Автор: DOOMer10

Фандом: Katawa Shoujo

Жанр: Размышления, романтика, психологические

Рейтинг: G

Персонажи: Накаи Хисао/Хакамити Сидзуне

Статус: Закончен

От автора: по традиции, см. текст фанфика.

 Ещё позавчера стоящая напротив неуклюжая махина женского общежития, тёмная, словно вырезанная из чёрной бумаги, была осыпана тускло поблёскивающими, словно вырезанными из золотой и серебряной фольги, квадратиками и прямоугольничками светящихся окон, а на свежий снег падал свет от почти такого же количества окон корпуса для мальчиков. Вчера их стало меньше, а на снегу появились следы от автомобильных шин. Теперь же, светились лишь три окна с этой, и два ─ с той стороны, казалось, с большим трудом удерживая в своих ручонках - лучах лишь маленькие фрагментики этого белого безмолвия (сегодня весь день шёл снег, засыпавший следы и людей и машин), да у самых ворот своим призрачным синим светом немного разгоняла мрак большая наряженная ёлка…

 В прочем, несмотря на то, что в комнате Накаи Хисао тоже было очень тихо и царила почти полная тьма, с которой тщетно пыталась бороться маленькая настольная лампа, в этот вечер он не был один. И для того, чтобы убедиться в этом, достаточно было просто обернуться.

─ Почему молчим? ─ Спросила Сидзуне и, лишь потом осознав двусмысленность сказанной фразы, мило улыбнулась.

─ Да я так… задумался… ─ несмотря на то, что Хисао лишь неполных три недели изучал язык жестов, в последнее время он стал замечать, что его пальцы складываются в знаки, обозначающие звуки и слова, сами собой и почти синхронно с мыслями.

─ Наверное, о чём – то грустном.

─ Почему ты так решила?

─ Ты даже не улыбнулся тому, что я сказала, а ведь получилось довольно забавно.

Как оказалось, Хисао не знал слова «забавно»  на языке жестов, и его собеседнице пришлось написать последнее на бумажке и ещё раз продемонстрировать соответствующее ему сочетание движений рук. После чего, он кивнул и ответил:

─ Я не думаю, что стоит смеяться над такими вещами.

─ Ну и дурак. Ты же не надо мной смеялся бы, а над ситуацией, а это другое. И вообще, Хисао, слишком уж ты тушуешься, когда речь заходит о чём – то подобном, в конце концов, мы ведь все здесь такие… Вот, например, вчера во время речи директора смотрю, Тэдзука сан упорно что – то пишет, «конспект, ─ думаю, ─ она ведёт что – ли или с очередным проектом оформления зала ученического совета носится, хотя тот ещё не закончила…». Ну, закончилась речь, она ко мне и, как собачка в зубах тетрадь держит, а в ней: «Как видишь, у меня нет рук, а та, кто ими был, уже уехала, не поможешь немного с душем?».

─ А ты?

─ А что мне оставалось? Оставить без помощи безрукого человека? Тем боле, что я и сама туда собиралась… Кожа у неё очень хорошая… и фигура, хотя она только в средней школе… Ну вот, а не попросив об этом, осталась бы грязной. Ты понимаешь, к чему это я?

─ Кажется да, без умения порой немного цинично отнестись к своей… болезни… здесь выжить трудно.

─ Вообще невозможно, ну, а чтобы как – нибудь к чему – то относиться, надо, хотя бы не закрывать на это глаза… Да, чуть не забыла, о чём тебя хотела спросить почти два дня, что это за девчонка к тебе ещё до закрытия семестра приезжала вместе с родителями, а потом, не дождавшись их, ушла чуть не в слезах?

─ Это Иванако, моя бывшая одноклассница.

─ Вы встречались?

─ Нет, но чуть было не начали, в сущности, именно из – за этого я теперь и здесь…

─ Как это?

Хисао, насколько позволяло ему знание языка глухонемых, рассказал девушке о произошедших с ним событиях почти годовой давности.

─ Вот как… а что же ты ей такого сказал, что она так отреагировала?

─ Сказал, что не стоило приезжать сюда потому, что мне не нужна жалость.

─ А с чего ты взял, что это была именно жалость, быть может…

─ Она меня до сих пор любит?

─ Ну, по крайней мере, влюблена или там…

─ А раз «влюблена или там», то почему же она, спустя какой – то месяц перестала ходить ко мне в больницу? И звонить, и писать? Я представляю себе, как это было: «Иванако тян, пойми, что ему сейчас очень тяжело, вдали от дома, среди чужих людей, и потом, сколько он ещё проживёт… ─ Ну хорошо, я поеду с вами, ведь на то и рождество, чтобы вспоминать о…», ─ Хисао неопределённо махнул рукой.

─ И сам ты с родителями не поехал по этой же причине.

─ Как раз наоборот.

─ В смысле?

─ Да в прямом… ну… ─ шевеля в воздухе пальцами, юноша старался подобрать нужные слова из своего пока не очень богатого запаса, ─ вот если бы Сина попала в автокатастрофу, и у тебя не было бы денег на операцию, которая могла бы спасти ей жизнь, что бы ты сделала?

 ─ Я бы написала сообщение её родителям, они богатые…

─ А если бы они погибли в той же катастрофе?

─ Какой ты кровожадный!

─ Не уходи от темы.

─ Хорошо не буду, хоть я пока и не пойму, к чему это всё… Ну, в этом случае я бы взяла кредит… хотя их не дают несовершеннолетним… но… есть ведь разные благотворительные фонды… а если бы на них не было времени, соврала бы, что деньги у меня есть, а потом пусть на меня подали бы в суд, чья - то жизнь важнее пары месяцев исправительных работ… или ещё можно…

─ Другими словами, ты сделала бы всё, что угодно, но только не сказала бы ей нечто вроде: «Сина тян, извини, но у меня нет денег, а продовать что – то или доставать их ещё каким – то образом, что – то не хочется, так что прости, если сможешь, и да упокоит небо твою душу», верно? И это при том, что она даже не твоя сестра. А вот мне родной отец сказал, в принципе, то же самое, у них, видите ли, нет средств учить и лечить меня дома, так что, чем искать их, лучше уж сплавить… сюда… Нет – нет, в Ямаку мне нравится, просто, знаешь, неприятен сам факт: меня выкинули, и даже не скрывают этого… ─ Хисао на какое – то время замолчал, уставившись куда – то в потолок ─ дурная привычка, проявлявшаяся у него во время увлечения собственным монологом, и плавно перекочевавшая в эту, новую для него форму общения. Кроме неё, у молодого человека была и другая ─ в такие моменты не видеть и не слышать почти ничего из того, что делается вокруг, даже если это шорох одежды, стаскиваемой с не по годам привлекательного тела. ─ А позавчера я увидел собственную мать с… как это по – вашему… короче, они сделали себе другую игрушку в замен этой, старой и… ─ наконец, он увидел Сидзуне.

─ Не надо больше ничего говорить, ─ неожиданно медленно для себя прожестикулировала девушка, ─ просто, иди ко мне…

 Первым, что услышал Хисао, проснувшись, было мерное посапывание лежащей рядом девушки, первым, что почувствовал ─ тепло её тела, открыв глаза, он увидел падающий из окна солнечный свет, пока ещё очень бледный, но, казалось, с каждой секундой всё сильнее освещавший небольшую комнату, в которой он, точно, теперь не один…

 

Конец.