Ука­жешь ли ты мне тако­го, кто ценил бы вре­мя, кто знал бы, чего сто­ит день, кто пони­мал бы, что уми­ра­ет с каж­дым часом? В том-то и беда наша, что смерть мы видим впе­ре­ди; а большая часть ее у нас за пле­ча­ми, — ведь сколь­ко лет жиз­ни мину­ло, все при­над­ле­жат смер­ти. Посту­пай же так, мой Луци­лий, как ты мне пишешь: не упус­кай ни часу. Удер­жишь в руках сего­дняш­ний день — мень­ше будешь зави­сеть от зав­траш­не­го. Не то, пока будешь откла­ды­вать, вся жизнь и про­мчит­ся. (3) Все у нас, Луци­лий, чужое, одно лишь вре­мя наше. Толь­ко вре­мя, усколь­за­ю­щее и теку­чее, дала нам во вла­де­нье при­ро­да, но и его кто хочет, тот и отни­ма­ет. Смерт­ные же глу­пы: полу­чив что-нибудь ничтож­ное, деше­вое и навер­ня­ка лег­ко воз­ме­сти­мое, они поз­во­ля­ют предъ­яв­лять себе счет; а вот те, кому уде­ли­ли вре­мя, не счи­та­ют себя долж­ни­ка­ми, хотя един­ствен­но вре­ме­ни и не воз­вра­тит даже зна­ю­щий бла­го­дар­ность.

Сенека. Нравственные письма к Луцилию.