Это цитата сообщения Озёрная_вода Оригинальное сообщение

Светало. Голова на подушке плавала в поту. Дышалось тяжко. Бадья на полу возле топчана была пуста, тазик, наоборот, полон. Не разлепляя глаз, болезненно морщась, он перекатился на другой бок и простонал: «Не-е-ет»… Из ночи в ночь один и тот же кошмар: лес, дождь, уходящая во тьму тропа – и наперерез рыжее, тощее, исходящее лающим кашлем и зловонием: ни бежать, ни увернуться. Зачем ведьму Марфу слушал? Выжгли, спалили мозг торопливые нараспев слова: «В лесу твоя погибель, соколик, в лесу, ясный; заведёт лиса в леса – там и сгинут телеса: без покаяния, без отпевания, без дна, без покрышки». Лютый страх поселился в душе.

А ведь ладный был парень: весельчак, трудолюб, первый охотник на деревне. Лыс, правда, как колено, – так невелика беда, зато мыться реже: протёрся тряпочкой – и чист, в погожий день зайчиков, опять же, пускать девкам на потеху. Нет, всё прахом. Ружьишко под лавкой, полка не прибита, гармонь мыши доедают. Сам притулится в углу за печкой и сидит, из дому ни-ни, только до ветру и бегом обратно.

Снова дёрнувшись во сне, он закричал тонко и жалобно, как заяц.

- Во, опять! – всхлипнула баба. – Эх, Колобок, Колобок, куда ты котишься?..
- В …ду, – отозвался с печи дед. – Почитай, недели уж три как в запое.

А Марфа, опершись на клюку, стояла в лесу над зловонной тушкой издохшей с голодухи лисы. «Зря сказала, – думала она. – Пускай бы встретились.»