Безнадежность. Оборотень просто пропал. Исчез, как будто его и не было, и унес с собой свою тайну и, возможно, жизнь моего дорогого Инститориса. Забавно: в какой-то момент мы были с ним злейшими врагами, а теперь я… вероятно, я скучаю. Не надо было его никуда отпускать тогда! Кочевой образ жизни быстро привел бы его в нормальное для вампира состояние. Но кто же знал, что что-то может случиться в этом мире с молодым сильным сверхсуществом? Я чувствовал себя виноватым. Я даже не знал, что с ним, и эта неизвестность мучила меня куда больше, чем могло бы мучить известие о его смерти.
Не знаю, были ли подобные мысли у Малефика. Я чувствую его, но не так хорошо, как хотелось бы: его сумасшедшее сердце навеки отдано Раулю. Они и ходят сейчас только под руку. Такие забавные… У нас с Ромео никогда не было подобных отношений. Наши короткие вспышки страсти всегда перемежались бурными ссорами, взаимными подозрениями, оскорблениями… После чего мы так же горячо мирились, и какое-то время не разлучались ни на минуту – пока не наступала новая ссора.
Но в последнее время идиллия затянулась. Подозреваю, что у нас просто нет времени ругаться. Мы обыскали весь город, едва не разобрали его по кирпичику, но все было напрасно. Я не желал сдаваться и бродил по улицам просто так, бесцельно, словно надеясь встретить кого-то, кто прольет свет на все мои вопросы.
Ромео послушно ходил за мной, бережно держа за руку, когда никто не видел. Инквизитор волновал его не больше, чем убитые им дети, но он остро ощущал мою тревогу – и волновался за меня.
Еще один плюс наших уз: мне даже ничего не приходится ему объяснять, он и так все понимает или хотя бы догадывается. Его спонтанная вспышка, когда он связал нас Узами, оказалась поистине полезной.