуске, – Шинджи растянулся в улыбке, - а теперь, на тренировочную площадку!
Лейтенант пятого отряда готов был скрыться, как Шинджи его одернул:
- Нет, подожди, вместе прогуляемся…
Все вернулось назад, прогулка напоминала самый первый день на посту лейтенанта пятого отряда. Айзен так же брел позади, Хирако привычно здоровался с проходящими мимо шинигами. Только Айзен в ответ не кивал головой, его взгляд замер на светлой макушки капитана.
- О! Лиза-тян! – неожиданно для Соуске прокричал Шинджи.
Быстрыми шагами он подошел к лейтенанту восьмого отряда, и положил руку на ее хрупкое плечо. На Айзена обрушилась лавина шока смешанная с неприязнью. Пружина ревности развернулась и комом застряла, где-то в груди.
-Ядомару-фукутайчо – грозно произнесла Лиза, и посмотрела через плечо Хирако на Айзена.
- Что это с ним? Он словно проглотил занпакто, – уже тихо сказала Лиза Хирако.
- Не важно, можешь мне немного подыграть? – Хирако подмигнул, так, чтобы Соуске увидел.
- Опять, да? – Лиза вскинула бровью. – Снова собираетесь с Кераку-тайчо напиться? И Вы не знаете, как увернуться от Айзена-фукутайчо.
- Именно, - прошептал Хирако и улыбнулся самой соблазнительной улыбкой.
Лиза еще раз пристально окинула взглядом капитана пятого отряда, и сказала:
- Ладно Кераку-тайчо лентяй и любитель выпить, но Вы-то…Или, – она еще раз посмотрела в сторону растерянного Соуске, – или Вы не встречаетесь с моим капитаном.
- Именно - он так же произнес как и в первый раз. – Подыграй мне, и всё. И да, я могу месяц не соглашаться пить с Кераку. И не воспринимай мои действия в свой адрес.
-Хорошо, – произнесла Лиза и улыбнулась в ответ.
Айзен тем временем готов был провалиться сквозь землю. Эти двое, словно договаривались о чем-то, о том, что ему, Айзену, абсолютно не нужно было знать. Он оказался свидетелем встречи двух влюбленных. Укол ревности, нет, острие ревности резало сердце Айзена. Еще немного, он подойдет и оттащит своего капитана от чужого лейтенанта.
- А, Соуске, - Хирако повернулся в сторону Айзена, - можешь идти без меня, я задержусь, а, может, и вовсе не приду. Так как насчет вечера, Лиза-тян? – Хирако не обращал внимания на Айзена, который засеменил в сторону тренировочной площадки.
Последнее предложение он слышал отчетливо, что и подтолкнуло его на безумную мысль пойти и посмотреть на свидание двух влюбленных. Пусть ему будет плохо от увиденного, но рука Хирако-тайчо, нежно обнимающая талию Ядомару-фукутайчо, не покидала его помутненный рассудок.
- Как-то все нелепо выглядело? Да? – сказал скорее сам себе Хирако.
- Зачем Вы над ним издеваетесь? – спросила Лиза. - И уберите от меня руки.
- Издеваюсь? С чего бы? – Шинджи рассмеялся.
- Вы разве не видите, ему неприятно.
- Мне все равно…- ответил Хирако и сделал пару шагов в противоположную сторону.
- Хирако-тайчо, если бы вам было все равно, Вы бы не устроили фарс, - девушка осуждающе смотрела на Шинджи.
- Это называется воспитание, дорогая Лиза-тян.
- Ядомару-фукутайчо, запомни, Шинджи… - и она скрылась в шунпо.
- Да, да, запомню, – тихо сказал Хирако. – А ночка сегодня будет интересной.

Айзен шел в направлении тренировочной площадки и размышлял. Спасибо Хирако-тайчо, под его началом он научился довольно быстро брать свои эмоции под жесткий контроль, буквально за неделю научился. Он невесело ухмыльнулся этой мысли.
«А еще узнал о себе много нового, - продолжил он размышлять. – Например, что вообще способен на такие сильные эмоции и чувства, как страсть и ревность».
Сейчас, когда сердце перестало колотиться как бешеное, голова немного остыла, а руки перестали сжиматься в кулаки от одной мысли о Ядомару-фукутайчо, ему было легче проанализировать ситуацию. И она показалась ему очень странной. Во-первых, слухи в Готее разносились очень быстро. Буквально в первый же день в Готее Айзену рассказали все сплетни за последние пятьсот лет.
О том, что опаснее Уноханы-тайчо только пьяный Ямамото-сотайчо, но это не факт, ибо лет двести назад, когда сотайчо в последний раз напился до попыток подогреть сакэ с помощью своего же банкая, его очень мягко остановила капитан четвертого отряда и за бороду увела в казармы своего отряда. Что там происходило, никто не знает, но с тех пор Ямамото-сотайчо вообще ничего крепче зеленого чая не пьет, а при Унохане-тайчо старается лишний раз не подавать признаков жизни. Познакомившись с Уноханой Рецу, Айзен пришел к выводу, что эта сплетня не беспочвенна, и решил держаться от капитана четвертого отряда подальше. Так же ему рассказали, что капитан восьмого отряда женщин любит больше на словах, а на деле предпочитает любить капитана тринадцатого отряда, и что лейтенантов в восьмой отряд назначают только по рекомендации Укитаке-тайчо. Глядя на Кераку-тайчо, в это было сложно поверить, но, познакомившись с Укитаке-тайчо, Айзен понял, что дыма без огня не бывает.
В общем, слухами Айзена снабжали регулярно, даже если он и не хотел. Сплетен о лейтенанте восьмого отряда и своем капитане он не слышал. Это, конечно, можно было списать на осторожность Хирако-тайчо и Ядомару-фукутайчо.
Во-вторых, если у Хирако-тайчо есть девушка, то почему он тогда полез к нему? «Можно предположить, - размышлял Айзен, - что они были в ссоре, или капитану захотелось новых впечатлений».
И, в-третьих, зачем, если они скрывают свои отношения, открыто демонстрировать их при лейтенанте пятого отряда? Решили предать свои чувства огласке? Но тогда надо было выбирать более людное место или более болтливых, чем Айзен, свидетелей.
Из всего этого напрашивался только один вывод: Хирако-тайчо опять решил устроить для него какую-то проверку и не постеснялся подключить для этого чужого лейтенанта. Осталось дело за малым - понять, какой реакции ждет от него капитан. И решить, как действовать самому, ведь, возможно, Хирако-тайчо предусмотрел, что он обо всем догадается, а, может, и не было никакого плана и все было делом сиюминутной прихоти капитана. Айзен понял, что окончательно запутался в этих «предположим» и «возможно».
«Никуда я не пойду сегодня! – твердо решил он. – Пусть сам носится по лесам со своими идиотскими планами, а я буду спать».
На душе стало легче, и утро вдруг показалось Айзену просто чудесным. Он улыбнулся и только хотел продолжить свой путь, как подле него материализовалась лейтенант восьмого отряда, выйдя из шунпо. Он даже подскочил от неожиданности.
- Айзен-фукутайчо, - вежливо кивнула она.
- Я-ядомару-фукутайчо, - взял себя в руки лейтенант пятого отряда.
- Я хотела с Вами поговорить.
- Поговорить? – повторил Айзен, рассматривая Лизу.
Сейчас, когда она стояла рядом с ним, все его рассуждения показались очень глупыми. Как он мог подумать, что Хирако-тайчо всё это подстроил? «Капитану и должны нравиться именно такие девушки», - Айзен уставился на грудь Лизы.
- Да, о Хирако-тайчо, - Ядомару-фукутайчо стойко делала вид, что не замечает, куда пялится ее собеседник.
- О Хирако-тайчо? – тупо повторил Айзен, скользнув взглядом вниз по фигуре девушки.
«Интересно, она всегда носит такой укороченный вариант формы, или я просто не обращал внимания?» - задумался он, разглядывая длинные ноги Лизы.
- Да, о Хирако-тайчо, - устало повторила она. – Айзен-фукутайчо! Глаза здесь! – не выдержала она столь откровенного разглядывания и, щелкнув пальцами у его лица, заставила лейтенанта пятого отряда, наконец, поднять взгляд.
Когда Айзен посмотрел на нее, она продолжила:
- Шинджи, конечно, придурок, но он хороший парень и отличный капитан.
«Ах, он уже Шинджи!» - внутренне закипел Соуске, почувствовав, как ребра сдавливают кольца ревности.
- Не принимай близко к сердцу его нападки, он не со зла, у него манера такая, - продолжила Лиза, не обратив внимания на ожесточившийся взгляд Айзена. – Считай это советом друга, - она хлопнула его по плечу. – Через пару лет ты привыкнешь… Даже я привыкла к нему… почти… - как-то задумчиво закончила она.
«Почти, - мысленно повторил Соуске. – Значит, они уже не первый год… Почти…»
Лиза пошла вперед, и глаза Айзена против воли стали следить за мерно покачивающимися бедрами девушки. «Естественно, она его девушка, было бы удивительно, если бы это было не так», - горько размышлял он.
Воображение нарисовало ему ночной лес и два тела, которые сплелись на расстеленном прямо на земле белом капитанском хаори, молочно белые, чуть светящиеся в темноте, длинные ноги девушки, обхватывающие бедра мужчины с длинными, золотистыми даже в неверном лунном свете, волосами. Айзен почти слышал их сбивающееся жаркое дыхание.
Он встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, и поймал изучающий взгляд Ядомару-фукутайчо.
- Держи, - она сунула ему в руки какую-то книгу и исчезла в шунпо.
Айзен опустил глаза и понял, что ему вручили один из знаменитых на весь Готей эротических журналов лейтенанта восьмого отряда.
Он бессильно зарычал и кинул книжицу в дорожную пыль. Как она посмела его так жалеть! Она что, решила, будто он хочет ее? И таким образом остужает его пыл? В этот момент он ее почти ненавидел.
«Я прослежу за ними! Я обязан проследить! Просто чтобы заставить себя понять – я ему не нужен…. Ха, это он мне не нужен! Но я все равно прослежу за ними! Чтобы знать наверняка!»
Воображение вновь подсунуло ему картинку с парочкой в лесу, но он усилием воли отогнал ее. «Все вечером, - решил он. – А сейчас меня ждет рядовой состав отряда».
Айзен привычно улыбнулся и ступил на тренировочную площадку.

В ожидании вечера день тянулся бесконечно долго. Срочных дел не было, а рутинные делались сами собой. Хирако-тайчо неотрывно сидел на своем рабочем месте, маялся бездельем и изредка мурлыкал себе под нос незамысловатые мотивчики с самым мечтательным видом. Айзен-фукутайчо тоже маялся бездельем, но отлучится от капитана не мог – боялся, что тот уйдет куда-нибудь, ищи его потом. Напряжение давало о себе знать - Айзен нервно ерзал на стуле и иногда бросал быстрые взгляды на замечтавшееся начальство, тот, кажется, этого не замечал.
День медленно двигался к вечеру. Айзен нервничал всё больше, что если Хирако-тайчо отошлет его? Ведь сидеть в штабе отряда без дела не имело смысла.
- Соуске, - отвлек его от размышлений капитан. – У тебя расческа есть?
- А? – не сразу понял о чем речь лейтенант. – Нет, Хирако-тайчо.
- Плохо, Соуске, очень плохо, не сумел ты предугадать потребностей своего капитана, - притворно расстроился Шинджи. – Ну, ладно, значит, придется так, по-простому, - он запустил пальцы в волосы, используя их вместо расчески.
Айзен, затаив дыхание, наблюдал, как Хирако-тайчо расчесывает волосы. Капитан, осторожно даже ласково пропускал сквозь пальцы длинные блестящие пряди, эти движения завораживали Айзена, магнитом притягивая взгляд.
Хирако поднял на него глаза. Айзен сделал вид, что вовсе не заинтересован в процессе прихорашивания своего капитана.
- Соуске…
Айзен медленно посмотрел на Шинджи поверх очков.
- Хирако-тайчо?
- Какие планы на вечер? – Хирако улыбнулся, но в глазах читалось, что он точно знает какие планы у его лейтенанта на этот вечер.
- Почему Вы спрашиваете, тайчо?
- Не знаю. И прекрати отвечать вопросом на вопрос.…Начинает раздражать, – резко ответил Хирако. – Всё, я ушел, если я кому понадоблюсь, пусть ищут меня сами. Пока! - он покинул штаб отряда.
Досчитав зачем-то до двадцати, Айзен поднялся из-за стола и подошел к окну. «Наверное, пора действовать», - подумал он, всматриваясь в фигуры шинигами. Светловолосая макушка капитана скрылась за поворотом, Айзен кинулся в том же направлении, боясь потерять его из виду. Напрасно он боялся, Хирако-тайчо неспешно шел по улице, не оглядываясь по сторонам и лишь изредка здороваясь со знакомыми.
Айзен держался шагах в тридцати позади, но двигаться старался по крышам, а если и спускался на землю, то поминутно прятался в тупичках и подворотнях, которыми, на его счастье, изобиловали улицы Сейретея.
Не теряя, таким образом, своего капитана из виду, Айзен уверенно следовал за ним.
«Зачем я так поступаю?» - лейтенант пятого отряда прекрасно понимал, что наблюдать за влюбленной парой непристойно, но что-то внутри него твердило, что Хирако-тайчо всё-таки завел какую-то очередную игру с ним. Однако абсолютно не был понятен смысл подобного развлечения для Шинджи.
Айзен был не дурак, и понимал, что его собственные рассуждения скачут из крайности в крайность, то признавая любовь между Ядомару-фукутайчно и Хирако-тайчо, то подозревая последнего в каких-то своеобразных играх. За подобными мыслями Айзен не заметил, как Хирако-тайчо покинул пределы Сейретея, и они оказались у самой кромки леса. Айзен вдруг осознал, что последние минут десять шел за капитаном по открытой местности и даже не думал как-то скрыть свое присутствие. Растерянно и немного испугано, он осмотрелся. Никого, только приглушенные крики птиц и шелест ветра в листве.
- У меня для тебя две новости, Соуске, - раздался позади голос Хирако-тайчо.
- Хорошая и плохая? – попытался улыбнуться Айзен, не смея оглянуться на капитана.
- Это как посмотреть, - ответил Шинджи, и Айзен почти почувствовал, как тот пожал плечами. – Первая, ты никудышный шпион, Соуске, из чего следует, что во второй отряд тебя никогда не возьмут. Хорошо это или плохо, решать тебе, - усмехнулся Хирако-тайчо. – И вторая, мой лейтенант - идиот! В этом есть, конечно, и плюсы, но, боюсь, для меня это не слишком хорошая новость, - он замолчал, так и не выйдя из-за спины своего лейтенанта.
- Ну и идиот ты, Соуске! – с раздражением повторил он. – Вздумал следить за мной, а кидо, скрывающее хотя бы реяцу, не говоря уже о тебе самом, применить не догадался. Кругом!
Айзен повернулся лицом к капитану, надеясь, что сейчас тот растянет губы в усмешке, еще раз обзовет идиотом и превратится в привычно-безразличного капитана. Но Шинджи оставался серьезным и пристально вглядывался в глаза Айзену.
- В следующий раз, я так и сделаю – проговорил Соуске, чтобы просто хоть что-то сказать и, может, разозлить капитана, чтобы тот перестал смотреть так серьезно.
Хирако уверенно шагнул к нему, приблизившись настолько близко, что Айзен почувствовал его дыхание на своей щеке. Абсолютно спокойное дыхание, в отличие от его резко сбившегося.
Прикоснувшись к лейтенантскому шеврону, Хирако-тайчо аккуратно провел кончиком пальца по его краям. Айзен не успел ничего понять, как шеврон полетел на землю, а вслед за ним и капитанское хаори Шинджи.
- Ну вот, Соуске… Теперь нас ничего не связывает, – Хирако наконец улыбнулся, а Айзен яростно проклинал ту минуту, когда решил направиться вслед за ним.
- Тайчо? – попытался разыграть непонимание Айзен.
- Соуске, Соуске, - покачал головой Хирако, - может, хватит дурачка разыгрывать? Здесь и сейчас нет ни капитана, ни лейтенанта. Я хочу, чтобы ты, наконец, определился, Соуске.
- Определился? – не понял Айзен.
- Да, - кивнул Шинджи и продолжил задумчиво, - но как мне тебя заставить понять?
Неожиданно он схватил Айзена за косоде и притянул к себе:
- Скажи, Соуске, а ты будешь защищаться, если я нападу на тебя?
- Ч-что?
Не успел он осознать слова капитана, как почувствовал мягкий удар в грудь, который отбросил его назад. Хирако исчез из его поля зрения, и тут же Айзен почувствовал тот же мягкий удар, но уже в спину. Он упал на четвереньки.
- Знаешь в чем твоя проблема, Соуске? - Шинджи присел подле него на корточки. – Сядь!
Айзен послушно сел, сейчас он до ужаса боялся своего капитана.
- Так вот, Соуске, твоя проблема в том, что ты твердо уверен, будто знаешь, что у тебя творится здесь, - Хирако коснулся лба Айзена, - здесь, - палец пропутешествовал по его носу, очертил губы, спустился по подбородку к шее, коснулся ключиц ушел ниже, замерев прямо напротив безумно бьющегося сердца. - И, наконец, здесь, - рука опустилась ниже и накрыла пах.
Айзен дернулся, но сопротивляться не смел, чувствуя себя под насмешливым взглядом капитана как кролик перед удавом.
- А на самом деле, ты абсолютно ничего об этом не знаешь, - продолжил Шинджи. – Ничего не знаешь о себе самом. Придумал себе собственный образ и живешь им. И этим существенно ограничиваешь свои способности, Соуске. А чтобы ты сам это понял, тебе нужна эмоциональная встряска, - ладонь капитана чуть сжалась. – Очень сильная встряска.
Шинджи наклонился и поцеловал Айзена. Это сняло оцепенение, он подскочил и, задыхаясь, выпалил:
- Так всё это было ради…
- Да, - перебил Хирако. – Посмотри на себя, ты же считаешь, что твой разум всегда подчинит эмоции, но, сейчас где твой разум? Стоило мне сменить манеру поведения, и ты потерялся, не знаешь, как правильно реагировать. Я вижу сплошные эмоции, и так всегда.
- Вы…
Но Хирако вновь не дал ему закончить, внезапно появившись прямо перед ним и толкнув его к ближайшему дереву, прижимая к стволу. Попытавшегося сопротивляться Айзена просто пригвоздило к месту реяцу капитана, не давая пошевелиться.
- Ты хороший офицер, Соуске, - зашептал Шинджи на ухо Айзену, запуская руку в разрез его хакама и дальше, под фундоси. – А когда разберешься в себе, станешь еще лучше. И ты меня устраиваешь как лейтенант. С другой стороны, я был бы не прочь с тобой переспать и даже не один раз.
Хирако поцеловал его скулу, подбородок, прикусил кожу на шее, а рука продолжала гладить, ласкать, возбуждать.
Айзен старался отрешиться от ситуации, заставить тело не отвечать, безуспешно впрочем. В который раз он проклинал минуту, когда решил всё-таки проследить за капитаном.
- Но?.. – хрипловато произнес Айзен, собрав остатки разума и воли.
- Что «но»? – спросил Шинджи и языком провел по ключице своего лейтенанта.
Айзен застонал и продолжил:
- У Вас всегда есть какое-то «но».
- Вот видишь, - Хирако оторвался от его шеи и заглянул Айзену в глаза, - результат уже есть, голова у тебя даже немного работает, - обрадовался он.
- Так какое «но» на этот раз? – не дал отвлечь себя Айзен.
- Ах, да! Но… Во-первых, я не трахаюсь с подчиненными, - сказал капитан, а его рука тем временем и не думала прекращать свое занятие. – И, во-вторых, мне нужен лейтенант, а не подстилка. Выбор за тобой, Соуске-чан, кем ты хочешь быть для меня?
Не дожидаясь ответа, он впился в губы Айзена, проникая языком в его рот, подчиняя и предлагая одновременно. Сдерживающая реяцу ослабла, и Айзен вцепился в своего капитана, прижимаясь к нему, отвечая на поцелуй со всей страстью и яростью, на какую был способен.
- Ну, что ты решил, Соуске-чан, - наконец, разорвал поцелуй Хирако.
- Я хочу быть Вашим лейтенантом, Хирако-тайчо, - Айзен отпустил его плечи.
- И? – насмешливо протянул Хирако.
- И всё, - твердо ответил Айзен.
- Вот и ладненько, - как ни в чём не бывало заулыбался Шинджи, отходя от Айзена. – Вижу, ты правильно понял мои слова, - он подобрал хаори с земли и отправился в сторону Сейретея. – Жду тебя завтра утром в штабе.
Айзен дождался, когда капитан скроется из виду, и только тогда поднял свой шеврон.
- Я уничтожу Вас, Хирако-тайчо, - мягко улыбнулся он сам себе. – Если не физически, то для Готея-13 точно.

Лишь много лет спустя, Соуске понял, что в тот день Хирако Шинджи не только вырыл себе яму, но и создал того Айзен, который смог впоследствии уничтожить Совет 46 и предать Готей, по крайней мере, подтолкнул его в нужном направлении.

***
Айзен Соуске, новый Владыка Уэко Мундо, до сих пор помнил свои слова. Мысленно он не раз проговаривал: «Я уничтожу Вас, Хирако-тайчо». И каждый раз жалел, что не сказал ему это в глаза. Фраза, со временем превратилась в навязчивую идею. Перешагивая через чувства к Хирако-тайчо, затаптывая в себе верность Готею и уважение к начальству, он превращал всё это в ненависть. Готей прогнил насквозь, убеждал себя Айзен, и его необходимо уничтожить.
Его нисколько не удивило поведение Шинджи после случая в лесу. Безразличие капитана только подстегивало. Хирако превращался в ничто, а Айзен становился тем, кем он был сейчас.
У него была цель. И она помогала ему действовать правильно, уничтожая все преграды. Было не важно, что вместе с Хирако-тайчо из Сейретея были изгнаны и другие шинигами. Главное, что цель была достигнута. Хирако Шинджи больше не существовал для Готея-13. Он был хуже, чем мертв, он стал их врагом. Самолюбие Айзена было удовлетворено, но иногда он думал, а что если бы он ответил по-другому?

Драббл на фразу "Ками-сама, какие рога!" :laugh: Думал долго))) Вот, что получилось))
Хичи, надеюсь ты стеб любишь? :alles:
Название: Коррида
Автор: Бьякусик
Пейринг: Бьякуя/Ичиго, Ренджи/Бьякуя
Рейтинг: PG-13
Жанр: стеб, ООС персонажей.
Дисклеймер: не мое
Предупреждения: стеб, какие еще могут быть предупреждения? (не вычитано, так что, если заметите что - говорите)
Как они оказались посреди этого дурацкого поля, Куросаки не смог бы объяснить и под угрозой казни на Соукиоку. Вообще-то, они гнались за пустым, особенным пустым. Зверушка сбежала из лаборатории Маюри и подалась на вольные хлеба. А на ее поимку отправили двух старших офицеров одного из отрядов, который дежурил в ту ночь. И на беду Ичиго этими шинигами оказались ни кто иные, как Кучики Бьякуя и Абараи Ренджи. Ну, положим, красноволосое орущее недоразумение, гордо именующее себя Абараи-фукутайчо, Куросаки видеть был даже рад, а вот его капитана…
Временно исполняющего обязанности шинигами аж перекосило при виде Кучики.
- Йо, Бьякуя! - как-то кисло гаркнул Куросаки, испытывая жгучее желание съездить по благородной физиономии. Выражение лица рокубантай тайчо, как и следовало ожидать, не изменилось ни на йоту, зато на него как-то странно зыркнул Абараи.
- Куросаки Ичиго, - холодно констатировал факт Кучики, словно только что классифицировал особо мерзкий вид жука и едва заметно кивнул.
Пустой оказался на редкость проворным и без труда уже через три часа погони вывел их за пределы города на ближайшие фермерские поля. Да, пикник на свежем воздухе – последнее, что нужно было сейчас Куросаки. А завтра две контрольные и семинар.
Ичиго остановился возле какого-то забора и облокотился на него.
«Забор посреди поля. Что за идиотизм?»
- Все, Бьякуя, дальше я не пойду, - слегка запыхавшись, пробормотал Ичиго. – Некогда мне меносов по полям гонять. У меня и своих дел полно, между прочим. У меня завтра контрольная. Кто ее за меня писать будет? Ты? Или этот бабуин полосатый?
- Чего? – лицо Ренджи обиженно вытянулось. – Ты – труп, рыжий! Ты меня понял?
Спустя пару секунд два боевых товарища, размахивая зампакто, уже с упоением орали друг на друга, а Бьякуя почувствовал, что у него начинается мигрень.
- Ренджи, - на лице главы клана не дрогнул ни один мускул. Он смерил Куросаки полным презрения взглядом и, стойко игнорируя рожи, которые Абараи усиленно корчил рыжему мальчишке, произнес. – Идем, Ренджи.
Не огладываясь, Кучики двинулся по полю, Ренджи бодро поскакал за капитаном, а Куросаки глубоко вздохнул и поплелся следом. Вдруг аристократ резко остановился и встал, как вкопанный. Ренджи с Ичиго от неожиданности чуть не врезались в ровную спину с цифрой шесть на хаори.
- Тайчо!- с благоговением прошептал лейтенант, окидывая спину начальства жадным голодным взглядом, в который раз восхищаясь горделивой осанкой своего тайчо.
«Кол он по утрам глотает, что ли? Осиновый», - нахмурившись, подумал Куросаки, с неодобрением глядя на тающего, как снег под солнцем Абараи.
- Тайчо, что…, - начал было Ренджи, но проследив взгляд капитана, застыл от ужаса.
Перед ними стоял бык. Не теленок или молодой глупый бычок, а матерый бычище с огромными изогнутыми рогами и выражением на морде, которое моментально напомнило Ичиго некоего капитана 11 отряда. Как здесь оказался бык и как они его не заметили Куросаки так и не понял. Видимо, скотинка мирно себе паслась, пока они с Ренджи увлеченно переругивались, а аристократ по обыкновению закатывал глаза, усиленно делая вид, что он не с ними.
Бьякуя пристально посмотрел на быка. Бык посмотрел на Бьякую. Затем его налившийся кровью взгляд остановился на рыжем мальчишке. Ичи икнул, а бык презрительно фыркнул и перевел взгляд на Абараи и, в этом Куросаки мог поклясться своим банкаем, довольно ухмыльнулся. А в глазах едва ли не сердечки заплясали. Размахивающая руками красноволосая цаца явно заинтересовала животное.
«Интересно, а бегает он быстро»? - нежно подумал бык и призывно мукнул.
Лейтенант побледнел, отступил на шаг назад, испытывая непреодолимое желание спрятаться за спину тайчо, и впервые упрекнул природу, наградившую его таким опасным цветом волос.
- Тайчо, - заикаясь, пролепетал несчастный шинигами, показывая пальцем на быка. – А чего это он на меня так странно смотрит?
«Хочет», - мрачно подумал Бьякуя, нахмурил тонкие брови, сделал шаг вправо, загораживая собой лейтенанта, положил ладонь на рукоять зампакто и бросил выразительный взгляд на быка.
Моё…
Бежать и уступать лейтенанта без боя он явно не собирался.
Бык скорчил недовольную моську и раздраженно замычал, не сводя глаз с Бьякуи. Он понял: его враг – этот отморозок с куском черепицы в волосах.
Ренджи полным обожания и восхищения взглядом смотрел на любимого во всех смыслах тайчо, а Куросаки, переведя взгляд с одного на другого, нервно хихикнул на ухо Ренджи и громко расхохотался.
- Глава клана против главы стада! Делайте свои ставки, господа! Ставлю на Бьякую!
Истеричный смех Куросаки прервало громкое презрительное фырканье, правда, кто его издал, Кучики или бык, рыжие так и не поняли. Бык рыл копытом землю, низко опустив голову и направив рога на ненавистного шинигам. Капитан шестого отряда отставил левую ногу и чуть согнул в колене правую, уверенным жестом сжал в руке Сенбонзакуру.
- Фарш из бычка на подходе! – продолжал скандировать Куросаки. – Сенбонзакура – лучший в мире кухонный комбайн! Звоните прямо сейчас!
Тут, не на шутку развеселившийся шинигами, заметил группу крестьян у дальнего края забора, которые отчаянно жестикулировали, показывая на быка.
- Ваш бык - вы и спасайте! – гаркнул через все поле Абараи, видимо превратно истолковав беспокойство крестьян.
- Абараи-фукутайчо! – резкий окрик привел Ренджи в чувство, а Куросаки чуть не покатился по земле, держась за живот и дрыгая ногами от смеха.
- Ками-сама, какие рога! – продолжал издеваться Куросаки. – Бьякуя, ты лучше к нему спиной не поворачивайся, мало ли…
- Куросаки Ичиго, ты хочешь еще раз увидеть мою сестру? - не оборачиваясь, ровным тоном спросил Кучики.
По позвоночнику рыжего прошел холодок.
- Э-ээ, Бьякуя, ты чего? Конечно, хочу, - сдулся Ичи.
- Тогда заткнись! - прорычал глава клана.
В этот миг быку явно надоело ждать и, низко наклонив голову, он с яростным мычанием бросился на Кучики.
То, что произошло в следующий момент Ичиго потом предпочитал не анализировать. Но сама мысль о том, что кто-то может причинить Бьякуе вред, что кто-то или что-то может коснуться этой совершенной красоты…. Совершенно не задумываясь, что делает, Куросаки оттолкнул аристократа в сторону и ринулся на быка.
- Гетсуга Тен…
Яркая вспышка и сознание поглотила густая, вязкая тьма. Очнулся Ичиго в тени огромной ивы у какого-то озера. Затылок немилосердно болел, а перед глазами все плыло. Он тихо застонал и попытался вспомнить, все, что произошло…
- Бьякуя.
- Шшш, тише…все хорошо, - лба коснулись прохладные пальцы и Ичиго окутал приятный аромат зеленого чая. – Не двигайся. Сильно болит?
Не соображая, что делает, Куросаки прижал прохладную ладонь ко лбу и слегка сжал.
- Хорошо.
- Как ты себя чувствуешь?
Нет, точно, он бредит. Разве у Бьякуи может быть такой мягкий ласковый голос. Такой, будто он искренне беспокоится о нем, Ичиго.
Куросаки с трудом открыл глаза и попытался навести резкость.
- Как?..
- Зачем ты вмешался?
- Но я думал, ты..
- Я все лишь собирался вырубить его ударом в лоб.
- А…а что тогда произошло?
- Пришлось вырубить тебя.
- Так это ты? – возмущенно завопил Ичиго. – Бьякуя, ты что, псих?
- Я не убиваю животных, это низко, - холодно ответил аристократ. – И тебе не советую.
- А с быком что?
Ичиго показалось или Бьякуя усмехнулся.
- Ничего. Думаю, он еще долго будет вспоминать игры в салочки с моим лейтенантом.
При слове «моим» Ичи нахмурился и надул нижнюю губу.
Кучики внимательно посмотрел на мальчишку, но тут же отвернулся.
- Абараи Ренджи в отличной форме, я смотрю, - флегматично протянул Бьякуя, наблюдая за мечущейся по полю красной молнией и чрезвычайно довольным сложившимися обстоятельствами представителем местной фауны.
Куросаки неожиданно для себя весело расхохотался. Да, Абараи попал, и Ичиго отлично понимал за что. Что позволено Юпитеру, ну, и так далее…
Да, непросто, наверное, Ренджи с таким капитаном. Но почему вдруг так легко на душе стало?

Прошу прощения,Teado-сан, за задержку. Проклятая работа и моя лень всему виной)))) Да, это я пытаюсь отмазаться, все верно))
На самом деле просто занят был, да и настроение подкачало.Боюсь, что это-таки отразилось на драбблике. Ээх, не бейте сильно, прошу вас.

Название: Подсолнухи
Автор: Бьякусик
Пейринг: Бьякуя/Ичиго
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, ООС персонажей.
Дисклеймер: не мое
Предупреждения: а нет их, только ООС, если не пугает...
- Бьякуя-сама, вас хочет видеть Куросаки-сан. Вы позволите? – пожилой слуга склонился в низком поклоне, ожидая ответа.
Кучики поморщился. Куросаки. Опять этот рыжий, ну просто сплошная неприятность, а не парень. И за что он свалился на его многострадальную голову?
- Зовите, - тихо ответил глава клана и откинулся на подушки, едва сдерживая стон, вызванный резким приступом боли. Рана заживала плохо. Уже которую ночь он не мог спать из-за этой невыносимой боли, разрывающей грудь.
«Чертов мальчишка и его вечное упрямство. Сказал же убираться и уводить с собой Рукию, так нет, полезли. Герои…Странные все же между ними отношения».
В ответ на все его вопросы Рукия только смеялась и говорила, что они просто друзья, а любовь у Куросаки совсем другая. Но почему же он смотрит тогда так странно, хмурится? Будто прикидывает, придется ли им драться. Кучики неожиданно для себя самого разозлился и поклялся, что если Куросаки и женится на его сестре, то только через его, Бьякуи, труп.
Вздумала тоже, конспиратор мелкая – другая любовь! Это какая же другая, если его из поместья и банкаем не выгонишь?
Взгляд аристократа скользнул по декоративным подсолнухам, стоящим в вазе около кровати. Помнится, их вчера принесла Рукия. Аристократ глубоко вздохнул. В этот раз ему удалось-таки уговорить Унохану-тайчо отпустить его в поместье проходить курс лечения у себя дома. Уж очень он не любил задерживаться в четвертом отряде. Не обошлось и без влияния клана, конечно. А дома его уже ждала заботливая и основательно притихшая после происшедшего сестра. Скрепя сердце, Бьякуя согласился перебраться в одну из гостевых комнат, обустроенных в европейском стиле, главной достопримечательностью которой была просто неприлично огромная кровать с множеством подушек. Что бы нии-сама было удобно, как объяснила Рукия, пытаясь хоть как-то загладить свою вину. Не прикрой их Бьякуя вовремя…
А главе клана казалось, что Рукия умудрилась собрать все подушки в поместье и притащить их в спальню. В простой белой юката, с распущенными волосами, полулежа на облаке из разнообразных подушек и подушечек, Бьякуя чувствовал себя, по меньшей мере, странно.
Его взгляд опять вернулся к подсолнухам. «Оранжевые солнышки», как по-детски мило называет их Рукия. Правда, после этого как-то странно хихикает. Нет, несомненно, общение с этим рыжим недоразумением не идет ей на пользу.
Дверь отворилась, и в комнату проскользнул временно исполняющий обязанности шинигами собственной непривычно смущенной персоной.
«Солнышко оранжевое», - хмыкнул про себя Бьякуя. «Стоп, тихо, главное не орать. Смущенный Куросаки Ичиго. Мир, что, перевернулся, а мне не сообщили? Нет, ну ведь может, когда хочет, чудо генсейское».
- Йо, Бьякуя, - немного нервно ухмыльнулся Ичиго.
Кучики облегченно вздохнул: нет, с мирозданием, кажется, все в порядке.
- Что ты хотел, Куросаки Ичиго? – глава клана старался говорить как можно безразличнее. Не хватало еще, чтобы эта катастрофа ходячая начала его навещать каждый день.
Куросаки нахмурился.
- Ты как, Бьякуя?
- Сносно, Куросаки. Говори, что привело.
Ичиго бросил на него странный взгляд.
- Узнать, как ты.
- Узнал? – Кучики уже с интересом взглянул на рыжего. – Мог бы и у Рукии спросить.
«Что-то новое. Не ершится, не грубит, не орет. Не иначе, как приболел»
- Какого меноса?! Неужели нормально ответить нельзя? Я же вежливо спросил, - не выдержал Ичиго и заорал, сжимая кулаки.
«Ан нет, здоров…»
Глава клана скривился от очередного приступа боли и сжал длинными тонкими пальцами виски.
- Не кричи, Куросаки.
Ичиго, как завороженный смотрел на Кучики.
- Бьякуя, я хотел…, - голос юноши сорвался на шепот.
- Рукию за тебя не отдам, и думать об этом забудь, - Бьякуя продолжал массировать виски, предпочитая рассматривать три солнышка в вазе, а не одно у своей кровати.
- Рукию? Ты чего? Нафиг она мне нужна?
- Что значит на… хм, зачем? – Кучики изумленно уставился на Ичиго. Ты как о моей сестре говоришь?
- Я …ой, прости! Я Рукию, конечно, уважаю, она моя подруга и все такое…только жениться на ней я не собираюсь.
- Не собираешься? Тогда почему ты тут все время околачиваешься? Если тебе не нужна Рукия, то, кто тогда? Почему?
И тут слова Куросаки приняли совершенно другой смысл и прежде, чем аристократ смог справиться с нахлынувшими эмоциями и взять себя в руки и нацепить маску ледяного равнодушия, все давно сдерживаемые сомнения и страхи вырвались на свободу и плотину прорвало.
Бьякуя подался вперед, напряженно вглядываясь в хмурое лицо исполняющего обязанности шинигами. Мальчишка, казалось, не слышал его, карие глаза удивленно распахнулись и уставились на Кучики.
Столько эмоций на этом красивом точеном лице Ичиго еще не видел никогда. А ведь столько раз себе представлял, даже во сне видел.
Новый приступ оказался сильней предыдущего. Лицо главы клана исказила гримаса боли, и он почувствовал, как проваливается в вязкую липкую тьму.
- Бьякуя! Что с тобой?
Бьякуя почувствовал, как теплые руки обняли его за плечи и осторожно опустили на подушки. Щеку обожгло горячее дыхание.
- Бьякуя, - голос Ичиго звучал тихо и как-то жалобно. Аристократу даже показалось, что он даже всхлипнул. Не иначе галлюцинации. – Ты мне нужен, только ты. И как ты еще не понял? Ты главное, знаешь, что, выздоравливай давай…
- Ичиго? – Кучики сделал над собой усилие, открыл глаза и удивленно посмотрел на друга своей сестры.
- Так ты это из-за меня?
Куросаки покраснел, как помидор и, отведя взгляд, едва заметно кивнул.
И боль ушла. Не та, физическая, от которой ныло все в груди, а та, которая не давала спать, терзала сознание и душу. Бьякуя с удивлением обнаружил, что даже дышать легче стало. Неужели он так привык притворяться и обманывать других, что незаметно научился обманывать и себя самого?
Кучики потянул за темное форменное косоде, в котором рыжий имел обыкновение разгуливать по дому и притянул мальчишку к себе. Ичи судорожно вздохнул и спрятал пылающие от стыда лицо на плече главы клана. Бьякуя нежно взглянул на подростка и ласково провел пальцами по его щеке. Теплый, нет, даже горячий. Точно, солнышко… Выходит, Рукия все знала…
- Ичиго, - непривычные мягкие интонации в голосе капитана шестого отряда, заставили Куросаки поднять голову и обеспокоенно заглянуть в фиалково-серые глаза. Куросаки смущенно улыбнулся, восхищенно разглядывая вблизи словно высеченное из мрамора лицо: тонкий нос, упрямо сжатые губы, темные длинные ресницы и матовую кожу.
- Бьякуя, ты слишком красивый, - насупился Куросаки и обиженно, немного жалобно взглянул на Кучики. И тут же закрыл глаза, еще крепче прижимаясь к плечу и безжалостно сминая пальцами шелковую ткань юката.
Кучики неопределенно хмыкнул, покосился на подсолнухи и коснулся губами пушистых рыжих ресниц.
«Глупое солнышко…»

Спасибо всем, кто вчера тискал и гладил Бьякусика))) :squeeze: Вы мне так подняли настроение!)))))
Бьякусик решил сегодня погладить вас маленькими четверостишьями))) Надеюсь, вам понравится)))
Все про ПЧ котяток Бьякусика))

Ловко держит карандашик
Обе Лапки Левые.
Средь художниц киса-дроу
Будет королевою! :nail:

Сказочница cavo-san
Пишет драббл - эротику.
А потом не спится нам
И тянет на экзотику.

Любит в пупсиков играть
Лапочка Teado.
Дыбом шерстка у котят.
Так им всем и надо!

Пишет Оичи-котенок,
Хоть совсем еще ребенок,
Замечательные фики
Про БьякУю, про Кучики. :inlove:

Ох, какой же ловелас
Этот тигр Мураки.
Сладко песни он поет,
Как, врочем, все маньяки. :alles:

Любит пошалить _bitch-тян,
Погонять на байке.
Покатай нас, позязя
На чудо-тарантайке!

Винер-сан - серьезный кис.
Пишет Тики/Канда.
Это Ренджи достает
Бедного Баканду! :kulichki:

Ренджи - рыжик полосатый,
Няшечка строптивая.
Но для Бьякусика ты
Самая любимая! :squeeze:

О и себе))))

Любит стеб писать БьякУсик
А НЦы пугается.
Вот такой он сюсик-пусик.
Срочно всем каваиться! :shuffle2:

Название: Твое желание
Автор: Бьякусик, ObeLevieRyki
Пейринг: Сенбонзакура/Бьякуя
Рейтинг: НЦ-17
Жанр: романс, ООС персонажей(а может и нет? кто его знает? :laugh:
Дисклеймер: не наше, мы давно смирились
Предупреждение: вольные фантазии авторов на тему того, как Бьякуя получил свой зампакто))) Сильно не бить, а вот ваше мнение выслушаем с удовольствием)))
Глава 1. Твоя душа.
Я – зампакто. Всего лишь твой меч. Всего лишь твоя сила, твоя мощь, часть души, не видимая никому, именно та часть, которая является твоим внутренним миром, шинигами. А какой он, твой внутренний мир, Кучики Бьякуя, знаю только я, твой зампакто. Всего лишь зампакто…всего лишь?
Мало кто об этом догадывается, но наше рождение происходит постепенно. Мы растем в душе своих хозяев вместе с их желанием получить силу. Растем и наблюдаем за своими шинигами с того момента, когда у них появляется реяцу. Узнаем их, привыкаем, отмечаем в себе и бережно храним каждую черту, каждый шаг, каждое желание. Твое желание, хозяин.
Мы не перечим, выполняя приказы, скрывая свои эмоции от чужих глаз так надежно, будто у нас их и нет вовсе. Но это не так. У меня есть душа, Кучики Бьякуя, которая болит, которую терзает жгучая, неутолимая, сводящая с ума жажда. И с этого дня все изменится, шинигами. Это говорю я, твой зампакто, твой Сенбонзакура.
Но прежде, чем это случится, прежде чем я разрушу все своими руками, я хочу остановиться и вспомнить, как все начиналось…

Сбежав от многочисленных слуг, не дававших не то что шагу самостоятельно ступить, а и вздохнуть свободно, юный наследник клана Кучики решил отправиться путешествовать. В том смысле, как он себе это представлял, то есть банально удрать из-под ненавистной круглосуточной опеки многочисленных слуг и нянек. А куда жарким летним днем может отправиться шестнадцатилетний мальчишка, будь-то юный сейрейтейский аристократ или простой руконгаец? Конечно же, на реку! Солнце палило нещадно, вызывая лишь одно желание - поскорее ощутить прохладную свежесть воды. В прошлый свой побег Бьякуя нашел одно замечательное место. А самое замечательное в этом месте, на его взгляд, было то, что там никого не было. В ветвях плакучих ив, спускавших листья до самой воды можно было спрятаться не только юному шинигами, а и нескольким взрослым пустым.
Молодой аристократ, тщательно скрывая реяцу, крался между деревьев, стремясь забраться как можно дальше, чтоб уж точно не нашли. И плевать, что вся челядь сбилась с ног, разыскивая наследника клана, в конце концов, это их проблема. Сами прозевали, да и побегать им полезно. Дед платит им достаточно, так что должны быть довольны.
Бьякуя уже приготовился скинуть кимоно и войти в манящую прохладой реку, как ветви ивы расступились, и перед изумленным аристократом появился молодой мужчина, одетый в светлое шелковое кимоно. Длинные темные волосы свободно падали на плечи, практически полностью окутывая стройную изящную фигуру незнакомца, а из-под черных, как сажа ресниц, озорно блестели серо-голубые глаза. Непрошенный гость был настолько хорош собой, что у наследника на секунду даже дыхание перехватило. Впрочем, вспомнив о фамильной гордости, Бьякуя упрямо вскинул подбородок и властно, по крайней мере, как ему самому показалось, приказал.
- Представься, незнакомец! Кто ты и почему мешаешь нам отдыхать?
Уже неделю Сенбонзакура подумывал о том, чтобы, наконец, показаться своему хозяину. По мнению зампакто, юный наследник клана был на редкость упрям, хотя его упрямство имело и положительные стороны. Ежедневные изнуряющие тренировки, завидное упорство в учебе, несгибаемая воля и целеустремленность сделали свое дело. Бьякуя уже довольно неплохо управлялся с бокеном и вовсю использовал кидо. Время пришло. Кучики Бьякуя должен получить свой зампакто. Пришло время для серьезного разговора.
Однако, вид юного аристократа, босиком, не раздеваясь, забравшегося по колено в реку был настолько курьезен, что Сенбонзакура едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
"Слишком тощий, заносчивый и упрямый. Зато глаза красивые", - улыбнувшись про себя, подумал зампакто.
- Ты слишком самоуверенный, мальчик.
Бьякуя нахмурился, услышав насмешку в словах незнакомца. Привыкший к беспрекословному подчинению всех и вся, избалованный, единственный наследник разозлился не на шутку. Еще бы, какой-то неизвестный шинигами смеет столь нагло обращаться к нему, будущему 28-му главе Великого клана Кучики. Да кто ему вообще это позволил!
- Думай кому и что говоришь! Мы не мальчик! Мы наследник Величайшего клана Сейрейтей! А ты мне так и не представился!
Если бы взглядом можно было убивать, без сомнения, наглец упал бы замертво, но, к большому сожалению Кучики-младшего, молодой человек не выказывал ни малейшего намека на почтение, весьма беспардонно разглядывая Бьякую, все так же насмешливо улыбаясь. Куда катится этот мир, если первый встречный позволяет себе так нагло вести себя с высшим сословием! Надо сейчас же поставить нахала на место.
Сенбонзакура ласково улыбнулся и покачал головой. Мальчишку явно чересчур разбаловали и, небось, вбили в голову, что все вокруг - грязь под его ногами. Что ж, тебе придется узнать, что в жизни не все так просто, шинигами. Урок первый.
Проигнорировав гневную тираду аристократа, Сенбонзакура Кагеоши медленно развязал оби и спустил кимоно с плеч. Тяжелый шелк с тихим шелестом упал к ногам зампакто. Совершенно не стесняясь своей наготы, он зашел в воду, подошел вплотную к Кучики, двумя пальцами приподнял его подбородок и заглянул прямо в фиалково-серые глаза. Насмешливая улыбка искривила красивые губы зампакто.
- До того берега, наперегонки. Или боишься?
От подобной наглости у юного аристократа аж дыхание перехватило. Кто позволил этому выскочке вот так вот запросто прикасаться к столь сиятельной особе?! Со всей силы ударив незнакомца по руке, он гневно прорычал.
- Думай, что ты делаешь! Кто позволил тебе прикасаться к наследнику Великого клана?
Как ни странно, незнакомец никак не прореагировал на его слова, что еще больше распалило вспыльчивого Кучики. Еще никто и никогда, кроме, пожалуй, матери и деда, не смел дотрагиваться до него так свободно. Наследник горько пожалел, что оставил свой меч дома. Будь у него оружие, он бы заставил наглеца горько пожалеть о его возмутительном поведении.
Кагеоши отошел на шаг и неожиданно плюхнулся прямо в воду, выставляя напоказ длинные стройные ноги и острые коленки. Опершись на локти, он задумчиво посмотрел на красного от смущения Бьякую и тихо произнес.
- Я скажу тебе свое имя, Кучики Бьякуя. Если примешь мой вызов. Только после этого. Если обгонишь меня...
«Что он творит? Не пристало показываться в таком виде посторонним, тем более столь высокородным особам, как будущий глава клана».
От осознания непристойности всего происходящего Бьякуя покраснел еще больше. Такого просто не могло быть, просто потому, что быть не могло. Слишком раскованно вел себя этот возмутительный шинигами. Наглеца явно следовало примерно наказать.
- Хорошо,- с важным видом кивнул наследник Великого клана, - я обгоню тебя, просто для того что бы узнать, кого следует наказать за неслыханную дерзость.
- Неслыханную дерзость? - звонкий смех Сенбонзакуры разнесся над рекой. - А ты забавный, мальчик, очень забавный...
Кагеоши подобрался к Кучики поближе и дернул его за пояс кимоно.
- Ты хоть разденься, Бьякуя-сама, или так поплывешь? - неожиданно зампакто приблизился непозволительно близко, его длинные черные волосы, струящиеся по течению, оплели колени юноши, а лицо оказалось на уровне живота аристократа. - Или тебе помочь?
Бьякуя рванул на берег так, словно за ним гнались все меносы Уэко Мундо. Пытаясь скрыть невольный румянец, заливший лицо, он отвернулся от незнакомца. Не хватало еще будущему наследнику показывать свое смущение кому ни попадя.
- Плыви давай, - приказал он. – Тебе меня не догнать.
Не глядя на наглеца, он разделся и бросился в воду.
Кагеоши проследил взглядом обнаженное подтянутое тело, молнией промелькнувшее мимо него, улыбнулся и поплыл следом. Веселая игра. Но выигрывать он не собирался. Уже представляя себе торжествующий взгляд юного хозяина, зампакто насмешливо фыркнул и нарочито показательно замедлил темп. Бьякуя старался изо всех сил. Даже в таком дурацком споре он хотел победить честно. Это интриговало.
Сенбонзакура спрятал очередную улыбку, когда увидел, как Кучики, добравшись до берега первым, триумфально обернулся и с вызовом посмотрел в серые глаза зампакто. Не позволяя юноше произнести ни звука, Кагеоши в пару секунд добрался до него, и, вынырнув прямо перед Бьякуей, он обнял его за талию и прошептал прямо в приоткрытые от удивления губы.
- Ты выиграл, Бьякуя-сама. Проси, что хочешь.
- Ты что, с ума сошел?! - едва выдавил из себя юный наследник, отталкивая незнакомца. Кем он себя возомнил, этот простолюдин? Пораженный таким наглым поступком, будущий глава клана начисто забыл и о кидо и о приемах рукопашного боя.
Отвернувшись от Кучики, зампакто начал преспокойно выжимать длинные волосы.
- Ты хочешь стать сильнее, шинигами? - Сенбонзакура тряхнул роскошной, темной, как сама ночь гривой и резко обернулся.
-Каждый хочет стать сильнее, - насмешливо ответил Бьякуя.- Только вот твой способ мне вряд ли подойдет.
От удивления Кагеоши широко распахнул глаза и неверяще покосился на аристократа. Да что этот выскочка о себе думает?! Зампакто поджал губы и, наконец, ощутимо отпустив контроль над реяцу, тихо сказал.
- Да будет тебе известно, Бьякуя-сама, что даже мечтать обо мне может не каждый смертный. А имя мне - Сенбонзакура.
Бьякуя изумленно уставился на обнаженного незнакомца.
- Ты? ...Ты!..
Неужели этот сумасшедший взбалмошный насмешливый красавец - его зампакто? Он ведь совсем не так представлял себе их первую встречу. Ему почему- то казалось, что все должно было произойти как-то торжественно и величественно, что ли, а вовсе не так … странно.
«Я думал, он будет старше и серьезнее. Да, намного серьезнее. Мудрый и добрый, как Укитаке-сэнсэй. А он… Но, с другой стороны, он меня не боится. Хотя, чего ему меня бояться, он же зампакто. А капризный какой! Слова ему не скажи! Характер скверный, сразу видно. И распущенный, ведет себя, словно девка продажная. Волосы вон до самой задницы отрастил, а ума нет. Еще и ненормальный какой-то», - возмущался про себя Бьякуя, огладывая предмет своих мечтаний.
Сенбонзакура терпеливо ждал.
«Красивый…», - вдруг с необъяснимой нежностью подумал юноша.
Кагеоши с искренним любопытством наблюдавший за мысленными потугами Бьякуи и попытками справиться с удивлением, наконец пошевелился.
- Я, я, Бьякуя-сама, - зампакто легко улыбнулся и сделал пару шагов вглубь реки, так, что казалось еще чуть-чуть, и он растворится в водной глади воды. – Но, как мне кажется, вы не настроены сейчас знакомиться со своим зампакто. Может через пару-тройку лет, как считаете?
«Он что, собрался вот так просто повернуться и уйти? От своего хозяина? Ну, уж нет! Не выйдет!»
Столько лет мечтать о встрече со своим зампакто и потом так глупо упустить его Бьякуя не собирался. Не задумываясь о том, что делает, он попросту рванулся к мужчине и схватил его за руку.
- Ну, уж нет! Так просто ты не ускользнешь. Ты, кажется, сам говорил, что я могу просить все, что захочу?
Сенбонзакура медленно обернулся к хозяину и удивленно приподнял тонкую бровь. Он понимал, что его вид смущает Бьякую, а поведение и того больше - просто шокирует. Длинные, почти до колен волосы зампакто укутывали его тело шелковым черным плащом, разбегаясь в воде в разные стороны и образовывая на ее поверхности причудливые узоры. Длинные ресницы чуть подрагивали, будто их обладатель был готов засмеяться в любой момент. Стоя по пояс в воде, Кагеоши искренне недоумевал, как так получилось, что он сам загнал себя в ловушку, а мальчишка из жертвы превратился в шантажиста.
"Неужели я его недооценил?"
Он притянул хозяина к себе и, слегка склонив голову к плечу, насмешливо спросил.
- И чего же ты хочешь, Бьякуя-сама?
Пусть все было неожиданно и странно. Пусть его зампакто вел себя совершенно непредсказуемо. Пусть все произошло не совсем так, как мечтал наследник, но его с детства учили не отступать и не сдаваться. И Кучики-младший вовсе не собирался упускать свой шанс. Главное сейчас все-таки то, что зампакто пришел к нему, а там он разберется. Принимая правила игры Сенбонзакуры, Бьякуя насмешливо посмотрел прямо в серо-голубые глаза .
- Я хочу стать сильнее.
- Ты не боишься? - Сенбонзакура внимательно взглянул в глаза Кучики. В них плясали чертики. Мальчишка осмелел, пообвыкся и, казалось, даже про спесь свою забыл.
- Не боишься, - довольно выдохнул ответ на свой вопрос зампакто и весело расхохотался, довольный реакцией Бьякуи. Похоже, мальчик не безнадежен. - Ну, и что ты хочешь узнать?
Ситуация была необычной, но с другой стороны - так интересно было разговаривать с кем-то, кто не боится говорить с тобой на равных, с кем-то, кому наплевать на все титулы по одиночке и вместе взятые.
Бьякуя искренне улыбнулся. Смысл бояться собственного зампакто? Это так же глупо, как бояться самого себя.
- Что я должен сделать, чтобы получить тебя?
В конце концов, прямой вопрос - самый верный способ получить прямой ответ.
Сенбонзакура улыбнулся и насмешливо изогнул бровь.
- Получить меня, мальчик? Ты так меня хочешь? - зампакто говорил тихо, специально понизив голос почти до шепота.
Подойдя еще ближе, он протянул руку, погладил аристократа по щеке, и наклонившись к самому лицу, почти касаясь губами бледных от волнения губ, прошептал.
- Чтобы получить меня, тебе всего лишь надо подчинить меня своей воле.
Сердце Бьякуи билось так сильно, что казалось вот- вот выскочит из груди. Щеки залил предательский румянец. Но вот отступать было не в правилах наследника клана.
И Бьякуя, улыбнувшись, так же тихо прошептал.
- И что я должен сделать, что бы ты захотел подчиниться?
Почему-то все происходящее больше не казалось пугающим и неправильным.
- Какой любопытный молодой человек, - промурлыкал Кагеоши, проводя языком по приоткрытым губам аристократа. А затем, заключив Кучики в объятия, он в два шага оказался на берегу, у ствола ивы, растущей у самой кромки воды и, оттолкнув, прижал Бьякую к дереву.
Провел ладонями по худым бокам, погладил бедра и, не отрывая пристального взгляда от лица юноши, глубоко чувственно поцеловал.
Прижатый к шершавому стволу, Бьякуя судорожно выдохнул, когда почувствовал возмутительно откровенные прикосновения. Наследник не был настолько уж неопытен, что бы не понять, что за этим последует. Он, было, хотел что-то возразить, но поцелуй лишил его такой возможности. А после
Бьякуя и сам не понял, как начал отвечать на требовательные прикосновения нежных губ. Его руки сами обвили шею сумасшедшего зампакто, а тело предательски подалось вперед, прижимаясь к обнаженному, мокрому после недавнего купания зампакто еще крепче.
Довольно ухмыльнувшись, Кагеоши настойчиво раздвинул языком зубы и проник в мягкий горячий рот. Сжав ладонями упругие ягодицы, он прижал Бьякую к своим бедрам, позволяя ему почувствовать, охватившее его возбуждение. Продолжая целовать сладкие нежные губы, зампакто тихонько гладил пышущее жаром тело юноши. С неохотой отстранившись от Бьякуи, он прошептал прямо в маленькое аккуратное ухо, предварительно лизнув его и прикусив мочку.
- Чтобы меня подчинить, нужно сначала научиться мне доверять. Ты готов?
Никогда до сих пор Бьякуя не чувствовал ничего подобного. Те женщины с которыми он был, вели себя совершенно по-другому, позволяя ему все, но даже не пытаясь проявить инициативу. То, что вытворял с ним Сенбонзакура, было немыслимо, но так возбуждающе, что юному наследнику даже в голову не приходило сопротивляться.
Разочарованный стон помимо воли сорвался с губ юноши, когда он почувствовал, что его выпустили из сильных объятий. И совершенно не понимая, о чем его спрашивают, он просто кивнул головой.
Возбужденный растрепанный Бьякуя с порозовевшими от смущения щеками заставил Сенбонзакуру сделать над собой огромное усилие, чтобы тут же не наброситься на хозяина, выплескивая наружу давно сдерживаемое возбуждение. Поцеловав безумно желанный рот еще раз, зампакто опустился на колени перед юношей и провел языком по нежной коже груди, едва задев сосок. Остановился, лизнул его еще раз, втянул губами, незаметно опуская ладони ниже и раздвигая Бьякуе ноги.
Тело, казалось, жило своей собственной жизнью, бесстыже подставляясь ненасытным губам. Юный аристократ до крови закусил губу, чтобы сдержаться и не закричать от остроты нахлынувших на него невероятных ощущений. И было уже не важно, что будет дальше, лишь бы тонкие пальцы, гладящие его бедра, не останавливались.
Рука зампакто скользнула между ног Бьякуи и осторожно, но требовательно сжала гладкий напряженный член. Не переставая ласкать языком соски, Сенбонзакура, глухо застонал от захлестнувших его эмоций и ощущений Кучики, и начал водить рукой по члену, сжимая его еще сильнее. Сейчас они были единым телом, зампакто чувствовал, как лавина удовольствия накрывает Бьякую с головой, еще чуть-чуть, еще совсем немного... и хозяин изогнулся в его руках, судорожно толкаясь в сжимающую его плоть ладонь, и с громким несдержанным стоном кончил, моментально обмякая на руках своего странного любовника. Сенбонзакура застонал сквозь зубы, опускаясь ниже и жадно слизывая густые белые дорожки с живота юноши, сунул руку между ног, сжал свой, давно требующий разрядки член, и тут же с тихим всхлипом кончил сам, без сил сползая вниз по телу аристократа и ложась у его ног стальным прекрасным клинком. Его, теперь уже точно его, зампакто.
Еще до конца не придя в себя после сокрушительного оргазма, Бьякуя недоуменно глядел на невесть откуда появившийся меч, и только спустя несколько мгновений сообразил, что это и есть его страстный любовник. Еще не до конца веря в произошедшее, Кучики ласково провел пальцами по клинку и тут же почувствовав слабый отклик. Бьякуя счастливо улыбнулся, глядя сквозь переплетение ветвей в небо, и прижал зампакто к груди.
- Сенбонзакура…

Название: Твое желание
Автор: Бьякусик, ObeLevieRyki
Пейринг: Сенбонзакура/Бьякуя
Рейтинг: НЦ-17
Жанр: романс, POV Сенбонзакуры, ООС персонажей(а может и нет? кто его знает)
Дисклеймер: не наше, мы давно смирились
Предупреждение: вольные фантазии авторов на тему того, как Бьякуя получил свой зампакто))) И опять не вычитано))
Глава 1. Твоя душа
Глава 2. Твоя сила.
Мы были близки. Так, как могут быть близки два существа, имеющие одну душу на двоих. Одну душу, но два совершенно разных характера. Порой мне даже казалось, что мы могли бы стать отличными друзьями, если бы не одно но... моя сущность.
Помню, в тот день, когда ты получил шикай, ты был бесконечно горд, что твой зампакто - один из самых смертоносных в Обществе Душ. Твоё самолюбие тешила сила сотни тысяч лезвий, поражающих врага одновременно, превращая его в кровавое месиво, а твое чувство прекрасного радовала форма - мои лезвия так похожи на лепестки сакуры, чью красоту ты любил.
Я могу бесконечно долго вспоминать то время, когда ты был со мной и только со мной. Мы тренировались с утра до ночи, с каждым разом ты все лучше управлял мной, а мне все больше и больше хотелось подчиниться твоей воле.
Я не появлялся в своем истинном облике с того самого момента, когда лег у твоих ног безмолвной катаной, но в тот вечер ты сам позвал меня.

Ночной сад манил своею прохладой после духоты летнего дня. Бьякуя очень любил тренироваться именно ночью, в тишине, вдали от любопытных взглядов. Никто не мог помешать ему в это время. Казалось, под звездами есть только он со своим зампакто. Вспомнив их первую встречу, юный наследник с трудом сдержал улыбку.
Больше его меч ни разу не появлялся перед Кучики в человеческом облике. Вначале Бьякуя ждал, но дни проходили за днями, а меч по-прежнему оставался только мечом. И когда зима запорошила снегом сад под окнами, будущий глава клана пожал плечами и, выбросив из головы лишние мысли, отдал всю энергию тренировкам с мечом.
Но сегодня молодому наследнику было как-то особенно одиноко, и, наверное, поэтому он, глядя на звезды, еле слышно позвал.
-Сенбонзакура...
Зампакто материализовался прямо за спиной молодого аристократа, обнял хозяина за плечи, прижимаясь сзади всем телом. Руки скользнули по плечам Кучики, он отошел на два шага, опустился на колено и, склонив голову, спросил.
- Вы звали меня, хозяин?
Оборачиваясь на знакомый голос, Бьякуя успел придать своему лицу привычно невозмутимое выражение. Он не ожидал, что его своенравный зампакто явится к нему снова в человеческом облике. Тем более, будет устраивать очередное представление, на сей раз выказывая полную покорность. Что ж, если без игр он не может, почему бы ему не подыграть.
-Да, звал, - величественно кивнул Бьякуя и едва сдержался, чтобы не улыбнуться, увидев в серо-голубых глазах вспыхнувшее возмущение.
Сен раздраженно передернул плечами. Ты посмотри, привык он, видите ли, что все вокруг него пляшут, аристократ! Он явно ожидал от хозяина другого обращения. Сам Себонзакура уже успел изрядно соскучится по Бьякуе, по его телу, голосу, запаху его волос. Продолжать можно было до бесконечности. И всегда: будь то во время тренировок или в темноте спальни, зампакто чувствовал бесконечное уважение и восхищение со стороны молодого шинигами. А тут, на тебе, обращается, как к слуге!
Сен закусил губу и, занавесив лицо шелковым водопадом волос, глухо произнес.
- Я к вашим услугам...
Бьякуя только вздохнул, чувствуя, как напрягся Кагеоши. Неужели он принял его поведение за чистую монету? Сам же начал игру, а вот теперь решил обидеться. Это еще вопрос, кто должен обижаться, Сенбонзакура или он. Не появляться столько времени, потом закатить спектакль и в конце еще умудриться оскорбиться. Такое под силу только одному существу на свете - его зампакто.
- Сенбонзакура, а может, обойдемся без представлений? - Кучики протянул руку, заставляя Кагеоши встать. К чему это самоуничижение он так и не понял.
Внимательно, даже жадно всматриваясь в малейшие изменения в лице своего хозяина, зампакто заметил смешинки в глазах, едва уловимую улыбку в уголках губ и ласково улыбнулся. Взяв протянутую ему руку, он легко сжал ее и, встав с колен, подошел к аристократу.
- Бьякуя-сама, - хрипло прошептал Сен. Во рту все пересохло от воспоминаний о том, какая сладкая на вкус кожа юноши. - Простите, я не знаю, что на меня нашло.
Ну как тут можно сердиться, когда тебе так искренне улыбаются. Бьякуя только сейчас понял, насколько он соскучился по этому несносному существу, которому, в сущности, и дела-то не было до всех его титулов и имен, возможно единственному, для которого он был важен сам по себе, а не как будущий глава великого клана.
-Ты долго не появлялся, - не отпуская руки, прошептал Кучики, внимательно вглядываясь в потемневшие серые глаза. Забавно, быть всегда окруженным толпой народа и при этом не чувствовать себя одиноким только в присутствии своего невероятного зампакто.
Сенбонзакура притянул к себе хозяина и, поднеся к губам его руку, поцеловал ладонь. Вдохнул аромат, пахнущей зеленым чаем и еще какими-то травами кожи, не удержался и лизнул. Затем, отпустив руку, отошел от Бьякуи на пару шагов и с удовольствием растянулся на траве.
- Ты не звал меня, Бьякуя-сама, вот я и не приходил.
Из-под длинных ресниц Сен украдкой наблюдал за аристократом. На Бьякую было приятно смотреть, не говоря уже о том, что зампакто, порядком ошалев во внутреннем мире от одиночества, просто банально соскучился.
Бьякуя недоуменно поглядел на лежащего на мокрой от росы траве зампакто. И что за удовольствие лежать на холодной земле?
- А разве тебя обязательно нужно, звать, что бы ты пришел? - аристократ знал, что зампакто могли приходить к своему хозяину и сами, по своему желанию. Но как он уже успел убедиться, у его Сенбонзакуры по любому поводу было свое мнение, причем непредсказуемое...
- Конечно, нужно, - кивнул Кагеоши, ежась от холода. Он уже минут пять, как проклинал свой идиотизм, заставивший его улечься на мокрую холодную траву, а встать не позволяла проклятая гордость, поэтому зампакто блаженно улыбался слегка натянутой улыбкой и делал вид что ему просто прелесть, как хорошо и комфортно.
- Я, конечно, мог и сам появиться, только думал, что ты не хочешь меня видеть, вот и сидел во внутреннем мире. Мало ли...
Сен поежился от холода и чихнул.
Вот позер! Видно же, что замерз, он еще и улыбаться синими губами пытается. Что за невозможный характер! Потакать подобному поведению, конечно же, было бы ошибкой, но вот быть счастливым обладателем единственного в Сейретей чихающего меча хотелось еще меньше.
- Долго ты собираешься мерзнуть, лежа на траве? - полюбопытствовал наследник клана, глядя на окончательно продрогшего Сенбонзакуру.
-И с чего ты решил, что я не хочу тебя видеть? - да уж, логика у Кагеоши была отличная, в смысле отличная от всех других. А посему, проще было из первых уст узнать, что же успел себе навыдумывать его расчудесный зампакто.
- А я не мерзну, - упрямо пробормотал Сен, стуча зубами от холода. – И… не знаю я. Думал, что просто тебе не нужен, у тебя же клан есть, Бьякуя-сама.
Кагеоши протянул руку и прикоснулся к одежде Кучики.
- Иди ко мне, я покажу тебе, как я скучал.
С этими словами зампакто дернул аристократа на себя, усадил на колени и крепко обнял.
"Тепло..."
- А дрожишь ты тоже просто так? - иронично поинтересовался Бьякуя, обнимая Кагеоши в ответ, пытаясь хоть немного согреть вконец замерзшего зампакто.
Глядя в серые глаза, в ночной темноте казавшиеся почти черными, Кучики вдруг поймал себя на том, что улыбается, забавляясь невероятной логикой Сенбонзакуры. Неужели он не понимает, что клану нужен не он, а наследник? А Бьякуя или кто другой - клану не столь уж и важно.
Согревшись в теплых объятиях, Сен уткнулся носом куда-то в шею юного Кучики, пытаясь собраться и взять себя в руки.
Перед глазами настойчиво мелькали картинки из прошлого свидания, от чего, несмотря на озноб, становилось жарко.
- Бьякуя-сама, зачем ты меня позвал? Зачем я тебе понадобился? - тихо спросил Кагеоши, внутренне напрягаясь от страха услышать не тот ответ.
"Хотя, на что я надеюсь. Я же зампакто. Вполне очевидно, ему просто нужна моя сила. И если ему нужна она - я просто дам ему банкай и все".
Сен прижался лбом к плечу Бьякуи и зажмурился.
- Не знаю,- прошептал рядом на ухо Кагеоши юный наследник. Он чувствовал страх зампакто, но не понимал, чего тот боится. Аристократ не знал, какого ответа от него ждет его меч. И все-таки предпочел сказать правду.
-Я не знаю, почему позвал тебя. Просто думал о тебе.
Руки уже сами по себе гладили напрягшуюся спину, в попытке успокоить и согреть. Он совершенно не понимал Сенбонзакуру с его странным поведением и вопросами, но он был единственным существом, с которым наследник клана Кучики не чувствовал себя одиноким. Их было двое, они были вместе, а остальное было не так уж и важно.
Сен вздрогнул. В голосе юноши сквозила печаль. Неужели он, Сенбонзакура ошибся, и Бьякуя отличается от остальных шинигами? Похоже, что так.
"Я всегда верил в тебя, мальчик"
Зампакто ласково погладил хозяина по щеке. Он знал только один способ поднять хозяину настроение. Осторожно целуя Бьякую в уголок губ, он тихо прошептал.
- Хочешь получить мою истинную силу, Бьякуя-сама?
- Банкай?- удивленно переспросил Кучики, - Хочу, конечно хочу. Но если ты думаешь, что я звал тебя за этим...
Легкий поцелуй Сенбонзакуры напомнил юному аристократу о том, как он получил шикай, и он тут же почувствовал, как вспыхнули непрошенным румянцем щеки. Оставалось только радоваться, что ночной сумрак надежно скрывает его эмоции. И глядя в лихорадочно блестящие глаза, он прошептал:
- А что я для этого должен сделать?
Как Бьякуя не старался скрыть смущение, удавалось ему из рук вон плохо. Прекрасно понимая, о чем сейчас думает его хозяин, Сенбонзакура хитро улыбнулся, прижал к себе аристократа еще крепче и прошептал на ухо.
- Условия то же: ты должен подчинить меня своей воле, Бьякуя-сама.
Сен довольно ухмыльнулся, заметив, что у Кучики даже уши покраснели и добавил.
- Но на этот раз ты должен сделать это сам, без моей помощи.
Зампакто, видимо, опять пришел в игривое настроение. Бьякуя, конечно, понимал, что их игры заходят непозволительно далеко, но не принять вызов, брошенный собственным мечом, он не мог.
И, одарив Сенбонзакуру улыбкой, он отстранился, начав развязывать на нем оби. Нарочито не торопясь, дразня и напрочь отметая все попытки нетерпеливого Кагеоши помочь. То и дело прерываясь на поцелуи, провоцирующе ерзая на коленях и игнорируя недовольные взгляды.
Кагеоши начал заметно нервничать. Конечно же ему хотелось подразнить юного, неопытного в таких делах хозяина, только вот этот юный и неопытный сейчас активно ерзал у него на коленях, что вызывало определенного рода неудобство, к тому же, мальчишка еще и упорно игнорировал все вздохи и умоляющие взгляды своего зампакто. Но больше всего смущало то, что Сенбонзакуре до дрожи хотелось прикоснуться к Бьякуе, прикоснуться губами к его коже, почувствовать его пальцы у себя в волосах. Но не ради банкая, нет. Только, если его хозяин этого захочет этого сам. Игры зашли слишком далеко. Сен взял руки шинигами, пытающегося развязать узел на его оби и поднес их к губам. Нежно, палец за пальцем поцеловал и прошептал.
- Тебе вовсе не обязательно спать со мной, Бьякуя-сама, чтобы достичь банкай. Особенно, если ты этого не желаешь.
Что теперь хочет от него Сенбонзакура? Почему останавливает? Юный наследник уже ничего не понимал.
Правила игры менялись так стремительно, что молодой шинигами просто не успевал подстраиваться под них. Да к меносу игры и все правила вместе с ними!
Приникая к своему зампакто и обвивая его шею, он в самые губы прошептал.
- И почему ты всегда пытаешься дать ответ за меня?
Сенбонзакура растерянно моргнул, но тут до него дошел смысл сказанных Кучики слов. Зампакто улыбнулся, поднял на Бьякую сияющий счастливый взгляд и увлек хозяина в глубокий долгий поцелуй, прижимая стройное тело к себе еще крепче.
- Я принадлежу только тебе. Я твой, Бьякуя. Навсегда.
Даже если юный аристократ и мог сейчас ответить, вряд ли бы он смог собраться с мыслями настолько, чтобы вообще сказать что-то связное. Его хватило только на то, чтобы едва слышно прошептать имя своего меча, когда они, задыхаясь, отстранились друг от друга.
Сходя с ума от прикосновений и поцелуев, щедро даримых его зампакто, бесстыдно прижимаясь к такому красивому и желанному телу, Бьякуя прекрасно понимал, что произойдет дальше, но его абсолютно это не пугало. С Кагеоши все было по-особенному, так, как не могло быть ни с кем другим.
Услышав из уст хозяина свое имя, Кагеоши словно сошел с ума. Он без остановки целовал улыбающиеся только ему губы, пылающие румянцем щеки, темные волосы и длинные дрожащие ресницы. Он чувствовал, как бьется сердце Бьякуи, слышал его прерывистое дыхание и молился всем богам только об одном - чтобы это волшебство не кончалось.
- Бьякуя-сама, - Сен спустил с плеча хозяина кимоно и нежно поцеловал обнажившуюся кожу. - Как ты хочешь, чтобы я это сделал?
Уже ничего не соображая, от обрушившейся на него лавины невероятных ощущений, Кучики с трудом смог понять, о чем спрашивает его Кагеоши. Все его существо было поглощено осознанием невероятной близости, какой не может быть между двумя шинигами. Чувства одного эхом передавались другому, лишая разума, заставляя терять голову.
-Я... я не знаю...Только будь со мной, Кагеоши...
Стараясь по возможности не выпускать юношу из своих объятий, Сен начал осторожно, не спеша раздевать свое сокровище. Кожа Бьякуи была горячей и такой нежной, что зампакто не удержался и провел языком от основания шеи до уха. Нежно прикусив тонкую кожу, он тихо прошептал.
- Сладкий, теплый, - опустил руку между их телами и сжал напряженный член Бьякуи, - и безумно горячий. Хочешь узнать, что я чувствую?
Не дожидаясь ответа, Сенбонзакура отпустил контроль, сливаясь с хозяином в единую душу и сознание, разделяя с ним свои чувства, эмоции, обнажаясь полностью, отдаваясь беспрекословно, безоговорочно. И пораженно выдохнул, когда шинигами закрыл глаза и подался навстречу.
- Скажи мое имя, Бьякуя. Назови его еще раз!
- Кагеоши, - повторил аристократ, ошеломленный невероятной близостью и восторгом от нахлынувшей нежности, единой между двумя. Так не могло быть, просто не могло. Но так было. Бьякуя уже не мог точно сказать, где чьи чувства. Он и его зампакто были неотделимы, они были двумя половинками, слившимися в единое целое.
- Кагеоши..., - шептали губы, выцеловывая остатки страха и недоверия.
- Кагеоши...,- руки сами ласкали напрягшиеся плечи.
Не успело его имя сорваться с пылающих жаром запретных поцелуев губ, не успел последний его отзвук раствориться в ночной тиши, прерываемой лишь громкими вздохами, как Кагеоши, совершенно потеряв всякий контроль над собой, сорвал с Бьякуи кимоно, бросил на траву и бережно уложил на него юношу, не переставая ласкать напряженное, как тетива лука молодое тело.
Кучики прикусил губу, чтобы не застонать от нетерпения. Тело жило собственной жизнью, выгибаясь в руках такого же обезумевшего от желания зампакто. Каждое прикосновение ощущалось по-особенному остро. Каждый поцелуй заставлял желать большего.
Не было ни страха, ни сомнений, он хотел своего зампакто сейчас, немедленно. И все равно, что будет потом, главное, сейчас они вместе.
На предварительные ласки совсем не осталось времени. Страсть сжигала изнутри, сводя мышцы судорогой неудовлетворенного желания. Сен едва смог немного подготовить, словно сошедшего с ума хозяина, стоически стараясь не обращать внимания на глухие стоны Бьякуи и его мольбы. Кагеоши казалось, он навсегда запомнит эти широко распахнутые, потемневшие от желания фиалково-серые глаза своего возлюбленного и его жалобный всхлип, когда он вошел в тугое горячее тело. Они словно стали единым целым, приняв один ритм, слившись в одно дыхание. И когда все закончилось, он понял, что просто не может уйти, как ушел в первый их раз. Он сжал аристократа в объятиях и жарко зашептал в темные спутанные волосы.
- Я твой до последнего вздоха, Кучики Бьякуя. Я дам тебе свою силу. Я подчинюсь твоей воле.
Бьякуя, улыбнувшись, протянул руку и провел пальцами по щеке своего зампакто. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым. На душе было легко и радостно, хотелось только одного: навсегда остаться только вдвоем во всем мире.
- Кагеоши, ты так мне нужен, - прошептал юный шинигами, еще крепче прижимаясь к своему невероятному мечу.
- Ты тоже нужен мне, Бьякуя, - Кагеоши прикоснулся губами к виску, не удержавшись, скользнул по щеке и впился требовательным жадным поцелуем в губы хозяина. - Ты сильный, прекрасный, ты мой, только мой.
Сен продолжал шептать в этот чудесный рот все, что накопилось у него в душе за последнее время, совершенно забыв о том, что поклялся не говорить Бьякуе о своих чувствах, боясь отказа. Сейчас он чувствовал своего шинигами, как никогда до этого. Он грелся в его чувствах, как в лучах теплого весеннего солнца, упивался его ощущениями, не веря, что это он смог вызвать такой отклик в юной неиспорченной душе.
- Я никому не отдам тебя, Бьякуя, - Сенбонзакура сжал бедра хозяина, прижимая их к своим, поддаваясь новой волне разрушающего его душу желания.

Прошло целых три дня, прежде чем юный наследник смог снова взять в руки свой зампакто. В поместье по случаю Дня рождения главы клана съехались гости из влиятельных семей и какие-то дальние родственники. По этому поводу Кучики Гинрей обрядил внука в праздничную одежду и заставил встречать и развлекать гостей, строго–настрого запретив оставлять их без внимания. Бьякуя примерно исполнял свои обязанности и исправно играл роль молодого наследника, которому в скором времени предстоит возглавить клан. Но все мысли аристократа беспрестанно возвращались к своему невероятно взбалмошному зампакто.
Пару раз он подумывал вызвать Кагеоши, когда, измотанный за день общением с нудными напыщенными родственниками, возвращался в свою комнату, чтобы поспать хотя бы несколько часов. Обычно время было уже далеко за полночь, но останавливало юношу не это. Стоило ему представить Сенбонзакуру в своей комнате, в тусклом свете лампы, в легкой шелковой юката, с распущенными по плечам волосами, как дыхание перехватывало, и начинало сладко ныть внизу живота, а щеки заливал густой румянец. А вспомнив то, как он кричал и стонал в ту памятную ночь, совершенно не в силах сдерживаться, Бьякуя сгорал от стыда, бежал в купальни, опускался в холодную воду и сидел в ней до тех пор, пока окоченевшее под ледяной водой тело забывало обжигающе страстные ласки Сенбонзакуры и начинало мечтать только об одном – теплом одеяле.
На третий день Бьякуе каким-то чудом удалось ускользнуть от изрядно подпивших за ужином родственников и неусыпного контроля деда. Опрометью бросившись к себе в комнату, юноша схватил зампакто и, стараясь сильно не шуметь, направился к забору в дальней части сада, где еще несколько лет назад облюбовал себе лаз, скрытый от посторонних глаз колючими кустами вьющейся розы. Изрядно оцарапавшись об острые шипы, он выбрался за пределы поместья и ушел в шунпо. Целью Кучики Бьякуи была небольшая рощица, с заросшим камышом озером, возле которого он в первый раз и увидел истинное воплощение своего меча.
Бьякуя остановился, обнажил меч, поднес его к лицу и, закрыв глаза, постарался ощутить реяцу, исходящую от клинка. Тут же поднялся ветер, и шинигами окутал легкий запах цветущей вишни, а клинок едва заметно потеплел. Соскучился.
Бьякуя улыбнулся и, глубоко вздохнув, прошептал.
- Цвети, Сенбонзакура!
Он управлял вихрем лепестков, чувствуя, как по телу разливается невыносимый жар, а кончики пальцев покалывает от напряжения. Он совершал просто невероятные мысленные пассы, стараясь запутать и сбить с толку Сенбонзакуру и совершенно по-детски счастливо улыбался, когда ему это не удавалось. Зампакто угадывал малейшее желание своего хозяина, будто знал наперед и исполнял его, поражая Бьякую точностью и изяществом маневров. Кучики тренировался до тех пор, пока не устали руки, а после протянул ладонь к дрожащему перед ним в воздухе розовому облаку и осторожно коснулся одного лепестка. Облако тут же окружило его, замерев в миллиметре от лица, ласково скользнуло по щеке и вновь приняло форму меча. От этой неожиданной, такой чувственной и опасной ласки Бьякуя ощутил, что в душе рождается что-то новое, невероятно сильное и ужасающее своей мощью, своей разрушительностью и красотой. Кровь стучала в висках. А сердце забилось, как бешеное, когда он понял, что это было. Истинная сила Сенбонзакуры. Его сила.
Бьякуя опустил меч лезвием вниз и, едва сам понимая, что именно делает, выпустил его из рук и почти беззвучно произнес.
- Банкай!
Лезвие неожиданно ушло в землю под его ногами, будто утонуло, а по обе стороны от Бьякуи выросли огромные мечи, словно отражения его Сенбонзакуры. Потрясенно распахнув глаза, все еще не в состоянии поверить в то, что он это делает, Бьякуя произнес последние слова команды высвобождения.
- Цвети, Сенбонзакура Кагеоши!
И отражения взорвались сотнями тысяч смертоносных лепестков, тут же приняв форму сферы из бледно-розовых клинков и заключая в себя Бьякую.
Чувствуя, как его переполняет просто невиданная по силе мощь, юноша поднял руку и тут же один из мечей отделился и покорно лег в его ладонь, воздух внутри сферы сгустился и, казалось, зазвенел от напряжения, а во все стороны полыхнуло ужасающей реяцу. Серебристой, с легкой сиреневой дымкой. Их с Сенбонзакурой общей реяцу.
Бьякуя, как завороженный поднес клинок к губам и, чувствуя, что просто сходит с ума от восторга, восхищения и безмерной благодарности, прикоснулся к холодной стали губами.
- Сенбонзакура!
Клино в один миг исчез вместе со сферой, а у ног юного наследника Кучики появилась коленопреклоненная фигура воина в полном боевом облачении с собранными в высокий хвост длинными черными волосами.
Стоя перед хозяином на одном колене, низко склоняя голову, Сенбонзакура тихо произнес.
- Я здесь. Я всегда буду рядом, вам стоит только позвать, Бьякуя-сама.
-Кагеоши, я так по тебе соскучился, - Бьякуя наклонился к зампакто, поднимая его с колен. - Зачем ты так? - спросил он, недоуменно глядя на Сенбонзакуру.
- Бьякуя!- Кагеоши поспешно поднялся на ноги, прижимая к себе хозяина. Зарывшись лицом в густые темные волосы, зампакто страстно прошептал.- Как же я скучал!
- Я тоже, но я не мог позвать тебя раньше,- ответил Бьякуя, вдыхая запах цветущей вишни, исходящий от его меча. Такой красивый, такой желанный, его и только его зампакто. Так близко, так хорошо, что голова идет кругом. Все три дня он хотел только одного: оказаться в объятьях Кагеоши, услышать низкий бархатный голос, шепчущий его имя.
Услышав непривычно тихий, взволнованный голос своего хозяина, Кагеоши понял, что пропал окончательно. Не переставая целовать лицо, шею, плечи Бьякуи, он медленно начал стягивать дорогое праздничное кимоно, тут же жадно зацеловывая обнажившиеся участки кожи.
- Бьякуя, - срывающийся шепот Сенбонзакуры стал ответом на невольный стон, сорвавшийся с губ юного аристократа.

Название: Твое желание
Автор: Бьякусик, ObeLevieRyki
Бета: _senbonzakura_
Пейринг: Сенбонзакура/Бьякуя
Рейтинг: НЦ-17
Жанр: романс, POV Сенбонзакуры, ООС персонажей(а может и нет? кто его знает)
Дисклеймер: не наше, мы давно смирились
Предупреждение: вольные фантазии авторов на тему того, как Бьякуя получил свой зампакто)))
Глава 3. Твоя гордость.

Ты был моим. Долгие два года. Ты почти каждую ночь звал меня и не всегда для того, чтобы заниматься любовью. Я просто слушал тебя: твои рассказы, рассуждения, мысли. Я удивлялся твоему юношескому максимализму и вспыльчивости и любовался твоей улыбкой, лежа на футоне, подперев подбородок ладонью, в то время, как ты занимался каллиграфией и историей.
Когда умер Кучики Гинрей, твой дед, ты заперся в своей комнате и не выходил целые сутки. В этот момент рядом с тобой был только я. Это в моих объятиях ты лежал, уткнувшись в плечо, и только я видел твои слезы. Только я, твой зампакто.
А потом пришли члены совета.
Ты одел Гинпаку и кенсейкан, и спустя несколько минут из комнаты вышел не Кучики Бьякуя, чуткий и нежный молодой человек, а глава клана, серьезный и собранный.
Той ночью мы до утра любили друг друга...
С трудом сдерживая себя, чтобы не сорваться на бег, Бьякуя шел по коридорам родового поместья. Выражение его лица заставляло слуг безмолвно растворяться в глубине комнат. Рука судорожно стискивала ткань Гинпаку.
Только добравшись до своих покоев, он позволил себе расслабиться. Сорвав, наконец, такой ненавистный сейчас символ власти, глава клана прямо в одежде опустился на футон и закрыл глаза. Не видеть, не слышать, не говорить, а самое главное не чувствовать.
Сенбонзакура появился рядом с футоном, как уже много раз до этого, без приглашения. С беспокойством вглядываясь в дорогое лицо, он опустился на колени рядом с хозяином и погладил его по щеке.
- Бьякуя, - голос Кагеоши дрогнул. - Что случилось?
Молча спрятав лицо на плече своего ненаглядного зампакто, молодой глава клана пытался взять себя в руки. Больше всего ему хотелось рассказать сейчас все Кагеоши, но сперва необходимо было хоть немного успокоиться. Вдыхая легкий аромат вишни, чувствуя сквозь ткань тепло обнимающих его рук, Кучики постепенно приходил в себя.
Они справятся, они выстоят, чтобы не случилось. Вместе они обязательно что-нибудь придумают, как бывало много раз до этого.
- Бьякуя, - Сен начал нервничать и легонько встряхнул хозяина за плечи. Раньше Кучики так себя никогда не вел. - Ты меня пугаешь. Скажи, что случилось?
Сенбонзакура гладил спину, бедра Кучики, прижимался губами к шее.
"Что же с тобой происходит, Бьякуя? Я тебя никогда таким не видел"
-Кагеоши, они хотят, чтобы я женился. Это решение совета клана, - глухо, совершенно чужим голосом произнес аристократ, закрыв глаза, чтобы не видеть боли, которую неизбежно увидит. Но Кагеоши поймет, что он не собирается любить никого, кроме него. Они все равно будут вместе, не смотря ни на что.
Сенбонзакура так резко отстранился, будто Бьякуя ударил его. Чувствуя, что задыхается, он прижал ладонь к горлу и невидящим взглядом уставился на хозяина.
"Женился? Бьякуя женился? Зачем? Кому это надо? И что потом? Он будет каждую ночь ложиться в одну постель с кем-то, кто потом родит ему детей? С какой-то напыщенной избалованной принцессой? А я? Что будет со мной?"
- Нет! Это невозможно, - Сен почти кричал. - Ты ведь не согласишься? Ведь, правда? Зачем тебе жена? У тебя есть я! Неужели я для тебя значу так мало, что ты готов променять меня на какую-то высокородную шлюху?
Он не понимал, что говорит, не слышал ничего, кроме глухого стука собственного сердца и раздирающей душу боли. Где-то в глубине души рождалась ненависть, непримиримая, злая и страх потерять Бьякую.
Кагеоши встряхнул хозяина за плечи.
- Не молчи, скажи мне, как ты намерен поступить?
- Кагеоши, у меня нет выбора - со вздохом проговорил Бьякуя, - ты очень много для меня значишь, и тебя я не променяю ни на кого, но я должен жениться. Клан требует наследника.
Он видел, не мог не заметить, как больно его возлюбленному, так же как и ему самому. Ну, почему он не понимает, глава клана - это не только красивый шарф и всеобщее почтение, это в первую очередь огромный груз обязанностей, которые он просто не имеет права игнорировать. Он сопротивлялся, как мог, сопротивлялся до последнего, но проиграл. И теперь от его желаний ничего не зависит.
- Кагеоши, ничего для нас не измениться, просто верь мне. - Бьякуя старался говорить как можно спокойнее и увереннее, насколько это вообще возможно было в данной ситуации. Сейчас главное пережить это, и Кучики верил, что, не смотря ни на что, им удастся выстоять.
- Ты! Что ты сказал только что? - сдавленно прошептал Сенбонзакура, неверяще смотря на Бьякую.- Ты женишься? Ты сделаешь клану наследника? И всего делов-то? Ты просто будешь спать с другой, действительно, что за проблема?! И ты хочешь мне сказать, что не будешь любить своего ребенка? Что это только для клана?
Сен горько расхохотался.
- А я? Бьякуя, а о моих чувствах ты подумал? Или мне просто стоять у твоей постели, пока ты будешь заниматься любовью с другой?
Зампакто резко отвернулся, собранные в высокий хвост длинные волосы хлестнули по спине.
- Не бывать этому!
- Ты думаешь, мне правда хочется делить постель с кем-либо, кроме тебя? - Кучики был ошарашен: он рассчитывал на понимание и поддержку, а оказалось, что ни в ком нельзя быть уверенным. Сенбонзакура будто не слышал его.
- Я не хочу, но я должен. Понимаешь - это мой долг, как главы клана. У меня просто нет выбора, мне самому больно. Но я не говорю, что я хочу оставить тебя, я не говорю, что мои чувства хоть как-нибудь изменились. Все будет так же как прежде, я не собираюсь ничего менять для нас с тобой.
Как же Кагеоши не понимает: он не имеет права уйти не оставив наследника, и тем самым обречь клан на междоусобицу.
- Не понимаю, - Сенбонзакура упрямо нахмурился. - Я не понимаю, Бьякуя. Для меня это просто значит, что я тебе никто, просто средство для достижения силы. Ты не хочешь считаться с моими чувствами, почему я должен понимать тебя?
"Не надо, не уходи, не делай этого, хозяин. Умоляю, скажи, что ты откажешься, скажи, что я тебе нужен, что я для тебя важнее, что ты только мой. Прошу тебя, Бьякуя!!!"
- Я понимаю твои чувства, я все понимаю, но сделать ничего не могу, - "Менос, да услышь же ты меня, не будь таким эгоистом."
- Все, что мог, я уже сделал. Но от меня ничего не зависит.
" Ну, пойми же ты, пожалуйста, пойми".
- Откажись! - Сен понимал, еще немного и он не сможет больше слышать в голосе хозяина эту боль. И смирится с любым положением, которое тот ему предложит.
Кагеоши тряхнул волосами, отгоняя наваждение. Нет, это невозможно, он ведь зампакто, он не станет послушной игрушкой. Никогда!
- Откажись! - глухо повторил он, оборачиваясь к Бьякуе, и взял хозяина за руки.
- Я не могу, - так же глухо ответил Бьякуя, опуская взгляд, он уже понимал, чем закончится этот разговор. Наверное, их вместе никогда не было, это он дурак все это придумал. От одиночества. На самом деле все не так. Недаром мать с колыбели твердила ему, что никому нельзя доверять, ни перед кем нельзя раскрываться. Он хотел поверить в сказку, он в нее и поверил. Только вот путать реальность и вымысел никому еще не доводилось безнаказанно.
- Вот как, - Кагеоши отступил назад, выпуская из рук изящные запястья. - Я понял, это ваш выбор, хозяин.
Сенбонзакура низко почтительно поклонился, занавешивая лицо волосами и опуская взгляд.
- Желаю счастья, Бьякуя-сама, - холодно произнес зампакто и исчез, оставив главу клана в одиночестве.
Ну, вот и все. Никогда ни к кому нельзя поворачиваться спиной. Кучики допустил непростительную ошибку, что ж впредь ему урок, никого больше он не подпустит к себе на расстояние для удара.
Наутро глава великого клана Кучики вышел из спальни абсолютно спокойным, но только те кто сталкивался с ним глазами, поспешно отводили взгляд: в серых глазах, до того живых и ярких, был только лед. Словно человека подменили, оставив прежней только оболочку.

Мой дом, твой внутренний мир. Теперь здесь холодно и дует ледяной ветер. Тебя больше нет. С той самой ссоры ты не зовешь меня. А прийти самому мне мешает гордость и - я никогда не скажу тебе этого - страх. Страх увидеть в твоих глазах холод и презрение. Я ведь предал тебя. Пусть и невольно.
Зампакто рождаются, чтобы служить своим хозяевам и кто знает, сколько законов я нарушил, полюбив тебя и возгордившись этим, потребовал невозможного - быть только моим. Наверное, меня ждет наказание. Хотя, с чем может сравниться то, что я остался один. Я с тобой, я в ножнах, всего в паре сантиметров от твоего тела, и все же я один. Кучики Бьякуя, твоему зампакто остается только одно - исполнять свой непосредственный долг - защищать своего хозяина.
Я надену маску. Ты больше никогда не увидишь мое лицо. Лицо того, кто принес тебе столько боли.
Мы связаны навсегда. Одной судьбой и одной болью.

Автор: Your_Personal_Devil aka Morana
Бета: бечено усилиями мозга
Название: см. заголовок темы
Пейринг: Маюри/Исида, очень условно
Рейтинг: PG от силы
Жанр: затрудняюсь ответить. Намеки на яой, в какой-то мере POV Исиды.
Отказ от прав: Кубо-Кубово
Условия размещения: свободное
От автора: я продолжаю пачкать сообщество своими творениями. Возможен ООС, легкое AU во времени. Вдохновил фанфик С_э_т "Осень перед Рагнареком" (кой читал просто запоем), а также несколько просмотренных хороших фильмов.
Автор шиппер.

Осень всюду. Словно в старомодном стереоскопе складываются два изображения - по отдельности плоские и бесцветные, но стоит вставить их в узкую прорезь, повернуть ручку и взглянуть в объектив... как видится совершенно другая картина. Холодный сырой воздух с пряным и словно бы шероховатым запахом дыма, прелых листьев и еще чего-то, свежего и острого, почти хирургически чистого, ярым полымем горящие листья - болезненная желтизна, багрянец (точно капли крови), все оттенки ржавчины; небо такой высоты и синевы, что при одном только взгляде на него тотчас же хочется отвести глаза и плотно смежить веки - лишь бы не видеть этого бездонного и ледяного ультрамаринового океана.
Но самое лучшее - это вечера. Через промозглые мрачные тучи, стаей столпившиеся на горизонте, медленно опускается в черную, гладкую, как зеркало, воду громадный кроваво-золотой апельсин. Городок, раскинувшийся неподалеку, медленно затихает, погружаясь в летаргический сон. Кажется - это навсегда, и новый день никогда не наступит. Могильным холодом с небес дышит ночь, колыхая пряди волос, заставляя их легко задевать лицо и плечи. Темнота сгущается быстро - словно в кристально-чистую воду какой-то баловник вылил пузырек чернил. Тихие ночные шорохи, крики улетающих птиц, звуки засыпающей Каракуры... а потом внезапно воцаряется полная тишина - и нужно уходить. По пустым улицам, через подворотни и трущобы - в дом. Где точно такая же темнота.
Исида уже привык. Каждый вечер - один и тот же маршрут, один и тот же закат, один и тот же запах. Да только вот сегодня... что-то было не так. Возможно, просто было холоднее, чем обычно - с небес падали редкие снежинки, точечными ледяными уколами обжигающие лицо, возможно, порывы ветра чересчур уж усилились, буквально через две минуты горстями начав швырять снежную пыль в лицо последнему квинси, залепляя очки и мешая нормально дышать. А возможно, просто звук шагов сзади заставил ускорить темп собственной ходьбы, смотреть под ноги и не оборачиваться.
"Не смотри назад. Просто не смотри"
Все же Урюу не смог удержаться и оглянулся. Лучше бы не оглядывался, право слово.
Застарелая фобия тренькнула по нервам, словно неумелый гитарист - по предельно туго натянутым струнам. Из глубины переулка быстро приближалась фигура в бесформенном колоколообразном одеянии.
Нехорошо засосало под ложечкой.
"Он - за мной?"
Как выяснилось, "он" явился не по душу Исиды. Вроде бы.
-Скажи мне, мальчик, как пройти в библиотеку?
Одеянием, столь причудливо менявшим очертания тела незнакомца, оказалось длинное драповое пальто. Цвета нельзя было разобрать в скудном свете одинокого фонаря, но зато совершенно точно удалось идентифицировать, что шею субъекта обвивал длинный пурпурный шарф. Черты лица также несколько расплывались - из-за убогого освещения и грязных стекол очков. Только голос - въедливый, скрипучий, сухой - пробудил какие-то смутные и явно нехорошие воспоминания. Исида сглотнул. Его собственная речь звучала неуверенно и сбивчиво - от ветра, решил для себя квинси.
-Третий поворот направо.
-Благодарю.
Мужчина в плаще похлопал юношу по плечу (почему-то показалось, что в этот момент он широко и неприятно улыбнулся), неспешно прошествовав мимо вконец опешившего Урюу в тот самый поворот. И тут до мозга стрелка наконец дошло.
"Какая библиотека в два часа ночи?!"
Стрелой метнувшись следом за незнакомцем, Исида... застал его чуть поотдаль от собственно поворота, возле стены. Стоящим, зачем-то глядящим на часы и усмехающимся. Кривой оскал не вызывал сомнений.
Пришли действительно за ним. И действительно ОН.
-Тебя не научили избегать разговоров с подозрительными незнакомцами, а, квинси?
-Ах ты...
Все существо стрелка, казалось, взбунтовалось. Урюу кинулся вперед, как загнанный в угол звереныш. Кинулся... и с удивлением понял, что не может поднять даже руку. Тело, словно марионетка с перерезанными веревочками, опускалось на серый асфальт, уже закрытый мокрым снегом.
Под ехидный ненавистный смех квинси успел лишь увидеть, как на плече, в месте соприкосновения с рукой этого... ученого? расплывается небольшое кровавое пятнышко. Далее зрение окончательно отказалось работать.
Сны.
Странные сны.
Циановый и белый, багряный, алое, пурпурное и золотое. Боль и удовольствие, иглы, входящие в тело, руки в хирургических перчатках, касающиеся лица, живота, других мест, не менее чувствительных... Впечатление от себя, словно от марионетки в руках кукловода... Голос, наводящий дрожь, до горячих спазмов внутри, до судорожного, выворачивающего душу ужаса:
-Нему, с этим образцом... хм... опыты завершены. Возвращаем.
...
Вздох.
Воздух зашел в горло, как кусок сырой печенки. Второй вздох - легче, третий дался и совсем хорошо.
Комнату заливал свет сумрачного утра. Исида протер веки, на ощупь нашел предмет первой необходимости (то есть, очки) и на трясущихся ногах подошел к окну. Кошмары подобного рода в последнее время слишком часто его мучили. Но это был только сон. Просто сон.
Правда, взгляд в оконное стекло заставил квинси в этом усомниться.
Все и вся на улице сияло ослепительно-белым - ночью выпал снег.
"Совпадение. Обычное совпадение"
Урюу прислушался к себе. Среднепаршивое самочувствие, ничего особенного.
Начался новый день, прогнав прочь ночные страхи.
Непонятно только было, с чего так болит плечо.

Автор: Your_Personal_Devil
Бета: бечено усилиями мозга
Название: Чувствуешь?..
Пейринг: Нноитора/Нелиел очень условно
Рейтинг: PG-13 из-за ругательств
Жанр: POV Нноиторы, songfic. Песня: Disturbed - Down with the sickness
Отказ от прав: Кубо-Кубово
Условия размещения: свободное
От автора: Фанфик (по размеру, скорее, драббл) первый, конструктивную критику приму с удовольстием.

-Ты чувствуешь это?..
Вопрос, не требующий ответа, заданный полным глухой ненависти голосом. Хотя нет, не голосом, почти рыком. Взгляд серо-фиолетовых глаз, полный все той же всепоглощающей и бессильной злобы, пальцы, сжатые на рукояти боевой секиры. "Сейчас... сейчас... я смогу победить ее. Черт, я смогу!"
Последняя фраза вырывается через судорожно сжатые зубы. Разборчиво слышно только ругательство, все остальное переходит в рычаще-хрипящий свист. Энергия так и сочится бешенством, электричеством, страшным, разрушающим все на своем пути.
Нноитора Джируга ненавидел, когда его жалели. А ведь именно жалость читалась сейчас в больших зеленых глазах стоящей перед ним девушки.
Терцера Эспада. Нелиел Ту Одершванк. Женщина, и этим все сказано. Слабачка. Не могущая даже драться. Плевать, что она Третья.

Он сильнее. Он сильнее, и докажет это. Докажет этой... этой...

От ненависти арранкар буквально задыхался, на ум не шли даже ругательства, столь широко используемые Джиругой как в повседневной жизни (если ЭТО существование можно было бы назвать жизнью), так и в бою.

Нет, только посмотрите. Продолжает стоять и пялиться. Убери свои гляделки, сука! Давай, мать твою, хватит притворяться слабой! Ты же ненавидишь меня, выпусти свою ненависть, сделай шаг вперед и сражайся!
Клинк, клинк, клинк. Искры, летящие из-под скрещивающихся лезвий, глубокие борозды на песке, прочерченные ногами... и все та же жалость в глазах. Зачем, зачем ты это делаешь? Зачем ты это, мать твою, делаешь?!
Бешенство медленно, но верно переходит в безумие, электричество становится пламенем. Не огнем, а плазмой атомного взрыва. Неумолимой, жуткой, аннигилирующей все, к чему прикасается.
Ту Одершванк, ты доигралась. Ты разбудила во мне демона... прекрати, прекрати притворяться слабой, атакуй!
Удары секиры становятся все четче, движения худых рук - все быстрее, заточенный полукруг испускает блики во все стороны. Но... сталь с завидным постоянством ударяется о сталь. Нелиел улыбается, но слишком горько.
Всюду, всюду сполохи и эти наполненные жалостью бирюзово-серые глаза... вспышки света и море сочувствия... сопливая нежность!
-Молись, Санта-Тереза!
Вспышка энергии. Слепящей, безудержной. Этого ты хотела, Терцера? Давай же, трусиха, покажи, что умеешь! Посмотрим, что ты можешь сделать против шести лезвий... да кто ты против меня, женское ничтожество?!
-Покажись, Гамуза...
Ну надо же. Снизошла. Третья снизошла до ресуррекшена. Не иначе, что-то будет.

Что-то и впрямь произошло. Додумать Октава не успел.

Один удар. Всего лишь один, но и его хватает. Больно. Адски больно, кажется, что выворачивает все кости, все сухожилия, что нервы вытягивают из еще живого тела и наматывают на раскаленную катушку, что в каждую клеточку вонзается крошечная, но невероятно острая бритва. Затылок касается песка, колени дрожат... нет сил даже подняться... и снова, снова эти зеленые зенки сверху! Что ты так смотришь на меня, стерва?! Убери! Убери свои руки от моего лица! Почему ты не уйдешь и не сдохнешь? Почему ты не можешь просто уйти и сдохнуть?! Гребаная тупая садистка...

Сил не хватило даже оттолкнуть, избавиться от унижения... Теплые губы легко коснулись лба над повязкой, и в этот момент Нноитора Джируга, Октава (а в будущем - и Квинта) Эспада твердо принял решение.

Ты испытаешь все это на себе, Нелиел.
Приготовься к смерти. Чего бы мне это не стоило, я убью тебя, слабачка. И тогда ты действительно БУДЕШЬ слабой.

Для Yugao. Хирако и Лиза.

Хирако всегда любил красивых женщин. Еще с тех далеких времен, когда заканчивал Академию и регулярно совершал набеги на женское общежитие в компании Киораку, который хоть и был старше, но ненамного. Именно поэтому он искренне позавидовал старому другу, когда увидел, какой лейтенант в восьмом, и кого дали ему. Да и к форме Ядомару-фукутайчо проявила творческий подход, изрядно укоротив ее нижнюю часть. "Моего размера не было, - пояснила она, когда Шинджи едко поинтересовался, почему это ножки Лизы не по уставу открыты. - Пришлось укорачивать...".
Примерно с тех же самых пор и завелась традиция: Хирако, шутовски кланяясь, преподносил Лизе самые разные подарки, а она презрительно фыркала и отворачивалась. Правда, никому, в том числе и самой Лизе, не приходило в голову, что капитан пятого в эти моменты убийственно серьезен. Видимо, серьезность намерений выражалась плохо, в отличие от чувства юмора.
Поселившись в Каракуре, они эту традицию сохранили, прибавив к ней потасовки, которые Лав, Роуз и остальные считали заменой тренировкам. Но когда Хирако увидел, что именно так часто читает бывший лейтенант восьмого...
***
До ближайшего праздника оставалось дня четыре. Ждать Хирако не любил, хотя жизнь и научила, поэтому в книжный магазин отправился как только идея оформилась. Посмотрел на яркие обложки, удивился неисчерпаемой извращенности людских фантазий, но книжку купил. Упаковку подбирать не стал - все равно подходящей не найдешь - сунул покупку за пазуху, а руки в карманы и побрел в сторону "домой". Идти надо было через полгорода и даже дальше, но Шинджи это вполне устраивало: как раз стемнеет, друзья-товарищи лягут спать или выйдут подышать... а Лиза останется в одиночестве и откроет новую книгу.
Он бесшумно спустился вниз, приглушил реяцу, чтоб издалека не ощущалась, и замер в двух шагах от камня, к которому прислонилась Ядомару.
- Чего тебе? - недовольно спросила она, не отрываясь от книги.
- Ничего, - Шниджи облокотился на валун как раз у нее над головой. - Так, мимо проходил...
- А реяцу зачем прятал?
- Просто так.
- И ты думаешь, что я тебе поверю, когда ты так улыбаешься?
- А как я улыбаюсь? - полюбопытствовал Хирако.
- Как маньяк-расчленитель с ножом в руках при виде трупа, - мрачно заявила Лиза.
Хирако сел. Нет, он, конечно, знал, что умеет неотразимо улыбаться, но чтобы настолько...
- А я вот тебе подарок принес, - тихо сказал он минуту спустя.
- Опять? - Лиза все-таки соизволила повернуться к нему лицом. - И что на этот раз? Лифчик?
Хирако покачал головой.
- Вот, - он протянул ей свежий томик хентайной манги. - Кажется, ты любишь...
Ядомару смотрела на него поверх очков с чистым изумлением в глазах.
- Шинджи, как тебе удалось?.. - спросила она после паузы.
- Что я, не знаю, что нравится любимой женщине, что ли? - с некоторым самодовольством в голосе ответил Хирако.
Через двадцать секунд вайзарды были разбужены взрывом и лязгом мечей, а Шинджи летел по пологой дуге и думал: "Наверно, надо было все же дождаться праздника".

Для Egoista. Кейго и Чизуру.
Кейго никогда не отличался смелостью. Да и образ крутого парня ему был как корове седло. Вот потому-то он и плакался регулярно в жилетку Мизуиро - только друг-философ мог спокойно слушать его вопли в течение двух с половиной часов. Суть воплей, как понял Мизуиро, заключалась в следующем: его дорогой неуклюжий друг влюбился, а как подойти к предмету обожания не знает.
- А просто подойти и сказать нельзя? - спросил он, когда Кейго отревелся и вернул способность адекватно воспринимать то, что ему говорят.
- Бесполезно, - вздохнул Асано.
- Откуда ты знаешь?
- Откуда? - Кейго горько усмехнулся. Впервые Мизуиро видел у него такое выражение лица. Видимо, положение действительно было не ахти. - Завтра узнаешь.
***
Настало завтра. Мизуиро, с утра мучимый любопытством, тщательно это скрывал, лишь раз в пять минут вопросительно поглядывая на друга. Кейго знаками объяснял ему, что надо дождаться перемены, за что и был удостоен двойки по поведению, что никак не прибавляло оптимизма. Но прозвенел долгожданный звонок, одноклассники разбрелись группками по классу и коридору...
- Чизуру-чан... - осторожно начал Кейго.
- Асано, отойди, ты загораживаешь обзор.
- Чизуру-чан, я...
- Отойди, сказала.
- Я люблю тебя!
Мизуиро стоял в стороне и искренне сочувствовал другу. Быть сбитым с ног после признания в любви, конечно, приятно, но когда кидаются на шею тебе, а не на другой конец класса с воплем "Орихиме-чааааааааааан!"

Для greenmusik. Бьякуя и Хисана.
Хисана любила смотреть, как муж сидит, прямой и строгий, за рабочим столом и что-то пишет. Это было сродни медитации - сидеть, следить глазами за шуршащей кисточкой и вспоминать. В такие моменты ей казалось, что они женаты не полтора года, а все пятнадцать. Ей вспоминался день за два месяца до свадьбы, когда он пришел, строгий и торжественный, и принес ей роскошный букет. Тогда она возблагодарила небо за то, что какое-то время довелось пожить под одной крышей со старой гейшей, иначе она никогда бы не догадалась, что именно Бьякуя хотел сказать. А если бы не догадалась - не сидела бы сейчас здесь, в этой комнате и не следила бы глазами за кисточкой в его руках. Бьякуя ведь никогда и ничего не повторяет дважды...

Для Kassielle. Айзен и Рангику.
- И вы вот это все затеяли только для того, чтобы...?! - возмущению Мацумото не было предела.
- Не только, Рангику-сан, не только, - ухмыльнулся Айзен. Мацумото передернуло.
- А поточнее? - спросила она, подбоченясь, в попытке вернуть падающий боевой дух на место.
- Какая вы нетерпеливая! - Айзену, суке, нравилось мотать ей нервы - это сто процентов. Мацумото уже не знала, чего ей хочется больше: дослушать до конца или врезать ему в глаз. - А затеял я, как вы выразились, все это для того, чтобы назвать вас своей королевой!
Впервые в жизни Мацумото почувствовала, что близка к обмороку.

Для *Джо*. Хирако и Хиори.
- Шинджи, почему? - спрашивала Хиори. Она никак не могла понять, какого черта он повернулся к врагу спиной и носится с ней, как с писаной торбой. Она ж всю жизнь его тапками привечала...
- Да люблю я тебя, дура мелкая! - неожиданно заявил Шинджи. - А теперь заткнись и не смей умирать, ясно?!

Я решила это добить, пока делать нечего, но так и не добила. Заказы больше не беру. С этими бы справиться...

Для greenmusik. Ячиру Юмичике.
В одиннадцатом отряде выживали исключительно крепкие телом и духом. Юмичика искренне считал, что он как раз к таким и относится, но когда Ячиру с разбегу кинулась ему на шею, облобызала и на полном серьезе заявила "Павлинчик-тян, я тебя люблю!", Аясегава понял, что ему еще есть куда расти...

Кёраку Унохане.
Никогда Кёраку так искренне не признавался в любви, как проснувшись в палате лазарета с марлечкой на лбу и увидев рядом Унохану с банкой рассола.

Орихиме Армстронгу.
Иноуэ всегда нравились сильные мужчины. Такие, как Куросаки-кун. Но полковник Армстронг, подаривший ей каменную статую Ичиго, покорил ее сердце настолько, что она даже смогла выговорить слово "люблю"...

Для Shi jie. Маюри Нему.
Маюри всегда считал, что Нему как изобретение - полный провал. Но когда Кёраку предложил отпраздновать первое апреля как следует и в двеннадцатый лейтенантом направили Омаэду, Куроцучи всю ночь сидел у кровати дочери и повторял:
- Как же я люблю тебя, дитя мое...

Для Kassielle. Рукия Гину.
Признаваться в любви Рукия не умела. Ну вот не могла она так просто подойти к Кайену-доно и сказать. Поэтому она решила потренироваться на ком-нибудь, кто первый под руку подвернется. А первым как назло подвернулся Гин.
- Я вас люблю, - краснея и отводя глаза пробормотала Кучики.
- Ты серьезно, Рукия-чан? - протянул Ичимару. - А нии-сама об этом знает?

Шарлотта Юмичике.
Аясегава искренне жалел, что использовал свой шикай на этом сумасшедшем арранкаре. После временной смерти на Шарлотту снизошло Просветление и понимание истинной красоты и теперь он ходил по пятам за Юмичикой, на весь Сейрейтей крича о большой и чистой любви...

Для Egoista. Кира Карин.
Изуру никак не мог привыкнуть к тому, что дети живых так быстро растут. Вроде прошло совсем немного времени, а мелкая шалопайка уже чем-то напоминала ему по грации Унохану-тайчо. Хоть в любви признавайся, честное слово!

Урью Нему.
Признаваться в присутствии ее папаши Урью ни в коем случае не стал бы. Но чертов Куроцучи просто не отпускал лейтенанта на грунт. Вообще. Так что пришлось передавать весточку через Урахару. А Нему тихо радовалась, что у нее такой сообразительный ухажер. Вышить признание на краешке платка - и практично, и удобно, и с собой носить можно!

Рукия Ренджи.
Случилось это давным-давно, когда они оба были еще почти детьми. Помнится, Ренджи тогда принес ей целых три горсти риса - для руконгайских бродяг это было почти богатство. Тогда Рукия и сказала ему, глядя снизу вверх восхищенно расширившимися глазами:
- Люблю я тебя, Ренджи...
Они были как раз в том возрасте, когда девочки уже начинают интересоваться мальчиками, а мальчики плохо понимают, чего хотят девочки, но что-то такое происходит, неуловимо меняется... Поэтому Ренджи приобнял ее за плечи и спросил:
- Правда?
И тут же получил кулечком с драгоценным рисом по темечку.
- Как брата, придурок!
Вот так и получают самые незабываемые признания в любви.

Чируччи Заэлю.
Мотивы для стремления попасть в Эспаду у всех разные. Никто не знает об этом, но Заэль, в общем-то, стремился туда только для того, чтобы больше не слышать жужжания крыльев Чируччи, которое означало только одно: следующий час его будут пытать неэстетичными признаниями в любви...

Джинта Юзу (правда, вышло неточно. Признание остается за кадром... :nope:)
- Кто ж тебя так учил в любви признаваться... - смеется Йоруичи, когда Юзу захлопывает дверь прямо перед носом у Джинты. - Хоть бы рожу, что ли попроще сделал...

Для chinpunkanpun. Нанао Кёраку.

- Люблю я своего капитана, когда спит зубами к стенке, - сквозь зубы процедила Нанао, оттаскивая бесчувственное начальство к футону. Правда, она не догадывалась, что Кёраку только притворяется бесчувственным...

НАЗВАНИЕ: Цена информации
АВТОР: Хельга (Мирослав)
ПРИМЕЧАНИЕ: написан для [J]Ren aka Schre[/J] (не на челлендж, а просто так_))
СЛОВО: лента
ПЕЙРИНГ: Урюу Исида/Куротсучи Маюри (да-да, именно так)
РЕЙТИНГ: PG-13
ЖАНР: эммм... зарисовка, ангст, возможно - флафф, missing scene
ОТ АВТОРА: не буду пытаться покрыть свои грехи - персонажи ООСны... эх..._)

Исида был недоволен тем, что из-за ранений и прочих неувязок их «команда» вынуждена задержаться в Обществе Душ. Точнее, был недоволен первые пять минут. Гордость – и злая память – квинси вопила о том, что он не протянет и лишнего дня без того, чтобы не убить хотя бы одного из кишащих вокруг шинигами, но достаточно быстро заткнулась под напором юношеской любознательности и рационального вывода: если ситуация от тебя не зависит, извлекай из неё все возможные выгоды. А потому Исида, проведя энное время в расположении четвертого отряда, залечив всё, что болело и могло заболеть ближайшие лет десять, отправился в библиотеку Сейрейтея, искать сведения о квинси. Но его ждало разочарование: она была опечатана, так как после бурной деятельности во время последних событий, кто-то – а тут выбор не такой уж большой: Ичиго, Садо или Зараки-тайчо – мимоходом разнес один из корпусов, и требовалось время, чтобы навести там порядок.
И тут «последний квинси» вспомнил ухмыляющуюся маску и отвратительный скрипящий голос: «Ты хорош, мальчишка. Пожалуй, я всё-таки потрачу некоторое время на исследование твоих способностей. Иди сюда!». И не мог не помнить, чем это закончилось… Способности… Черт возьми, да рядовой шинигами сейчас ощущает, что его рейацу на нуле. А соваться в чертов двенадцатый отряд таким – очень извращенный способ самоубийства. Всё, забудь! Иди, поболтай с Орихиме, разозли Ичиго, просто помолчи с Садо… Найди приятного собеседника и забудь, в конце концов!
Но искушение слишком велико – тот, кто изучал квинси так долго, должен знать, как вернуть ему силу. А уж как заставить его сделать это… Если честно, Исида не знал. Но попробовать хотя бы надкусить тайну должен был. Тем более, что библиотека, в принципе, уже находилась практически на территориях двенадцатого отряда и идти особо далеко не надо было. Спросив проходившего мимо шинигами, где находится штаб, Исида стиснул зубы и пошел. Самое страшное, что может сделать это бешенное чудовище – отказать. Не больше, потому что военное положение в Сейрейтеи уже снято, а риока получили статус гостей.
После недолгих плутаний по пустым комнатам и темным коридорам, обнаружившимся в подвале штаба, Исида никого не нашёл. Что ж, не обязан же капитан безвылазно сидеть тут, хотя многие помещения явно были жилыми. Исида начал подниматься по лестнице наверх, к выходу, когда услышал за спиной скрипучий низкий голос:
- На грунте принято шляться по чужим домам без приглашения? – полуминутная пауза.
Исида обернулся и… чуть не уронил челюсть на пол. Вместо маски, оскала, форменного хаори и жутковатого меча, ножны которого висят кхм… на причинном месте, он увидел вполне человека. Куротсучи-тайчо прислонялся к косяку ближайшей к лестнице двери и был совсем не похож на того уродца, которого еле «обезвредил» Исида. Плавные тонкие черты лица делали тайчо красивым и даже неприятные «заплатки» на подбородке и щеках не могли испортить впечатления. Одет он был в короткую легкую юкату, которая бесстыдно выставляла напоказ великолепное тренированное тело. Длинные, казавшиеся прежде истеричными, а теперь – просто изящными, пальцы правой руки сжимали едва дымившую опиумную трубку, а свободная ладонь левой, не продетой в рукав, лежала на груди и еле заметно поглаживала бледную кожу. Но этот голос и жуткий взгляд жёлтых глаз, пусть даже прерываемый изредка смежающимися веками, Исида не смог бы спутать ни с чем, даже если бы захотел. Другой вопрос, что яростно и зло смотреть на этого мужчину было намного тяжелее. Впрочем, тот весьма старательно пытался исправить это досадное недоразумение:
- Или ты просто не слышал моих требований убраться подальше?
Губы скривились в жестокой ухмылке презрения.
- Уходи.
- Нет, - Исида стерпел и сделал несколько шагов навстречу. – Ты расскажешь мне…
- Нет. Информация должна быть оплачена, а тебе нечего мне дать.
Исида знал это и понимал, что должен уйти. Но когда он увидел «настоящий» облик Куротсучи-тайчо у него родилась мысль, что возможно с него есть, что взять.
Юноша быстро приблизился к шинигами и решительно поцеловал того, оглаживая изящную линию шеи и держась за расслабленные плечи, потому что тайчо оказался немного выше него. Капитан не оттолкнул, но и особого энтузиазма не проявил, а когда поцелуй прекратился, констатировал факт:
- Наглый мальчишка.
Красивые губы обняли чубук трубки, Маюри затянулся и медленно выпустил облачко дыма, не обращая внимания на бывшего квинси. Но Исида не мог отступить: и из-за своего упрямства, и из-за горьковато-сладких губ мужчины… Он не сомневался, что щеки его покраснели, а взгляд стал влажным. Запах опиума заползал в ноздри и дурманил ещё больше. А потому, когда его руки легли на пояс юкаты, и тот белой лентой упал на пол, Исида не удивился. Только наклонился, чтобы провести языком по едва видной венке на шее мужчины и перейти на его грудь, целуя и покусывая неожиданно чувствительную кожу. Куротсучи-тайчо не скрывал своего сбившегося дыхания и глухих коротких стонов, ознаменовавших особо удачные ласки, но, когда Исида встал перед ним на колени и запустил пальцы за края фундоши, мужчина повторил всё тем же ровным хрипящим голосом:
- Я не дам тебе никакой информации.
Исида снова вдохнул опиумный дым. Он знал, что так и будет. Маюри сейчас может остановиться, а вот он… Кинув мутный взгляд вверх, вдоль тела мужчины, Исида понял, что всё уже бесполезно. Фундоши слетела на пол вслед за поясом-лентой, а уверенные пальцы легли ему на загривок, потрепали за него, почесали за ухом, точно собаку. Отчаянно захотелось заурчать, но у него было занятие поинтересней…
Куротсучи-тайчо стонал и смеялся и даже позволил ему маленькую месть… Но не сказал ни слова о квинси.

Умоляю, только не бей меня больно!!!
Название: Сон и явь
Автор: Бьякусик
Бета: нет
Пейринг: Ренджи/Бьякуя
Рейтинг: НЦ-столько не живут
Жанр: PVP, BDSM, ООС персонажей
Дисклеймер: все не мое, моя только больная извращенная фантазия
Предупреждение: слабонервным лучше не читать. И вообще, хорошо подумайте, я предупредил. Не вычитано!
Примечание: драббл написан по заявке для Тарь Ане на следующий арт
Сон
Я так давно мечтал об этом: хочу, чтобы ты звал меня по имени. Хочу услышать в твоем голосе мольбу, желание, отзвук той боли, которая сводит меня с ума уже который месяц.
- Ты – мой, Кучики Бьякуя! – рычу, обезумев от радости прямо в теплые мягкие губы. Твои глаза закрыты, но это и к лучшему, пусть все так и остается. Кто знает, возможно, увидев холодный презрительный взгляд, я не сдержусь. Мне страшно видеть в твоих глазах свое отражение, я давно это понял.
- Кучики Бьякуя!
Ты передо мной на коленях, руки связанны за спиной, продетой через быльца кровати веревкой, ноги широко расставлены. Исступленно глажу твое обнаженное тело, нетерпеливо сжимая ладонью свой член. Еще немного и кончу от одного твоего вида. Задыхаясь, вскрикиваю, чувствуя приближение оргазма. И тут ты открываешь глаза.
- Ксо! – удар наотмашь приходится прямо по холеному лицу, рассекая кожу на щеке. – Не смей так смотреть на меня! Не смей!
Фиалково-серые глаза двумя стальными клинками вонзаются в мое сердце.
- Перестань, не надо! – сознание застилает багровая тьма. Не помня себя от ярости и стыда, хватаю со стены плеть и заношу руку для удара. Тонкие кожаные ремни со свистом рассекают воздух, оставляя на нежной бледной коже багровые полосы. Тебе так идет красный цвет! Наконец ты закрываешь глаза, и я опускаю плеть.
- Проси! – сам не узнаю в этом полубезумном хриплом рыке свой голос.
Ты улыбаешься странной хищной улыбкой и облизываешь пересохшие губы. Я наблюдаю, как розовый язык скользит по бледным губам и понимаю, что сейчас произойдет. Хватаю тебя за волосы и рывком задираю голову, впиваясь взглядом в безумно желанный рот.
- Возьми меня, Ренджи! Прошу! – произносишь ты своим глубоким бархатным голосом, а в глазах появляется то самое выражение, которое я так хочу видеть. Тебе это нравится, нравится до такой степени, что плевать на все.
От этого окончательно сносит крышу.
Просовываю руку между твоих ног, не касаясь члена. Знаю, тебе мучительно хочется этой ласки, но я не поддамся. Только легко сжимаю яички и ввожу сразу два пальца, проталкивая их как можно глубже. Ты хрипло вскрикиваешь и пытаешься приподняться, но я надавливаю на плечо, заставляя сесть еще глубже, и грубо толкаюсь внутрь. Начинаю трахать тебя пальцами, наслаждаясь перекошенным от боли и наслаждения лицом. Несколько толчков и ты сам начинаешь насаживаться в бешеном темпе.
- Ренджи! Еще, еще!
Окончательно теряю над собой контроль.
- Тебе все мало? И этого мало? – ору прямо в лицо.
Перерезаю веревку, привязывающую тебя к кровати, резко отстраняюсь. Я так и не снял джинсы, в то время как ты раздет полностью. Сейчас ты получишь то, чего хочешь так сильно, Кучики Бьякуя.
Ты обнимаешь меня руками, со связанными запястьями и приникаешь всем телом. Отметины от кнута горят огнем. Тебе больно, наверняка больно. Вот только ты любишь боль, твое извращенное, невероятно порочное желание притягивает меня и дико заводит. Ты это знаешь и умело этим пользуешься.
- Ренджи! Ренджи! – чувственный бархатный шепот обжигает кожу и лишает последних крупиц рассудка. Толкаю тебя лицом вниз, высоко задирая бедра. Ты полностью открыт передо мной, такой красивый, развратный. Но нет, еще не конец, если я уступлю сейчас, ты поймешь, какую власть имеешь надо мной. Снова беру в руки кнут и начинаю дразнить нежную плоть входа толстой рукоятью, обтянутой черной мягкой кожей. Какое же это наслаждение слушать, как ты нетерпеливо скулишь, пытаясь насадиться на то, что так недавно доставляло тебе боль.
- Ренджи! Вставь мне! – в этом приглушенном подушкой срывающемся шепоте никто бы не узнал холодного надменного капитанского тона. Никто, кроме меня.
Рывком проталкиваю рукоять кнута почти до половины и начинаю ритмично двигать рукой. Твой стон переходит в животный крик, а мышцы резко сокращаются. Наматывая на кулак спутанные, влажные от пота черные волосы, задираю голову, заглядывая в потемневшие от экстаза глаза. Так и есть, ты на грани, Бьякуя. И ты не будешь меня ждать. Жадно провожу языком по точеному подбородку, слизывая ниточку слюны. Затем вытаскиваю рукоять, так полюбившегося тебе кнута и, впиваясь ногтями в исполосованные, украшенные кровоподтеками бедра, врубаюсь в тебя за мгновение до того, как ты выгибаешься подо мной так, что я даже успеваю испугаться, что позвоночник не выдержит и сломается, и с диким криком кончаешь. Чувствую, как твои мышцы сжимают мой пульсирующий член, тело сводит судорогой оргазма, а с губ срывается жалобный отчаянный стон.
- Бьякуя!
Явь
- Ренджи, проснись, – Бьякуя встревожено тряс любовника за плечо. Последнее время Ренджи плохо спал, и это тревожило аристократа все больше и больше. Они жили вместе уже около месяца и, по мнению Кучики, все было очень даже неплохо, по крайней мере, как может быть у двух, настолько непохожих друг на друга партнеров. Но эти странные сны…
Бьякуя прижался к любовнику, бережно обнимая его за плечи, и тут же почувствовал, как кровь прилила к щекам и месту намного ниже лица. Ренджи был возбужден, его тело пылало, а член стоял, как каменный.
Ками-сама, что же тебе снится?
Кучики накрыл ладонью напряженную плоть и легко сжал, чувствуя, как в нем самом пробуждается неконтролируемое желание, нетерпеливо ворочается, жжет изнутри, плавит сознание и сводит мышцы внизу живота.
- Бьякуя! – хрипло пробормотал Ренджи и проснулся.
- Что с тобой? Плохой сон? – прижимаясь щекой к груди руконгайца, прошептал Кучики.
- Тайчо, я… простите меня, тайчо!
Все еще не придя в себя после странного сна, Ренджи с трудом понимал, что происходит. Тихий шепот Бьякуи будоражил и без того возбужденное воображение. А его нежность рождала чувство вины за то, каким видит его во сне его собственный лейтенант, причем не первый день подряд.
Я сошел с ума…
- Ренджи, - глубокий голос Бьякуи резанул по нервам и Абараи, не выдержав искушения, рывком перевернул Кучики на спину, широко развел коленом ноги и с хриплым стоном без подготовки вошел, растягивая упругие мышцы, заставляя принять себя.
- Ренджи! – Кучики всхлипнул от неожиданной боли и прогнулся, почти становясь на лопатки, впиваясь ногтями в татуированные плечи.
Абарай подался вперед, врубаясь до конца и начал размашисто двигаться, заставляя любовника заскулить от глубоких, разрывающих его тело толчков.
- П..подожди, - в уголках фиалково-серых глаз выступили слезы. – Не надо, Ренджи, не так!
- Хочу, …не могу больше, … прости, - прохрипел Абарай, вколачивая любовника в футон.
Все внутри пульсировало от резкой боли, по щекам текли слезы, но Бьякуя странным образом не пытался сопротивляться, чувствуя, как сквозь боль накатывает волна темного острого наслаждения. Вопреки здравому смыслу хотелось сильнее, глубже, быстрей, чтобы, наконец, в полной мере понять, чего так неосознанно жаждет его плоть.
Тело стало невероятно чувствительным к любым прикосновениям. Жадно лаская плечи и грудь Кучики, Ренджи сильно сжал темный твердый сосок и чуть не кончил от того, как Бьякуя, до крови закусив губу, изогнулся под ним.
А затем, вцепившись в длинные алые пряди, Кучики стонал без перерыва, умоляя Ренджи двигаться еще быстрее.
Сон и реальность смешались. Пальцы Ренджи сами сомкнулись на длинной изящной шее и сжали ее, оставляя уродливые синяки. Бьякуя дернулся, насаживаясь еще глубже и, почти теряя сознание, сквозь вязкую пелену услышал животный рык Абарай, а затем волна оргазма захлестнула его, разбивая стеклянную тьму перед глазами миллиардами осколков.
- Бьякуя, - все еще тяжело дыша, Ренджи сжал любимого в объятиях. – Как же хорошо, Бьякуя!
- Мы извращенцы, Абарай. И это ты виноват, - Кучики болезненно поморщился и положил ладонь на шею.
- Прости…
- Не могу поверить, что ты чуть не задушил меня, - пробормотал аристократ, сворачиваясь клубком в теплых объятиях. – Животное!
Абарай подгреб тайчо к себе поближе и хмыкнул в темные волосы.
- Разве тебе не понравилось?
- Рррр…
- Все, все, понял… «Цвети…»?

название: Слежка
автор: [J]soV@...[/J]
жанр: потуги на йумар
рейтинг: G
персонажи: Хирако, Хиёри, Урахара
дисклеймер: Кубо...
предупреждения: ООС, бред
написано на эту заявку на Фанартеры vs Фикрайтеры

- Ты что тут делаешь? - Хиёри внимательно оглядела крышу магазинчика Урахары, на которой сейчас лежал Хирако и, казалось, дремал. - Я тебя спросила! - она поджала губы и потянулась снять с ноги тапок.
- Я занят важным делом, малявка. Я слежу за Киске, - Шинджи приоткрыл один глаз и лениво посмотрел на девочку. - Вали отсюда и не мешай мне.
Глаза Хиёри сузились, бровь дернулась, и в следующий момент она со всей силы пнула Хирако в бок, отчего Шинджи покатился к краю крыши.
- Совсем спятила?! - завопил он, успев в последний момент схватиться за край и не упасть.
Хиёри в развалочку подошла к нему и, схватив его за волосы, проорала ему в лицо:
- Я спросила тебя, что ты тут делаешь!
- Ты что, глухая?! - в ответ заорал Хирако.
- Добрый вечер, - вежливо поздоровался Урахара, сидящий на крыльце своего магазинчика и с интересом смотрящий на них снизу вверх.
- Добрый, - пробурчала Хиёри и отпустила Шинджи, тот воспользовался ситуацией, перевернувшись на живот, свесил голову вниз и помахал торговцу рукой.
- Привет, Киске! Как жизнь? Как торговля?
- Не жалуюсь, Хирако-сан, - улыбнулся Урахара, обмахиваясь веером. - Хороший сегодня вечер.
- Ага, - согласился вайзард. - И я же просил называть меня по имени!
Урахара в ответ лишь лукаво на него посмотрел.
- Он следил за Вами! - не выдержала, наконец, этой светской болтовни Хиёри и обвиняюще указала на Шинджи.
- Неужели? - притворно удивился Киске, спрятав лицо за веером.
- Хотел стащить твою панаму, Киске, - заулыбался Шинджи и потянулся рукой к голове Урахары.
- Нет-нет-нет! - театрально испугался торговец и схватился за свой полосатый головной убор, хотя Хирако смог бы его коснуться, только если бы свесился с края крыши по пояс. - В ней вся моя сила!
- Вот я и говорю, дай поносить, а?
- Нет! - твердо ответил Урахара и, приподнявшись, несильно ударил Шинджи веером по руке. - Держите свои руки при себе, Хирако-сан!
Вайзард усмехнулся, но руку убрал.
- Значит, всё-таки придется украсть, - мечтательно протянул он.
- ЧТО? - тапок Хиёри звучно встретился с затылком Хирако. - Мало того, что бездельник, так ты еще и вор?! - второй удар тапка привел к встречи подбородка Хирако с крышей.
- Совсем сдурела? Хочешь мне челюсть сломать? - вновь заорал Хирако, пытаясь увернуться от ударов.
- И не только сломать! - не отставала от него по громкости Хиёри.
- Ну-ну-ну, - попытался утихомирить их Урахара. - Зачем же портить такой замечательный вечер ссорами?
- Он первый начал! - надулась Хиёри, но бить Шинджи перестала.
- Я что ли себя первый тапком ударил? - проворчал Хирако, потирая ушибы.
Хиёри пнула его, но не слишком сильно.
- Ну почему я всегда в чём-то виноват? - страдальчески вопросил небо Хирако.
- Потому что придурком родился! - ответила вместо неба Хиёри и улеглась на крышу рядом с ним. - Эй, Урахара-сан! Я остаюсь, буду следить, чтобы этот придурок, - она толкнула локтем в бок Шинджи, - даже не смотрел в сторону Вашей панамы.
- Ты будешь следить вместе со мной за Киске? - обрадовался Хирако.
- Нет, я буду вместе с Урахарой следить за тобой! - отрезала Хиёри.
- А я буду следить за вами двумя, - развеселился Урахара, - чтобы вы не свалились с моей крыши на мою же голову. Как у нас всё удачно сложилось, все при деле!

Вы мне не поверите!!! Но я снова в Бличе!!! :vict:

Название: Мой дорогой Ма-чан
Автор: Акира Куросава
Фэндом: Блич
Пэйринг: Ишида х Маюри, намек на Ичиго х Ишида, Урахара х Маюри
Рейтинг: NC-17
Дисклэймер: ничего не знаю, моя хата с краю…
Предупреждение: изнасилование... или не совсем изнасилование? Ведь жертве-то понравилось! И не знаю, можно ли назвать это педофилией, если одному из них меньше 20 лет, а другому – больше 200... как мне кажется :tear:
Саммари: шутка Маюри: он создал новый афродизиак, и бедному, несчастному, маленькому, одинокому ючку-мазохисту надо было на ком-то испробовать новое зелье.
По идее, это должна была быть маленькая забавная пвп-шка без всякого Ичиго... Но, думаю, я недалеко отошел от изначального плана.

***
Теплая ночь вечного лета медленно опускалась на город, круглая луна ярко освещала окрестности. На крыше какого-то дома темнели два силуэта сидящих людей.
- Все-таки Сейретей – красивое место, верно? – Ичиго усмехнулся, сам не веря, что он говорит такие девчачьи вещи.
Ишида окинул его странным взглядом и усмехнулся:
- Ты рад, что вернулся? Несмотря на то, что мы привели сюда Зависимых?
- Да... Я скучал по этому странному городу.
- Вот умрешь, будешь жить тут вечно.
«Почему ты такой колючий?» - но слова так и не вырвались наружу. Ичиго лишь вздохнул. Ишида сидел слишком близко: стоит как бы случайно передвинуть руку, и можно коснуться его мизинца – Ишида руками опирался на черепичную крышу, откинувшись назад. И слишком далеко: так хотелось притянуть его к себе поближе, чтобы он опирался на его плечо.
- Ишида...
- Что?
- Ты? – снова замолчал, не зная, как спросить. Да и что спрашивать? Что с ним делали Зависимые, когда украли? Или целовался ли он с той женщиной – Йошиной? Глупость какая!
Но глупость, ответ на который так хочется знать.
Ревность, хотя между ними ничего нет.
Желание быть единственным. Чтобы ни на кого больше не смотрел. Чтобы никто больше не касался его. Такого упрямого, гордого, своенравного. Холодного, высокомерного. Но такого одинокого, беспомощного, уязвимого.
Ишида медленно повернул голову в его сторону:
- Что? – чуть наклонился, и челка упала ему на глаза, мешая увидеть их выражение.
Ичиго судорожно сглотнул. Ну почему? Почему именно он?
Почему парень?
Почему не суровая, но такая верная Рукия? Почему не пышногрудая Иноуэ? Почему не любая другая девчонка?
- Ишида... – выдохнул почти беспомощно.
- Да?
«Что выражают твои потемневшие в этом неверном лунном свете глаза за этими поблескивающими очками? Чувствуешь ли ты ко мне то же, что и я к тебе? Да и что чувствую я? Это так... неправильно...», - рука потянулась сама собой, медленно стаскивая с него очки.
- Урю-ю... – еще тише.
- И-чиго-о...
Теплое дыхание коснулось щеки, и это дыхание было интимнее самого глубокого поцелуя.
- Я... – Ичиго тонул в этих иссиня-черных глазах.
- Эй! Ребятки!
«Ребятки» мгновенно отпрянули друг от друга.
Да, вечер был слишком прекрасным, чтобы долго продолжаться. Громкий голос Иккаку грубо разорвал тишину, и через мгновение перед ними на корточках уже сидел лысый шинигами.
- Хватит на крыше хандрить! Этим вы все равно никому не поможете! Пошли лучше со мной!
- Куда? – Ичиго не смог скрыть недовольства.
- В 11-ый отряд, - Иккаку то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил этих ноток, приписав его недовольство безуспешным поискам Зависимых. – Сегодня у нас большая вечеринка, - весело подмигнул, - Где еще вы сможете выпить, вы, малолетки? – громко рассмеялся собственной шутке.
- Пошли, - Ишида кивнул и встал. Ветер мгновенно встрепал его длинную челку.
- Ладно, - Ичиго пришлось подчиниться.
Жаль... возможно, он бы набрался храбрости поцеловать Ишиду... И, возможно, Ишида даже не оттолкнул бы его.
***
Голова кружилась отчаянно, и Урюю решил проветриться: никогда раньше он не пил сакэ. Не позволял расслабляться себе настолько, чтобы делать такие глупости. У него другая цель в жизни: защищать людей от Пустых, и к этой цели он шел, не отвлекаясь на прочие глупости. Он знал, чего хочет в этой жизни, и ради этого не позволял себе расслабиться ни на секунду.
Никогда в жизни он не забудет, что не смог защитить своего дедушку.
Но он сумеет защитить других. И неважно, что ради этого ему, возможно, придется пожертвовать своей жизнью. Это – мелочь.
Да, возможно, он был жестким, принципиальным человеком. Но сегодняшняя ночь...
Первая ночь, как они вернулись в Общество душ. Столько воспоминаний. Столько смятения в душе.
Потому, наверное, он согласился на предложение Ичиго прогуляться: они тайком покинули дом Куукаку, пробрались в город.
И на крыше... Ишида сам не понял, что только что произошло между ним и Ичиго, но появление шинигами было так некстати.
Очень некстати...
Ишида прислонился к холодной стене - зря он столько выпил. Но эта шумная, подвыпившая компания, смущающая Матсумото-сан...
И гордый квинси позорно сбежал.
«Гордый», - Ишида печально усмехнулся. «Гордый... Клянусь Гордостью Квинси», - вытянул правую руку, и в лунном свете блеснул браслет; качнулась, отражая блики, подвеска-крестик. «Клянусь Гордостью Квинси...»
- Давно не виделись, Ишида-сан, - тихий, нежный голос. Но нежность этого женского голоса не обманет даже Пустого.
- Давно не виделись, Куротсучи Нему-сан...
***
- Эй! Куросаки-Слабак! – Иккаку обхватил его за плечи, грозя облить сакэ из опасно накренившейся чашки. – Совсем пить не умеешь?
- Оставь мальчика в покое, - Рангику слишком близко наклонилась к нему, и Ичиго не видел ничего, кроме почти вываливающихся из разреза грудей. Отчего-то нестерпимо хотелось выйти и пойти вслед за Ишидой, догнать его. Почему он ушел? С ним все в порядке?
- Он не мальчик! – Иккаку махнул рукой и выплеснул-таки половину пиалы. – Он уже мужчина! Верно, Ичиго? – пьяно расхохотался, блестя хитрыми глазами.
Туман в голове мешал уловить подвох в вопросе шинигами, и Ичиго только покорно кивнул. Почему же все-таки Ишида ушел один? Куда? С ним все в порядке?
Вряд ли он столкнется с Зависимыми в Сейретее, где полно шинигами, но отчего-то беспокойство точило его. Он протянул руку, нащупывая Зангетсу.
- Эй! Не стоит хвататься за меч! – Шухей уселся по другую сторону. – Расслабься на один вечер. Это не вредно, - вздохнул. – Нам предстоят нелегкие деньки, так что отдохни впрок.
Ичиго кивнул и остался с ними.
***
Шинигами появилась перед ним словно из ниоткуда.
- Вы уже опробовали браслет в бою?
Ишида кивнул: он этим браслетом открыл дверь Зависимым в Общество душ.
- Кое-кто хотел бы встретиться с Вами, Ишида-сан.
Урюю даже знал, кто был этим «кое-кто», но кивнул, соглашаясь.
- Я готов последовать за Вами, Куротсучи Нему-сан.
Девушка кивнула, повернулась и исчезла, перейдя на синпо. Ишида последовал за ней.
***
- Кви-и-инси! – противный, приторно-тягучий голос, скрипящий, словно ржавая дверь. Голос, который Ишида не забудет никогда, даже при всем своем желании. Голос, который преследовал его в кошмарах. – Доброй ночи, - отвратительная улыбка, растягивающая безжизненно-белые, тонкие губы.
- Куротсучи-сан, - Ишида слегка поклонился: вежливость как одно из достоинств истинных квинси.
- К чему эти церемонии для старых друзей? – Маюри широко махнул рукой, словно откидывая их, - Ведь все недоразумения между нами исчезли с того момента, как разрешилась ситуация с дорогой Кучики Рукия-сан? – рассмеялся.
Ишида ответил ему холодным взглядом, вызвав новый приступ скрипучего смеха.
- Присаживайтесь же, дорогой гость! – от юного квинси разило сакэ – как раз то, что ему нужно! – Надеюсь, вы получили мой подарок через мою дорогую дочь?
Отказываться после такого – просто грубость! И Урюю присел на предложенный стул.
- Да. Спасибо, - с трудом выдавил из себя.
- Надеюсь, вы уже опробовали его? – налил ароматного чаю и вежливо предложил гостю.
Ишида взял чашку, задумчиво повертел ее в руках, не зная, как правильно ответить на этот вопрос. Сделал маленький глоток, оттягивая момент ответа. Чай оказался свежим и вкусным.
- Мне очень интересно узнать, как этот браслет действует в бою, - Маюри доверительно наклонился к нему. – Я, знаете ли, экспериментатор. Но у меня под рукой не оказалось ни одного квинси, на ком можно было бы провести этот опыт! – горестно развел руками, жалуясь на несправедливую судьбу. – Ваш покойный дедушка, знаете ли, был очень упрямым подопытным, не желающим идти на контакт!
Ишиде с трудом удалось сдержать себя: эта сволочь еще смеет поминать его Учителя!
Чтобы не взорваться, одним махом допил чай.
Маюри удовлетворенно рассмеялся: все шло по намеченному плану.
Обошел стол, приближаясь к мальчику. Наклонился к нему близко-близко.
- Он так любил кричать: «Урюю, внучек!», - рассмеялся, откидывая голову. – Это было так смешно! Ему разрезают кожу, разрывают мышцы, чтобы вытащить внутренности, а все, о чем он способен думать – это о тебе! Разве это не забавно? Такой старый, негодный на эксперименты экспонат!
Урюю не выдержал и вскочил, с рычанием схватив гада за ворот:
- Не смей!!! Не смей говорить о моем Учителе!
- Оо! – Маюри округлил глаза в притворном страхе. – Вы – квинси – все такие похожие! Гордость квинси, да? – расхохотался, брызжа слюной на лицо Ишиды. – Пытаетесь показать, какие вы благородные? – перешел на доверительный шепот, опаляя близким дыханием его лицо. – А что есть ваша гордость? Пустой звук! – рассмеялся еще громче. – Все, на что вы способны – умирать на моем операционном столе!
- Ублюдок! – Ишида швырнул его в стену. Крест сам собой бросился в его ладони.
- А знаешь, что самое смешное? – Маюри медленно встал с пола. Шапка свалилась, и ему пришлось откинуть волосы назад. Голубые пряди красивым веером вспороли воздух. – Твой дедушка умер не от моих экспериментов, а потому, что его сердце не выдержало, - гнусно захихикал. – Он оказался таким слабым, никчемным, ни на что не годным квинси!
Голубая сверкающая стрела с огромной скоростью полетела в его сторону, но он с легкостью увернулся, и стена за его спиной взорвалась.
- О! Я вижу, что мой браслет действует, да? – это грубое напоминание, благодаря кому он вернул свою силу, взбесило Урюю еще сильнее.
Ослепительная ярость - словно вскипела его кровь - ослепила его, и квинси с кулаками набросился на шинигами, желая голыми руками разорвать ненавистного врага.
- Ублю-удок! – схватил за ворот, но Маюри лишь расхохотался.
- Глупый маленький квинси!
- Ненавижу-у!!! – ударил по ухмыляющемуся лицу, а дальше он и сам не помнил, как избивал капитана 12-ого отряда. Гнев как огонь бежал по его жилам, опаляя и сжигая рассудок, странное возбуждение охватывало его тело: такого он не испытывал никогда раньше, даже во время боя: в бою он был холоден, спокоен и расчетлив. Сейчас же он не понимал, что делал. - Я убью тебя!!
- Неужели? – шинигами слизнул стекающую из уголка его губ кровь. – Благородный квинси способен убить несопротивляющегося человека?
- Ты не человек! Ты мразь!! – изо всех сил ударил по лицу, и Маюри отлетел, бесформенной кучкой упав у другой стены. – Я уничтожу тебя!! – гнев сжег его мозги, уничтожил рассудок, и Ишида, бросив шинигами на стол, одним взмахом разодрал и сорвал с него штаны. – Сволочь! – дрожащей от перенапряжения рукой расстегнул ширинку, вытащил болящий от возбуждения член и почти с облегчением вонзил его в несопротивляющееся тело.
Маюри закричал от боли и наслаждения. О, как давно он не испытывал этого восхитительного чувства! С тех пор, как этот ублюдок Урахара бросил его и сбежал в реальный мир с этой похотливой кошкой.
Нежная, мягкая кожа разрывалась под его ногтями, алая кровь – почти как у живого человека – маленькими капельками стекала, капала. Темнота перед глазами, и все, что видит Ишида – это белоснежная кожа и алые капли крови. Он двигался все быстрее и быстрее, с безумной, сумасшедшей силой вколачиваясь в покорное тело, разрывая мышцы. Теплая кровь стекала по его ногам, пачкая штаны.
Маюри стонал и кричал, умолял и заклинал:
- Еще, еще! Сильнее! Быстрее!!
«Только не останавливайся! Еще чуть-чуть, будь хорошим мальчиком! Еще чуть-чуть! Потерпи!» - умолял про себя.
- ДА-А-А!! – пик наслаждения ослепил его, взорвался миллионами звезд, и Маюри отчаянно сжал его член внутри себя. Противоестественная, сладкая судорога пронзила тело Ишиды, и он кончил, без сил падая на свою жертву.
***
Маюри рассмеялся, откидываясь на спину: давно ему не было так хорошо. Тело пело и звенело, готовое взлететь по первому призыву – такая легкость охватила его. Он не стал даже поправлять одежду или пытаться уничтожить следы изнасилования: он ждал следующего гостя.
Если он не ошибался, с минуты на минуту к нему должен был пожаловать пылающий от гнева Куросаки Ичиго.
А он никогда не ошибался.
И все его эксперименты были точными, что доставляло ему наибольшее удовольствие.
***
Урюю не знал, где он, что, как здесь оказался. Казалось, мир перевернулся, не в силах понять, что он только что сделал. Силы оставляли его, голова кружилась до тошноты, и он начал падать.
- Ишида! – Ичиго подхватил его. – Что с тобой?
Волосы обычно до отвращения опрятного парня были всклокочены, белая рубашка испачкана и измялась, а взгляд! Бегающий, лихорадочно горящий. Губы дрожат, руки трясутся.
- Ичиго, - цепляется за него, не в силах держаться на ногах.
- Ишида! Где ты был? Что случилось? Я обыскался тебя!
– Ичиго! Я... Куротсучи... Маюри...
Куросаки зарычал, услышав ненавистное имя:
- Что?! Что этот ублюдок посмел сделать?
Ишида всхлипнул, сползая на землю, но все же прошептал через силу.
- Изнасиловал...
Куросаки отпрянул от него, не в силах поверить. Безумный взгляд выхватил лишь следы крови на штанах любимого.
- Что?!! Ублюдок!!!! – Оттолкнул его, роняя и не заботясь о его ранах. – Убью!!! Сволочь!!! – ушел в синпо, не слыша, как отчаянно зовет его квинси.
Ненависть, отвращение, гнев ослепили его: как посмел этот ублюдок в маске изнасиловать его мальчика?!
- Куротсучи Маюри-и-и-и! Ши-нэ-э-э!!!

почти правильное пвп...
Пока писал, держал перед собой 1. Никакой романтики со стороны Куросаки Ичиго
2. Называть Ишиду только квинси, чтобы не путаться между Ишида и Урюю.
3. Не путать POV, поэтому никаких описаний впечатлений Ичиго. Вот этот POV меня больше всех и смущает: можно ли вообще писать про Ичиго? Не станет ли это выражением его точки зрения на события? Ладно, пока не попробую, не узнаю...


Название: Ичиго х Урюю
Fandom: Блич
Paring: Ичиго х Урюю
Rating: NC-17
Warning: никаких
Summary: pwp
Disclaimer: Не мое... извлекаю лишь моральное удовлетворение...

Любовь?
Да, это, несомненно, любовь, если он позволяет Куросаки проделывать с ним такое каждый раз. Ни капли нежности, ни капли романтизма: Ичиго просто не был способен на такое. Слишком жесткий, слишком сильный, слишком... подавляющий?
Квинси скривился: в этом чертовом шинигами все всегда было слишком...
До упора пустил струю холодной воды, набрал в ладони и брызнул в лицо. Плевать, что школьная рубашка намокнет: в класс он возвращаться не собирался. И школьный туалет – не место, где он собирается плакать или жаловаться на жизнь. Да и нигде он не собирается этого делать - это бессмысленно. Он сам согласился на такие отношения, прекрасно зная, что не умеет тот нежно, не в его это характере.
Дверь хлопнула, заставив его вздрогнуть.
- Ишида, - голос холодный, будто равнодушный. Хотя, на самом деле это не так: Ичиго не монстр, не пустой: он горячий, полный эмоций, только замкнутый, и застенчивый на самом-то деле. Стесняется говорить о любви и своих чувствах... И наверняка, волновался, раз пришел за ним. Но не умеет он высказывать своих ощущений. Вернее, умеет, и только одним способом, от которого квинси как раз так больно сейчас.
Куросаки подошел к нему сзади, положил ладонь на спину.
- Чего? – опирающийся на раковину квинси не потрудился ни выпрямиться, ни обернуться на своего любовника.
Ичиго молча передвинул руку ниже, погладил по выпяченному заду.
- Отстань! – дернулся, потому что все еще больно сидеть, трудно ходить.
Но Ичиго схватил его, не позволяя вырваться. Возможно, он хотел утешить его, просто не знал, как проявлять нежность. Поэтому он просто заломил ему руки за спину, чтобы не дергался. Торопливо расстегнул его ширинку, стащил свободные школьные брюки вместе с нижним бельем. На белой ткани трусов виднелись капельки крови, и Ичиго нахмурился, кусая губы: квинси наверняка было больно. Он осторожно положил ладонь на гладкую попу, погладил.
- Не сейчас, - квинси дернулся, но Куросаки лишь сунул колено между его бедер, заставляя шире раздвинуть ноги. Сунул руку под хлещущую из-под крана воду, обильно смочил и вставил мокрые пальцы в не успевший закрыться после утреннего анус.
- Черт! Куросаки! – Один палец? Два пальца?
Шинигами замер.
- Больно же! – простонал, кусая губы.
- Сейчас, - короткое слово, которое должно послужить утешением и одновременно обещанием заглушить боль. Подвигал пальцами внутри него, находя простату, и квинси изогнулся, подставляясь.
Наверняка он не был безразличен Куросаки, раз он в своей манере заботится о нем: не хочет насиловать, подготавливает его дырочку для своего члена, как может. Разводит пальцы внутри него, пытается расширить вход, почти надрывая, потому что член у него достаточно большой и толстый.
Квинси уже задыхается, давится рваными вдохами - жадными попытками вдохнуть поглубже. И все равно успевает ругаться сквозь зубы, повторяя одно: «Черт, черт, черт! Давай же!»
Куросаки не заставил его долго ждать: он быстро достал свой член, пристроился поудобнее и вошел одним уверенным движением. Сильно и метко, словно вонзал свой меч в Пустого.
- Оохх, - сдавленно простонал квинси, откидывая голову. Успел заметить в зеркале отражение своего искаженного лица, и бессильно опустил голову.
Ичиго трахал его размашисто, с каждым разом входя все глубже и глубже, яростно и сильно, словно не любил его, а сражался с Пустыми. И квинси, захлебываясь стонами, подмахивал ему: пусть его шинигами не умеет выражать свои чувства словами или «чем-то там под луной», но он любит его, любит! И его член внутри него, глубоко-глубоко: разрывает его анус, растягивает прямую кишку, входит до конца, до упора. Имеет его, владеет им. Ни боли, ни стыда, ни гордости квинси, только эмоции Куросаки – яростные, сильные, подавляющие. Реяцу полыхает так, что впору воде загореться.
Квинси схватился за свой болезненно возбужденный член и начал отчаянно дрочить, старясь успеть за ним, кончить одновременно. Пальцы шинигами нежно обхватили его мошонку
- И-чи-го... - оргазм накрыл почти неожиданно. Куросаки вцепился зубами в его плечо, чтобы не закричать от переизбытка чувств, навалился сверху, и квинси упал на жесткий пол, не в силах выдержать его вес.
Дыхание восстанавливается медленно, голова кружится, но шинигами уже вскочил на ноги, застегнулся и заправился, теперь тянет его за руку вверх: нельзя забывать, где они находятся, и в любую минуту может кто-то заглянуть.
- Как ты? – это не сухой вопрос, это высшее проявление заботы с его стороны, и квинси благодарно улыбнулся.
- Нормально.
Ичиго нахмурился, глядя на его лицо, слегка толкнул, заставляя снова нагнуться над раковиной. Квинси ухмыльнулся, широко раздвигая ноги и оттопыривая зад.
Куросаки хмуро оглядел его развороченный анус, похожий на раскрывшийся алый, живой цветок: края пульсируют, пытаясь закрыться, и оттуда течет его розоватая сперма, смешанная с кровью – все-таки порвал.
Шинигами набрал в ладонь воды, облил, пытаясь смыть следы своей деятельности, и квинси вздрогнув от холода, дернулся и захихикал:
- Эй, что это еще за телячьи нежности? – за что получил ребром по шее и охнул от боли. – Черт! Вот и закончилась любовь, - засмеялся хрипло, получив в награду еще один хмурый взгляд из-под рыжих бровей.
Ичиго смочил в воде свой носовой платок, всунул ему в руку и ушел, хлопнув дверью.
Квинси хмыкнул: опять ему одному разбираться с последствиями. Провел влажной тканью по своей промежности, собирая их сперму.
И все равно это любовь. У каждого она своя, а у них с Ичиго - вот акая вот...

Название: Эээ... в подарок для единственной и неповторимой Eneada. Спасибо тебе огромное за твои консультации, подсказки и поддержку :squeeze:
Fandom: Блич :small:
Paring: Куросаги Ичиго х Ишида Урюю
Rating: nc-17, pwp
Warning: «Осторжно, злой автор!» То есть, куча грамматических, стилистических, пунктуационных и других ошибок, ООС и ваще все грехи жизни, но, к сожалению, автор злобный, потому никакой критики не принимает
Summary: искусство соблазнения шинигами за пять секунд
Disclaimer: Я - не я, и дайря - не моя

тихо радуется, что никто не будет читать этот фик... нету теперь бличеманов на моем дайрике, кроме Энеады и Ящера с Мурьком :laugh:
Если ты – временно исполняющий обязанности шинигами в маленьком городе, в котором господствует паломничество всяких проходимцев, наподобие тех же настоящих шинигами или пустых, то ты, наверное, должен уже привыкнуть к тому, что спать тебе спокойно по ночам не дают. Куросаки и привык: как минимум через ночь в его спальню, через открытое окно – Ичиго понял, что закрывать его просто бесполезно – вваливался кто-то из вышеперечисленных персон и с воплем тащил его куда-нибудь сражаться.
Поэтому, когда и этой ночью его окно бесшумно открылось, и в него легкой тенью запрыгнул очередной гость, Ичиго совершенно не удивился. Зато удивился, узнал его.
- Ишида? Ты что тут забыл?
Гость продолжал сидеть на одном колене, опершись одной рукой об пол – в той же позе, как он приземлился. Затем медленно поднял голову и уставился на него совершенно черными в неверном свете луны глазами.
- Че молчишь?
Ишида медленно, изящно встал, неторопливо подошел к его постели.
- Пустые, что ли напали? – что-то было непохоже, но Ичиго все же вскочил на ноги и встал перед ним. – Че молчишь-то?
Вместо ответа Урюю обнял его руками за шею и поцеловал в губы.
Первое мгновение Ичиго был в шоке, затем резко, с силой ударил одноклассника под дых, и тот отлетел к стене. Упал, стукнувшись спиной, и сполз вниз.
Куросаки с отвращением вытер губы:
- С ума сошел? Ты че творишь?
Урюю медленно поднял на него голову, и, не пытаясь откинуть челку, спадающую ему на глаза, медленно пополз к нему.
- Ишида? – Куросаки был слегка напуган его подобной реакцией – только тут он понял, что тот не издал ни единого звука, даже когда ударился об стену и упал. Даже не застонал. – Урюю?
Тот подползал все ближе, и также медленно отступающий Ичиго уже уперся спиной в противоположную стену маленькой комнатки.
- Ты че? Что с тобой?
Подползя к нему вплотную, Ишида наклонил голову до самого пола, словно кланялся ему, и Куросаки в первую секунду даже не понял, что произошло. Нечто мягкое и влажное коснулось большого пальца его правой ноги, заставив вздрогнуть от неожиданности, и Ишида принялся облизывать его ногу – медленно, вдумчиво обводя языком каждый ноготь, просовывая его между пальцами, нежно целуя.
Куросаки был в шоке: никто и никогда прежде не облизывал ему ноги. И меньше всего он ожидал этого от своего нелюдимого и угрюмого одноклассника. Конечно же, у Ишиды были свои тараканы в голове и даже, признаем честно, просто огромные тараканища, но чтоб такое?!
- Ты че? – Куросаки испуганно прижался к стене, но отнять свою ногу так и не додумался.
Урюю же тем временем подключил и руки к этому процессу: теперь его пальцы почти невесомо порхали по его голени, дразня волоски, нежно ласкали внутренний изгиб колен, и Ичиго застонал – это оказалось так приятно.
- Урюю… - это было больше похоже на жалобный стон, и тот опять поднял на него темные глаза.
Затем медленно согнул его ногу в колене, поднес ступню к своим губам и, продолжая смотреть ему в глаза, приоткрыл свои губы и лизнул его большой палец. Медленно втянул его в рот, словно самый сладкий леденец, и начал сосать.
- Оххх… что… - Куросаки даже подумать не мог, насколько это чувственно и прекрасно, когда тебе обсасывают пальцы на ногах, и все, что он мог – это беспомощно откинуться назад, чувствуя, как приятное тепло разбегается по его телу, разгоняя возбуждение и прогоняя все разумные мысли.
Тонкие, искусные в рукоделии пальцы пробежали вверх по его ноге, лаская колени, бедра – так ласково, так нежно, без всякого напора. Куросаки не чувствовал в его поведении никакой агрессии, и потому он сдался.
Словно почувствовав перемену в его настроении, Ишида выпустил изо рта его ногу, встал на колени и стянул с него трусы – больше на спавшем Ичиго ничего и не было надето.
Голова словно в тумане, и Ичиго автоматически переступил через них, позволяя себя раздеть. Его член стоял почти параллельно полу, и Ишида, продолжая смотреть ему в глаза, приоткрыл губы и все также неторопливо втянул его член в свой рот, как только что до этого его пальцы на ноге.
- Оххх… ты &*&% твою ?%;№, - все, что смог сказать Куросаки – это коротко, но от души выругаться. Всхлипнул от восторга и едва не упал – во рту Урюю так влажно, тепло и замечательно – совершенно не так, как в его мечтах о большегрудых девочках. И теперь уже совсем не важно, что это взбрело в голову его ненормальному другу. Сейчас юному телу нужно совершенно другое.
Ишида же обнял его за подогнувшиеся колени и продолжил спокойно ему отсасывать, не обращая внимания на вцепившиеся в его волосы пальцы Ичиго, который мог только стонать, всхлипывать и едва не сходить с ума от восторга - до тех пор, пока тот не кончил ему в рот.
И только тогда он выпустил его член изо рта и медленно встал перед ним в полный рост. Его сперму он так и не проглотил, и тоненькая белая струйка побежала из уголка его рта - так развратно и ужасно пошло… и в то же время ничего прекраснее Ичиго в своей жизни не видел… И только сейчас Ичиго понял, насколько красив его друг.
- Урюю, - слабый стон, и он потянулся к нему, обхватил его лицо и слизнул свое семя с уголка опухших губ. Знать, отчего опухли эти тонкие обычно губы – самая сладкая тайна в его жизни. И даже странно, как отчетливо он видит в полутьме каждую черточку его лица, густую тень каждой реснички, лежащей на его бледном, спокойном лице.
Ишида отошел от него на шаг и стянул через голову свою футболку. Спустил резинку свободных штанов, которые тут же упали вниз, и Куросаки увидел, что на нем нет ни трусов, ни ботинок. И даже носков – он прибежал к нему среди ночи босой, словно только что выбрался из постели.
Тонкое, угловатое тело в бледном свете луны манило, и Куросаки стало наплевать, что они оба – парни. Ишида протянул ему руку, и Ичиго послушно вложил в нее свою.
Конечно же, тот повел его к постели – куда еще? Аккуратно уложил, не насильно, но властно развел его ноги и встал между ними на колени.
- Оххх, - Ичиго только что кончил, но стараниями умелых губ, языка и пальцев Урюю через несколько минут молодое тело было готово к следующему раунду. – Иди ко мне, - Куросаки протянул руки, желая обнять его, но все также безмолвствующий парень смотрел на него кажущимися в полумраке бесстрастными глазами.
Вместо этого он оседлал его, сев на него верхом и обхватив коленями, приподнялся, обхватил ладонью его вставший член, и Куросаки едва не задохнулся, когда понял, что тот собирается делать.
- Стой! Тебе же будет больно! – и в следующее мгновение его член обхватила настолько жаркая, восхитительно тугая теснота сильных мускулов, что он задохнулся.
Урюю впустил его в себя полностью, сев на него.
- Черт! С ума сошел! Повредишь себя!
Видимо, Урюю было больно, потому что он замер, но в следующую же секунду начал двигаться, и Ичиго стало не до слов. Все мысли снова вылетели из его головы, и все, что его занимало – это его друг, скачущий на нем, словно последняя шлюха, и, черт возьми! Это нравилось Куросаки! Он стонал и выгибался, впившись ногтями в бедра Ишиды, а тот выгнулся назад, поднял руки вверх, словно хотел взлететь, но только его волосы крыльями взлетали вокруг его головы, и это было невыносимо прекрасное зрелище. Такой беззащитный, уязвимый, полностью доверившийся ему и своим чувствам - квинси был прекрасен, и юный шинигами хотел видеть его таким всегда.
Хотел сделать его только своим.
Странное, собственническое чувство, которого не было в нем еще днем… или было, только дремало? Пока Ишида не пришел к нему среди ночи и не разбудил его.
- Черт… хочу тебя еще больше, - впился ногтями в нежную кожу его бедер, оставляя на ней длинные, сразу же набухшие кровью царапины, и кончил, отчаянно кусая губы, чтобы не закричать, и совершенно не замечая, как к его животу прижимается мягкий, холодный, вялый и абсолютно не возбужденный член Урюю.
Маюри, игравший куклой-квинси, расхохотался, на секунду выпустив контроль над Ишидой, и тот наконец застонал от боли. Урюю понимал все, что делает его тело, но не только не мог управлять им, но и слова сказать. Капитан двенадцатого отряда был, скромно говоря, гением – он не только сумел воссоздать технику куколок Заэля, но и усовершенствовал ее, и теперь мог играть с квинси, которых он изучил до последней клеточки, так, как только взбредет ему в голову.
Ишида же, почувствовав, как ослаб контроль, рухнул на своего друга и, отчаянно, из последних сил прошептал:
- Куросаки… помоги мне…
И тот услышал его. Обнял и прижал к себе.
- Конечно, мой хороший, - перевернулся, подминая под собой, и начал покрывать поцелуями его лицо, шею, грудь, опускаясь ниже. Втиснул руку между их телами и накрыл ладонью его пах. – Тебе было настолько больно? – виновато поцеловал его в плечо. – Ничего, сейчас я все исправлю… тебе будет так же хорошо, как и мне, - развел его ноги в стороны, начав нежно ласкать. – Всего пять минут, и я буду готов к следующему раунду. Я трахну тебя так, что ты будешь кричать от наслаждения и просить делать это с тобой каждую ночь! – восторг переполнял Ичиго, - Теперь я всегда буду с тобой! – и накрыл губами его сосок.
«Нет, идиот! Не так!» - мысленно заорал Урюю, но никто его, к сожалению, не слышал.
Ишида Урюю всегда знал, что тупее его одноклассника Куросаки Ичиго никого на свете нет.

Я не мог не сделать подлость :small: поэтому я украл арт Eneada :small: Такие ресницы... :heart::heart: так и наводят на всякие пошлые мысли

Ежели бличеманы еще не разбежались под напором КоКаме, и ежели че не понравится, вините во всем Eneada, которая соблазняла меня своими квинси :small:

Название: Игры Маюри
Fandom: Блич
Paring: Ишида Урюю х Куротсучи Маюри
Rating: nc-17, pwp, изнасилование
Warning: «Осторжно, злой автор!» То есть, куча грамматических, стилистических, пунктуационных и других ошибок, ООС и ваще все грехи жизни, но, к сожалению, автор злобный, потому никакой критики не принимает
Summary: Ма-чан тайно ото всех балует себя... хотя вряд ли кому такие игры понравятся :small:
Disclaimer: Я - не я, и дайря - не моя

Капитан 12 отряда любил работать ночью: любил тишину в лаборатории, когда оставался в ней один - тихо жужжали компьютеры, мониторы тускло освещали его кабинет. Любимый хирургический стол был аккуратно прибран и вычищен до блеска.
Никого здесь нет, и Маюри позволил себе маленькую слабость. Так приятно побаловать себя, когда никто этого не видит и никогда не узнает. Он принял горячую ванну, щедро намылившись ароматным гелем, и, не удосужившись вытереться или одеться, разгуливал по лаборатории в распахнутом халате, накинутом на голое тело.
Халат был такой пушистый, ярко-синего – его любимого цвета, и Маюри любил нежное прикосновение к своей голой коже, словно ее касался самый искусный любовник.
Жестокий и бездушный капитан 12 отряда был настроен сегодня ночью почти игриво, и ему приятно оттого, как едва ощутимый ветерок гладил его бедра с внутренней стороны, когда он делал большие, стремительные шаги. И Маюри то летал из комнаты в комнату, то стоял, как сейчас, стараясь разглядеть в тусклом свете экранов жидкость в пробке, когда скорее почувствовал, чем услышал движение за спиной.
- Квинш-ш-ши, - как можно более скрипучим и сварливым голосом выдавил он. – Опять болтаешься в моей лаборатории? Я сказал тебе уже, что тебе тут нечего высматривать. Убирайся!
Но смутная тень за его спиной промолчала, вместо этого начав приближаться к нему. Медленно, осторожно.
Мальчишка просто наглел на глазах, и Куротсучи-тайчо хотелось проучить его.
- Или ты соскучился по моему скальпелю? Хочешь лечь на хирургический стол?
Чего он не ожидал, так это нападения. Причем физического. Его схватили за загривок и, как ни обидно, несколько раз стукнули лицом об стол, прежде чем он среагировал и ударил Урюю, заставив его чуть ли не отлететь к стене.
Брезгливо отряхнулся, поправляя воротник халата. Аккуратно поставил колбу на место – не разбил, сохранил: настоящий ученый во всем должен сохранять трезвую голову.
- Ты совсем обнаглел, мальчишка.
Ишида плавно поднялся с пола и тут же прыгнул на него. Толкнул вперед, заставив удариться ребрами о край стола с такой силой, что перехватило дыхание. Град ударов обрушился на него – жестких, профессиональных, с применением духовной силы. И такая агрессия, такая ненависть в них, что Маюри просто теряется под их напором. Да и отсутствие маски оказывает на него деморализующее действие, словно в ней он черпал дополнительные силы. Жесткие пальцы впились в его волосы, дернули голову назад, и Маюри увидел жестокие, синие глаза, четко подведенные темно-фиолетовой тушью, обрамленные густыми, иссиня-черными ресницами. И фиолетовые губы на бледном лице.
Квинси красив, как никогда, но он не дал ему полюбоваться собой. Толкнул вперед, роняя на пол, и снова удары - меткие и жестокие, каждый из которых вырывал у Маюри крик или стон. Куротсучи унижен, но отчего-то не может оказать сопротивления. Вместо этого подтянул ноги к груди, прикрыл руками голову, пытаясь защитить самые уязвимые места - его тело реагировало инстинктивно, но от этого было мало пользы.
Движения Ишиды молниеносны и отточены. Даже удивительно, насколько привычным движением он обхватил за талию на мгновение обмякшее тело капитана 12 отряда, закинул грудью поперек хирургического стола: так, чтобы его руки и ноги свешивались с разных краев. Широко развел его ноги и привязал к ножкам, зафиксировав в унизительной позе. Маюри и моргнуть не успел, как его руки также оказались закованы.
Наверное, пожелай он этого, он сумел бы вырваться из этих жалких на вид пут, но он сам делал их – долго выводил их формулу, чтобы невозможно было разорвать их с помощью рейяцу. Проводил мучительные испытания на шинигами, мечтал опробовать их на каком-нибудь капитане, или хотя бы лейтенанте. Но даже в самом дурном сне ему не могло присниться, что он сам станет своим же подопытным.
- Немедленно развяжи меня! – голос предательски вздрогнул, что не понравилось самому Маюри.
Ишида словно не слышал его: метнулся темно-синей тенью к стене, схватил его катану. Вернулся, прижался к его спине, наклонившись, и Маюри почувствовал его ровное, спокойное дыхание над ухом.
Свободной рукой Урюю отодвинул его волосы, спадавшие на лицо – почти ласкающее движение, до абсурда не связывающееся с движением его другой руки, пробирающееся под подол его халата. Маюри почувствовал, как рукоять меча раздвинула его ягодицы, нащупывая вход в его тело.
- Не смей… наглый… мальчишка, - нечто похожее на панику и дурноту – то, что Маюри не испытывал давно… так давно, с тех пор, когда его капитаном был Урахара-тайчо… Возможно, это был страх, но, несомненно, и возбуждение.
У него так давно не было никого, и Маюри отчаянно думает, что он не готов. Его анус отвык от подобного вторжения, и истерический страх охватывает его.
- Квинси!
Твердая, шершавая рукоять – Маюри чувствует каждую извилину рукояти своего духовного меча – на секунду замер, надавливая на его сопротивляющееся отверстие. Сердце замерло в отчаянной надежде: может, передумал?
Но движение, замершее всего на одну дразнящую секунду, продолжилось, и катана решительно, неумолимо вошла в его тело, разрывая нежные ткани. Маюри сразу же задохнулся от сумасшедшей боли и закричал в голос, забыв, что стены его лаборатории звуконепроницаемы. Веревки натянулись, впившись в запястья и лодыжки, и Куростучи почувствовал, как теплая, щекочущая струйка крови сбежала по внутренней стороне его бедра, наверняка пачкая его любимый пушистый халат.
Меч двигался внутрь, до самого упора, затем его резко вырывали обратно, но только для того, чтобы с силой засадить вновь. Было больно. Жутко, кошмарно больно – он уже забыл, какой она может быть, эта боль. Куротсучи дергался и кричал, пытаясь разорвать свои путы, хоть как-то избежать боли, но все тщетно. И в то же время эта боль была безумно сладкой. Через какое-то время он начал извиваться по-другому, наоборот пытаясь подставиться так, чтобы головка рукояти касалась того самого места внутри него, от которого жар разбегался по всему телу. И тайчо знал, что бесстыдно подмахивает этим нахальным движениям, чувствуя, как с каждым разом там становится все более мокро. И движения меча внутри него становились более плавными, скользя в его крови.
Свободной рукой квинси обхватил его возбужденный член, нежно поглаживая подушечкой большого пальца головку, усиливая его наслаждение, и не переставал насиловать его.
Из угла комнаты вышла вторая тень, в неверном свете мониторов превращаясь в еще одного Ишиду Урюю.
- Да, - застонал Маюри, с трудом приподнимая голову и приоткрывая рот.
Те же подведенные густой фиолетовой тушью прекрасные глаза, тонкие, фиолетовые губы. Те же мягкие, плавные движения стройного, изящного тела. Ишида подошел к нему медленно, нежно отвел с лица мокрые от пота синие пряди.
- Хочу, - голос Маюри хриплый.
Ишида расстегнул свои облегающие джинсы, достал возбужденный член, и Маюри отчаянно качнулся вперед, желая поскорее взять в рот эту восхитительно твердую плоть. Теперь он был возбужден так, что даже дышал с трудом. К тому же немаленький член маленького квинси заполнил его рот до такой степени, что просто перекрыл доступ воздуха. А тот, который поступал, был вплотную смешан с запахом самого Ишиды – головокружительным запахом пота и возбуждения молодого, здорового тела.
Тот Ишида, который был сзади, вытащил его меч и кинул на пол. Куротсучи знал, что сейчас жесткая рукоять будет заменена твердой, но нежной плотью самого квинси, и замер в ожидании, облизывая головку члена во рту, пытаясь языком забраться под крайнюю плоть, жалея лишь об одном, что руки его связаны, и он не может вцепиться ногтями в эти стройные бедра.
Вставить толстый член в скользкое от крови, широко разверзнутое отверстие, наверное, было так просто, и все же было больно, словно провели горячим железом по обнаженным нервам.
- Мммм, - Маюри застонал от восторга. Выдавил с трудом: – Еще! Еще! Сильнее! – и продолжил интенсивно сосать плоть во рту.
Ишида трахал его задницу без всякой жалости – быстро, сильно, глубоко - его таз двигался, словно заведенный, как будто с каждым движением он пытался вбить свой член беспомощного, связанного капитана 12 отряда.
Из тени в углу комнаты появился третий квинси – с такими же совершенными чертами лица, подчеркнутыми фиолетовым. Он подошел к нему сзади, заставляя первого потесниться, и Маюри с ужасом понял, что в его развороченный анус втискивается второй, такой же огромный от возбуждения член.
- Не-е-ет! – но Ишида, который был спереди, схватил его за волосы, сунул ему в рот свой член, затыкая и заставляя его сосать. Боль была просто чудовищной, слезы против воли катились из его глаз, и он кричал, как мог, хрипел, задыхаясь в этом безумно прекрасном оргазме. Его член дергался, выплескивая на стол горячее семя, и Маюри чувствовал, как его рот наполняется такой же горячей, вязкой жидкостью, и по ногам его потекла кровь, смешанная уже со спермой.
Прекрасно…
Обессилевший Маюри уронил голову, пролежал так несколько секунд, пытаясь отдышаться, и только после этого хрипло приказал.
- Развязать.
Двое куколок-квинси послушно присели на колени, развязывая, и Маюри с трудом встал. Все тело ныло от неудобной позы, но в то же время каждая клеточка словно бы пела.
- Отнести на постель.
Двое подняли его под руки и бережно понесли. Маюри был счастлив. Он бы хотел, чтобы настоящий Ишида так возился с ним, но увы, пока что все, что было доступно ему, были только эти куколки Заэля.
Его также аккуратно уложили на постель, и Маюри сам скинул испачканный в крови и сперме халат.
- Раздевайтесь!
Ласкающее взор зрелище: три совершенно одинаковых и совершенно голых квинси, которых выполнить любой его приказ.
- Оближите меня всего! – откинулся на подушки, прикрыв глаза от удовольствия. Осталось только научить их говорить. маюри любил слушать пошлости и приказы во время секса.
Три куколки-квинси ласкали, нежно целовали и гладили, заботливо массировали усталые мышцы, облизывали и слизывали с его тела все следы только что свершившегося насилия, и Маюри плыл под их ласками. Ведь так приятно побаловать себя, когда никто этого не видит и никогда не узнает.
***
Оригинал куколок каждую ночь мучался мокрыми снами и не понимал, с чего это его либидо так странно реагирует на присутствие Ичиго...

Название: Радости семейной жизни
Автор: Бьякусик, ObeLevieRyki
Бета: нет
Пейринг: Бьякуя/Сенбонзакура, Ичиго/Рукия
Рейтинг: PG-15 (за намеки на яой)
Жанр: стеб, ООС персонажей
Дисклеймер: не наше, мы давно смирились
Предупреждение: трепетным ревнителям канона читать не рекоммендуем это всего лишь наши фантазии. Не вычитано!

Битвы канули в далекое прошлое. В поместье Кучики вновь воцарился мир и покой. Если не считать частых набегов некоего рыжего временно исполняющего обязанности шинигами, но на это Бьякуя закрывал глаза, тем более, что был занят совершенно другой проблемой. Перемирие с Сенбонзакурой было бурным. Почти неделю они не выходили из спальни, после чего Кучики махнул на все условности рукой и высказал свое мнение по поводу пребывания Кагеоши в своей истинной форме. А именно: недолго думая, предложил зампакто жить у него в поместье на полных правах.
Вот так и случилось, что ранней осенью на террасе личных покоев главы клана сидел завернутый в теплый плед Сенбонзакура и пил горячий чай, изредка уныло посматривая на падающие с деревьев пожелтевшие листья.
- Бьякуяяя! - кисло протянул Сен, капризно наморщив носик. - Мне скууучно, Бьякуя!
Кучики глубоко вздохнул: его зампакто распускался на глазах. Грозные взгляды, способные половину Готей довести до нервного срыва, он попросту игнорировал, впрочем, равно как ехидные замечания и холодный тон, так безотказно действующие на остальных.
- И как, по-твоему, я должен тебя развлекать? - пока еще спокойно поинтересовался глава клана.
Сен бросил на своего хозяина влюбленный взгляд и, сделав самые трогателдьные глазки, на которые только был способен, ласково прошептал.
- Бьякуя-сама, ты у меня такой заботливый, такой щедрый, - Кагеоши запнулся на секунду и продолжил с еще более сладкой интонацией. - Я хочу свою комнату, хочу большую европейскую кровать, мне Рукия рассказывала. И тебя тоже хочу...
Сен хихикнул, чихнул и тихо добавил.
- В этой самой кровати.
- И всего-то? - Бьякуя пожал плечами. В доме было огромное число комнат, в которые годами никто, кроме прислуги не заходил. Если это поможет ему хоть немного побыть в тишине, то он с радостью достанет не только европейскую кровать, но, разумеется, его прекрасному зампакто говорить об этом не следовало.
- Всего-то?! - у Сена задергался глаз. - Это для тебя всего-то, а для меня огого! У меня же ничего нет. Живу, как Золушка! Одно кимоно всего...
Зампакто грустно всхлипнул над чашкой.
- Значит, можно?
- Кагеоши, а что случилось с теми кимоно, что я тебе купил на прошлой неделе? – улыбаясь, поинтересовался капитан шестого отряда. Сегодня Сен решил вообразить себя Золушкой, что ж, главное, чтобы гета по всему поместью не терял.
- Эээ, ну....., - Кагеоши заерзал на месте, отводя взгляд. - А хотите еще чаю, Бьякуя-сама?
Сенбонзакура долил горячего чая в чашку хозяина и невинно похлопал ресницами.
- А дизайн я сам хочу сделать, да. Красненький. Тебе нравится красный цвет? Эй, ты о чем это думаешь? - Сен нахмурился и надул губы. - Надеюсь, не о своем лейтенанте?
- Именно о нем, - Бьякуя тоже в последнее время полюбил играть, особенно с некоторыми отбившимися от рук зампакто. - Угораздило же тебя в его прошлый визит превратиться в лепестки сакуры и все время кружить перед его носом. Он, знаешь ли, от этого сильно нервничает, у него бедного до сих пор левый глаз дергается.
- А пусть не смотрит на тебя голодными глазами! - закричал Сенбонзакура, вскакивая на ноги. И тут же бросил испуганный взгляд на Бьякую.
- Ты же мой, только мой! Никому не отдам!
Сен нервным жестом дернул шнурок, стягивающий его волосы, и они рассыпались по плечам шелковым дождем.
- Это запрещенный прием, - уже не так спокойно, как прежде заметил аристократ. Похоже, зампакто хорошо знал, что делал, когда распускал волосы. - И вообще, что случилось с тем замечательным Сенбонзакурой, который обещал не устраивать сцен ревности без повода?
Бьякуя с трудом удержался от того, что бы сейчас же не уложить своевольника на ковер, а потом долго и настойчиво объяснять, что ревновать глупо и не нужно.
- Ха! - глаза Сена сверкнули дьявольским огнем, а в паху сладко заныло. - Без повода? Да ты только на него и смотришь!
Он подошел ближе, сел у ног своего хозяина и положил голову ему на колени.
- Бьякуя, а когда Ичиго придет? Он такой забавный. Прошлый раз так удивился, когда меня увидел.
- Ребенок чуть не остался заикой, когда ты присел ему на колени выясняя, отчего он зовет меня по имени и как давно у нас это продолжается, - проворчал Бьякуя, перебирая шелковые черные пряди. - Да и Рукия без своего приятеля скучает, между прочим, только вот некоторым эгоистичным созданиям до чужих переживаний и дела нет.
- Это кто тут эгоист, я? - надулся Кагеоши
- И вообще, а кто там чаем давился, чтобы не рассмеяться? Тебе это понравилось, признай.
Сенбонзакура, ловко заговаривая зубы своему возлюбленному, просунул руку в вырез кимоно и погладил горячую кожу.
Ну, вообще-то, у меня просто был приступ кашля, - сделал абсолютно бесстрастное лицо Кучики, спуская с плеч Кагеоши тяжелую ткань и перехватывая успевшую изрядно расшалиться руку, заставляя подняться на ноги, с тем, чтобы сразу же посадить ревнивца к себе на колени.
Кагеоши довольно хмыкнул и обнял его за плечи.
- А можно мне самому дизайн комнаты сделать, Бьякуя-сама? Я с тобой посоветуюсь, обещаю!
Сен поерзал на коленях Бьякуи и потерся носом о его щеку.
Кучики пожал плечами.
- Делай, как знаешь.
В конце концов, чем бы дитя не тешилось, лишь бы новых проказ не устраивало.
- Послушай, послушай, вот, что я хочу: огромную кровать с балдахином и чтоб все в бордовых тонах и... и много много подушек, и хочу еще сакуру, мааааленькую, ну, бонсай в горшочке. Можно?
Сен размечтался, увлеченно загибал пальцы.
- Можно, - с важным видом кивнул Бьякуя, на самом деле с трудом сдерживаясь от смеха, уж больно забавный вид был у Кагеоши.
- Кстати, забыл предупредить: к нам на каникулы пожалует временный шинигами, пожалуйста, не устраивай ничего, во-первых, Рукия расстроится, а во-вторых, если от твоих шуток он получит инфаркт, то видеть его тебе придется гораздо чаще.
Кагеоши нахмурился и задумался. Приезд Куросаки Ичиго, хорошего знакомого Рукии, Сенбонзакуру не очень радовал. Это означало, что по поместью будут шататься всякие разные, и ему придется видеться с Бьякуей меньше, чем того хотелось бы. И этот зануда Зангетсу снов будет мозги полоскать. Куда веселее с Забимару.
Но с другой стороны....
Кагеоши сладко улыбнулся. Издеваться над Ичиго было любимым развлечением зампакто.
- Ну, что ты, Бьякуя-сама, я буду себя хорошо вести, обещаю.
- Что-то меня твоя улыбка настораживает, - Бьякуя внимательно посмотрел в кристально честные серо-голубые глаза. - Уж слишком легко ты согласился. Пожалуй, поступим так: если каникулы Ичиго пройдут спокойно, я вместе с тобой отправлюсь на грунт, и мы купим все, что нужно тебе для интерьера.
Наслаждаясь поглаживаниями и приятными ласками, Сенбонзакура на секунду потерял бдительность.
- А если нет? Ну, а если он первый начнет? Мне что, терпеть прикажешь?
- Ну, если только первый, - задумчиво потянул аристократ, продолжая дразнить Кагеоши. Следующие пара недель обещали быть весьма занимательными. Что не могло не радовать.
- Вот пусть только попробует, я ему устрою, - снова воодушевился зампакто, потирая ладони.
- Кактус вместо бонсая, раскладушка вместо двуспальной кровати и занавески для ванной вместо балдахина? - вкрадчиво поинтересовался Бьякуя.
Кагеоши обиженно покосился на Кучики.
- Бьякуяяя-сама! За что?!
Сен слез с колен хозяина и демонстративно отвернулся.
- Вот пусть вам Куросаки и обанкаивается, раз вы его так любите.
Вот этого уже говорить не стоило.
- Ну, раз Ичиго теперь придется меня защищать, то, пожалуй, и спать он будет рядом со мной, а то вдруг ночью, не приведи Ками-сама, меносы нападут. Или Абарая позвать? - всерьез задумался глава клана Кучики.
- Ах, так?! Так?!! - Сен задохнулся от обиды.
При всех своих достоинствах и сильных сторонах Сенбонзакура сильно страдал от патологической безумной ревности, с которой совершенно не мог справиться. Так что не трудно догадаться, что последнее заявление Бьякуи поразило ревнивого зампакто в самое сердце. Едва сдерживая выступившие на глазах слезы ярости и обиды, Кагеоши церемонно поклонился хозяину и произнес.
- Как буде угодно, Кучики-доно. Мне остается только подчиниться вашей воле.
Сдержать свой темперамент было трудно. Даже болезненное воспоминание о прошлом разрыве не смогло пересилить обиду. Мысленно же Сен поклялся устроить несносному рыжему риоке такие незабываемые веселые деньки, чтобы больше не повадно было в гости напрашиваться.
- Да, так! - Бьякуя уже заметил, что задел Сена за живое, и что бы тот не натворил или наговорил чего лишнего, моментально оказавшись перед зампакто, крепко обнял упирающегося Кагеоши и заставил того замолчать единственным действенным способом.
Почувствовав прикосновение губ Бьякуи к своим губам, Сенбонзакура жарко ответил на поцелуй.
- Прости, - тихо прошептал он, приходя в ужас только от одной мысли, что чуть не наговорил лишнего. Сен не хотел ссориться с Бьякуей, совсем не хотел, просто иногда заносило на поворотах.

Рукия проснулась в отличном настроении. Официальное разрешение брата на то, чтобы Ичиго на время каникул приехал в Сейрейтей и остановился у них в поместье, грело душу. Впрочем, как и сам приезд взбалмошного риоки. Девушка потирала ручки в предвкушении. Сегодня, прознав о приезде друга, в поместье примчится Абараи и будет, понурив голову, топтаться на пороге, пока нии-сама не пригласит его в дом и предложит остаться. Будет весело!
Рукия широко улыбнулась и тут заметила край дорогого шелкового кимоно, обладатель которого явно не решался войти в комнату и, наивно полагая, что его не видят, оставался в коридоре. Кусок ткани исчез, а затем послышались тихие удаляющиеся шаги. Рукия усмехнулась. Как же, как же, она совсем забыла, что теперь в доме появился еще один обитатель и весьма необычный.
Мелкая Кучики хихикнула и побежала докладывать нии-сама, что все приготовления к приезду гостя из Каракуры завершены. С минуты на минуту должен был появиться Ичиго.
Куросаки вслед за слугой вошел в дом. Вот же живут некоторые, можно целый день в прятки играть и никого не найти! Странно было, что брат Рукии настолько расщедрился, что согласился терпеть у себя его две недели. Правда, последнее время он вообще сильно изменился. Стал проще, что ли? Ичиго не знал, нравятся ему эти перемены или нет, но радость от встречи с друзьями это вовсе не омрачало. Рукии все не было и временный шинигами, посидев минут пять, пошел искать подругу самостоятельно. В конце концов, сколько можно красоту наводить?
Всю ночь проведя в раздумьях и проворочавшись, Кагеоши заснул только под утро, да и то тревожным тяжелым сном. Снился ему Бьякуя, на коленях которого, вальяжно развалившись, восседал некий рыжий шинигами, обнимал главу клана за плечи и рассказывал ему о своих подвигах, упиваясь восхищенным взглядом аристократа. Кажется, Сен кричал во сне. И резко проснулся в теплых объятиях Бьякуи. А после и вовсе забыл о кошмарном сне.
После завтрака Бьякуя удалился в свой кабинет, дабы в тиши и покое поработать с бумагами, а его довольный жизнью зампакто решил не ждать милостей, а заняться обустройством комнаты сам. Выбрав в оранжерее самую маленькую кадку с пальмой, Сен со словами "Не сакура, конечно, но и так сойдет...", вцепился в нее обеими руками и потащил по коридору в свою комнату. Чертова пальма была тяжелой, кадка низкой, поэтому передвигаться Сенбонзакуре приходилось в весьма пикантной позе - пятой точкой кверху, причем задом.

Ичиго уже пожалел о своем решении начать самостоятельные поиски. Он практически сразу заблудился в полутемном лабиринте коридоров. И как назло ни одного слуги, что бы спросить дорогу.
Ичиго застыл, прислушиваясь, может быть по реяцу он,наконец, определит, где искать Рукию или уж Кучики-старшего на крайний случай. Он прикрыл глаза и сосредоточился.
И тут что-то достаточно ощутимо толкнуло его спереди.

Упершись задом во что-то твердое, Кагеоши, не разгибаясь и не поднимая глаз, удивленно выгнул бровь. Стена? Хм, ему казалось, что до ближайшей стены, как до Уэко Мундо, причем именно в той позе, в которой он и передвигался. Ни о чем не подозревая, он сделал шаг назад и понял, что препятствие не такое уж и твердое. Сенбонзакура резко выпрямился, развернулся и... оказался в объятиях Куросаки Ичиго, причем в прямом смысле этого слова.
Ксо! Угораздило же так вляпаться! Ичиго покраснел и разжал руки, отступая на шаг. Да это ж крышетечный Бьякуевский зампакто. Вот попал, так попал... И как только Бьякуя его терпит, лично он точно бы повесился с таким. Чего только одна прошлая встреча стоила, когда этот извращенец взгромоздился к нему на колени и устроил допрос с пристрастием, при всем честном народе, между прочим. Не приведи Ками-сама, сейчас тоже что-нибудь выкинет. Да уж, Кучики старшему можно только посочувствовать, будь у него такой зампакто, кто знает, может быть тоже ходил бы весь из себя отмороженный.
- Я...Я...Я того...этого...Рукию ищу, в общем...
Увидев предмет своих кошмаров перед самым носом, Кагеоши в бешенстве зашипел, выгнув спину, даже волосы дыбом встали. С силой толкнув рыжего дружка Рукии в грудь, он не удержался на ногах и уселся прямо на пол под свою пальму, в которую тут же и вцепился с непонятной для Ичиго целью: то ли боялся, что отберут, то ли намеревался метнуть гостю в голову.
- Вот и ищи себе, придурок недоразвитый! Чего ты ко мне пристал? - хмуро буркнул зампакто из-под зеленого кустика.
Фига себе, а говорят, зампакто похожи на своих хозяев! Да как у такого чопорного аристократа мог быть такой наглый зампакто? Может, подменили в младенчестве?
Ичиго только хлопал ресницами. Но выхода другого не было, Бьякуин меч точно знал дорогу, а сам он тут может еще дня четыре бродить без толку.
- А может все-таки скажешь, где Рукию искать?- я, конечно, понимаю, что помешал, но я тут у вас заблудился немного. Уже час хожу - ни Рукии, ни Бьякуи.
Кагеоши одарил Ичиго полным презрения взглядом.
"Заблудился? Ну-ну..."
Поднялся с пола, одернул кимоно и с интересом уставился на подростка.,
- У тебя часом не топографический кретинизм? А вдруг это заразно?
- Ну, я ж не боюсь от тебя обычным заразиться, - огрызнулся Ичиго. - И вообще, тебя что, Бьякуя не воспитывает что ли? Тоже мне, хороший прием гостей!
Этот обнаглевший зампакто, кажется, и вовсе страх потерял, ведет себя, как трудный подросток.
- Бьякуя?! - задохнулся от возмущения Сенбонзакура. - Да как ты смеешь называть благородного главу клана Кучики по имени, наглец?
- Что тут происходит? Мне кто-нибудь объяснит, - рассерженный вид хозяина поместья не предвещал ничего хорошего ни тому, ни другому - И что тут делает пальма из оранжереи?
- Пальма? Какая пальма? - невинно захлопал ресницами Кагеоши, стараясь подвинуть кадку поближе к Ичиго. - А мы тут встретились, я как раз Куросаки-сану дорогу объяснял, а то он заблудился, вот.
Сен натянуто улыбнулся и пихнул рыжего локтем в бок.
- Ага, дорогу он объяснял...Ой, больно же! - завопил временный шинигами получив весьма ощутимый тычок под ребра.
-Все ясно, - хмыкнул Бьякуя. Хлопнув в ладоши, он неизвестным науке образом материализовал из ниоткуда пожилого слугу.
- Этого молодого человека проводить в покои моей сестры.
- А вот с Вами, Кагеоши-кун мы будем иметь длительную и малоприятную беседу. Куросаки, буду весьма признателен, если во время своего визита, ты постараешься вести себя несколько тише.
Сен закусил губу и пристально посмотрел на Бьякую. Злить его дальше он не решался. Если уж Кучики выговаривает его при Куросаки, значит, он его и так неслабо из себя вывел. Сенбонзакура гордо расправил плечи и поднял подбородок.
- Я все понял, Бьякуя-доно, - обернулся к Ичиго, вежливо поклонился и тихо добавил. - Прошу меня простить.
После чего нагнулся, вцепился в кадку с пальмой и потащил дальше по коридору.
Кучики подождал, пока Куросаки со слугой скроются из виду.
- И куда ты тащишь несчастное растение? - для начала полюбопытствовал глава клана, почему-то чувствующий себя сейчас воспитателем детского сада.
- К себе, - спокойно ответил Кагеоши, обнимая растение. - Оно меня любить будет. В отличие от тебя. И отчитывать, как ребенка при всяких рыжих риоках не будет.
Сен бросил на главу клана полный горечи взгляд.
- И не надо меня ругать, я ничего плохого не сделал. Или тебе для меня пальмы жалко?
- Мне пальмы не жалко, но вроде кто-то сакуру желал. Хотя, дело совсем не в сакуре, дело в том, что кое-кто ведет себя, как вредный подросток. Что ж, боюсь, иного выхода у меня нет, ближайшие две недели, ты ни на шаг не отойдешь от меня. Если, конечно, по-прежнему желаешь сакуру, а не ядовитую пальму.
- Ядовитую? - заорал Кагеоши, отпихивая от себя злополучное растение. - Почему ты мне раньше не сказал? Ой, у меня уже все чешется, я задыхаюсь. А у зампакто может быть аллергия? И как это две недели не отходить от тебя не на шаг? Мне что же, в форме катаны быть постоянно? - уже чуть не плакал несчастный зампакто.
- Ну, дома и когда никто не видит, можешь преспокойно находиться в истинной форме, так ты мне нравишься больше, хотя в свете последних событий я начинаю в этом сомневаться. Она не настолько ядовитая, что б задыхаться, но вот чесаться, если сейчас же не пойдешь в душ будешь как минимум неделю. А может и две.
- Все, меня уже нет, я в душ, - оставив Бьякую в обществе пальмы, Сен чуть ли не бегом направился в сторону купален.
Дождавшись, когда Кагеоши скроется из виду, внимательно прислушавшись и убедившись, что никого по близости нет, Кучики перестал сдерживаться и расхохотался. Конечно же пальма была абсолютно безвредной и Бьякуя только пошутил, но вид опешившего зампакто был донельзя забавным. И что бы не думали про них окружающие, глава клана абсолютно не жалел о своем решении поселить Сена в поместье.

Вечером того же дня все обитатели поместья собрались в гостиной для вечернего чаепития. Красный, как рак Куросаки нервно поглядывал на сидящего перед ним воплощение духовного меча Бьякуи. Одетый в легкое темно-синее кимоно с вышитыми на нем серебристыми рыбками, Сенбонзакура расположился рядом с хозяином поместья, который с невозмутимым видом пил чай и беседовал с Рукией, изредка бросая заинтересованные взгляды на застывшую друг напротив друга парочку.
Вспомнив, что обещал подруге быть вежливым с зампакто ее брата, Куросаки молча пододвинул к Кагеоши коробку конфет.
- Угощайся, это я из Каракуры привез. "Пьяная вишня" называются, - мстительно добавил Ичиго, кайфуя от вида подавившегося чаем Кагеоши.
Бьякуя улыбнулся одними уголками губ, Рукия хихикнула и в который раз убедилась, что у ее друга напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.
- Пьяная вишня? - тихо, но выразительно протянул Сенбонзакура, сверля синими глазами рыжего нахала. И вдруг широко улыбнулся. - Спасибо, Ичи-кун. Я никогда не пробовал шоколад. Это вкусно?
- А ты попробуй, - Куросаки с нескрываемым интересом уставился на улыбающуюся физиономию Бьякуиного зампакто. Похоже, это психованное чудо страдало ярко выраженным нервным расстройством, и резкие перемены настроения были явным тому доказательством.
Тонкими изящными пальцами Сен подцепил конфету и отправил ее в рот. Все замерли. Кагеоши раскусил конфету и блаженно зажмурился.
- Вкусно... а что там внутри? - любопытство взяло верх над неприязнью.
- Сладкий ликер. Ты что, спиртное никогда не пробовал?
- Нет, никогда, - наивно кивнул Сен.
- Куросаки, - строгий голос хозяина дома прервал увлекательный эксперимент по выявлению склонности к алкоголизму одного из сильнейших зампакто Общества Душ. - Ты предлагаешь Сенбонзакуре алкоголь?
- Что ты, Бьякуя! Это же конфеты, - протестующе замахал руками риока.
- Можно? - Сен состроил такое жалобное лицо, что у Кучики даже глаз дернулся. Обычно его любовник разрешения не спрашивал. А тут, вон как его зацепило! Ну, как тут откажешь?
- Можно, конечно, если нравится, - Бьякуя едва уловимо улыбнулся, но, заметив ошарашенный взгляд Куросаки, вернул на лицо привычное для окружающих отстраненное выражение.
Кагеоши поблагодарил хозяина влюбленным взглядом, правда, в него или в конфеты, Бьякуя ответить затруднялся. Разговор перешел на другие темы и о Кагеоши и "Пьяной вишне" все забыли. А зря...

О "Пьяной вишне" Бьякуя вспомнил гораздо позднее. Когда заметил, что Сенбонзакура вдруг стал подозрительно тихим. Бросив взгляд на коробку с конфетами, Кучики старший увидел, что пока он поддерживал беседу со своей сестрой и временным шинигами, его расчудесный зампакто времени даром не терял: на дне достаточно внушительной коробки сиротливо лежала последняя конфета. Аристократ мысленно вознес молитву Ками-сама, но видимо сегодня или у божества был выходной, или сам Кучики не достаточно усердно твердил про себя с детства заученные слова. Одним словом Сена, как говорится, повело. Он сидел довольно тихо, прилежно стараясь фокусировать взгляд на хозяине и гостях.
Заметив, что рука зампакто тянется за последней конфетой и понимая, что алкоголя ему вполне достаточно, Бьякуя спокойно взял последнюю конфету и с непроницаемым выражением лица положил ее в рот.
Сидевший до этого тише мыши, Кагеоши вдруг резко подался к хозяину, обнял его за шею и с придыханием шепнув "Отдай!", поцеловал главу клана в губы.
В гостиной раздалось довольное "Ух ты!" Рукии , а потом что-то упало с глухим стуком, похоже, челюсть временно исполняющего обязанности шинигами.
Бьякуя спокойно отстранился от разошедшегося зампакто и, одарив Кагеоши не предвещающим ничего хорошего взглядом, еле слышно произнес.
- По-моему, кто-то очень устал и хочет удалиться в свою комнату.
Самое сложное было удерживать маску невозмутимости, глядя на Ичиго, застывшего с открытым ртом и довольно глупым выражением лица. Впрочем, потакать своему зампакто он тоже не собирался.
- Бьякуя, - капризно протянул Кагеоши, цепляясь за край Гинпаку. - Ты плохой! Я не хочу спать. И я не устал.
Сен скорчил обиженную физиономию и, картинно надувшись, уставился в чашку с чаем.
- Ты меня не любишь!
Откуда-то сбоку раздался надрывный кашель, и Бьякуя даже успел испугаться, ведь если Ичиго захлебнется чаем лицезреть бесцеремонного СпасителяВсегоИВсяДажеЕслиОбЭтомНиктоНеПросит в поместье каждый день Кучики-старший был еще не готов.
Но сейчас в первую очередь стоило обратить внимание на Сена, который совсем потерялся, впервые попробовав алкоголь.
- Сейчас кто-то идет спать, потому что он устал, - повторил аристократ нахмурившись.
- Не хочу я спать! Я сказал, что не хочу! - Сенбонзакура поднял на хозяина горящий, немного окосевший взгляд. - И не надо меня никуда спроваживать. Его-то ты не прогоняешь! Почему я должен уходить? - Кагеоши ткнул пальцем в сторону ошалевшего от увиденного Куросаки.
- Аааа аааа ааа...А я-то тут причем, я к Бьякуе на колени не залезал! - выдал красный, как помидор Ичиго. - И вообще, как тебе не стыдно! Он же не из тех... не из этих... не такой, одним словом!
- Это не из каких, не из этих? - все дружелюбие Сена как рукой сняло.- И только попробуй к Бьякуе ближе, чем на метр подойти, я тебе такое устрою, до смерти не забудешь.
Сенбонзакура вскочил на ноги и, перегнувшись через стол, схватил Ичиго за ворот кимоно.
- Чучело рыжее, ты сначала в зеркало на себе посмотри, - прошипел длинноволосый красавец, от ревности совершенно теряя над собой контроль. - Да он на такого как ты и внимания не обратит.
- А на тебя можно подумать обратит, - взвился Ичиго - Ты...ты...ты - извращенец, вот кто ты!
Напрасно Рукия заходилась в приступах кашля, лавину было уже не остановить.
- И нечего на Бьякую заглядываться, он не такой, он женат был и, хоть и отмороженный слегка, но обычный мужик, а уж никак не из этих, не из ваших.
- А не твое дело, на кого мне заглядываться! - Кагеоши встряхнул Ичиго, как нашкодившего котенка. - И не смей его по имени называть, недомерок! Он мой!
Эти двое уже вскочили на ноги, меряя друг друга яростными взглядами и сжимая кулаки. Кучики тяжело вздохнул: если не вмешаться сейчас же с них, пожалуй, станется начать банкаями меряться. И тогда поместье придется долго восстанавливать, если, конечно, то, что останется будет подлежать восстановлению.
- А ну тихо! - рявкнул Бьякуя. От неожиданности замерли не только два горячих Готейских парня, но и Рукия, выскочив из-за стола, тоже вытянулась по стойке смирно, ошеломленно глядя на брата.
Капитан 6 отряда понял, что сейчас самое время разделять и властвовать, подошел к Кагеоши, перекинул еще не вышедшего из ступора зампакто через плечо, и в своей обычной невозмутимой манере пожелав оставшимся приятного вечера, неспешно удалился.
- Чё ...что это было? - заикаясь, выдавил из себя Куросаки, когда странная парочка исчезла из поля зрения.
- Нии-сама отругал Кагеоши! И отправил спать, как маленького! - и без того большие глаза Рукии стали просто огромными.
- А что тут такого? - удивился Ичиго. - Он же его зампакто. Будет знать, как на людей бросаться, дендрофил психованный. Или ты хотела, чтобы он отругал меня?
- Нет, но ведь они.... ну, того...
- Чего того?
- Ну, ... нии-сама Кагеоши того...
- Рукия! - взревел Ичиго. - Хватит уже бубнить, скажи внятно. Чего того?
- Любит!
- Как любит? - прифигел Куросаки.
- Активно, - огрызнулась девушка. - Любовники они. Бьякуя-сама ему даже в поместье жить разрешил. У Сена теперь и комната своя есть. Ичи, Ичи, что с тобой?
А рано утром жителей и гостей поместья разбудил дикий отчаянный вопль. Голос, как с легкостью определила Рукия, за последнее время основательно привыкшая к подобным концертам, принадлежал одному из самых смертоносных, а по мнению обоих Кучики, и самому истеричному зампакто в Обществе Душ - Сенбонзакуре.
Бьякуя зажал ладонями уши и терпеливо ждал, пока его темпераментный любовник наконец заткнется. Безусловно, та лекция о взаимном уважении и вежливом поведении, как и о неприемлемой привычке напиваться в приличном обществе, которой Бьякуя с утра осчастливил своего перебравшего накануне конфет с ликером зампакто, была не из приятных, вот только чересчур бурная реакция Кагеоши сильно удивила Бьякую.
"Пора его пустырником поить", - подумал глава клана, жадным взглядом окидывая стройную фигуру Кагеоши, испытывая жгучее желание закрыть ему рот поцелуем. - "А себя бромом..."
«Как с головной болью можно так громко кричать?» - гадал про себя Кучики. Но одно было ясно: оставлять все, так, как есть нельзя. Иначе его ревнивый зампакто окончательно отобьется от рук, и уж тогда о покое можно будет только мечтать, ибо тихое до сих пор, поместье превратится стараниями Сена в дом умалишенных.
- Опять всех перебудил с утра пораньше? - поинтересовался Бьякуя - И не стыдно?
- Ооо, - простонал Кагеоши, хватаясь за голову, которая, к слову сказать, болела нестерпимо.
- Что вчера было, Бьякуя? Зачем ты мне говоришь такие ужасные вещи? И почему так сильно болит голова? - Сен завернулся в тонкое покрывало, единственное, что на нем было и снова упал на футон.
- Ровным счетом ничего, если не считать, что мой упившийся зампакто устроил нашему гостю истерику, вместе с ним чуть не разнес по кирпичику поместье и объявил маленькому мальчику о нашей связи, чем поверг его в шок. А так абсолютно ничего не было, милый семейный вечер, безусловно, удался на славу, - ехидно проинформировал любовника Кучики. – Я, кстати, и не подозревал, что у зампакто похмелье бывает.
- Я? Я сказал Куросаки, что мы с тобой... ой, меносы пушистые! - Сенбонзакура залился краской и с головой залез под одеяло. - Это не я! Я не мог такого сказать! Бьякуя, ну прости меня!
Кучики подошел к футону и, стаскивая одеяло с упирающегося зампакто, продолжил.
- А еще ты при всех бесстыдно залез ко мне на колени, обнял за шею и начал целовать, пытаясь достать у меня изо рта единственную конфету, которую ты не успел съесть, - каким то уж очень ласковым тоном произнес шинигами, не давая Сену уползти обратно под спасительное одеяло. В конце концов, почему только ему одному должно быть стыдно.
- Ой! - сдавленно пискнул Кагеоши, широко распахивая глаза и зажимая рот ладонью. - Я не хотел, правда! Это все шоколад! Наверное, он на зампакто плохо влияет. А может, это Куросаки туда наркотик какой подсыпал?
Сен отчаянно вцепился в одеяло и резко потянул на себя.
- Никаких наркотиков, уверяю тебя там не было - Кучики выхватил одеяло и отбросил его подальше, чтобы не мешало с садистским удовольствием созерцать полыхающие щеки "виновника торжества".
- Причем ликер, который был в конфетах… кто бы мог подумать, что мой дорогой зампакто бывает буен во хмелю?
- Я не буен! И вообще, я и не пил-то никогда, откуда мне знать, - Сен отчаянно пытался прикрыться своими роскошными длинными волосами, раз уж одеяло у него окончательно отобрали.
- Бьякуя, я больше не буду, правда. И к шоколаду не притронусь, обещаю.
Кагеоши свернулся клубочком и горестно всхлипнул.
- Да уже и не надо, ты вчера и так на славу постарался. Выдал, так сказать, театр одного актера - проворчал Кучики поднимаясь.
- Мне пора в отряд, а ты остаешься тут, в наказание. И Ками-сама тебя упаси вытворять что-то, хоть отдаленно напоминающее вчерашнее.
Сен обиженно сверкнул глазами и усиленно засопел. Экстренная миссия под кодовым названием «есть ли жалость у Кучики Бьякуи» провалилась. Жалости к своему разнесчастному зампакто у главы клана не было. Кончилась.
- Ты оставляешь меня дома? - мрачно уточнил Кагеоши, провожая Бьякую взглядом.
Только тогда, когда Кучики-тайчо вернулся домой, он понял, насколько сильно ошибся, оставив дома обиженного Сенбонзакуру. Не обнаружив зампакто в их общей спальне, уже предвкушая возможные неприятности, количеством выше крыши, он отправился на поиски Кагеоши. Пропажа нашлась, но в каком виде. Пред ясны княжьи очи предстала картина настолько необычная, что аристократ несколько раз моргнул, чтобы убедиться, не привиделось ли ему. В гостиной, среди изрядного количества пустой тары от спиртного разной степени крепости и кучи мятых шоколадных оберток сидел Сен, чей взгляд излучал всю скорбь зампактского рода, а позади него покачивающийся из стороны в сторону Ичиго доплетал последнюю из огромного количества косичек.
- Ичи, - обиженным на весь мир голосом воодушевленно ныл Сенбонзакура, вздыхая и отправляя в рот очередную конфету. - Я же люблю его, понимаешь? У меня кроме него никого нет. Я жизнь за него отдать готов, а он...
- Угу, я тебя так понимаю, Сен-тян. Вот я Рукии только что-нибудь приятное соберусь сказать, так она тут же дерется и ругается, как сапожник. А Бьякуя тоже ругается? - пьяно икнув, попытался прояснить семейную паталогию клана Кучики временно исполняющий обязанности шинигами. - Слушай, Сен, ты же не пил, чего ты такой пьяный? Или это я пьяный?
- И вообще, - продолжал жаловаться на свою нелегкую долю зампакто капитана шестого отряда. - После того, что Бьякуя со мной сделал, он просто обязан …, - Сен запнулся, видимо усердно соображая, чем же ему обязан хозяин.
- На тебе жениться, - невпопад ляпнул Ичиго, доплетя последнюю косичку. - Вот, все. Теперь ты у нас просто куколка.
- Точно, жениться! - откровение настигло сознание Кагеоши вместе с чувством, что в комнате они не одни. Обернувшись к застывшему в дверях Кучики он на полном серьезе заявил.
- Женись на мне, Бьякуя!
Если бы дивная парочка была не настолько пьяной, они бы полностью оценили редкое зрелище: Кучики Бьякуя в крайней степени изумления. Хорошо хоть, что кроме них троих в гостиной никого не было, иначе бы гордость главы клана изрядно пострадала. Еще бы - застыть с открытым ртом, не зная, что и ответить на сие политическое заявление. К счастью на второй минуте Кучики все-таки удалось взять себя в руки. Правда, хладнокровный вид изрядно портило подергивающееся левое веко. Но вряд ли кто-то, кроме самого аристократа, был в состоянии это заметить.
- Кто-нибудь может связно объяснить, что тут происходит? - весьма прохладным тоном осведомился капитан 6 отряда.
- Связно - нет! - хором уверенно ответили новоявленные лучшие друзья и влюбленными глазами уставились на Кучики.
- Посиди с нами, Бьякуя!
- И все-таки? - полюбопытствовал аристократ, понимающий, что если сейчас он поддастся искушению, то одним спасителем мира на свете станет меньше, а он сам окажется вторым капитаном, не имеющим банкая.
- Мы тут с Ичиго подумали и решили: ты должен на мне жениться, - Кагеоши довольно улыбнулся, тряхнув сотней, не меньше, косичек и нежно погладил Куросаки по щеке. - А еще мы помирились, Ичи - хороший, он Рукию любит. Мы будем счастливы вместе.
После чего, зампакто неуверенно поднялся на ноги и сделал шаг к Бьякуе, протягивая вперед руки.
- Правда, хорошая идея, Бьякуя-сама?
- Об этом мы поговорим завтра, - уже привычно перекидывая через плечо свое чудо, с каждым днем становящееся все чудесатее, рыкнул 28-ой глава дома Кучики. - И с тобой тоже завтра побеседуем, - обернулся к временному шинигами Бьякуя.
- А сейчас мы будем долго беседовать о вреде алкоголя с одним, совершенно распустившимся зампакто. И я не думаю, что эта беседа будет приятной.

нам нужна бета, очень-очень!!!! :beg:

посвящается лейтенанту первого отряда Сасакибе Чоуджиро ^____^
название: Воробей.
авторы: [J]crazy_capricorn [/J], [J]soV@...[/J] (опять они )
бета: место вакантно!!!!
жанр: джен
рейтинг: Пж, наверное
персонажи: в основном Сасакибе и Ямамото
дисклеймер: Кубо...
предупреждения: ООС, АУ. О чем Кубо молчит, мы придумываемым сами!

Часть 1. Встреча.
Пыль скрипела под ногами. В этом году осень выдалась очень сухой, дождей не было уже больше двух месяцев. В Сейретее даже в неблагоприятных районах были колодцы, где при невероятном везении можно было набрать воды и остаться почти целым (если удавалось отделаться парой сломанных костей, то человек считал себя рожденным под счастливой звездой), но здесь, за границей восьмидесятого района, колодцев не было, а ручьи, даже если когда-то и были, то пересохли. Здесь люди не жили, здесь они умирали.
Старик не спеша шел по каменистой дороге, опираясь на узловатый деревянный посох. Что его сюда привело, он и сам не знал, просто какое-то неясное ощущение-предчувствие. Когда-то с его помощью он находил себе учеников, его самого так нашел его Учитель. Уже долгое время он не искал учеников, после основания Академии они сами находили его.
Но сегодня утром Ямамото Генрюсей Шигекуни проснулся с этим почти забытым ощущением необходимости поиска. У него буквально зрение и слух зудели от необходимости увидеть и услышать, поэтому он доверился своим ногам и отправился в прогулку по Сейретее, а теперь вот дорога вывела его на эту каменистую и неприветливую окраину.
Ямамото прислушался к себе, его цель была неподалеку. Он осмотрелся. Чуть в стороне на ветках сухого кустарника беззаботно чирикали воробьи. Глаза никого не видели, но интуиция опытного воина подсказывала, что кто-то здесь определенно есть и этот кто-то притаился в засаде. Ямамото замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Вот сейчас! Из-под куста взвилась тень, неловко кувыркнулась в воздухе и приземлилась на спину, оказавшись худым взъерошенным мальчишкой с зажатым в руках и отчаянно пищащим воробьем. Мальчишка пару секунд рассматривал добычу, а потом разжал ладони, выпуская птицу и с сожалением смотря ей вслед. Ямамото пошевелился, привлекая его внимание. Мальчишка резко вскочил на ноги, всем своим видом показывая готовность бежать.
Генрюсей осмотрел худую фигуру мальчишки и его запавшие щеки.
- Почему ты её отпустил? Ты же мог её съесть, - он посмотрел в светло-карие глаза и вздрогнул. У мальчишки не было зрачков. "Он слеп? - удивился Ямамото. - Но как тогда он дожил до своих лет?"
- Не захотел, - угрюмо отозвался тот, настороженно глядя на незнакомца.
"Или не слеп?" - подумал Ямамото, заметив, как мальчишка покосился на его посох.
- Ты её пожалел? - продолжил Генрюсей.
- Нет! - зашипел мальчишка. - Жалости не бывает! Я просто не захотел.
Ямамото еще раз посмотрел на мальчишку: равномерно покрытый коричнево-серой пылью и взъерошенный тот сам походил на воробья.
- Держи, воробушек, - Генрюсей достал яблоко и, кинув его мальчишке, развернулся, чтобы уйти.
- Я не могу его взять! - тот догнал его и попытался вернуть яблоко.
- Ты не голоден? - спросил Ямамото.
- Нет! То есть да! То есть так не бывает, чтобы просто так, - растерянно ответил "воробушек".
- Бывает, возьми яблоко, - улыбнулся старик.
- Я не могу просто взять, - тихо пробормотал мальчишка.
Ямамото остановился и сделал вид, что призадумался.
- Тогда ты можешь в уплату кое в чем помочь мне, воробушек.
- В чем? - насторожился мальчишка.
- Разобрать кое-какие бумаги.
- Вы... писарь?
- В некотором роде, по крайней мере, всякие бумажки имеют привычку скапливаться у меня на столе. Ты будешь мне помогать, я буду тебя кормить и учить. Годится? - Ямамото посмотрел ему в глаза, еще раз удивившись отсутствию зрачков.
- Учить? Чему? - удивился мальчик.
- У тебя есть сила, чтобы стать шинигами.
- Шинигами, - медленно повторил мальчишка. - Это значит, что я больше не буду голодать?
- Да, - кивнул Ямамото.
- Годится, - согласился мальчишка, - но у меня есть условие. Не называйте меня воробьем.
- А как тогда твое имя? - улыбнулся Генрюсей.
- У меня нет имени, - пожал тот плечами.
- Значит ты - воробушек, - засмеялся старик. - Другого имени у тебя всё равно нет.
Мальчишка обижено фыркнул и собрался возразить, но Ямамото его перебил:
- Воробей, следующий за начальником, - он покосился на мальчишку, - как насчет имени Сасакибе Чоуджиро?
Мальчишка задумался.
- Годится, - согласился он.
- Вот и хорошо, воробушек.
- Не называйте меня так! - взвился мальчишка с обретенным именем Сасакибе Чоуджиро.
- Как скажешь, воробушек, - ухмыльнулся Ямамото.
- Вы... - начал Сасакибе, но Генрюсей вновь его перебил.
- Ты видишь? - этот вопрос терзал его с момента встречи.
- Да.
- Как? - удивился Ямамото.
- Не хуже прочих! - отрезал Сасакибе.
- А читать умеешь?
- Да.
Ямамото вновь удивленно посмотрел на мальчишку, оказывается, тот хранил в себе много сюрпризов.
- Там, где я жил... Туда иногда приходили люди... Умирающие... Некоторые за глоток воды учили меня чему-нибудь, например, грамоте и счету, - объяснил мальчишка. - Конечно, я бы и просто так носил бы им воду, но...
- Значит, жалости нет? - перебил его Генрюсей.
- Это был обмен, - Сасакибе вскинул подбородок. - Я хотел учиться, а они могли меня научить.
- Ну что, воробушек, - Ямамото поймал недовольный взгляд мальчишки, - то есть, Сасакибе-кун, за одно яблоко я приобрел ученика и умного помощника. Считаю сделку выгодной. А ты?
- А я получил яблоко, какие-то непонятные обещания и имя, - он задумался. - Тоже неплохо!
Босыми ногами ступая по пыльной дороге, мальчик покидал жизнь, похожую на вечную борьбу. Выживание - главная цель его существования. В считанные мгновения он обрел не просто имя, а будущее. Больше всего хотелось обернуться и сказать «Прощай». Сасакибе не стал стал этого делать, он просто шел. Казалось, если обернешься, то старик, имя, яблоко исчезнут. Как сон или наваждение перед голодной смертью. Следуя позади своего нового покровителя, он остановился и посмотрел в высь. Небо еще никогда не было настолько красивым, а, может, он не обращал внимания на такие мелочи. Облака медленно плыли, ветер поднимал дорожную пыль. Внутри маленького тела развернулось чувство радости. Хотя он еще абсолютно не понимал, что же будет дальше, но ощущение, что ему предстоит стать тем, кем он не мог и мечтать, уже тогда зародилось в глубине доброго сердца. Невыносимо сдерживать захлестнувшие эмоции - по чумазой щеке поплыла одинокая слеза.
- Ты плачешь? – поинтересовался Ямамото.
- Нет, с чего мне реветь? – отозвался воробушек.
Старик незаметно улыбнулся.
Дорога была долгой, старик молчал, Сасакибе крепко держал в руке яблоко. Миновав половину, он стал незаметно откусывать маленькие кусочки и, не прожевывая, глотать их.
Идя по улицам, мальчик не сразу заметил, что люди, странно реагировали на появление старика, кто-то уступал дорогу, многие опускали голову, тем самым приветствуя. Очередное столпотворение, и вновь та же самая реакция.
- Кто Вы? – еле слышно поинтересовался мальчишка.
- Всему свое время, – так же негромко ответил Ямамото.
Лишь к вечеру они пришли к воротам Готей 13. Сасакибе замер, сердце бешено колотилось, он приложил руку к груди и ощутил сумасшедший ритм внутри. Мечтал ли он оказаться возле ворот Готея? Да, а кто из мальчишек его возраста не мечтал. Многие приходили и издалека наблюдали. Сасакибе был одним из них, только он даже не думал приближаться. Теперь перед ним с шумом поднимались ворота. Мужчина сделал шаг вперед, еще один, и он стоит уже за воротами, внутри. Мальчик не смел двинуться с места, он все еще не верил, что старик привел его к Готею.
- Сасакибе Чоуджиро! Воробей, следующий за начальником! Почему ты все еще на месте? Ты должен следовать за мной! – приказал Ямамото.
Мальчик быстрыми шагами подбежал к старику, встал перед ним и посмотрел ему в глаза. Губы дрожали, глаза были полны решимости и надежды. В ту же минуту ворота стали опускаться, мальчик хотел метнуть взгляд назад, в прежнюю жизнь, но не мог отвести взгляда от Ямамото. Тяжелая рука Генрюсея легла на взъерошенную макушку.
- Отныне Готей 13 твой дом, – сказал Ямамото. – Твои ноги, тебе не было больно?
Генрюсей, посмотрел на грязные окровавленные стопы Сасакибе.
- Нет, не больно, – тут же выпалил мальчик.
- Понятно.
Перед Ямамото возник шинигами, держа в руках белое капитанское хаори. Аккуратно расправив, он поднес его старику.
- Генрюсай-доно? – мужчина посмотрел в сторону мальчика.
- Накормить, выдать форму, привести ко мне.
Всматриваясь в проходивших мимо шинигами, Сасакибе не мог поверить в то, что оказался внутри Готея. Ему казалось, что здесь, за высокими стенами скрывается жесткая дисциплина, а на самом деле вокруг звучал смех, разговоры о погоде, царила атмосфера беззаботности, но и некоторой настороженности. Многие не обращали внимания на босоногого мальчика, кто-то в ответ улыбался. Сасакибе, выросший в агрессии и ненависти, опускал голову.

***
Детский желудок давно не чувствовал обильную пищу. Невыносимо клонило в сон. Одетый в черную форму шинигами, он стоял возле дверей Генрюсея-доно. За стеной разговаривали двое мужчин. Знакомый голос Ямамото он практически не слышал.
- Генрюсей-доно, лейтенант шестого отряда по всем параметрам готов стать Вашим лейтенантом, – заговорил незнакомый мужчина.
- Возражаю, – быстро ответил Ямамото.
Повисла тишина. Через небольшую паузу собеседник Генрюсея продолжил:
- Так же из Академии шинигами выпускаются талантливые молодые люди…
- Возражаю! – чуть повысив голос, ответил Ямамото.
- Но…
- Никаких но! Я уже нашел помощника…
- Подождите! То есть, как нашли?
- Как? Шел и нашел! – уже более мягким голосом сказал мужчина.
- Данные методы использовались давно, и… вряд ли могут быть эффективны.
- Не стоит забываться, с кем Вы разговариваете! – снова строгий тон Ямамото.
- Простите, – ответил мужчина. – Но…
- Как вы называете «методы» хоть и устарели, но остаются надежными. Сасакибе Чоуджиро, я знаю, что ты за дверью. Входи!
Сасакибе опешил, но уверенно открыл дверь и зашел. Просторная комната, мальчик в ней почувствовал себя, словно насекомое. Он стоял и смотрел на Ямамото, не обращая внимания на собеседника Генрюсея.
- Он ребенок! – в голосе незнакомого мужчины слышалось удивление и возмущение.
Резко повернув голову в сторону незнакомца, воробушек стал сверлить его взглядом. То ли от глаз без зрачков, но, скорее всего от силы исходящей от ребенка, мужчина напрягся.
- Потребуются годы, но я знаю что делаю. Вы свободны, – Ямамото кивнул в сторону двери, давая понять, что разговор завершен, его собеседник вышел, кинув недоуменный взгляд на Сасакибе.
- Думаю, Совет 46 так просто этого не оставит, - пробормотал себе под нос старик и перевел взгляд на Сасакибе. – Тебе уже рассказали, кто я, воробушек?
Мальчишка утвердительно кивнул.
- Вы здесь главный, - он пристально посмотрел на Ямамото и вдруг выпалил. – Можете называть меня воробьём, но только не при других!
- С чего бы мне кого-то стесняться? – усмехнулся Генрюсей.
- Я не хочу… - Сасакибе сжал кулаки, – чтобы о Вас говорили, будто тигр на охоте поймал воробья.
Ямамото поднялся из-за стола и подошел к нему.
- Мне всё равно, если в Готее будут так говорить, главное, чтобы выполняли свои обязанности, - он положил руку на плечо Сасакибе. – Но раз ты считаешь, что так нужно, то я, пожалуй, так и поступлю, - он ему подмигнул, - должен же я прислушиваться к мнению своего будущего лейтенанта.
- Лейтенанта? – Сасакибе даже рот приоткрыл от удивления.
- Да, лейтенанта, - твердо ответил Ямамото, - что бы ни думал Совет, мне виднее, кто должен быть подле меня. Тебе, конечно, до лейтенанта еще далеко, поэтому пока будешь просто моим помощником. Ты готов пройти этот длинный и тяжелый путь?

***
Совет 46 действительно не оставил их в покое. Генрюсею советовали взять лейтенанта на время, пока его новоявленный ученик не достигнет нужного уровня силы, тот в ответ говорил, что у него никогда и не было лейтенанта, так что он как-нибудь справиться. Ему указывали на то, что мальчишка не имеет необходимых административных навыков, Ямамото предъявлял документы, заполненные твердой мальчишеской рукой, и говорил, что всё приходит с опытом. Совет напирал на Устав Готея, в соответствии с которым лейтенант должен владеть духовным мечом на уровне шикая, а у мальчишки даже этого самого меча нет, Ямамото пожимал плечами и отвечал, что если меча нет, то он Сасакибе пока и не нужен. Наконец, самый нервный из посланников Совета кричал, что мальчишка слеп и только слепой не увидит этого по его глазам, Генрюсей, посмеиваясь, говорил, что, во-первых, слепоту его ученика еще надо доказать, даже сам Ямамото так и не понял, видит ли Сасакибе глазами, и, во-вторых, хорошему воину слепота не помеха.

название: нету
автор: [J]soV@...[/J]
жанр: я хотела стёб, а получился какой-то бред... юмор :alles:
рейтинг: G
персонажи: Орихиме, Куросаки, Улькиорра
дисклеймер: Кубо...
предупреждения: ООС, брееееед
написано на эту заявку на Фанартеры vs Фикрайтеры

Улькиорра задумчиво посмотрел на Орихиме и Ичиго, укрытых щитом Сантен Кешун. Куросаки лежал на земле в полубессознательном состоянии, Орихиме сидела рядом и тихо плакала.
- Верни его, женщина, - равнодушно приказал он. - Это наша с ним битва, тебе не нужно вмешиваться.
- Нет, - Орихиме посмотрела на него серьезными заплаканными глазами. - Я не хочу, чтобы кто-нибудь умер.
- Кто-нибудь всё равно умрет, даже с твоими способностями тебе не удастся всех спасти, - он приблизился и прикоснулся к щиту рукой, тот ответил низким гулом. - Я не хочу действовать силой, убери свой щит и позволь нам продолжить сражение.
- Нет! - она притянула Куросаки за плечи и прижала к своей груди, Ичиго от неожиданности даже не сопротивлялся и только ошарашенно хлопал глазами. - Нет! - еще раз повторила Орихиме и упрямо посмотрела на Улькиорру.
- Он так важен для тебя? - Орихиме показалось, что в глазах Улькиорры мелькнул интерес. - Кто он тебе?
- Друг, - Иноуэ потупила взгляд и предательски покраснела. - Просто друг! - она немного наигранно засмеялась. - Это совсем не то, что ты подумал, Улькиорра-сан! Я не знаю, о чём ты подумал, но это совсем не то, да-да-да, то есть, нет-нет-нет, - она замахала перед собой руками, всё так же нервно посмеиваясь.
Куросаки без поддержки ее рук упал, стукнувшись затылком о землю, страдальчески закатил глаза, а потом и вовсе закрыл их.
- Женщина, твой... друг упал, - перебил её невозмутимый Улькиорра и указал на неподвижно лежащего Ичиго.
- Ой, - растерялась Иноуэ. - Куросаки-кун! - она схватила его за ворот косоде и потрясла. - Куросаки-кун, ты же не умер ведь, правда? Ты не можешь умереть, я же тебя спасаю!
- Иноуэ, - Ичиго открыл глаза, - со мной всё в порядке, просто дай мне немного полежать. Хорошо?
- Ой! Прости меня, Куросаки-кун, - Орихиме аккуратно отпустила ворот его косоде и тут же попыталась отряхнуть запылившуюся одежду Ичиго.
- Иноуэ, - страдальчески протянул Куросаки, - можно я полежу спокойно?
- Извини, - смутилась она.
Улькиорра поймал взгляд Ичиго.
- Думаю, тебя ждёт что-то пострашнее, чем сражение со мной, Куросаки Ичиго. Мне нечего здесь больше делать, - Улькиорра развернулся, чтобы уйти.
- О чём это он? - спросила Орихиме.
- Постой, - Куросаки покосился на Иноуэ, - мы должны закончить нашу битву! - он попытался подняться, но был остановлен руками Орихиме, которая буквально прижала его к земле.
- Ты не можешь сражаться, - она снова заплакала. - Ты ранен!
- Если ты вылечишь меня...
- Нет! Я не буду тебя лечить, чтобы он, - она кивнула в сторону уходящего Улькиорры, - мог тебя убить!
- Но Иноуэ...
- Нет!
Улькиорра обернулся к спорящей парочке.
- Когда разберетёсь, можешь попытаться найти меня, - сказал он, глядя на Ичиго.
- Нет! - вновь вмешалась Орихиме. - Это слишком опасно!
- Для кого из нас? - спросил её Улькиорра и, не дождаясь ответа, исчез в сонидо.
Несколько минут прошли в напряжённом молчании. Орихиме смотрела в сторону и кусала губы в попытке сдержать слёзы. Ичиго не выдержал и тихонько позвал её:
- Иноуэ... пожалуйста...
Орихиме вздохнула и установила над ним Сотен Кишшун, наблюдая, как его раны медленно излечиваются.
- Знаешь, из тебя получится замечательная актриса, Иноуэ, - продолжил Куросаки. - Ты так здорово притворялась перед Улькиоррой полной дур... - он замолчал, натолкнувшись на непонимание в глазах Орихиме.
- У меня совершенно нет актёрских способностей, Куросаки-кун, - она мило улыбнулась. - Я даже дерево не могла нормально изобразить в школьном спектакле. Прости, я тебя перебила, - она потупила взгляд. - Продолжай, пожалуйста, что ты хотел сказать?
- Я... э-э-э... хотел сказать, - он замялся. - Нам с тобой очень повезло, что Улькиорра решил уйти...

Название: Твое желание
Автор: Бьякусик, ObeLevieRyki
Бета: _senbonzakura_
Пейринг: Сенбонзакура/Бьякуя
Рейтинг: НЦ-17
Жанр: романс, POV Сенбонзакуры, ООС персонажей
Дисклеймер: не наше, мы давно смирились
Предупреждение: вольные фантазии авторов на тему того, как Бьякуя получил свой зампакто)))
Глава 4. Твоя слабость.
Вот и все, Бьякуя. Конец нашей истории. И закончил ее ты.
Я мог вытерпеть все: твою отстраненность, холод внутреннего мира, даже то, что я больше не мог тебя видеть. Но я продолжал чувствовать твою боль, сожаление, горечь, твое одиночество, наконец. Одно на двоих. Возможно, я бы и дальше смог так жить, носить маску и бездумно подчиняться приказам, раз за разом спасая тебе жизнь, если бы не то, что я почувствовал сегодня.
Твой интерес к нему, к этому нелепому шумному руконгайцу, вкус чьей крови я знаю так же хорошо, как и твой собственный. Ты сражался со своим лейтенантом и улыбался ему, а я сходил с ума от ревности, ощущая, как по твоему телу разливается такой знакомый огонь, а в глазах вспыхивает интерес. Кажется, я кричал, не помню. Помню только изумленный взгляд широко распахнутых глаз, когда одно из лезвий разрезало полуперчатку. Я хотел убить его, а напал на тебя. Ты не поверил тому, что случилось. Откровенно говоря, я тоже. И пусть я сошел с ума, я не отдам тебя никому. Ты мой!
- Сенбонзакура Кагеоши. Это мое имя. Запомни его, Кучики Бьякуя, - мы яростно скрестили клинки. Я почти не видел ничего вокруг, ни других зампакто, ни Мурамасу. Ха! Этот идиот наивно полагал, что заклинание такого уровня может подчинить меня его воле. - Ты больше не можешь использовать мою силу, Кучики Бьякуя! Что ты можешь сделать жалкой катаной против сотни тысяч моих лепестков?
"Не отдам никому! Мой только мой! "

Должно быть, забавно умереть вот так, от руки собственного зампакто, сошедшего с ума. Наверное, он будет первым шинигами, погибшим в поединке со своим мечом. Умереть в бою, как подобает настоящему воину - честь для самурая. А время и место, так ли уж они важны? Бьякуя прекрасно понимал, что разъяренный Кагеоши хочет убить его, но Ками-сама, как же он устал от этого постоянного холода внутри.
Краем глаза увидев, что Рукии и его лейтенанту сейчас ничего не угрожает, он удобнее перехватил почти бесполезный меч и ушел в шунпо, уворачиваясь от розовых лепестков.
Предательство Кагеоши не причинило никакой боли: легко предал раньше, чего уж ждать от него теперь? Признаться, Кучики давно предвидел нечто подобное.
Сенбонзакура едва успел остановить атаку. Позволить лепесткам поглотить того единственного, которого он любил, оказалось выше его сил. Кагеоши перехватил взгляд Бьякуи, направленный на сестру и лейтенанта, и внутри будто что-то оборвалось. Он боялся за них, не за себя. Хозяин был готов умереть от его руки. Сен издал нечеловеческий крик, в котором отразилась вся его боль и разочарование. Укрыв вихрем лепестков себя и Бьякую, он подхватил его на руки и растаял в воздухе.
Остановившись со своей драгоценной ношей на окраине Сейрейтей, Кагеоши осторожно поставил хозяина на землю и, отойдя на пару шагов, в нерешительности замер. Желание убить и умереть самому исчезло без следа. Осталась только боль и горечь от осознания того, насколько легко хозяин поверил в то, что он может предать.
Бьякуя равнодушно смотрел на Сенбонзакуру, существо, которому суждено убить 28-го главу клана Кучики. Как ни странно, умирать он не спешил, хотя и понимал, что минутой раньше или минутой позже смерть заберет его. Жалко, конечно, что он многого не успел, но сожаление - самая бесполезная вещь на свете. А потому, бережно сняв Гинпаку и повесив его на ближайшее дерево, дабы клан не утратил бережно передаваемую из поколения в поколение реликвию, он спокойно улыбнулся и предложил.
- Ну что, давай заканчивать?
- Заканчивать? - Кагеоши горько усмехнулся. - Ты прав. Просто убей меня, Бьякуя-сама. Я не могу жить с мыслью, что ты так легко поверил в то, что я могу предать тебя.
Сен низко опустил голову, в любой момент ожидая удара.
Существо в маске ничем не напоминало Бьякуе прежнего Сенбонзакуру, которому он, будучи юным, так сильно доверял. Впрочем, одно явное сходство все-таки было: любовь к театральным эффектам. Он никогда не понимал правил, по которым следует играть со своим зампакто.
- Я больше никому не верю, - спокойно ответил Бьякуя, не желая продолжать столь бесполезный и непонятный разговор, - ты сам научил меня этому, и я тебе благодарен.
С этими словами аристократ снял маску с Кагеоши и, даже не взглянув на зампакто, отбросил ее прочь. Затем отвернулся, готовясь уйти. Он надеялся, что время заглушит боль, но внезапная встреча всколыхнула все то, что так долго было спрятано подо льдом, многие годы надежно хранившем его душу.
- Посмотри на меня, Бьякуя-сама, - прошептал Сенбонзакура. – Я - часть твоей души, твой зампакто, и никогда не смогу предать тебя.
Сен поднял голову и посмотрел на своего хозяина. Он с трудом узнавал в этом гордом, хладнокровном шинигами того чувствительного юношу, которого с таким трепетом оберегал и любил. Сердце болезненно сжалось.
- Бьякуя! - не в силах выносить безразличного холодного взгляда, Кагеоши сжал руки в кулаки, так, что ногти впились в ладони. Контроль над реяцу ослаб, сил сдерживать свои эмоции больше не было. Боль, горечь, сожаление вырвались наружу, захлестывая все вокруг.
Чужая обида, как отголосок собственной, чужие страхи, как зеркальное отражение его, Бьякуи, страхов. Если бы можно было изменить прошлое, обернуть время вспять. Возможно, что-то и можно было спасти, исправить, но слишком уж он привык быть один, слишком прочно сковало его душу недоверие. Слишком отчетливо, несмотря на прошедшие годы, он помнит того юношу, одиноко сидящего в комнате, закусившего до крови щеку с внутренней стороны, чтобы не сорваться и не заплакать от обиды, от невыносимого чувства потери...
И все же Бьякуя обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на того, кто был ему так дорог.
- Бьякуя! - отчаянный рывок - и его невероятный хозяин у него в объятиях. Сенбонзакура с удивлением отметил, что Бьякуя вырос и стал выше него. Уткнувшись лицом ему в шею, Сен вдохнул такой знакомый аромат кожи и прошептал, понимая, что это его последний шанс. Сейчас аристократ придет в себя и убьет строптивого зампакто на месте.
- Я люблю тебя! Люблю! И все это время любил. Я не предавал. Никогда. Это все моя гордыня, мой эгоизм. Прости меня, - и, понимая, что последний раз прикасается к своему возлюбленному так, поцеловал аристократа в губы.
Менос его побери, что он делает? Как ему удается за несколько секунд перевернуть мир с ног на голову? И какое неведомое мастерам заклинание кидо он использует, в один миг лишая его самообладания?
Руки, казалось, сами, против воли хозяина, обнимают зампакто. Никогда он не мог противостоять лавине чувств, вызываемой в нем только одним существом на свете, его Кагеоши.
Почувствовав руки Бьякуи на своей талии, Сенбонзакура сжал шинигами в объятиях, отвечая на поцелуй и вкладывая в него всю нежность, на которую только был способен. Пробивая стену из недоверия и обиды, Сен гладил плечи, спину, бедра Бьякуи, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Хотелось кричать от радости, словно и не было этих лет холода и одиночества. Кагеоши потянул хаори с плеч Бьякуи.
Крепко прижимая к себе любимого, сцеловывая слезы, текущие по его щекам, Бьякуя уже мало задумывался о восстании зампакто и долге главы клана. Ками-сама, как же он соскучился! Именно по этому капризному, взбалмошному существу. Никому ни до, ни после не удавалось заставить главу клана Кучики, совершенно потерять голову от желания.
Помогая Сену освободить его от хаори, путаясь в завязках пояса, то и дело прерываясь на поцелуи, Бьякуя сходил с ума от приглушенных стонов, от головокружительного аромата сакуры, смешанного с запахом желания.
В голове Кагеоши билась только одна мысль, вперемешку с восхищением и желанием.
"Простил! Простил!"
Сен приник губами к шее своего любовника, скользнул рукой в разрез хакама и погладил бедро.
- Как я скучал по тебе, Бьякуя!
Бьякуя широко распахнул глаза. Быстро же его «несравненный» зампакто пришел в себя. Ну, уж нет, на этот раз все будет несколько иначе! Вместо того, чтобы позволить ошалевшему от радости Кагеоши по обыкновению творить все, что взбредет в голову, Кучики перехватил его руку.
- Когда-то кто-то просил меня подчинить его своей воле, видимо в прошлый раз я плохо старался или упустил что-то важное. Впрочем, я краем уха слышал, что другие шинигами получили шикай совсем по-другому. Но кто же верит сплетням? Так что на сей раз все будет иначе, Сенбонзакура.
Сен покраснел и потупил глаза, вспомнив, что наплел своему хозяину в их первую встречу. Тогда он играл, было забавно смотреть, как краснеет этот надменный аристократ. Да и кроме всего прочего, Бьякуя был красив. Дьявольски красив! Но сейчас в этом низком бархатном голосе Сенбонзакура услышал какие-то новые, доселе не знакомые нотки. Решимость и... что это? Бьякуя его разыгрывает?
Кагеоши недоуменно уставился на аристократа, всем своим существом понимая, что нарвался на крупные неприятности. Только вот какие?
Кучики с невозмутимым выражением лица распустил пояс Кагеоши и начал избавлять его от одежды, при этом абсолютно игнорируя растерянность, написанную на лице зампакто. В свое время Сен преподнес ему хороший урок, теперь была его очередь вернуть услугу.
- Я надеюсь, из твоей головы уже не выветрится, тот день, когда я по-настоящему подчиню тебя своей воле, - тихо произнес аристократ, продолжая раздевать оторопевшего Сенбонзакуру.
Кагеоши нервно икнул. До него, наконец, начал доходить смысл сказанных Бьякуей слов.
- Бьякуя-сама, - зампакто сделал самые невинные глаза, на какие был способен. - Я помню. Я же послушен вашей воле, разве нет?
Он сделал слабую попытку вырваться, когда Бьякуя, не церемонясь, снял с него всю одежду и потянул за край набедренной повязки. Сен отступил назад и впечатался спиной в ствол дерева.
"Как неудачно..."
-Ты не согласен? - вкрадчиво спросил Кучики, прижимая зампакто к стволу дерева всем телом. Тонкие пальцы нежно поглаживали бедра, губы уже искали чувствительное местечко на шее, так хорошо ему знакомое. На сей раз все будет так, а не иначе. Он не даст ему возможности ускользнуть. Осталось только донести все это до Кагеоши.
- Бья..., - окончание имени перешло в невольный стон, предательски сорвавшийся с губ, когда Бьякуя прижался губами к шее, нежно лаская языком кожу.
"Что он делает? Что он..."
Из головы вылетели все мысли, когда пальцы Кучики сжали стройные бедра.
" Только не останавливайся, прошу тебя"
Бьякуя улыбнулся, спускаясь губами еще ниже. Дразня зампакто неторопливыми ласками, он прикусил его сосок, затем обвел языком и вновь втянул в рот, вызвав очередной стон. Одуряющий запах сакуры кружил голову, но Кучики сдерживал себя, понимая, что сейчас главное совсем не его удовольствие. Руки скользнули вниз и невыносимо медленно, словно насмехаясь, начали, едва касаясь гладить нежную кожу внутренней стороны бедер, изредка задевая мошонку.
Сен тяжело дышал, закусив губу. Бьякуя никогда не был с ним таким. Это волновало, немного пугало и дико возбуждало. Сенбонзакура широко раздвинул ноги, подаваясь бедрами навстречу ласкающей его ладони,
как внезапно ошеломленное желанием сознание посетила здравая мысль.
"Стоп. Что это я делаю? Неужели он..."
Закончить мысль не получилось, потому, как именно в этот самый момент на его возбужденном члене сомкнулись длинные сильные пальцы. Сен выгнулся, основательно приложившись затылком о дерево.
- Бьякуя!
Продолжая ласкать языком соски любовника, Кучики осторожно уложил Сенбонзакуру на ворох одежды. Отвлекая любовника поцелуями, он аккуратно ввел один палец.
Кагеоши сдавленно вскрикнул. Разводя ноги еще шире, он подался вперед, насаживаясь глубже. Вцепившись в отвороты косоде Бьякуи, он притянул его к себе крепче, жадно ловя губами губы своего хозяина. Никогда еще ему не было настолько хорошо. Подчиняться оказалось намного приятнее, чем он себе представлял.
Бьякуя медленно вытащил пальцы и, услышав протестующий стон, чуть не сошел с ума от желания немедленно получить все и сразу. Остатки самоконтроля таяли, как снег на солнце. Желание ноющей болью отдавалось в паху, а стоны и всхлипы Сена только подливали масла в огонь. И уже не в силах сдерживаться, Кучики резким движением вошел в ставшее таким податливым и послушным тело.
- Бьякуя! - Кагеоши выгнулся, хрипло вскрикнув от боли, зажмурился и подался вперед, насаживаясь почти до конца.
Боль сменилась наслаждением, захлестнувшим зампакто горячей волной, сминая все обиды и возражения. Вцепившись в плечи Бьякуи, Сен приподнял бедра и нетерпеливо застонал, требуя большего. Его безумно возбуждала сама мысль о том, что он обнаженный лежит под Бьякуей, что Бьякуя так и не разделся, а локоть придавил длинные волосы зампакто, и теперь, при каждом движении ему казалось, что хозяин специально тянет его за волосы, принуждая делать то, что он хочет. Мысль об этом просто сводила с ума.
"Я мазохист", - обреченно признался сам себе Сенбонзакура и нетерпеливо дернулся.
Кагеоши, выгибающийся в его руках, стонущий так громко, что глава клана всерьез начинал опасаться, что их обнаружат даже в столь безлюдном месте, добился своего: коротко рыкнув, Кучики ускорил темп, до конца входя в желанное тело. Его зампакто извивался под ним, подавался навстречу, доводя возбуждение до предела. Бьякуе пришлось до крови закусить губу, чтобы не застонать от наслаждения.
Сен только всхлипывал в ответ на особо глубокие проникновения, стонать уже не было сил. Вцепившись в плечи своего возлюбленного хозяина, он резко подавался навстречу, сбивая Бьякую, и тут же целовал его лицо, будто прося прощения за свою нетерпеливость.
С губ срывались бессвязные признания и мольбы о прощении. Все мысли в голове спутались, осталось только одно желание, чтобы Бьякуе было сейчас так же хорошо, как и ему, так же безумно хорошо...
Чувствуя приближение разрядки, Сен слабо вскрикнул и отпустил контроль, позволяя Бьякуе ощутить то, что происходит сейчас с ним.
Бьякуя пораженно замер, когда лавина эмоций Сенбонзакуры накрыла его с головой. Кагеоши! Это его чувства? По телу прошла сладкая болезненная судорога и, увидев, как изогнулся под ним его невероятный возлюбленный, ощутив в полной мере все, что с ним происходит, Бьякуя обхватил ладонью уже готовый к разрядке член Сенбонзакуры и рывком вошел еще глубже. Перед тем, как мир разлетелся на тысячу ярких осколков, Кучики почувствовал, как с диким криком Кагеоши излился в его ладонь
Придя в себя после одуряющего оргазма, Сен сладко потянулся, притягивая к себе своего господина, без сил лежащего рядом с ним на траве, прижался губами к шее и тихо прошептал.
- Мне холодно, Бьякуя-сама, обнимите меня.
Вот уж воистину, ничем его не смутить. Что ж, кажется Кучики начал привыкать к этим играм.
-Холодно говоришь? Значит, еще не согрелся? - недобро прищурился аристократ, подминая под себя Кагеоши. Серо-голубые глаза изумленно распахнулись.
- Бьякуя-сама! - с губ Сена сорвался непроизвольный стон, а только успевшее расслабиться тело накрыла новая волна возбуждения.
Кагеоши обвил руками шею Кучики и, крепко зажмурившись, прошептал.
- Люблю!
- Самое ужасное, что я тебя тоже, - крепко прижимая к себе не на шутку разошедшегося Сена, печально произнес капитан 6 отряда. - Вот же угораздило вляпаться в пожизненные неприятности.
*Любит! Он меня любит!"
Блаженно улыбнувшись, Кагеоши потерся пахом о бедра своего господина и, картинно надув губы, протянул.
- Скажете тоже, Бьякуя-сама. Зато со мной не скучно.
Кучики улыбнулся уголками губ.
- Да уж, до конца жизни от скуки я надежно застрахован. Вот только о покое, боюсь, мне останется только мечтать.

Для С_э_т

Фандом: Блич
Маюри/Исида, слэш, R (вряд ли я дотянула до НЦы), жанр вообще непонятный ни разу. В конце флафф. :alles:
От автора: ох, Сэээт...
Для меня это крышесносная пара. Прости, что от заявки здесь только пейринг и вроде бы рейтинг... -___-
Я правда старался, но оно писалось и писалось, причём не так, как мне надо оО
Мне стыдно, правда.


Тысячи пар ищут способы, как разнообразить свою семейную жизнь.
Исида Урюу многое бы отдал, чтобы его жизнь вновь стала хотя бы немного обычной. _Их_жизнь_.
Хотя, конечно, семейной её можно назвать с натяжкой.

Просто однажды на пороге его квартиры появился странного вида мужчина. Синие волосы и слегка высокомерная улыбка были Исиде незнакомы. А вот голос, интонации, сарказм в каждом слове...
Урюу так растерялся, что даже не сообразил, как можно возразить обнаглевшему шинигами, почему-то решившему, что дом Исиды - замечательное место для проведения спокойных и не очень вечеров.
А потом стало поздно, и Маюри окончательно и бесповоротно обосновался в исидовской квартире, внеся сюда сумятицу.
Он даже изобрёл что-то вроде Гарганты, чтобы иметь возможность по вечерам, после работы, сразу открывать портал в _их_ квартиру.

Конечно, вначале Исиду это не радовало.
Разве может быть приятным тип, некоторое время назад мечтавший разобрать тебя на органы?
Но Куротсучи был слишком своеобразным, слишком неординарным, что любопытному квинси ничего другого не осталось, кроме как привыкать.
К вечерним спорам до хрипоты на самые разные темы, к ленивой ругани, чья очередь мыть посуду. Это было... По меньшей мере, странно.
Когда Исида однажды спросил Маюри, что его тут держит, учёный коротко ответил: "Проект". И добавил, сверкнув янтарными глазами:
- Ты, юноша, хочешь стать его частью?..
Юноша не хотел, поэтому ограничил расспросы. И просто смирился с той мыслью, что ему придётся терпеть этого типа... Ещё некоторое время.
А тип уходил куда-то на ночь глядя, возвращался поздно ночью или под утро, когда от него пахло кровью и сталью, так пахнет, наверное, от хирургов после операций. Исида не спрашивал, чем он занимается. Ему было _почти_ не интересно.

Однажды Маюри пришёл ночью, прямо из лаборатории, довольный собой, включил везде свет, разбудил ничего не понимающего Исиду, пихнул ему какой-то стакан:
- Выпей!
И как не подчиниться скрипучему голосу и наглым глазам, который препарируют тебя вот так, одним взглядом?
Спросил, стараясь подпустить презрительности в голос:
- И что это?
Проигнорировали. Выпил, ощущая травяную горечь на губах. Удивился странному блеску янтарных глаз.

Скрутило его где-то через полчаса. Жжение прокатилось по телу и собралось комком в низу живота, хоть вой. А Маюри сидел и смотрел, смотрел, и даже руку в пижамные штаны и не засунешь.. а и чёрт с ним, пусть смотрит, извращенец!
Лёгкий румянец на щеках казался почти болезненным, и тело реагировало на каждое движение рукой, и да, вот так, здорово...
Особенно когда учёный этот недоделанный, экспериментатор, и как только поддался на его провокации гордый квинси?... в общем, подошёл, всё так же ухмыляясь, и предложил помочь.
И помог ведь, сначала рукой, потом губами, лаская на удивление осторожно. Исиде думать было некогда, оставалось только руками держаться за плечи и стонать в голос, потеряв всякое стеснение.
А потом расслабленное спокойствие и некоторое недоумение в голосе Куротсучи:
- Я, конечно, совсем на другой эффект рассчитывал... Опять Нему что-то намудрила. Идиотка!

И ушёл, оставил одного засыпать на перекрученной простыни, влажной и пахнущей недавно совершенным безумством. Сколько Исида себя не оправдывал, ничего не получалось - ему ведь действительно понравились эти точные, выверенные движения пальцев, больше привыкших к лабораторным инструментам.

Вечером он уже ждал Маюри, чтобы.. поговорить. Спросить, что за препарат был. Планировался, точнее.
Ждал и злился на себя за это ожидание. А Куротсучи не пришёл, и на следующий день - тоже.
А на третий ввалился опять ночью, поражая бесцеремонностью, и забрался прямо к нему в кровать, грея холодные руки.

Исида аж дышать перестал. А этому типу - хоть бы хны.

Утром Урюу ушёл в школу, а капитан остался досыпать в его постели.

Вечером он снова пришёл. Маски на нём не было, как в тот, первый раз, когда он показался на пороге квартиры Исиды. Разделся, словно так и должно быть, ушёл в душ. Вернулся и лёг рядом с Исидой на кровать, ничуть не смущаясь, будто бы делая само собой разумеющееся.
Исида снова краснел, бледнел и не знал, как реагировать на такой поведение Куротсучи.
Да и выгонять его - Исида с трудом в этом признался - не хотелось.

Руки снова были холодные. И когда эти руки стали слегка царапать кожу на его спине длинными ухоженными ногтями, Исида только выдохнул и зажмурился, словно на что-то решившись.
Ведь и правда - приятно.
А ответственность вся за происходящее на этом учёном безумном.
Наверняка ведь какой-то очередной его эксперимент...

Так можно было врать себе в первый раз, во второй. Но когда ночи _вдвоём_ стали регулярным явлением, Исида просто признался себе, что привязался к колюче-язвительному Маюри.
Слово "влюбился" было немного неуместным.
Слово "отношения" не до конца передавало то, что творилось между ними.
Какие чувства испытывал сам учёный, Урюу не знал. И не спрашивал.

Просто ждал вечерами, когда с характерным сухим щелчком откроется портал, и лягут на плечи тяжёлые руки, и губы, сухие и горячие, коснутся виска.
Белые-белые зубы, так контрастирующие с маской, оставляют красные отметины по всему телу. Это больно. Но Маюри умеет делать так, что боль оборачивается наслаждением.
Наслаждением - когда он входит в его тело, всегда медленно, всегда подготовив при этом обоих при помощи какого-то крема с резким запахом.
Наслаждением - когда движения размеренные, толчки глубокие, стоны и хрипы вырываются синхронно.
У него многолетний опыт, наверное, думает Исида. Потому что даже в их первый раз ему было больно - а как без этого? - но терпимо, да ещё и до фейерверков перед глазами - в конце.

И что бы там не было между ними, Исида всё равно хочет, чтобы _это_ стало как-то... обычней.

Потому что это не так весело, как кажется - прийти с Маюри с кафе, выпить коктейль, в который учёный незаметно подбросил капсулу, а потом почувствовать такое возбуждение, что ничего другого и не остаётся, кроме как хватать спутника и тащить в туалет, где картонные перегородки кабинок не только не ограждают от звуков, но ещё и шатаются.
А он усмехается только, и Исида вплетается пальцами в синие волосы, словно бы в отместку тянет сильно, заставляет запрокидывать голову, целует в шею сам - жёстко.

- Ты быстро учишься, - Маюри всегда говорит с ним насмешливо-снисходительно, когда они вновь сидят за столиком, а Исиде не по себе от взглядов, которые перекрестно накрывают их со всех сторон, от шушуканья случайных свидетелей. - Но тебе ещё далеко до меня, квинси.

Потрясающее самомнение.

- А я и не стараюсь, - бросает Исида и думает, что ещё одна такая выходка - и в следующий раз Маюри сам будет оплачивать заказ.

А потом он уходит обратно в Сейретей, потому что работа, потому что проект - и всё-таки, что она там изучал? - закрыт, оставив в квартире Исиды только рубашку.
И станет сразу пусто, словно в шкафу, из которого повыкидывали ненужные вещи, чтобы расчистить место.
Вроде бы эти отношения попахивали безумием, и их следовало прекратить, да только ничего, кроме расстройства, это не принесло.

Вот тогда Исида впервые подумал, что влюбился.
В Куротсучи Маюри, безумного учёного, неприятного типа, обладающего скрипучим голосом и огромным самомнением.
В шинигами.
В капитана.
Какая разница, каким эпитетом не назови, а чувства, испытываемые Исидой, оставались теми же самыми.

Именно поэтому внутри что-то ёкнуло, когда вечером раздался знакомый сухой и негромкий щелчок портала.
- Ты же закончил свои дела, - чуть дрожащим голосом. Вместо "я боялся, что больше тебя не увижу", которое вертелось на языке.
- Не все, квинси! - смех, в котором можно понять "я не мог просто так тебя бросить", которое легко читалось в жёлтых глазах.

Возможно, теперь их совместную жизнь можно будет назвать _семейной_.
С натяжкой, разумеется.
И простой она уж точно не будет.



Для Хевель.

Фандом: Блич
Бьякуя/Ичиго, слэш, PG, постканон, флааааааафф, ООС.
Прости, этот пейринг для меня - вынос мозга. Не писала ни разу и просто так бы не взялась)) Надеюсь, угодила хоть чуть-чуть. И да, с юмором у меня туговато)..

Солнце бесцеремонно вломилось в окно спальни и ударило по глазам, заставляя проснуться.
Ичиго сонно подумал, что Бьякуя опять встал рано и раздвинул шторы. Злиться на него не получалось, хотя утренний сон всегда казался Ичиго самым сладким. Да и видел Куросаки во сне что-то очень приятное.
Валяться просто так не хотелось. Ичиго, недовольно нахмурившись, сполз с кровати.
Бьякуя обнаружился в столовой, невозмутимый и собранный, как обычно. В его руке была почти пустая чашка чая: мужчина заканчивал завтракать.
- Бьякуя! - с порога возмущенно выпалил Ичиго и правой рукой потёр глаза. - Сколько можно тебе говорить, что...
Куросаки запнулся, так и не закончив фразу. Выругался витиевато и со смаком. Кучики поморщился.
- Сколько раз я должен попросить, чтобы ты не использовал эту лексику в моём присутствии? - в своей обычной медленной манере поинтересовался Кучики, награждая Ичиго слегка недовольным взглядом.
"Слегка" только потому, что в большей степени проявлять свои чувства Бьякуя не привык.
Куросаки даже не смутился, плюхнулся за стол. Он не то чтобы забыл, что хотел высказать мужчине, просто успел излить всё своё негодование в тот момент, когда запнулся.
- Сегодня чудесное утро, - продолжил между тем Бьякуя. - Прогуляемся?
- Ага, - кивнул Ичиго и зевнул, даже не потрудившись прикрыть рот рукой.
Кучики даже не поморщился. За два с лишним месяца, на протяжении которых мальчишка бывал в особняке, аристократические или хотя бы обычные манеры у него так и не прижились.
И, положа руку на сердце, Бьякуя был этому рад. Без нахальства это был бы не _его_ Ичиго.
- Завтракай быстрее, - позволил себе поторопить Куросаки мужчина, поднимаясь из-за стола. - Я сейчас распоряжусь, чтобы слуги накрыли для тебя.
Проходя мимо парня, Бьякуя почувствовал, как тот несильно сжал его руку.
- Я не пожелал тебе доброго утра, - почти вежливо заметил Ичиго. Эта вежливость комично смотрелась на его лице в сочетании с вечно нахмуренными бровями. Кучики удивлённо приподнял брови.
Ичиго поднялся с места и поцеловал его.
Бьякуя прикрыл глаза, скользнул рукой по лохматым рыжим волосам.
Ичиго удовлетворённо улыбнулся.
Через три минуты расторопные слуги принесли завтрак. Наскоро перекусив, парень отправился наверх - одеваться для прогулки.
Бьякуя к тому времени уже прохаживался по саду. Ичиго, состроив невозмутимое выражение лица, присоединился к нему. В саду великолепно пахло - какими-то цветами, названия которых Ичиго отродясь не знал.
Это стало для них почти традицией - безмолвная прогулка среди деревьев и цветов. Бьякуя умел молчать уютно, так, что Ичиго не нужно было мучительно искать слова. Тишина не давила, а наоборот, будто бы делала их ближе друг к другу. В такие моменты даже взрывной и темпераментный Куросаки становился как-то мягче и спокойнее.
Обстановка умиротворяла.
И только немного позже, на красивой резной скамейке у пруда, Ичиго позволял себе проявить инициативу: обнять Бьякую за плечи, слегка потянуть за роскошные чёрные пряди, поцеловать собственнически. И Кучики отвечал на поцелуи, возвращал прикосновения в своей неторопливой манере. Движения точёных пальцев по телу парня всегда приводили к одному результату: Ичиго терял голову и буквально тащил Бьякую в дом, наверх, в спальню. И Кучики подчинялся. Исключительный случай, когда он позволял кому-либо такое поведение по отношению к себе. Он позволял даже разбрасывать по полу одежду, стянутую наспех - неслыханная неаккуратность!
И ночью он обнимал Ичиго, такого тёплого и сонного. Ичиго, который смог поставить его жизнь с ног на голову. Ичиго, которого Бьякуя смог полюбить.

Жаль, что выходные заканчиваются, думал Бьякуя на следующее утро, вновь раздвигая шторы и собираясь в офис, оставляя Ичиго спать. Его разбудят слуги через полчаса после ухода хозяина. Мальчик не должен опоздать в школу.
А у них будут следующие выходные, чтобы снова побыть вместе.



Для Riana

Фандом: Death Note
Эль/Миса, гет, R, АУ и оос по-любому. Бред и сюр.
Оправдательное записко: Вел давно не писала по чему-либо, кроме Блича, поэтому Вел заранее извиняется, что сделала с героями жуууууууткое.

У каждого есть свои слабые места, болевые точки, на которые надави - и человек окажется целиком и полностью в твоей власти.
Люди научились прятаться под панцирями, стараясь быть менее уязвимыми, стараясь не давать в чужие руки нити управления собой.
Разгадай людей - и получи над ними власть.

L понял это достаточно рано. И всё же не так часто пользовался этим знанием.
Хотя определять слабые места у других мог практически безошибочно.
По крайней мере, ещё ни разу не промахивался.

У Амане Мисы полным-полно слабых мест, но детектив долго и придирчиво выбирает самую чувствительную болевую точку. Девушка не должна мучиться - L и так с сожалением идёт на такой шаг.
Ему нужно подчинить Амане Мису себе.
И если для этого придётся применить силу - он её применит.

... лифт поднимает её на самый верхний этаж. Эта комната принадлежит L по умолчанию, но его никогда не видели спящим. Мебель здесь в идеальном порядке, но то, что тут нет пыли, говорит всего лишь об исполнительности Ватари. Здесь не пахнет ни обжитостью, ни уютом.
Миса ступает изящной ножкой на пушистый ковёр, теребит кружево чёрного тонкого платья.

- Рюдзаки? - неуверенно спрашивает девушка, широко раскрытыми глазами смотрит по сторонам и находит детектива сидящим в кресле. Он улыбается слегка и предлагает Амане сесть.
- Миса-сан, - непривычное обращение режет слух, непривычные интонации в голосе _почти_ заставляют насторожиться. - Хорошо, что вы приняли моё приглашение и всё-таки зашли выпить чашечку чая. Наедине, - уточняет Рюдзаки. Тёмные глаза блестят в полумраке.

Миса-Миса должна бы насторожиться, удивиться, почему L так ведёт себя... Но она съедает одно пирожное (она ведь на диете, ей нужно следить за калориями) и медленно пьёт несладкий чай. Рюдзаки смотрит на девушку не мигая, словно выгадывая, выжидая тот момент...

... кода можно скользнуть к ней, неожиданно сильным захватом скрутить руки - и заглянуть в испуганные глаза:
- Не вырывайтесь, пожалуйста. Я не хочу причинять вам боль...

Чёрный шёлк с трудом поддаётся непривычным к женскому белью пальцам, но Рюдзаки всё-таки раздевает Мису, прямо там, в кресле, сминая бледными пальцами тонкую тёмную ткань.
Амане не кричит - ведь он предупредил, что здесь отличная звукоизоляция.
Она просто смотрит на L глазами, полными слёз и непонимания.

- Простите, - говорит детектив, почти нежно раздвигая её ноги. - Простите... Вы должны пообещать мне кое-что.
- Пожалуйста, Рюдзаки, хватит... - всхлипывает девушка, когда он входит в неё.

Амане Миса такая красивая.
L возбуждён по-настоящему - но всё же контролирует себя.
Это ведь всего лишь работа.
Кто же виноват, что это - слабое место девушки?
Амане Миса боится насилия, особенно сексуального.
L думает об этом, когда полностью входит в её тело - и впервые целует в губы, пахнущие ванилью.

- Пообещайте мне кое-что - и _это_ больше никогда не повторится, - шепчет парень ей на ухо.
- Всё, что угодно... Только остановись...

Удовольствие нарастает и взрывается, наконец, миллионами осколков, как в гигантском калейдоскопе.
Рюдзаки отпускает девушку - она похожа на безвольную куклу.

- Мне нужно, чтобы ты рассказала мне про Киру всё, что знаешь. А ты знаешь, я уверен... - хрипло просит L, избегая глядеть в глаза своей жертвы.
- Хорошо, - бесцветно говорит Миса.
И добавляет: - Я расскажу.

И впервые, наверное, L не чувствует удовлетворения от того, что у него всё получилось.
Не чувствует азарта перед скорым раскрытием главной тайны.

Иногда поводок оказывается слишком коротким и утягивает лже-хозяина на дно, вслед за его собственной жертвой.
Управлять людьми всё-таки сложнее, чем строить пирамиды из сахарных кубиков.

Первая ласточка для С_э_т
Скорее чувственное, чем прочувственное, смысл имеется , не очень чтоб маленькое. И – тадааам! – все же НЦа) Читай и не пинай меня сильно)))
Маюри/Ишида, "Новые привычки", NC-17.

-Я дома!- привычно было вот так кричать в кажущуюся пустоту коридора. В начале просто для того, чтобы услышать свой голос. Раньше на него отвечал топот мягких лап и чуть слышное мяуканье- у юного Квинси был кот. А теперь все изменилось: лап слышно не было, а смуглый мужчина, появившийся в проходе, на кота походил разве что цветом глаз. И, уж точно, ни у одного представителя вышеназванных существ не нашлось бы такого маньяческого выражения лица...
Урюу усмехнулся своим мыслям и снял куртку.
-Во мне есть что-то смешное?- полуворчливо-полуугрожающе буркнул мужчина.
-Нет, ничуть- Ишида засмотрелся на красивое тело со змеящимися по плечу и шее шрамами, теряющимися где-то в широком вороте домашнего свитера. Так и просилось проследить этот путь ладонями, а потом...
-У тебя взгляд как у слабоумного,- закатил глаза объект внимания юноши и ушел вглубь квартиры.
Ишида улыбнулся, покачав головой.
Эти брошенные вскользь упреки тоже стали привычкой, и без них как будто чего-то недоставало.
Повесив куртку и разувшись, Урюу зашел в прихожую. Еще одно отличие от обыкновенного образа жизни - теперь, чтобы пройти к креслу или любому другому предмету мебели, необходимо было отпинать... в смысле, осторожно переложить в сторону кипу книг, неизвестные приборы, листы с расчетами, подозрительно выглядящие схемы и стеклянные колбы...
Сделав все необходимое, Квинси опустился на диван и расслабленно прикрыл глаза, глядя на сидящего уже за столом шинигами. Тот, в свою очередь, на юношу ни малейшего внимания не обращал, полностью уйдя в свою работу и - можно было даже не сомневаться - сосредоточенно выводил на бумаге новые формулы, вычерчивал таблицы, записывал длинные выводы.
Урюу вспомнил их первую встречу, свой яростный гнев и жажду мести. А ведь тогда он чуть было не убил Маюри, и даже жалел, что не сделал этого. А если бы...
А если бы- не было бы сейчас терпкого, острого чувства, бьющегося в унисон с лихорадочными ударами сердца, того первого, внезапного сполоха страсти, осознания, словно скальпелем, взрезающим туго натянутую кожу, ударившего в голову, но быстро ушедшего и оставившего только чистое понимание происходящего. Если бы этого не было, Урюу просто сошел бы с ума…
Ишида соскользнул с кровати и тихими шагами подошел к Маюри. Он прекрасно знал, что мешать тому во время работы равносильно самоубийству, но не мог с собой ничего поделать - недавние мысли не давали покоя, нужно было прикоснуться, потрогать... Легко пробежав по шее тонкими пальцами, Урюу перевел руки на грудь шинигами и прижался своей щекой к его, ощутив легкие уколы щетины. Маюри немного дернул плечами, но возражать не стал. Ишида, ободренный такой реакцией, двинулся ладонями дальше, чуть сжимая пальцы, уже оказавшиеся под свитером. Скосив взгляд, он успел заметить, как в самых краешках губ шинигами прячется улыбка. Квинси тихонько вынул одну руку из ворота свитера и погладил эти губы. Руку тут же перехватили, листы импровизированными птицами разлетелись куда попало.
-Глупый мальчишка,- высказал свое мнение об Урюу Маюри. - Ты меня отвлекаешь.
-Прости.- легко оправдался тот.
-Мог бы придумать что-нибудь новое.- фыркнул шинигами и резко потянул Ишиду за схваченную конечность, заставляя его сделать несколько шагов вперед, и, соответственно, оказаться перед столом лицом к нему. Желтые глаза вперились в синие, хищно вглядываясь в расширенные от уже накатывающего желания зрачки Квинси- почти как тогда, но все же по-другому. Ведь между тем, Серейтейским, и этим, невероятно близким Маюри была огромная разница- словно два разных существа: маньяк-исследователь с идиотским гримом, готовый убить любого, непослушного его воле и ехидный, остро мыслящий шинигами с удивительно ласковыми руками, сейчас скользящими по телу Урюу с абсолютной уверенностью обладателя. А Ишида только подтверждал это право, послушно изгибаясь на коленках Маюри, прижимаясь к груди напротив, беря лицо шинигами в плен тонких пальцев и шебуршащий периодически синие пряди непослушных волос. Тот, в свою очередь, двинулся навстречу, почти впечатывая Урюу в край стола, дотянулся до послушно приоткрытого рта, присваивая чужое дыхание и выплескивая свои эмоции в сумасшедшем поцелуе, чуть более резко, чем раньше шаря по спине ладонями и царапая лопатки непомерно длинным ногтем. Через оставленную на выгнутой спине красноватую линию словно бы просачивалось неконтролируемое возбуждение, Урую оторвался от губ шинигами и судорожно вдохнул. Маюри, пользуясь перерывом, стянул с хрупкого тела рубашку, лизнул впадинку меж открытых теперь ключиц Квинси и легонько потянул того за волосы, заставляя запрокинуть голову.
-Ты все же не дал мне завершить исследование.- притворно вздохнул шинигами и, быстро оставив ощутимый засос на шее Урюу, отнес напряженного парня на диван, усадив не него, а затем точными, выверенными движениями лишил брюк. Квинси автоматически развел ноги в стороны и распахнул глаза, нетерпеливо дернув Маюри за низ свитера.
-Согласен – коротко кивнул тот и за несколько мгновений скинул мешающиеся тряпки; навис, позволяя, наконец, разгоряченному юноше прижаться всей пышущей кожей к плотному телу, обвить талию длинными ногами и шумно выдохнуть куда-то в иссеченное шрамами плечо. Ишида вздрогнул и глухо простонал, чувствуя прикосновение возбужденной плоти Маюри, знакомо ощущая какой-то странный восторг от того, как на него реагирует шинигами. Хочется что-то сказать, но слова остаются на непослушном совсем языке. Быстрая, почти отсутствующая подготовка- и Урюу снова гнется, стремиться вперед, чтобы почувствовать желанную страсть Куроцучи внутри себя. Маюри входит плавным толчком и тут же начинает двигаться. Рваный на первый взгляд ритм, на самом деле несущий в себе определенную систему, доводит Квинси до умопомрачения и темноты в глазах, оживленной вереницей разлетающихся под трепещущими веками искр, плавит кости огнем наслаждения. Желтые глаза, иногда выныривающие из этого круговорота, только прибавляют остроты ощущениям, но не дают полностью уйти в банальность физиологии- держат, держат полупрозрачной нитью, связывая любовников между собой взаимным чувством. А потом нить звенит, ногти впиваются в кожу, а с губ все же слетают неконтролируемые признания и неуместно-нежные слова…
Снова тишина, нарушаемая гулким сердцебиением и тихим скрипом кроватных пружин. Измотанный Урюу, разметавшийся под тяжело обмякшим телом, с трудом поднимает руку и впутывает пальцы во влажную синеву шевелюры. А Маюри улыбается вполне человеческой улыбкой, в который раз понимая, что схемы и опыты занимают уже не все сто процентов деятельности его гениального мозга. И теперь тоже вполне привычно… радуется этому.

Тейо и Кейка:
- А теперь, дорогой, давай попрощаемся, мы долго не увидимся...
- Что? Ты меня бросаешь?!
- Нет, поворачивайся на живот!


Заходит Ашрей в столовую Дворца, ставит на стол 5 бутылок водки, пьет. Подходит Глэдис и спрашивает:
-Ты так много пьешь, у тебя, наверное, какой-то праздник?
Ашрэй отвечает:
-Я сегодня впервые в жизни узнал что такое минет...
Она:
-О! Так это же большой праздник! Давай шампанское откроем!?
-Нет! Шампанским этот вкус не перебьешь...


Тиа, философски:
- Если Ашрэй обещает вам неповторимый секс, то вы должны быть
готовы к тому, что он будет только один раз.


Тейо - Ашрэю:
- А я вчера с Кейкой целовался!
- Ну, вот, а говорил - не пьешь.


Тейо жалуется на жизнь:
- Если твой любимый - демон - это минус.
Если у него мерзкий характер - это тоже минус.
По идее, минус на минус - даёт плюс,
Но если этот плюс ещё и не даёт....


- Дорогой, принеси мне, пожалуйста, пива. Оно там в холодильнике, на верхней полке.
- Я тебе что, прислуга, чтобы пиво носить?
- О нет, зайчик. Солнышко, как ты мог такое подумать! Просто если не самый любимый на свете человек, так кто же еще?
- Ну хорошо, котенок! (идет за пивом, возвращается) Вот, возьми! Я тебя люблю.
- И я тебя люблю!
Кейка уходит. Тейо, отпивая пиво:
- Ох уж мне эти рабы!


Плачет демон, заключенный в камере, рядом стоят двое тюремщиков:
- Чего он плачет то?
- Винограду хочет.
- А член он в попу не хочет?
- Пробовали, плачет.


Тиа печально:
- Если Ашрэй не согласился переспать с вами вам на первом свидании, значит у него на вас виды.
Если он не согласился и на втором - значит большие виды.
Если не согласился и на третьем - забудьте все, что я говорил вам раньше.


Тейо и Кейка вечером вместе распивают бутылку вина, и Тейо спрашивает:
- Дорогой, а ты мог бы мне сказать что-нибудь такое, чтобы меня это и огорчило и обрадовало одновременно?
- У тебя член больше, чем у твоего брата!


15-летний принц Востока приходит домой, приводит с собой избитого и ободранного демона неопределенного возраста и говорит родителям:
- Мама, папа, это Хулиан Педро Родригес, мой любовник, и он будет жить у нас!
Родители в шоке, чуть в обморок не падают.
Сын:
- Ну, ладно, ладно, что вы испугались, - пошутил я!
Родители успокаиваются:
- Ну, сынок, ты и шутник!
А парнишка продолжает:
- …пошутил, пошутил - его Кейкой зовут!


Темно, звезды, луна. Тейо и Кейка на крыше дворца. Кейка:
- Тейо, дай семечек!
- Не, не дам.
- Так ты ж говорил, что звёздочку с неба для меня достанешь!
- То звё-ёздочка, а то се-емечки!


Идет бой с демонами. Ашрэй с фаерболом в руке кричит "За Родину!", вылезает из окопа.
Его сзади хлопают по заднице. Он, не оборачиваясь:
- Не время, душка, отечество в опасности.


Встречают как-то Тейо, Кейка и Тиарандиа, а у того под глазом фингал. Друзья спрашивают, где это его так угораздило?
- Аш врезал...
- А за что?
- А я его на ТЫ назвал...
- Да ты что, за это морду не бьют. А как дело-то было?
- Лежим мы с ним в постели. Он говорит: "Что-то давно МЫ сексом не занимались". А я отвечаю: "Не МЫ, а ТЫ".


Тиа жалуется Тейо на жизнь:
- Вчера признался Ашрэю во всех своих грехах!
- Ну и что?
- Не помогло, свадьба через три недели


Встречаются Тиарандиа с Ашрэем.
А пожениться не могут.

Автор: Джи-кун
Рейтинг: PG.
Персонажи: разнообразные
Жанр: стёб
Рейтинг: R
Дисклеймер: Персонажи принадлежат Кубо.

Ренджи никогда никому в этом не признавался, но на самом деле он очень любил розовый цвет. Поэтому он с удовольствием сидел с Ячиру, пил саке с Мацумото (а вовсе не из-за её груди, как все думали), носил свою знаменитую розовую юкату и, собственно говоря, увивался за капитаном.
Однажды Ренджи писал отчёт по поводу драки младшего офицера шестого отряда с младшим офицером девятого отряда и предавался мечтам о прекрасном розовом банкае. ВНЕЗАПНО дверь открылась, и заглянул Рикичи.
- Лейтенант! - задыхаясь, крикнул он, - Там капитан умирает!
- Как умирает?!
- А вот так умирает! И завещание составил: сказал, что его занпакто отныне принадлежит вам.
Успокоенный Ренджи продолжил писать отчёт. Мораль: все лейтенанты - корыстные сволочи. Так-то.


Когда Рукии было плохо, она рисовала не кроликов, а ворон. Когда Ренджи впервые увидел этих ворон, в его голову закрались смутные подозрения. Первая ворона была чёрная, важная. С тремя белыми полосками на голове. Перья второй вороны отливали красным. И она явно приставала к первой с неприличными предложениями. Ренджи задумался.
Когда Рукии становилось лучше, она первым делом несла своих ворон на собрание Женской Ассоциации Шинигами. Там ими бурно восторгались.
Когда ворон впервые увидел Ичиго, он всё понял. И с тех пор старался не поворачиваться спиной к капитану и лейтенанту шестого отряда.
Когда ворон впервые увидел Бьякуя, он тоже всё понял. И наконец обратил внимание на ухаживания своего лейтенанта. Хэппи энд.


Однажды Гин решил подшутить над Айзеном, потому что в Уэко Мундо было скучно. Гин надел платье и пришел к Айзену с криком:
- Айзен-тайчоооо, это ваша Хинамори приехала!
Айзен как сидел, так и упал. Потом он нашел в тумбочке очки, которые уже давным-давно не надевал и увидел, что это и правда Хинамори. Потому что в очках Айзен на самом деле видел хуже, чем без них, он ими только маскировался под хорошего.
- Хинамори, что ты тут делаешь?! - крикнул Айзен. - Я позову Гина и Тоусена, они тебя убьют!
- Муахаха, - засмеялся Гин. - Теперь я знаю, чего вы боитесь, Айзен-сама. Неужели вы не могли убить ее сами?!
Айзену было очень стыдно, что он попался на такую тупую шутку, поэтому в следующий раз уже он оделся Кирой Изуру и пошел к Гину. Но Гин спал и не мог его увидеть, поэтому Айзен решил, что будет еще веселее, если он изобразит Гину яой с Кирой. И он полез к Ичимару под одеяло.
Дальше должен был быть страстный рейтинг, но я не умею его писать.
- Кира, - слабо сказал Гин, когда все закончилось, - тебя же тут нет! Но я так скучал и страдал от недотраха... В Сейретее-то мы каждый день...
- Муахаха, - засмеялся Айзен, как Гин тогда. - Теперь я тоже знаю твой секрет!


Сидит как-то Ичиго в своей комнате, и тут к нему вбегает Ишшин.
- Сын, я хочу тебе признаться! На самом деле, я шинигами!
- Да я, в общем-то, тоже, - сказал ему Ичиго и сел делать уроки.
Так и не вышло разговора по душам.

неожиданно стало интересно, почему Мурамаса не освободил мечи троих предателей? с мечом Айзенито ему было бы намного проще, нээээ?
в общем из этого и появилась небольшая зарисовка...

персонажи: Эспада, дес!
жанр: бред...


Гриммджоу: - Где мой карандаш для век? Кто взял? Убью! Улькиорра, ты?!!!
Улькиорра: - Заткнись, мусор... Кто-то украл мою косметичку.
Халлибел: - И мой маникюрный набор пропал...
Барраган: - Мой меховой воротник пропал, я думал на Шарлотту, но он отпирается...
Заэль: - Ах, я, конечно, не уверен, но кажется и у меня что-то пропало, например, один из моих парадных костюмов, давно я их не пересчитывал кстати!
Ннойтора: - Ха! Неудачники и слабаки! Даже не заметили вора! То ли дело я, да, Тесла?
Тесла: *молчит*
Ннойтора: - Ты меня игнорируешь? Нарываешься?
Тесла: *молчит*
Ннойтора: - Если ты немедленно что-нибудь не скажешь, я кого-нибудь убью!
Тесла: *молчит*
Ннойтора: - Тесла?...
Тесла: *молчит*
Ннойтора: - А-а-а, чертов вор украл голос моего фрассьона!!! Вообще всех сейчас убью, если кто-нибудь - я не буду показывать пальцем, но это должен быть Айзен! - не разберется! Все поняли?
Тесла, про себя: "Срабатало, теперь он за меня волнуется".
Все: - Айзен-сама!!!!
Айзен: - Спокойно, моя дорогая Эспада. Сейчас во всем разберемся.
Гин: - Айзен-сан, тут для вас записочку на дверях Лас Ночес оставили. *зачитывает вслух* "Дорогой Соуске! С тобой скучно! Я пойду играть в Сейретей. Твой Киока Суйгецу. P.S. зовите меня теперь Мурамаса!"

Название: Кусочек вечности
Автор: Akiva Ishida
Бета: Все печеньки стырил я
Пейринг/Персонажи: Рюукен Исида, Урюу Исида и еще кто-то там.
Фэндом: Bleach.
Жанр: ангст, и POV Урюу,АУ
Рейтинг: PG-13
Размещение: только с разрешением автора и шапкой.
Дисклаймер: я не я, и хата не моя! Всё для дядьки Кубо!
Предупреждение: написано по артам Eneada.

День выдался неважный. Весна, гогоча, словно невоспитанный ребенок, вихрем пронеслась по улицам и включила отопление по полному. Снег, точнее островки этой белизны, которые прятались по более темным закуткам, растаяли, и асфальт представлял собой сплошную лужу. Мужчина в черном плотном плаще поморщился, выплюнул зажатую между зубами спичку и неспешным шагом пошел вдоль витрин магазинов, с которых продавцы спешно снимали картонных снеговиков и елочные украшения. Беспечная зима прошла. А значит - скоро у Ловцов появятся существенные проблемы. Иногда, когда эти самые «трабблы» достигали своего зенита, хотелось взвыть, плюнуть на всё и смыться куда-нибудь подальше. Да вот только от начальства не спрячешься. Оно само тебя найдет и скроет от посторонних глаз гораздо надежнее.
Например, под могильный камень. Там и на голову не капает, и в поясницу не надует. А уж недовольные клиенты достанут разве что в загробном мире. Хотя там им самое место.
Сзади послышалось дыхание, и он ощутил легкое прикосновение к плечу. Не долго думая, мозг решил переложить всю тяжелую работу на рефлексы. Те, в свою очередь, не сплоховали, и через миг мужчина заломил руку худощавого паренька за спину, заставляя его взвыть от резкой боли.
- Вульфо-сан, это же…аххх…я! Аватеру! (慌てる-суетиться, суета.)
Человек в плаще выдохнул. Он и так заметил, что поймал кого-то не того. Отпустив мальчишку, он осмотрел его и понял, что родители дали тому правильное имя. Да, сам его вид говорил о сборах впопыхах, он явно проспал, а потом, как кузнечик вприпрыжку, бежал сюда, боясь опоздать. Мужчина усмехнулся, обнажив острые, как у собаки глазные зубы.
- Ээээ… Вульфо-сан, вы же…того…не злитесь?
Жертва обстоятельств коротко сглатывает, не имея возможности оторвать взгляд от тяжелой челюсти своего собеседника.
- Нет, мелкий, я не того.… Хотя, кто его знает, все Ловцы больные на голову. Ты близко к нам не подходи, особенно со спины, а то укусит кто-нибудь еще, бешенством заразит.
Гоуган (傲岸 – гордость) пискнул, как придушенный курёнок, и кивнул. Он проследил за рукой своего недавнего мучителя, которая нырнула в карман, и ощутил нервную дрожь во всём теле. Несмотря на то, что он был чуть ли не лучшим на своем курсе, о Ловцах мало что знал. Например, фразу «я тебя предупреждал» они обычно говорят уже трупу. На что он (труп) не может ничего возразить. Эти ребята редко заводят семьи и, вообще, любят строить из себя крутых. Хотя нет, здесь ошибка. Те, кто и впрямь только лишь строят из себя крутых, не доживают и до первого заказа. Такие воображалы - легкая закуска, что для вампиров, что для оборотней. Хотя тут стоило сделать ставку на то, что ликантропы (они же зверолюди) никогда не охотятся там, где живут, и в последние несколько сотен лет они перестали вообще обращать свой гастрономический интерес на людей. Мясо животных оказалось не менее питательным. Да и острая нужда в истреблении этих существ пропала. В конце концов, они проводили большую часть своей жизни как люди, а не как звери. А вот вампиры.… Здесь кое-что иное. Если они не будут питаться человеческой кровью, то постепенно опустятся чуть ли не на уровень человека.
А для истинных представителей своего рода это не допустимо! Поэтому эта борьба продолжается до сих пор, людей используют вампиры, вампиров убивают Ловцы, Ловцы получают по куполу от вампиров и иногда от тех же людей, которых защищают! Как видите, еще никому не удалось выбраться из этого замкнутого круга. Пока…
Собственно, Аватеру был всего лишь скромным ассистентом, который в будущем хотел стать.… Нет, не Ловцом. Это слишком опасная работа. Сколько тел привозят в закрытых от посторонних глаз гробах и не открывают даже при наличии скудных родственников… Он метил на более спокойную профессию Смотрителя, или Надзирателя. Те без проблем сидят у себя в конторах, заполняют бланки, бумаги и занимаются прочей муторной бумажной работой. Ему удалось добиться встречи с самим Вульфом Начтом (Вульф- с нем. волк, Начт – с нем. ночь), очень профессиональным Ловцом из Германии, и теперь он попытается узнать о второй стороне медали славной жизни Охотников. Если выживет, конечно. Но, учитывая то, что самого мужчину могут отчитать за его изуродуваную тушку, то тот должен хотя бы сделать вид, что печется о нем. Паренек из-под ресниц наблюдал за своим временным наставником. Собственно, он и полез-то в карман лишь за тем, чтобы достать помятую пачку сигарет неизвестной марки и дешевую зажигалку. Теперь неприятный дымок резал нюх юноши, заставляя морщиться. Ловца это, походу, веселило, ибо через миг он склонился ближе к лицу своего протеже и насмешливо выдохнул никотиновое облачко в него, языком переместив сигарету в уголок рта. Аватеру по инерции глубоко вдохнул и закашлялся, прикрываясь рукавом куртёнки. Со стороны курильщика послышался смех, который особо не сдерживался.
- Вульфо-сан, перестаньте!
Паренек получил щелбан по лбу.
- Дурак, еще раз к моему имени добавишь эту глупую приставку «о», и я не знаю, что с тобой сделаю!
Низкий горловой рык поработал неплохим доказательством его слов. С привычками было трудно бороться, но мальчишка всё же постарался унять их, чтобы не стать фаршем.
- Конечно, Вульф-сан…
Аватеру вздрогнул, когда рука, затянутая в перчатку, потрепала его по волосам. Приглядевшись, Гоуган заметил, что на узких обветренных губах мужчины бродит лукавая улыбка. Только сейчас юноша смог разглядеть своего наставника более детально: чуть волнистые длиною до плеч черные волосы, со слегка сальным блеском, узковатые глаза фиолетового оттенка и трехдневная щетина на мужественном подбородке.
Он возвышался над мальчишкой примерно головы на три, правда, это можно было объяснить тяжеленными сапогами на его ногах. Сам он был затянут в довольно свободный черный плащ с едва заметными капельками засохшей грязи на полах. Также можно было приметить, как Начт слегка припадает на левую ногу, хоть он и был в прекрасной физической форме и инвалидностью не страдал, если верить досье. Значит, на задании ранили... Неужели он сразу же пришел на встречу, даже не позаботившись о ране?! Юноша виновато свел брови на переносице, косясь на «учителя».
-Эм…простите… Вы ранены?
Вульф молча повернулся к протеже всем корпусом и смерил его взглядом сверху вниз. В глазах охотника что-то хищно сверкнуло, но сразу же потухло. Жесткие пальцы сжали подбородок Аватеру, заставляя его взглянуть в холодное фиолетовое марево.
- Да, и могу поспорить, что тебе ужасно хочется узнать, как это я умудрился. Ты, наивный столичный воробушек, даже не представляешь, что людей можно читать, словно открытую книгу по их лицам. Жаль, что морда того оборотня не была в состоянии выражать эмоции, ибо тогда у него точно не получилось бы своими клыками повредить мне мышцу.… Но это дало мне чудесную возможность всадить ему пулю в лоб! Серебряную, конечно, на обычные патроны им плевать с высокой колокольни. Ты доволен, чиби?
Парень дернулся, стараясь не прятать глаза, потому что это было слишком явным приступом страха. Ловец ничего ему не сделает, он и впрямь рассказал лишь то, что ему захотелось узнать. Правда, хватать руками было не обязательно.
- Да, спасибо вам за должное разъяснение, Вульф-сан.
Хотя из-за сжатых щек эта фраза прозвучала комичней, и, возможно, именно поэтому в глазах охотника вспыхнули удовлетворенные искорки.
- Хэх, умный чиби.… А теперь пошли! Мне нужно кое-что забрать.
И, резко развернувшись, он прошагал мимо ошалевшей от такой наглости бабули, направляясь в парк. Гоуган охнул и поспешил угнаться за ним, потому что, несмотря на ранение, Начт шел довольно быстро и широкими шагами, докуривая сигарету. Пареньку осталось лишь коротко вздыхать и стараться не отставать. Куртка, сдернутая с вешалки во время утреней спешки, постоянно норовила сползти с плеч или распахнуться. Молния в ней была дрянная, тут не поспоришь. Хотя они шли быстро, мужчина вроде никуда и не опаздывал, хоть этого и не скажешь изначально. Во время ходьбы он прихрамывал, и от этого юноше становилось как-то... неудобно, что ли? Но шли они, как оказалось, не долго. На мраморном борте фонтана сидел рыжеволосый паренек и крупная собака коричневого окраса. Если судить по морде, то у нее в прабабушках была лайка, а по ушам - дедушка койот. И хоть псинка была довольно таки крупной, сшибет – не заметит, на ее могучей шее не было ни ошейника, ни даже какой либо веревочки, даже поводка не наблюдалось. На бортике пёс возлежал, чуть ли не как сфинкс, и глядя на новоприбывших спокойными карими глазами. Мальчишка мысленно умилился, животинок он всегда любил. А уж подрагивающие уши собаки так и просили потрепать их. Хозяин пса вальяжно развалился рядом, уплетая за обе щеки что-то, плотно завернутое в цветастую упаковку, изредка отпивая из бутылки. На нем также был черный плащ, но сильно изорванный в подоле, словно кто-то долго и целенаправленно рвал его зубами. Ну, не маленькая же сестра ножницами изрезала?! При их виде рыжий проглотил особо крупный кусок и нахально улыбнулся.
- Давно не виделись, старик!
- Стариком будешь своего Зангетсу называть, мальчишка.
Сквозь зубы проговорил Вульф, останавливаясь рядом с наглецом, и требовательно протянул руку. Тот покосился на ладонь и понимающе хмыкнул. Через пару мгновений он протянул ему увесистый сверток, который Начт просто осмотрел и довольно схоронил в недрах своего плаща.
- Хоть что-то сделал по-человечески. Тебе, мальчишка, вообще можно только спасение всего мира оптом доверить, а не доставку оружия.
Рыжий взвился, прожигая Ловца взглядом.
- Спасибо бы сказал! Я тут, между прочим, тоже не штаны протираю! А работаю, как и все остальные!
Аватеру пугливо покосился на пса, боясь, что тот заступится за хозяина и укусит наставника. Но нет. Собака как лежала бревном, так и продолжала маскироваться, видимо, пытаясь слиться с гранитом. Даже нешироко зевнула, не удостоив орущего парня и косым взглядом. Привыкла, что ли?
- Заткнись, мальчишка, ты слишком шумный. Именно поэтому ты всего лишь на полставке. А я давно в списке профессионалов. Тебя берут как пушечное мясо, способное постоять за себя, не более того. Я не утверждаю, что ты слаб, тебе просто не хватает опыта. Попытайся прожить чуть больше, и он у тебя появится, Ичиго Куросаки.
Было заметно, что он произносил эти слова с легким акцентом. Видимо, хоть Вульф и был довольно образован, на лингвистическом уровне ему было трудновато. Хотя это и не опускало его в глазах восторженного Гоугана, который даже прекратил пялиться на песика.
- Да, Начт, возможно, - нахмурился парень, согласившись. Метко запульнув пустой упаковкой в ближайшую урну, он взглянул, наконец, на пса.
- Эй, Чад, а ты что жрать будешь? Эти двое отпадают, мужик не вкусный, дойдешь до мозга – отравишься, а пацан какой-то больной на вид.… Советую не рисковать пищеварением.
Собака заинтересовано вскинула голову и оценивающе осмотрела двоих людей, но почти сразу потеряла к ним интерес, шевельнув хвостом-метелкой и спрыгнув с борта. Аватеру невольно отступил в сторону, как только пес приземлился на лапы. Он, конечно, видел, каких размеров это животное, но чтоб таких! Друг человека только чихнул, тряхнул гривой, и оглянулся на некоего Куросаки.
- А чего сразу я?! Почему я должен заботиться, не стукнет ли тебе в голову сожрать случайного прохожего? Ну, я же знаю, что подобную гадость, набитую никотином, холестерином и прочей пакостью, ты не ешь! А они мне не верят! Это мне-то...да я их…спасал хрен знает сколько раз! А они…ты…ты что, меня не слушаешь?
Представитель семейства собачьих виновато оглянулся на негодующего рыжего и еще раз ткнулся носом в карман куртки будущего Смотрителя. Тот недоуменно посмотрел на него и хлопнул себя по лбу. «У меня же там печенье!» И почти мгновенно, не задумываясь, выхватил немного помятую пачку. Присев рядом с псом и, уже не шарахаясь от его размеров, просюсюкал:
- Хочешь печеньку?
Он не заметил, как на него вылупился Ичиго, нервно глотающий воздух. Вульф лишь ухмыльнулся, молча наблюдая.
- Тебя Чад зовут? Озеро такое, кстати, тоже есть… Ты не кусаешься, нет? Ты же хороший! Хороший же?
Собака взирала на него чуть ли не с материнским терпением, словно медсестра, которая пытается ненавязчиво объяснить больному, что не надо кататься на люстре. Ей нужно отдохнуть и пообщаться с лучшим другом, торшером. Аватеру понял это как согласие со всеми его словами и протянул ему в щедрой длани аж пять печенек. И даже пискнуть не успел, как пес заграбастал их все, не проронив ни крошки. Челюсти с идеально белыми и острыми зубами лишь щелкнули. Печеньки, покойтесь с миром. Гоуган икнул, вполне оценив, что эти зубки с легкостью бы отхватили бы ему всю руку до самого локтя. Пожалуй, этот песик стоял бы наравне с крокодилами, точнее мог бы. Ибо, не смотря на шок парня, пасть пса не могла открываться на 90 градусов, и не располагала дополнительными клыками. Собака благодарно фыркнула и прожевала подарок незадачливого паренька. И тут «ожил» Куросаки.
- Выплюнь каку!!!
От этого крика прямо на ухо животное дернулось так, словно наступило на высоковольтный провод. А рыжий все бесновался.
- Я не собираюсь тащить тебя в больницу, только потому, что наелся какой-то человеческой дряни и тебя, видите ли, корежит! В прошлый раз сьел огурец и понеслось по накатанной горке, мол, живот болит и всё такое! Не хавай то, что на деревьях и земле растет – это вроде ваша N-дцатая заповедь, нэ?!
Рыжий бесновался так, словно кто-то всерьез задел его честь. Потом он попросту обхватил собаку за шею и оттащил от паренька.
- Перестань! Может, он поиграть хочет! - возмутился Гоуган, любивший собак чуть меньше своей мамы. Псинка лишь с глубочайшей грустью посмотрела на него, даже не думая выворачиваться из хватки Куросаки. Тому пришлось изрядно попыхтеть, чтоб оттянуть эту тушу на безопасное расстояние. Совершив этот почти нечеловеческий подвиг, он устало выдохнул и теперь заорал на немца.
- А ты чего молчишь?! Ты в своем уме? Оборотням нельзя принимать человеческую пищу! И кто из нас еще профессионал, а?
Челюсть Аватеру медленно отвисла сначала до пояса, а потом и вовсе сказала «привет» асфальту. Значит, милый песик оборотень?! Но…но…оборотни ведь превращаются в волков, а не в собак, и прочих божьих тварей! Юноша только жалобно уставился на Начта, который выщелкнул из пачки еще одну сигарету и с удовольствием раскурил ее.
- Поверь мне, мальчишка, если бы было нельзя, то твой друг и не притронулся к угощению. Вывод, человеческая хавка - очень даже «льзя». Не так ли?
Последний вопрос был обращен к псу. Тот только моргнул, и внезапно отряхнулся, как после принятия ванны. В воздухе заискрились обрывки Покрова, и парень, сидящий на корточках, встал на ноги.
-Эм.… А разве вервольфы, они не…того, нет? - как последний умалишенный пробормотал Аватеру, оглядывая монументальную фигуру парня. Тот был одет в форму Ордена, состоящую из черной куртки пиджачного покроя, и в черные же брюки, и примерно в такие же, как у Вульфа, сапоги. Вот только серебряной бляхи с изображением меча и звезды не было. Хотя оборотни вообще к серебру не очень добродушно относятся. Национальность нового знакомого могла начинаться в Испании, и заканчиваться Кубой, судя по цвету кожи. Лицо и взгляд, в принципе, остались тем же, наподобие «пошли вы все, не мешайте думать», примерно это говорило его выражение лица.
- Да, чиби, оборотни имеют одежду, а не ходят голышом, как любят нам показывать несведущие кинематографы.
- Да я не об этом! Как вы могли такое подумать!
Задохнулся мальчик от возмущение, знаю, что на его щеках расцветает розоватый румянец. Да, проще говоря, Ловец и впрямь почти прочитал его мысли. Дело в том, что единственный оборотень, которого Ава-тян знал лично, была волчица Люка, любившая шокировать все население мужского пола в их коммуналке своими формами. Уж она то всегда превращалась, в чем мать родила. Вот и сформировалось обманчивое впечатление. Но всё же…было даже как-то неудобно.
- Эм…простите. Я просто пока лишь адепт и не знаком со всеми правилами. Да и таких, как вы, вижу во второй раз, - принялся бормотать Гоуган, но вскинул голову на снисходительное фырканье Ичиго.
- Он всё равно тебе не ответит. Ликантропы за печеньки не продаются, ага.
Паренек лишь вздохнул, кинув испытывающий взгляд в сторону компаньона рыжего Ловца. Тот и вправду молчал, даже и не двигался лишний раз. Может, то, что говорил учитель в Академии, правда… "Оборотни не люди, принимающие форму Зверя! Они Звери, принимающие форму людей…. Проще говоря, это волки, которые прячутся в овечьем стаде, натянув чужие шкуры. Нет причин ненавидеть их, но нет повода и особо доверять. Животное всегда останется таковым, даже если сможет в точности скопировать человеческую анатомию".
- Эй, Начт, пошли уже! Нам еще в штаб зайти нужно!

* * *

Куросаки просто шел и смотрел в спину этому человеку. Человеку, которого толком и не знал. Только раз пересеклись на заказе в одной из «горячих точек», и то всего лишь на пару минут, пока не явилась подмога. Возможно, юному Ловцу и не хватало опыта, но на своем веку он насмотрелся достаточно для того, чтобы смеяться над фильмами ужасов. Если бы у него спросили, не устал ли он от всего этого, он бы ответил - устал. Очень устал. До тошноты. Его не тянуло убивать, его глаза не тешились от вида рек крови, а она у всех одинаковая, что у вампиров, что у оборотней, что у людей. У всех такая же густая, багрово-красная и пахнущая чем-то отвратительно-сладким. Ичиго никогда не сравнивал себя с одним из старожилов ордена, Зараки. Тому лишь дай повод подраться, не важно с кем, когда и где, лишь бы убить. Отберешь оружие под приказом хоть самого генерала, порвет зубами. А зубы у него о-го-го.… Некоторые упыри аж завидуют. Иногда казалось, что Ловцом быть не столько опасно, сколько страшно. Ведь, когда ты находишься в столь юном и романтическом возрасте, умирать совсем не охота. Наоборот, хочется жить, гулять по вечерам с друзьями, на спор дебоширам из бара предлагать пари на алкоголь и выигрывать, ибо Чада выпивка ВООБЩЕ не берет. И радоваться всему этому, как ребенок, и просто идти по жизни, но…. Ловец не должен так думать. Они все - это грубая сила, надежда и опора государства, последний оплот обычных людей. Не более того. Они и вправду лишь пушечное мясо, которое еще пытается кому-то что-то доказать. Печальный исход.
- Кстати, мальчишка, какого дьявола ты якшаешься с оборотнем? Жить надоело? Хочешь однажды без нужных частей тела очнуться?
Парень вскинул голову, ибо он плавно во время пути перешел со спины немца на созерцание асфальта, и прожег его взглядом. Его начинал бесить этот человек. Он пришел внезапно и без лишних стеснений отхватил себе кусочек жизни. Пришелец из ниоткуда, вернись в свое «никуда» и не отравляй другим жизнь. Также боковым зрением рыжий попытался заметить хоть какое-то изменение в поведении друга, но тот шел рядом вполне спокойно, не выражая вообще никаких чувств. Ни положительных, ни негативных. Впрочем, как всегда. Или, точнее, большую часть времени.
- Он мне в некотором роде шкуру спас. Хоть и сам в конечном итоге пострадал. Если бы этот не счастливый случай, меня бы пустили в виде котлет на праздничный банкет той своры, - нехотя объяснил Ичи, морщась, словно от внезапно нахлынувшей боли.
А ведь левое предплечье и вправду заныло. Именно туда, если память не изменяет с другим мозгом, впились клыки одного из вервольфов, когда его, только переведшегося Ловца, загнали в угол. 4 оборотня на одного человека, пусть и с Истинной Силой, это было просто безнадежно. Пока бы он марал клинок об одну парочку, двое других бы покромсали его тельце на бекон. Но потом пришел шок… Драка между оборотнями в их животном обличии.…Это оживший ад. Эдакая карманная преисподняя. Люди обычно выясняют дело кулаками, иногда с помощью огнестрельного или холодного оружия, но не так… Они не рвут друг друга на куски, не разрывают глотки одним движением исполинских челюстей, не вырывают одним махом конечности.… Ах да, кроме Зараки, этот чувак - исключение. Это было пугающим и одновременно завораживающим боем. Один волк отступил, лишь дерзко скаля зубы. Трое остались лежать, просто потому, что не могли уйти. Мертвые, как обычно, не ходят. И только тогда, когда опасность ушла, тяжело дышащий пес завалился на бок, падая в лужу и своей и чужой крови. Пожалуй, для него это было концом. Порван в драке, совсем без сил, и не превратишься обратно, а рядом еще и Ловец с оружием наголо. Пусть и с охреневшими глазами, и молодой да зеленый, но вскоре очнется, а потом…. Его меч - голова пса с плеч. «Пхэ, заржавелая философия». Так вроде сказал тогда невзрачный рыжий паренек, взваливая тушу вервольфа на плечо и со скоростью черепахи с ядерным двигателем направляясь в госпиталь Ордена. А ведь вылечили.… И приняли к себе. И приставили всё к тому же пацану.
- Ах, вот значит что.… Значит, в благодарность таскаешь его с собой? Не боишься, что зверек укусит однажды?
Начт насмехался. Хотя нет, правильнее будет так: он насмехался и открыто нарывался. Куросаки лишь нахмурился еще больше и решил таки показать этому иноземцу, кто в Каракуре хозяин.
- Ублюдок, да что ты пони…
Но его рывок в сторону «врага» остановила тяжелая рука, собственно, вы догадываетесь, кому она принадлежала.
- Не нужно. Наш клан не требует от людей принятия наших законов и традиции, мы просим лишь понимания. Но не всем людям дано осознать нас.
Голос Чада был чуть низковат, и больше походил на чуть простуженное рычание. Но это был голос человека, несомненно. Слова, которые он произнес, были не просто набором букв, услышанными где-то, они были полны смысла, но видимо это и сыграло свою роль.
- Да что ты там вя…
На этот раз на Вульфе повис Аватеру, всем весом пытаясь остановить его.
- Прошу вас, не делайте поспешных выводов! Вы ранены, устали, и ваше оружие….Оно не готово! Резерв Истинной Силы еще не мог полностью пополнится, вы же это знаете! Драться при таких обстоятельствах с Ловцом и оборотнем - самоубийство! Остановитесь, я вас умоляю!
Ичиго поморщился. Этот малый голосил как брошенная жена, если не трагичнее.
- Чиби, я всё-таки профессионал, - немного укоряющим тоном сказал мужчина, не пытаясь спихнуть мальчишку с себя
Тот лишь нахмурился.
- Это не меняет дело! Пожалуйста.
Глаза мальчишки были наполнены решимостью, хоть и лихорадочно блестели, словно он метался в бреду. Вполне возможно, что.… Нет, вряд ли. Ведь, такого не может быть, да? Рыжий замер в легком замешательстве, но снова осмотрел этого… ученика. Обычное лицо овальной формы, тонкие бледные губы, чуть узкий разрез глаз цвета переспелой черешни. Пожалуй, лишь темно-русые волосы могли немного выделить его из толпы. Средний рост, среднее телосложение, абсолютно обычный подросток. Слишком обычный. Словно только что сошел с конвейера. Эта безликость наталкивала на некоторые мысли. На очень плохие мысли.
- Ну раз ты так этого хочешь, чиби, хорошо. Я не буду «мылить шею» этому субъекту, не уважающему чужое мнение. На минутку…
Думается, что сам Гоуган не меньше удивился, чем тот же Куросаки, когда губы мужчины накрыли рот Аватеру в глубоком, совершенно не детском поцелуе. Правда, в отличии от рыжего Ловца, он офигело молчал, даже и не думая сопротивляться.
- Да что ты тут себе позволяешь, чертов извращенец!!!! Ты чему детей учишь?! - орал покрасневший до корней волос Ичи, почему-то указывая в сторону оборотня. Да, понятие «дети» у него было довольно размытым. Высказавшись, или выкричавшись, если быть точнее, он заткнулся и попытался отдышаться, ибо злился на этого придурка сильнее, чем когда-либо. Или был обижен? Ибо злость возникает лишь тогда, когда кто-то причиняет вред тебе или близким, а здесь…затронуто нечто личное. Хотя с чего ему обижаться-то? Не его проблемы, что добродетель резко упала в цене.
- Урод гребаный… - на выдохе произнес Ичиго, вскидывая горящие внутренним пламенем глаза на уже отвлекшегося от своего дела Начта.
- Что такое, мальчишка? Если тебя так смутил обычный поцелуй, значит, ты до сих пор без девушки, что ли, ходишь?
Хотелось высказать всё. Подчистую. Но он лишь выдохнул и просто напрямую отправился в Орден, благо до него оставалось каких-то жалких 10 метров. Здание представляло собой что-то наподобие библиотек, которые строили в 80-хх годах. Окна были украшены лепнинами в виде химер, а входные двери можно было сходу назвать воротами крепостного замка. Цвет был слегка приглушенного бежевого, или светло-персикового, точнее сказать нельзя, ибо юный Ловец мало разбирался в палитре красок. На первый взгляд, можно было определить лишь 6 этажей, но если вы работник, то тогда станет известно, что еще 4 этажа скрываются под самим сооружением, и есть лифт, ведущий непонятно куда. Непонятно всем остальным, а вот лабораторным ученым Маюри и Бешеной Панамке (он же Урахара) вполне это известно, да только эти ушлые исследователи никому ничего не скажут. А если и проболтаются случайно, то мигом опомнятся и пустят либо на органы, либо утопят в кислотной ванне. В Ордене расположены кабинеты лиц, отвечающих за особые отряды, между которыми четко поделен и город, и прилегающие к нему поселения, и территории.

Каракура делилась на 4 сектора: Южный, Западный, Восточный и Северный. Западный был более беспокойным, ибо с его стороны находились более мелкие городишки, в которых крови (читай, жертв) всегда не хватало. Южный же был самым тихим, и его портило лишь одно - он проходил прямо по резервации оборотней, которая занимала два квартала. Конечно, соглядателей не ели и даже не кусали, что редкость для вспыльчивых ликантропов, но сама энергия этого места была тяжелой, и работники той местности часто брали отгулы по причине подорванного здоровья. Куросаки и сам несколько дней промаялся бессонницей после драки в тех краях, что уж говорить о постоянных сослуживцах, которые торчат там сутками?! На Западном участке заправляли 2, 7 и 9 отряды. 4 и 1 отряды не участвовали в дежурстве, ибо первые постоянно пропадали в госпитале Ордена и были нужнее там, а капитан вторых и так управлял всеми, не выходя из кабинета, что мешало ему изредка вызывать всех командиров на «ковер» для выяснения отношений. Остальные были поделены по мере возможностей. Также были те, кто не был привязан ни к одному из отрядов. Они обычно или работали поодиночке в городе, либо разъезжали по странам мира в поисках приключений на свою задницу. К сожалению, возвращались не все. Два года назад, до вступления Клубники в Орден, погиб в неравном сражении с вампирами лейтенант 13 отряда Каен Шиба. Три месяца назад был тяжело ранен Тоусен Канаме, капитан 9 отряда. Сейчас он находился на попечении четвертых, но, судя по неутешительным докладам тамошних лекарей - исход будет неутешительным. Мужчине повезет, если у него вообще останутся глаза, а об остроте зрения стоит забыть. Конечно, замену ему найдут и довольно скоро. Согласится ли с этой заменой лейтенант раненого капитана, Хисаги? Если нет, то от трения на совместной работе будут буквально искры лететь. Но пока волноваться нечего, ведь им всего-то нужно в Главную Библиотеку, или, проще говоря, в архив, где хранятся все нужные документы. Но вот примет ли их Смотритель, ответственный за нее? Парень криво усмехнулся, словно разом заныли все старые раны.
- Как вы посмели?! Кто вам разрешал?!!!! Я… я… Не прощу!
Стараясь не обращать внимания на возмущенный ор Аватеру, Ичиго толкнул массивную входную дверь и вошел внутрь. Больше всего ему не нравилась постоянная и необходимая процедура идентификации карточек, что бы стало возможно пройти дальше коврика для вытирания ног на входе. Свою карточку и карточку Чада он носил с собой, так, на всякий случай. Если и терять, то две сразу. Вульф лишь проговорил пароль сквозь зубы. Такие, как он, ламинированными бумажонками не пользуются, мало ли где он может ее посеять. Своего протеже он втащил за капюшон куртки, не оборачиваясь даже на его недовольный писк.
-Куда теперь?
Этот момент для злорадства рыжий просто не мог пропустить.
- А что, господин профессионал не знает, где находится библиотека? Или он этот вопрос задает лишь миленьким мальчикам? - из голоса молодого Ловца можно было выкачивать мёд, если бы он не был щедро приправлен ядом, хоть обычно тот ни над кем не насмехался. Но видит Ками, его конкретно достал этот человек.
- Почему же? Я занят, мальчишка, и по библиотекам у меня времени ходить нет. Вот вырастешь, сам таким же станешь.… Наверное.
Едва сдерживаясь, чтоб не выхватить катану для порубки этого гада в «мелкую капусту», он буркнул что-то наподобие «идите все за мной» и повел новоприбывших по немного извилистой лестнице вниз, ведущей на Нулевой этаж. Там, собственно, и обретался архив. В него вела невзрачная дверца, но за ней начинались просто километровые стеллажи с книгами. До самых верхних полок можно было добраться лишь с помощью шатких и ненадежных с виду стремянок, к которым боязно было даже прикасаться, не то, что лезть вверх. Под потолком горели яркие лампы дневного света, но чем глубже уходил проход меж шкафами, тем темнее становилось. В воздухе висел запах книжной пыли и чего-то затхлого, хотя ко всему этому примешивался аромат хорошего кофе и свежих яблок. После нескольких минут плутания в этом лабиринте, где неприятно ежился даже оборотень, они вышли к немножко возвышенной площадке, на которой стоял неплохого качества офисный стол, компьютер и электрочайник. Чуть дальше на тумбочке обреталась банка с кофейными зернами, вазочка с конфетами, рядом возвышалась пластиковая емкость с водой.
- Исида, мы к тебе… - договорить Куросаки не успел, ибо ему пришлось уворачиваться от годовой подшивки журналов «Швея», которая летела прямо ему в голову. Реакция себя оправдала, и снаряд угодил в стеллаж, который, учитывая свой вес, даже не пошатнулся. - Ты что, совсем сдурел?! - заорал парень.
- Я? Нет. А вот ты - да! Где сборник всех магических существ Тихоокеанского плато? Ты должен был ее сдать вчера. Почему я ее не вижу?
Сидящий за столом юноша поправил очки одним движением тонких пальцев и смерил взглядом ультрамариновых глаз пришедших. Поприветствовал вервольфа и слегка нахмурился, углядев Начта.
- Я вас знаю? Вы разве из нашего Ордена?
Ичи чуть ли не взвыл, но вовремя взял себя в руки, он привык, что со Смотрителем Библиотеки у него не самые лучшие отношения и теплотой они не блещут, но так открыто игнорировать его.… Это уже перешло все мыслимые и немыслимые границы. Неужели у очкарика опять какие-то проблемы? Может, опять Куротсучи доставал приглашениями в свою лабораторию для сна на операционном столе? Кто знает.… Наверное, просто не выспался.
- Нет, красава, я не ваш. Щелкни в архивах «Вульф Начт», там могут быть заказы, - и немец обворожительно с точки зрения женщин улыбнулся.
Но со стороны Надзирателя послышался лишь скептический хмык, и через несколько секунд клацанья клавиш был вынесен вердикт: - Да, на ваше имя был еще вчера принят заказ. Пункт назначения: Прага, улица Кафки. Подозрения на пару расшалившихся подростков-вампиров.
В голосе юноши прозвучало явное омерзение, что было отмечено каждым в этом помещении. Только вот оборотень как всегда решил промолчать, Аватеру не придал значения, Ловец пытливо изогнул бровь, а Клубничка-кун лишь удивленно покосился. Да, многие в Ордене ненавидели носферату, ибо многие потеряли дорогих им людей из-за них, но все же ненависть не презрение. Даже Зараки уважал вышестоящих за силу, правда, только чтоб потом подраться с ними. А некоторые «перерожденные» и вовсе помогали Ордену с трудными заданиями. Тем более, если учесть жестокость ликантропов, то они явно переплевывали(тут лучше поменять слово)) вампиров в этом пункте. Личные факторы? Вполне возможно, и если так, то всё может оказаться запутаннее, чем могло показаться с первого взгляда. Юноша проследил, как Урюу перегнулся через стол, протягивая старшему ловцу распечатку с заказом. Тот ухмыльнулся и принял бумажку, скользнув по запястью библиотекаря пальцами.
- У тебя холодные руки… Подобный.
Побледнев, Исида отшатнулся от мужчины, но замаскировал это под обычную разминку от долгого сидения за столом.
- Да, холодные. У меня давление низкое. Или предлагаете мне варежки носить? - голос, как всегда, был пронизан жилками легкого сарказма, но…. Никогда Ичиго не слышал, что бы он дрожал. Неужели Смотритель боится?! И кого? Этого иноземца! Но почему? Лицо спокойное, явно в брюнете умер хороший актер, но движения чуть суетливые - выдают его с головой.
- Исида, всё в порядке? Эм… ничем помочь не нужно? - эти вопросы эхом отбились от книжных шкафов и отправились дальше бродить по библиотеке. Аватеру напряженно замер, он тоже явно что-то почувствовал. Нет, со стороны всё казалось нормальным, но воздух опасно загустел, и дыхание давалось с трудом, словно пытаешься протолкнуть в легкие кусок желе. Прежние запахи теперь разбавились чем-то еще, тяжелым и терпким. Оборотень тоже напрягся, вокруг его тела заклубился едва заметный призрак Покрова. Если понадобится – превратится в считанные секунды, да вот только такому большому существу здесь трудно будет развернуться.
- Да, Смотритель, что с тобой? Удивился, что узнали твою маленькую тайну? Что, никому больше не рассказывал? Хотя, оно и правильно, а то еще в расход пустят.
Надзиратель смотрел спокойно, но в глазах начинало читаться…нет. Не страх, не беспокойство, а гнев. И это почему-то пугало больше всего. Что нужно такое сказать или сделать, что бы разозлить такого мирного и учтивого человека? Задето явно что-то личное, но почему он, Ичи, ничего не знает по этому поводу?! Друзья они или не друзья?
- Заткнись, урод! Может, он и самоуверенный очкарик, но его никогда не ликвидируют! Я не позволю просто так поднимать руку на своих друзей, понятно? Хочешь попробовать вывести меня из себя? Давай!
Куросаки собирался выразить еще много претензий, но на его плечо легла чуть бледная ладонь и сжала пальцами плащ, а в ухо полился шепот, схожий больше на шипение змеи.
- Ты что, совсем на всю голову контужен? Прекрати сейчас же. Иначе еще раз журналами получишь, - в голосе не было ничего угрожающего, но почему-то перечить не захотелось. В конце концов, Смотритель Библиотеки не тот, с кем можно шутить. Конечно, просто так он предупреждения не делает. Значит.… Здесь явно что-то не так. И в этом нужно разобраться, если это поможет этому гордому брюнету.
Кстати, внешность немаловажного героя была случайно упущена. Надзиратель был стройным, немного худощавым юношей. Ультрамаринового цвета глаза всегда саркастично сверкали из-за тонких блестящих стеклышек очков, а волосы цвета вороненой стали были уложены в интересную прическу: длинная челка разделена на две части, волосы же на затылке были подстрижены аккуратными короткими прядками. Черты лица были милыми, мягкими, немного не мужскими, что в некоторых ситуациях делали его похожими на незащищенного ребенка. Подбородок островат, но впечатление это не портило. На данный момент он был одет в белую рубашку и такого же цвета брюки, куртка с накидкой слепили белизной на спинке стула. В Библиотеке было довольно душно, что явно мешало носить форму в полном комплекте. А именем библиотекаря было Урюу, как уже упоминалось.
- Ты довольно симпатичный молодой человек, зачем же скрывать свое происхождение, а? Думаю, ваше начальство было просто в восторге, принимая тебя
на эту должность. Интересно, каким местом ты заслужил такой высокий пост?
Видимо, Начт хотел сказать еще что-то, но через пару мгновений в сантиметре от его глаза замер кончик клинка. Возле немца стоял Куросаки, кое-как вывернувшийся из не самой слабой хватки товарища, и теперь направлял на Вульфа катану со смолянисто- черным лезвием и оборванной цепью на рукоятке. Лицо вполне себе серьезное, даже можно сказать, решительное.
- Режущее оружие, отбирающее жизнь одним взмахом, да? Печально быть хозяином такого прекрасного, но кровожадного меча, не так ли?
Пробормотал Вульф и провел пальцем по гладкому клинку, не обращая внимания на округлившиеся глаза своего «противника». - Вот только цвет… Ему бы больше подошел белый.
- По…почему?
- Белый – цвет смерти.
«Да что этот урод понимает! Развел здесь свою философию! Какого цвета хочу, такого и буду, хоть красным в желтую крапинку!» - прошипело в сознании Ичиго. « А…это ты?» - не слишком шустро отреагировал горе-боец. «Нет, блин, это твоя бабушка! Чего в гости не заходишь?! Старик мне скоро все уши прожужжит, какой ты умный, замечательный и ваще офигенный во всех смыслах этого слова! Угомони его уже, а?! Я тишины хочу! Знаешь, как неудобно строить планы по захвату твоего тела и вообще всей Вселенной скопом, когда он бормочет у тебя над ухом, дергает за прядку волос и нагло так заявляет: "Тебе бы больше пошло бы быть рыжим…!" Не, ну ты только представь!» Ловец застонал и помассировал висок. Голос второй половинки его меча был противным, металлическим и дребезжащим. Словно кто-то царапал стекло пилочкой для ногтей. Но в одном немец не ошибся. Его второй клинок был цвета смерти, и только пронзительно-желтые глаза ярким пятном отличались на этом обесцвеченном пейзаже. Но всё же помощь в битвах от него поступала почти сразу. По крайней мере, до этого времени.
- Какая разница, какого цвета мое оружие? Мне надоело твое отношение. Я вызываю тебя на Shirakettou (shira - 白-чистый, kettou - 決闘 - поединок).
Аватеру охнул и прикрыл рот ладонью, а Чад наконец-то проявил хоть какую-то эмоцию, а точнее нахмурился и чуть подался вперед, видимо, чтоб залепить рыжему идиоту затрещину. А вот мужчина вполне так спокойненько ухмыльнулся, шагнул навстречу к Клубничке и…осел на землю от удара подшивки журналов «Вяжем вместе с нами!». Связка попала почти в висок, что могло закончиться плачевно, но Начт лишь очумело хлопал глазами, не понимая, от кого же ему достался эдакий смачный подарочек. Исида же довольно улыбнулся, почти мгновенно отвесил другу подзатыльник свернутой в трубочку тетрадкой, и, ухватив за рукав, потащил в подсобку.
- Садо-кун, можешь сделать кофе себе и гостям! И позаботьтесь о Вульфе, ему нужно приложить к голове что-то холодное! Пусть льда в морозилке наколупает!
Ичи лишь придушенно пискнул, когда его приложили об стенку небольшой комнатушки. В ней находилась узкая кушетка с взбитым пледом, кресло и торшер с выцветшим абажуром. Помещение было безликим, лишенным малейшего уюта, но здесь явно чувствовался отпечаток самого библиотекаря. Казалось, что все эти вещи хранят его вкус, запах, тепло самого тела. Хоть раньше рыжий об этом совершенно не задумывался. Да и вроде ничего такого и не толкало его на подобные размышления. А зачем о таком думать? Даже стыдно немного.
- Куросаки, ты абсолютный и непроглядный кретин! В твоей башке есть хоть жалкий намек на мозг, или мне кажется?
Нет, Смотритель не выглядел злым. Скорее усталым. И фигура уже не смотрится такой волевой, и в глазах застыло нечто… неопределенное. Даже описать сложно. Конечно, всё вполне можно было спихнуть на тяжелую и нервную работу, но ведь это не единственная причина. Правда ведь? Но стоит ли спрашивать Урюу об этом? Не ответит. Или выкрутится как-нибудь, как он это обычно делает. Конечно, стоило его хоть раз зажать где-нибудь, стянуть брюки и как следует выдрать! Чтоб не строил из себя черт знает что, чтоб неповадно было скрывать свои проблемы от друзей. Короче, показать, где некроманты зимуют! А то совсем очкарик от рук отбился. Можно было поговорить, но где гарантия, что Надзиратель ответит правду? Нет, парню не хотелось и думать, что ему может соврать друг, но если это в интересах брюнета, то тот так и сделает и даже не моргнет. Обидно, конечно, но ведь и в открытую обвинить нельзя. Каждый человек имеет право спрятаться внутри себя, отгородиться от всего мира. Но нужно заплатить очень дорогую цену, а именно - отказаться от всего. И как оказалось, эта цена была уплачена без всяких колебаний. «Отказ» - простое слово, ничего особо не значащее, но какую боль оно причиняет тем, кто окружает вас.
- Больно…больно…
- С чего это тебе больно? От тетрадки, что ли? – недоуменно отозвался Исида. Ичиго сначала не понял, о чем речь, но потом догадался, что мог вслух высказать окончание своих нерадостных мыслей.
- А? Да ничего, это я так.… О своем, о девичьем! - попытался пошутить Ичи, но наткнулся на холодный блеск очков. Его друг явно не настроен веселиться.
- Кхм.… Говори, я слушаю, - недовольно пробормотал рыжий, пытаясь смотреть куда угодно, но только не в ледяные глаза стоящего напротив человека. Тот подобрался и втянул побольше воздуха, что бы начать свою обвинительную тираду.
- Чего ты влез? Зачем нести этот бред о Shirakettou?! Нести весь этот блеф, лишь ради того, что…
- Я не блефовал. Я бы и вправду сражался, чтоб он снял свои оскорбления с тебя, - нахмурившись, перебил Ичи. Во взгляде Смотрителя сейчас читалось и «Ты дурак», и «О чем ты вообще думал?», и даже «Ради чего всё это?!». Но только читалось, он никогда не спросит или скажет это вслух. Почему? Может, потому что его могут посчитать сентиментальным мальчишкой, который трясется обо всех. Как же хотелось заорать, что это не правда! Врезать очкастому в челюсть, и, ухватив за воротник рубашки, объяснить всё! Что это всё ерунда, мелочь, что волноваться о близких нормально и даже похвально, что приступы симпатии к кому-то не должны вызывать стыда.… Объяснить, что значит быть ЧЕЛОВЕКОМ. Да вот только зря все это будет, абсолютно зря. Ибо не поймет, чуть презрительно сморщится. Отпихнет, поправит одежду, мазнет взором по лицу, и, кинув некую фразу, в которой будут подробно описаны его умственные способности, уйдет. Чтобы снова с головой нырнуть в книги, читать-читать-читать, делать пометки в черновике, рвать неподходящие заметки, опять искать что-то… И он уходит в себя с головой, когда это что-то было таким близким, но в который раз ускользнуло сквозь пальцы…
- Болван.
Не оскорбление, а просто констатация факта. Мол, умнее все равно не станешь, сколько не намекай.
- Вполне возможно.
Куросаки соглашается, ибо сейчас спорить с этим упрямцем просто не возможно. И нервов не хватит, и мигрень еще заработает. Урюу еще смотрит на него пару секунд, потом отмахивается, как от назойливой мысли, и плюхается в кресло. Там не спеша снимает очки и вытирает линзы платочком, который достает из кармана. Но краем глаза заметив движение друга в сторону двери, окрикивает:
- Куда собрался? Наш разговор еще не закончен.
Клубничка не сопротивляется, не видя в этом смысла. В конце концов, брюнет - не гламурная истеричка, посуду бить о его голову не будет, хоть стопроцентных гарантий нет.
- Скажи, какие три ступени ведут к Вечности и Бессмертию?
А вот здесь парень тушуется. Но не потому, что не знает ответа, эти строки из учебника, пожалуй, навсегда вбились в его мозг. Больше пугал смысл этих самых слов, то, что они несли в себе.
- Разрушение, Созидание, Истина.
Тихо, словно пробую фразу на языке. Почему-то получается вкус кислых яблок, вроде тех, которые ел Надзиратель, книжной пыли и имбиря. Библиотекарь кивает, вполне удовлетворенный этим ответом, хоть и сам его прекрасно знал. Все знают, но многим не дано понять то послание, которое несли в себе эти три простых слова.
- Хорошо. Разрушение есть понятие размытое, расплывчатое, но… разрушать не значит ломать. Полное разрушение - это распыление на атомы, разложение на составляющие. Разрушению подвластно всё: огонь, вода, земля, флора, фауна. Все 4 стихии могут быть исчерпаны в одно мгновение. Вопрос: почему же Разрушители не всемогущи и до сих пор не захватили мир? Ответ: им не хватает созидания. Созидание есть так же Создание, а не Первейшая Мысль, как думают некоторые. Создавать - главный дар, который был небрежно забыт людьми. Создать что-либо, разве не это есть главное величие? Чего еще желать, если ты можешь всё сделать сам, своими руками, лишь пустив Силу течь по твоим пальцам?! Нет. Нельзя создать что-либо из ничего. Ничто не уходит в никуда. Один из основных законов. Посмотри на получившуюся картину: Разрушители не могут сфокусировать свою силу на достижении чего-либо, Созидатели в любой момент могут получить сильнейшую отдачу. Назови хоть одного человека, познавшего Истину! Хоть одного! Не назовешь ведь? Отрицательное движение головой, ибо текущий голос Смотрителя заворожил настолько, что и сил сказать хоть что-то не нашлось. Куросаки показалось, что он снова не лекции в школе, вот только… рассказ намного интересней, чем в ученическую бытность.
- Оно и понятно. Ибо еще никто не смог понять Истину. Но я.…Хочу больше Силы, чтобы стать тем, кто объяснит этому миру, что Истина лишь пустой звук. И этого понятия не стоит стремиться, ибо оно песком осыпается на ступени Бесконечности.
Время замерло.
Последнее, что видел рыжик перед тем, как закрыть глаза под давлением Миража (заклинание, временно погружающее в сон), это закрывающий дверь за собой Исида, и он слышал его голос, говоривший: «Ичиго слишком устал, пусть поспит в подсобке. Я не против». И яркая мысль перед глубоким сном: «Меня убрали с дороги. Я услышал то, чего не должен был знать».
Это была плата за Силу. Плата, которую Разрушитель заплатил Создателю.
* * *

Сила. Одно слово, и столько желающих претендовать на него. Сколько грязи проникло в этот мир, сколько крови пролилось, сколько было убито, раздавлено, уничтожено только ради одного СЛОВА. Вас охватит ужас? Неужели? А может, и вы в глубине хотите иметь возможности, способные одним дуновением перевернуть планету? Почему нет, спросите вы. Но, пожалуй, откажетесь, услышав цену за всё это. Жизнь - самое меньшее. Любовь, дружба, сострадание - всё это уйдет на разогрев, всё это, то, что так трепетно хранилось внутри - всего лишь дрова, щепки для костра. Скажете, святотатство? Скажете, что вы не такой? Нет, все такие, хоть и недаром говорится, что быть одним из - не значит быть таким же. Именно человеческая глупость каждый раз мешает им достичь Истины.
Каждый раз кто-то пытается, и каждый раз все эти попытки терпят крах. Так было испокон веков. Людям не суждено узнать, что скрывается за пологом, куда они так усердно пытаются заглянуть. Это их наркотик. То, что заставляет толпу идти вперед, механизм времен, извечная карусель. Адская иллюзия №32, кажется. Почему же этого никто не поймет? Почему все продолжают идти по трупам своих предшественников, ломать добротно построенные стены, пропитывать оружие красной соленой водой вен…. Ответ прост и банален до жути: это путь людей. С самого начала они убивали, обманывали, и продолжают это делать по сей день. Да, есть исключения, но они встречаются всё реже. Какая печальная сказка без конца. Только в обычной байке можно перевернуть страницу, а здесь - нет.
Жизнь лишь хитро улыбнется в хитро выплетенный воротник и вернет всё на свои места, превратив все твои старания в ничто. Не потому, что она жестока, нет. Просто так нужно, чтобы продолжилась эта дьявольская игра. Играй, человек. Умереть всегда успеешь. Именно такими нерадостными мыслями предавался молодой Смотритель библиотеки Ордена Исида Урюу. Юноша неспешно шел по переулкам, тени и углы которых мрачно отбрасывали изломанные тени, напоминая о не совсем счастливом детстве, в котором он часто принимал эти силуэты за страшных и кровожадных монстров. И даже не догадывался, что самый страшный монстр был рядом, лишь изредка бросая на свою добычу пронзительно-холодный взгляд. «У тебя холодные руки… Подобный», некстати вспомнилась фраза того человека, Вульфа.
Брюнет вытащил ладони из карманов, где они уж точно должны были нагреться, хоть пальтишко и выглядело кукольным и совсем не теплым. Но нет. Пришлось поднести их к губам и пару раз выдохнуть, надеясь хоть на пару секунд окутать теплом. Правда, пришлось их снова спрятать, но это уже мелочи, не заслуживающие внимания. Впереди высилось многоэтажное здание, с яркой неоновой вывеской. Клиника. Пхэ, раз эти места могут так называться без учета того, что творится внутри, то бойню можно назвать местом отдыха для животных. Несмотря на то, что было всего лишь около 10 вечера, свет горел лишь на первом этаже полностью, и на третьем в одном помещении. Двери закрыты не были, но тишина резала уши. Тихо. Мертво. Словно вошел в склеп.
- Дорогая моя, посмотри, кто к нам пришел!
Сладкий и холодный, словно энергетический коктейль, голос заставил Надзирателя резко повернуться в поисках места его звучания. На стойке приемной сидела девушка лет 24 с багрово-малиновыми глазами и роскошными черными, отливающими сталью волосами. На красавице была лишь форма медсестры в розовых тонах и высокие сапоги по колено. На груди поднималась в такт дыхания нитка бус. Несмотря на свою красоту, это существо казалось юноше самым уродливым, которое он только видел. Особенно из-за едва заметных клыков за пухлыми, красными губами.
- Это ЕГО сын, Сицила, не трогай. Иначе получишь.
Второй голосок был тихим и каким-то измученным. За самой стойкой, как оказалось, сидела девчушка лет 18, с бледно-русыми волосами, умильной мордашкой и худеньким телосложением, которое лишь было подчеркнуто мешковатым медицинским халатом. Глазки не яркие и чуть пугливые. Пустая куколка, не более того. И замотанная шарфиком шея. «Урод.…Если он хоть пальцем…»
- Ой, Акико, не строй из себя блюстительницу порядка! Рю мог и предупредить, если бы его кровиночка и впрямь решил бы зайти в гости к папашке. А раз ничего не сказал, значит.… Это мой поздний ужин.
Красотка облизнулась и чуть оскалила клычки, что почему-то вызвало у Исиды лишь снисходительную ухмылку.
- Что такое, малышня?! Я сказала что-то смешное?
Парень лишь отточенным движением поправил очки и смерил ее фигурку взглядом, задержавшись на зубах.
- Думаешь, этим ты сможешь меня напугать? Сначала вырасти себе клыки, как у оборотней, а потом и скаль их. Самой-то не стыдно, леди? - его и впрямь не впечатлило показательное выступление этой вампирши. Пить кровь, может, и удобно такими крохами, но если ты готов и хочешь убивать, тебе понадобится машина для смерти, которая как раз таки нашла пристанище у вервольфов. Эту особу даже Садо-кун перекусил бы пополам, даже учитывая разницу в скорости между превращенным метаморфом и юрким кровососом.
- Мелкий наглец... - выдохнула брюнетка и хрипло засмеялась, приговаривая: «А ведь есть что-то похожее, есть….»
- Сицила, не веди себя так. Вы можете проходить, шеф ждет вас, - сказала девчушка за стойкой, набирая тоненькими пальчиками что-то на клавиатуре. Библиотекарь лишь благодарно кивнул и шагнул к лифту. Дорогу он знал и без всяких там провожатых. Некстати нахлынули воспоминания. Ведь кто, как не он, бегал по коридорам этой клиники, распугивая медперсонал, стреляя в них из игрушечного лука. Печально, конечно. Но эти стены давно убили в нем любое чувство благодарности к НЕМУ. Глупо говорить чудовищу спасибо за подаренную жизнь. Жизнь, которую он прожигает попусту. Темно. Лишь подсветка аквариума кое-как показывает правильное направление. Шаги утопают в мягкой ковровой дорожке, матово блестят широкие листья цветов в кадках. Дверь в ЕГО кабинет не отличается от остальных, но только от нее веет горьковатым дымком с привкусом умерших грёз.
Урюу морщится от этого запаха, но всё равно жадно вдыхает его, стараясь запомнить. Зачем? Чтобы всегда вспоминать об ошибке, которую сейчас совершит? Прямо-таки юношеский максимализм, ничего другого не скажешь. Дверь не заперта. Она открывается легко от этого поворота ручки с едва слышным скрипом.
Все помещение пропахло им. Этот аромат, сладковато-кровавый, с примесями мертвого никотина… Это было просто какой-то дикостью, желанием остаться здесь, раствориться…
- Перестань. Твои чары на меня не действуют, - и удивляется, понимая, что это его голос, щедро приправленный хрипотцой. Седовласый мужчина, сидящий за столом, лишь поворачивается к нему полностью и молча окидывает взглядом. Его глаза намного холоднее очей юного Смотрителя, намного холоднее той корочки льда, которой покрыты все лужи на улице, а ресницы словно усыпаны инеем. Холодный, чужой… Мертвый.
В одной руке дымится сигарета, которая вот-вот прогорит до фильтра, в другой обретается хрустальный бокал, наполненный густой, темно-рубиновой жидкостью. Кабинет освещен лишь небольшим торшером на столе, да лунным светом, который пробивается сквозь окно, превращая всё вокруг в сонное марево.
- Судя по тому, что ты так внимательно меня оглядываешь, моя внешность окончательно стерлась у тебя из памяти. Давно ты не заходил.
Исида морщится, пытается лихорадочно найти ответ. Но всякий раз тушуется, ловя на себе этот взгляд, который пронзает его тело, оставляя опустошенным и бездыханным. Это было странное, но в чем-то приятное ощущение. Приятное, и от этого пугающее.… Ведь так не должно быть, да? Он ему никто. И не должен вызывать никаких чувств. Разве что негативных. Да, их можно.
- Надобности не было.
Отвечает сухо, кажется, еще немного, и в воздухе засверкают искры. Да, трение у них о-го-го какое. Любые телесериалы о таких взаимоотношениях позавидуют.
- А теперь, значит, есть?
Даже бровью не повел, зараза эдакая. Хоть бы что-то высказал. Но нет! Мы все такие крутые доктора...и вампиры заодно. И кстати, почему те двое внизу отзывались о нем с таким почтением? Вряд ли они и впрямь работают в этой клинике. Тогда что? Озвучивает вопрос. Хотя на ответ не очень то и надеется.
- Сицила и Акико под моим патронажем. Вот и всё. Еще что-нибудь? Или ты только и пришел, чтобы задать этот животрепещущий вопрос?
Издевается, скотина. Ведь, скорее всего знает, что он здесь делает. Только наслаждается растерянностью.
- Мне нужна…. Сила.
А вот теперь явно заинтересовался. Даже чуть голову приподнял. Да вот только...ответит ли он на его просьбу?
- Сила? Зачем же тебе нужна Сила от МЕНЯ? Прижало?
Исида сжимает зубы, чтобы не выдать этому существу всё, что он о нем думает. Печально будет, если такой хороший план провалится. Но опять-таки… НЕ смотри на меня таким взглядом! Не смотри как на…. Свою вещь! Причем…на давно твою…
- Я хочу познать Истину, Рюукен.
Тот резко поднимается, почти незаметно, только в бокале плеснула рубиновая кровь. А глаза-то, глаза…так и мечут призрачные молнии, и горит на дне зрачков едва удерживаемый огонь.
А в целом… всё та же невозмутимость. Словно и не он только что чуть не сорвался с места, но…. Зачем? Неужели никогда не слышал, что весь этот прогнивший мир только и думает, что о чертовом достижении этого наркотика.
- Сила не дается даром, сын.… За всё нужно платить.
И влажный блеск клыков. Причем настоящих, не таких мелких, как у некой Сицилы в приемной. И приятная, ослепительно-холодная дрожь по спине вдоль позвоночника, словно от запретной ласки. За всё нужно платить. Куросаки сегодня заплатил, значит, настал и его черед. Одним движением Урюу скидывает с себя пальто и ослабляет узел галстука, плавно расстегивает две пуговички, давая возможность быстрого доступа к своей шее. Не страшно.… Не страшно…
Страшно? Ну, разве что немножко. Но ведь ради этого стоит пожертвовать несколькими глотками крови, разве нет? Для этого вполне хватит? Не будет же он всё выпивать.… Или может?
-Это всего лишь часть ритуала…. Будет не больно.
А сам урчит, словно большая кошка, вышедшая на охоту. Тварь! Небось, уже заметил его слегка испуганный взгляд?
- Я тебя ненавижу…
Даже не шепот, а просто, беззвучное движение губ, внезапно пересохших. Мне не страшно, не страшно, не страшно…. Толчок и худое мальчишеское тело опрокидывается на диван. Не страшно!
Нависающая фигура отца, едва ощутимый запах сигарет, который лишь будоражит нервы. Легкое прикосновение к нежной и незащищенной коже…

Не страшно…
Не страшно…
Слышишь, ты! Я не боюсь!!!
И сам хватает его за плечи, заставляя уткнуться лицом в область, намеченную для укуса. Ощущая, как клыки Рюукена впиваются в кожу его шеи, как достигают кровеносных сосудов, как взрослый вампир напрягается, прокусывая плоть сильнее, проникая всё глубже, и с наслаждением начинает пить пахнущую жизнью и металлом жидкость, мальчишка почувствовал, как его тело, несомненно, сопротивляющееся, заполняется невиданным доселе чувством возбуждения, будто внутри напряглись все струны, а по венам теперь струится электричество. Еще пара глотков, и младший Исида начинает получать удовольствие от каждого упругого толчка крови, от текущих струек по его шее, от тепла…именно тепла навалившегося на него отца… Это заставляло его лишь вплести пальцы в покрытые сединой прядки на затылке, притягивая, заставляя вцепляться еще больше, сильнее, до вспышек боли… И волны отчаянья захлестывают с головой, унося куда-то внутренний голос, который тихо шептал «Какой позор… Какой стыд…» Неважно… Главное - то, что его жизнь плавно перетекает из него этому тирану… Существу, которое породило его… Позор, стыд, страх, боль и наслаждение слились воедино, превращаясь в одну гремучую, но такую манящую и сладкую смесь…
«Человек умирает, потеряв 2 - 2,5 литра крови… Интересно, сколько он уже выпил? Литр? Или больше? Неужели я так и умру… Черт! Не делай…та~ а~ а~ а~ ак…»
И хрипло стонет, уже буквально просто догадываясь о выпуклости на брюках в области паха. Ну и пусть.… Помирать - так с песней! Урюу закидывает ногу на талию отца, и знает, чувствует кожей, что тот ухмыляется. Через секунду ему разрешают тереться о сильное, крепкое тело вампира, и это было просто замечательно. Вспышки в глазах не исчезали, насыщались красками, в голове звенела пустота… Долго юный организм не выдержал, и тонкое тело мальчишки изогнулось в цепких руках, тихо постанывая от такой быстрой разрядки. И уже теряя сознание, Исида послушно слизывал кровь с распоротого запястья своего родителя и понимал, что Истина и вправду самый крепкий и желанный наркотик… И так же почти мгновенно вызывает привыкание.
- Ненавижу… - бормотал он в объятиях Рюукена, баюкающего его на манер маленького ребенка, не зная, что тот улыбается уголком губ, ибо «ненавижу» прозвучало почти как…« люблю».

Tariona написала мне драббл, ааааа, бегаю в восторге, спасибо тебе)))))
Ну все уже поняли что у меня на вампиров щас фетиш вылез?)))

Фандом: Bleach
Рейтинг: R
Пейринг: Квинцест
Словоключ: Вампир
Слов: 247
Примечание: для Eneada

В комнате горел лишь торшер, но света хватало, чтобы разглядеть старые фотографии в альбоме. Со страниц на Рюукена смотрел его сын - ещё совсем маленький, с удивлённо распахнутыми глазами и наивным взглядом. Стоял возле картонки с нарисованным монстром и старательно, по-детски, пугался. Сейчас в глазах сына не найти ни наивности, ни страха, они смотрят остро и хмуро, исподлобья. Хлопнула входная дверь, через минуту по комнате прошелестели шаги, а по щеке мазнуло свежестью морозного воздуха. На кухне загремели чашки.
- А когда-то ты верил в сказки, - обратился Рюукен к сыну. Урюу только фыркнул.
- Я был маленький. Все дети верят в сказки, - возмутился парень.
- Но не все прячутся от "вампиров" за спиной отца.
- Да если б я знал, от кого прятаться действительно нужно! - взорвался Урюу. Иногда его было так просто вывести из себя. - Знаю только одного настоящего вампира, - продолжал бормотать Урюу. - Ходит по больнице и пьёт кровь мед.персонала и одного...
- Одного что? - тихо переспросил Рюукен, подходя к сыну. Протянул руку, распуская тугой узел галстука на шее и оголяя бледную кожу. - Одного сына? - коротко куснул прямо возле вены, оставляя тёмно-красные следы. - Или любовника?
Рюукен не дал ему передышки, нетерпеливо сдёрнув уже расстёгнутую рубашку. У Урюу перехватило дыхание - Рюукен не часто позволял себе быть настолько страстным.
- До сих пор боишься вампиров? - спросил отец.
- Думаю, я смогу это перебороть, - ещё успел бросить в ответ Урюу, прежде чем ему стало совсем не до разговоров.