Пятьсот девятый,забыв все правила предосторожности,смотрел вниз. До сих пор он видел город только через колючую проволоку и никогда не был в нем. За лагерных 10 лет город стал для него чем-то большим. Поначалу город был для него почти символом невыносимой утраты свободы.День за днем Пятьсот девятый взирал сверху вниз на город с его беззаботной жизнью,когда сам,в результате особого обращения начальника лагеря Вебера,едва мог ползать, он разглядывал город с его церквами и домами,когда сам с вывернутыми руками раскачивался на кресте, он видел город с его белыми баржами на реке и мчавшимися на встречу весне автомобилями в то время как сам из-за отбитых почек мочился кровью...когда он рассматривал город,ему жгло глаза,было пыткой видеть все это,пыткой,которая добавлялась ко всем прочим в лагере.
И тогда он возненавидел этот город.Время шло,но там ничего не менялось,несмотря на происходящее наверху.Изо дня в день поднимался дымок из кухонных печей,обладателей которых нисколько не интересовал дым печей крематориев. На спортивных площадках и в парках города царило радостное возбуждение,в то время как сотни загнанных до смерти людей,испускали последний вздох. Толпы радостных в предчувствии отдыха людей каждое лето отправлялись из города в леса,в то время как колонны заключенных тащили на себе из каменоломен тела убитых и умерших.Он ненавидел этот город,ибо считал,что он и другие узники навсегда забыты им.


Э.М.Ремарк