Дул сильный ветер. Ледяные порывы пронизывали до самого сердца. Многие доходили этого места, и редко кто двигался дальше. Здесь протоптанная тропинка заканчивалась. Остановился здесь и он. От этого злого ветра черты лица человека были будто вытесаны из камня. Ни одной эмоции не отражалось в этих мутных глазах. Но сердце его металось. Животный страх сковал мышцы, растерянность безраздельно властвовала в его разуме. Пейзаж был пугающим, идеально гладкие камни, отвесной стеной, уходили и вправо и влево, тяжелый снег угрожающе свисал с уступов, а ни чем не нарушаемая тишина поднимала волну нестерпимого ужаса из самых глубин его души. Да и злой ветер завывал так, что ничего хорошего это не предвещало. Человек поднял глаза. Вершина горы была окутана туманом.
Вот так всегда, вершина всегда окутана туманом, неважно гора это или результат твоих действий. Вот такие мысли посетили разум человека, едва отошедший от безумной агонии. Он поправил перевязь меча за спиной, вздохнул. Тут с ним произошла разительная перемена. Глаза зло блеснули, и в них разгорелось пламя, но это был не мягко горящий костерок, а неистовый пожар в сухом лесу, от него хотелось бежать без оглядки, ведь он уничтожит все вокруг…
Оглянулся. Теперь решив дойти до конца, разум пытался найти любую возможность для продолжения пути. Взгляд скользил по гладким камням, и тут совсем не далеко, он увидел след. Отпечаток лапы будто вгрызся в промозглую глыбу. Вот только больше следов видно не было. Человек, будучи уверенный в том, что с одной ногой на гору не поднимешься, искал второй. Прошло уже двадцать минут а поиски ни к чему не привели. Мороз был такой, что долго оставаться на одном месте было нельзя, или попросту замерзнешь, и если он не найдет след в ближайшее время придется двигаться назад. Через какое-то время в метрах двух от первого, он заметил второй…
Два ледоруба отбойно застучали по льду и камню. Не понимая, откуда взялись силы, человек старался работать руками с максимально возможной скоростью. В очередной раз, размахиваясь ледорубом, человек не рассчитал расстояние до выступа созданного этим не понятным созданием, которое с легкостью выдирало целые куски обледенелого камня, он промахнулся, нога поехала вниз, вторая тоже соскользнула. Теперь человек висел на одном ледорубе. Собирая всю свою волю в кулак, он старался не смотреть вниз. Паника охватывала его голову, отчаянно пытаясь ногами нашарить опору, он только бесцельно тратил, к дорогую сейчас энергию. И вот когда безумство почти захватило его, а страх сковал по рукам и ногам, он увидел отлетающую птицу. Это почему-то принесло концентрацию в ослабевающее тело, понимание того, что гнездо близко, а птицы сейчас нет помогло. Разум очистился, он больше не смотрел вниз, страх отошел вытесненный желанием закончить начатое. Собравшись, он оглядел местность и увидел второй ледоруб. Он застрял немного выше. Огромным усилием он подтянулся и смог зацепиться за него. Не спеша он нашел опору для одной потом для другой ноги. Теперь твердо стояв на ногах, он вздохнул с облегчением. Он продолжил путь. Уже осмотрительнее. Двигаться становилось все тяжелее. Температура падала ниже, ветер все злее, лед на камнях все тверже.
И вот наконец он увидел что искал! Почти на самой вершине горы виднелось гнездо. И как водится, там лежало два яйца. И одно из них человек собирался забрать. Ему непременно было нужно яйцо с девятью пятнами.
Таких птиц, осталось совсем немного, человеку о них рассказали горцы. Если найти такую птицу и приручить, она будет ему самым верным другом. И даже больше. Они становились пожизненными спутниками, для любого человека и готовы были отдать за него жизнь. Размера они были поистине огромного, в полтора раза больше самого большого орла. Трудность заключалась в том, что жили они на самых высоких горах и поддавались обучению лишь в том случае, если до достижения двух летнего возраста никогда не видели себе подобных. И только самцы. Самки в неволе сходили с ума и впоследствии погибали. Из-за этого приходилось похищать детеныша еще в яйце. Возникает логичный вопрос, как отличить самца от самки, если похищать их нужно в яйце. Это довольно легко, по неизвестным причинам, все самцы рождались из яиц, на которых было 9 пятен. На яйцах самок было 11, и один раз во много лет рождалась глава стаи, на её яйце было 7 пятен. Потомство бывает раз в 10 лет, поэтому любого, кто возьмет два яйца, горцы казнили. Неудивительно, что главой стаи были самки, они были крупнее самцов и куда сообразительнее, говорят, был один случай когда удалось приручить самку, ее хозяин благодаря птице добился не бывалых успехов и прожил долгую красивую жизнь. Главы стаи же были как полагается самыми умными, крупными, сильными и красивыми. Без главы стая по неизвестным причинам погибала. А детеныш воспитывался только тем, кого первого увидит, родившись на свет. Поэтому никто не брал яйцо с семью пятнами…
И вот человек тихо кладет ледорубы и оглядывается в поисках матери. Стоит плотная тишина. Еще раз, проверив, легко ли выходит меч из ножен, он начинает медленно продвигаться к гнезду. Вдруг с противоположной стороны послышался нарастающий гул. Человек испугался, что это может встревожить мать, и ускорил продвижение. Когда он почти добрался до гнезда, из-за утеса выпрыгнуло нечто похожее на обезьяну. Только ростом эта обезьяна была метра четыре, всю покрытую густой белой шерстью, живот был покрыт панцирем, на руках кожа была странно похожа на камень, пальцы заканчивались когтями, сразу стало понятно, кто мог так выдирать целые куски камня из скалы. Передвигалось это чудище с непостижимой для его размеров скоростью. Но самое устрашающее было в нем, то его морда. Непроницаемо черные глаза блестели грозным блеском, по два ряда зубов сверху и снизу украшали клыки, и почему-то человек был уверен, если чудище пускало их в ход, это предвещало страшную смерть противнику. Тем временем монстр хищно озирался вокруг. Когда он увидел гнездо, довольная ухмылка заменила хищный оскал. Огромным прыжком он преодолел расстояние до гнезда и ловким движением подкинул одно яйцо вверх, раскрыв огромную пасть в предвкушении вкусного обеда. Яйцо взмыло воздух и исчезло в тумане. Но почему-то становиться обедом чудища оно не спешило. Вместо яйца на чудище камнем упала огромная птица, с резким щелчком сомкнув клюв на его шее. Размером она почти не уступала монстру. Обезьян, так мысленно окрестил тварь человек, взвыл, левая рука с огромной силой обрушилась на птицу, ее отшвырнуло, но с собой она унесла кусок темного мяса из шеи монстра. Черные, точно сама смерть, глаза оглядели зияющую рану, удовлетворенно хмыкнув, чудовище оскалилось, переведя устрашающий взгляд на птицу. Та была грозно спокойна.
Человек заворожено смотрел на битву гигантов, умом он понимал, что пока они отвлеклись от гнезда ему надо взять яйцо, благо чудище кинуло яйцо с большим количеством пятен, но сердце так переживало за мать, так отчаянно защищавшую своих детенышей, что он не мог оторвать взгляд от происходящего. Тем временем чудище стало побеждать, птица нанесла ему множество ран, но казалось, что они не просто не мешают ему, а наоборот раззадоривают обезьяна. У птицы же на груди появилась большая рана, из которой обильно текла кровь, и было видно, что ей все тяжелее уворачиваться от грозных когтей обезьяна. И вот один раз, когда птица в очередной раз пыталась уйти от огромных лап монстра, сказалась потеря скорости вследствие большой потери крови из раны на груди, обезьян достал ее, схватив за ногу, с огромной силой ударив ее об скалу, он схватил ее еще раз и швырнул в сторону человека, о котором он не знал. Глаза птицы оказались как раз напротив человека. Она с мольбой посмотрела на него, и в голове зазвучал голос.
«Спаси моих детей!»
Птица закрыла глаза. В глазах человека снова разгорелся пожар, он повернулся к монстру, встав в полный рост. Тот как раз закинул одно яйцо в пасть. Человек медленно достал меч, голубоватый узор сверкнул на лезвии. В тот момент страх изчез, остался только голос, говоривший спаси моих детей...
Обезьян повернулся к новому соискателю. Обнажив клыки, прыгнул. Человек слегка уклонился, оставив только лезвие меча, но оно лишь проскрежетало по панцирю животного. Даже ЭТОТ меч не мог пробить чудище в этом месте. Застывший разум зябко пытался найтислабое место у врага, пока ничего путного на ум не приходило, а бой тем временем смещался к краю горы. Обезьян ухмылялся, предчуствуя пир.Человек тоже улыбнулся. Это была радостная улыбка. Скинув плащ, он швырнул его прямо в морду чудища, пока тот разбирался, человек забежал за уступ и раскрыл котомку. Масла для огня осталось ровно на пол пути, если он сейчас сколько истратит ест шанс замерзнеть в горах даже при удачном исходе задуманного предпреятия. Но выхода не было,изрядно смочив какую-то тряпицуи обмотав ею древко короткого копьеца для добывания дичи, человек зажег получившийся факел. Выбежав из укрытия, он стал дразнить обезьяна. Параллельно уворачиваясь от его мощных лап, когда выдался удобный момент он метнул копье-факел в лицо монстру. Попадание превзошло все его ожидания., он попал пряио в глаз, но шерсть мостра почему-то не воспламенялась. Опять просчет, подумал человек. Однако чудище немогло вытащить копье, а ведь оно продолжало гореть. Как следствие чудище в конец обезумело, и человек решил воспользоваться такой удачей. Наконец оно вытащило палку и метнуло прочь. Всепоглощающая злоба съедала его, человек, подогревая эту злобу бросал ледышки в чудище. Тот из-за потери глаза стал неуелюжим и никак не мог достать дерзкого человека. И вот он бросился на него в огромном прыжке, целя клыками переломать позвоночник найзливому человеку, но теперь он открыл рану которую на несла птица. Этого человек и добивался, с огромной скоростью он ушел от страшных клыков и с полоборота, вложив всю силу в удар, вонзил меч в открытую рану на шее. Это происходило доли секунды, но для человека тогда время замерло, он чуствовал как мягко входит меч в плоть чудовища, потом было чуство, как достигая кости, меч ломает позвоночник...
Отпрянув от обезьяна человек смотрел как от его меча, который так и остался в ране чудовища, сил вытыщить его не хватило, исходит голубоватое сияние, как оно заменяеться багрово красным, меч ипил крови, и теперь магия меча убьет монстра, а потом цвет сменился на черный, значит смерть забрала то, что ей причитаеться...
Устало опустившись на камень человек видел как чудище в последний раз закрыло глаза.
Спустя какое-то время человек взял меч, и начал снимать шкуру со зверя, покончив с этим мало приятным занятием, он вспомнил про оставшееся яйцо, подойдя к нему он заботливо укутал его в шкуру зверя, рядом лежало обгоревшее древко копья, чуть подумав, он отпилил наконечник, как нпоминание о небывалой удаче, которая помогла убить зверя . Непробиваемый панцирь, бывший на удивлние легким, решил взять тоже, можно будет соорудить из него щит. Начал спукаться сгоры. А тела гигантов наверняка и по сей день лежат рядом, как напоминание о великой битве, равных которой не будет...
После дня путион решил проведать яйцо, ему в сущности все-равно мальчик или девочка, так как выбора у него не было, и он будет пытаться приручить птицу в любом случае, но сейчас дремавшее доселе любопытство взяло вверх и он решил посчитать пятна.
Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Семь! Как такое могло случиться? Вожак стаи. Господи если я оставлю детеныша, умрет стая, если нет, умрет детеныш, а про стаю неизвестно. Что же делать? Ничего, не придумав, он лег спать, поближе пододвинув яйцо поближе, согревая его своим теплом. Наутро он решил отнести яйцо горцам, пусть они решают.
Когда до лагеря горцев оставалось совсем чуть-чуть, у человека кончилось топливо, силы иссякали, наступала ночь. Найдя подходящее углубление, он плотнее укутался и провалился в забытье.
- Папа! Вставай! Ты замерзнешь! Просыпайся же!
Это говорила птица, сидевшая у него на груди.
- Ты не можешь разговаривать, ты же птица! И почему я должен вставать, тут так уютно. И вообще, зачем ты меня будишь.
- Глупый. Вставай же! Нам нужно идти!
- Подожди, ты сказала папа! Никакой я тебе не папа! Ты же птица!
Она посмотрела на него. И был бы это человек, он бы поклялся, что она улыбается.
Пробуждение было резким. Он оглянулся. Он был в какой-то комнате, пахло мясом. Меч был рядом. Еще бы. Он был бы рад, если бы меч его покинул, но это проклятье ему придется нести еще долго, и он это знал. Горцы. Пришло понимание. Облегченно вздохнул. И снова уснул. Когда проснулся, напротив сидел человек, внешности располагающей. Седая борода , пронизывающие глаза, мягкие черты лица, балахон идеально белого цвета.
- Здравствуй, Ксаркс. Сколько я проспал? Ты видел яйцо?
- Ты нарушил запрет.
Человек принялся рассказывать о произошедшем. Ксаркс сидел с ничего ни излучающим лицом.
- У меня кончилось топливо, и я не мог донести яйцо до другого гнезда, что я мог поделать? Если бы я его бросил, она бы погибла!
- Пока ты спал, птица вылупилась, и теперь ты ее хранитель, ее стая уже исчезла с гор. В любом другом случае я бы отдал приказ казнить тебя, но это была последняя стая, а значит это последняя птица, понимаешь ПОСЛЕДНЯЯ!
- Господи…
- Великие перемены грядут, одевайся. Приходи ко мне в шатер я тебе кое-что покажу, перед тем как ты уйдешь.
Наскоро одевшись человек, побежал в шатер к Ксарксу. Тот покуривал свой любимый табак, из чего он сделан, не знал никто из ныне живущих, но когда куришь этот табак мысли просветлялись и выстраивались в ясную цепочку. Весь шатер был заполнен приятным ароматом. Человек вдохнул приятный дым, а Ксаркс негромко заговорил.
- Твоя птица несколько отличается от остальных, она не нуждается в воспитании.
- Как это?
- Незнаю так мне сказал дух.
- Есть еще кое-что, если ты умрешь, она, как это делали другие, не погибнет, а станет служить либо твоему ученику, либо тому, кто тебя убьёт в честном поединке.
Человек усмехнулся.
- Ты и сам знаешь, что это не возможно, забыл о проклятии? У меня не может быть учеников, а в честном поединке меня тем более никто не может убить! Парадокс.
- Нет, не забыл я о проклятии, но с того момента как ты взял яйцо, а она выбрала тебя, в твоей жизни стало возможно все.
- Что это значит?
- Вчера дух приходил в последний раз…
- ????
- Так о сказал, и еще он сказал… На почитай.
Кинул свернутый листок бумаги.
Человек поднял лист и принялся читать, с первых букв все вокруг завертелось, мир поплыл перед глазами. Сейчас он оказался посреди этого же шатра, но теперь тут не было приятно табачного дыма, и царил полный мрак. Прогремел гром и из темноты послышался голос: «В день, когда небеса заплачут багровыми слезами человек, отмеченный птицей, соединит четыре души или…»
Резко все вернулось на круги своя. Напротив сидел Ксаркс, смотря как будто сквозь него, в глазах стояла вековая печаль.
- Он не договорил, что будет, если он не соединит четыре души?
- Он договорил, у меня не хватило сил это записать. Он сказал: «Или вождь со ста именами с помощью венца природы соединит все остальные», теперь можешь идти, и кстати ты все равно нарушил запрет, поэтому вход к нам тебе отныне запрещен. И еще подойди. Человек подошел, а Ксаркс тихо заговорил ему что-то на ухо.
- И это знаменитый секрет твоего табака? Ты меня разыгрываешь! Хотя нет, не сейчас, спасибо тебе друг. За все. Надеюсь, еще увидимся.
- А я надеюсь, что при жизни. Удачи тебе. Да спасет нас всех всевышний.
Человек вышел из поселения горцев, секунду постоял, думая, куда ему теперь направиться. И решил что нужно сначала поесть. Дойдя до рощи, он увидел свою птицу, он не знал почему, но точно знал, что это его птица. Подойдя к дереву, он сказал: « Люси, я буду звать тебя Люси,»