Таких людей не мучает совесть...они просто суки...

Жаль, что этот пост я увидела только сегодня, благодаря любопытству брата, а не в день его создания. Мне есть, что сказать в комментариях, а точнее выложить вещь, которая просто я вляется страничкой моего электронного личного дневника. Может быть и не совсем в тему...но общее в любом случа есть. Зы: настроение мое от прочитанного разумеется сошло на цокольный этаж. "Встала с той ноги, что уже является большим плюсом в моём нынешнем состоянии. Кажется, ещё одна царапина заросла, от чего весной запахло не только на улице, но и в душе. Отличное настроение и чеширская улыбка готовы были сопроводить меня на протяжении всех часов бодрствования как дома, так и за его стенами. Сравнивать себя с маленькой одинокой клеткой в четырёх стенах другой побольше не было больше ни желания, ни возможности. Мозг получил приличную порцию оргазма и отрешённо парил в черепной коробке в клубах навеянных несуществующим уже очень давно в моей жизни косячком. Душистый чай не потерял для меня своей прелести, даже тогда, когда я поняла, что он чёрный, а полуфабрикатный чизкейк не стал хуже от того, что был без вишнёвого джема в своём нутре. Последняя рафаэлло была подкинута братцу, а смачный поцелуй пришёлся отцу прямёхонько в макушку. Даже с мамой не поругались этим утром, как обычно это случается в выходные. Весы по-дружески указали на ещё полкило в минус, а любимые маникюрные ножнички ни с того, ни с сего отыскались. Из квартиры выпорхнула райской птичкой, готовой дарить окружающим свои улыбки и отличное настроение. Не успела я и пары шагов отойти от подъезда, как взгляд мой упал на маленькое и взъерошенное существо скользящее в весенней грязи на своих кривых лапках. -Вот Юленька, это Гриша, буду с ним жить, что бы Григорию Николаевичу не скучать, - улыбаясь во все свои 15 зубов, сообщила мне старушка, проживающая на втором этаже. Гриша показался мне помесью болонки, пекинеса, чихуа-хуа и московского дракона (извращённый вид дворняжки, который пытаются выдавать на породистого пса, «клубный щенок» обойдётся Вам в 12 000 рублей максимум). Вид у Гриши был болезненный и облезлый, как и у самой старушки. Так же моментально мозг нарисовал мне во всей красе Григория Николаевича, тощего старичка, который ходил зимой и летом в одних синих стареньких брюках и с потёртой хлопчатобумажной сумкой авоськой. Далее я отчётливо увидела его зимнюю шапочку в виде петушиного хохолка на которой было написано «СПОРТ» и коричневое пальтишко, готовое развалиться от старости, наверное, не греющее и абсолютно не подходящее к шапке и брюкам. Ботинки уже скоро готовые отобедать, серо-непонятно какие и непонятно из чего сшитые варежки на тоненьких морщинистых руках (судорожно вцепившихся в эту самую авоську, в которой ничего кроме хлеба, молока и картошки я никогда не видела). Вспомнилось мне и доброе лицо старика, всегда немного напуганное, будто он ждёт удара в спину, но приветливое и приятное. Вспомнились его повадки держать мне подъездную дверь (как джентльмен даме), даже в ту пору, когда она в 100 раз тяжелее стала его тельца, которое убивала неизвестная мне болезнь. Вспомнились лица Григория Николаевича и его супруги, их грустные улыбки, с которыми они наблюдали щека к щеке из своего окна за детьми играющими под ним в салки или ещё во что. Вспомнила я и то, что теперь там всегда одно лицо – лицо старушки, ещё более грустное. Вспомнила, что при огромной любви к детям, своих у неё так и не появилось. Вспомнила это всё, посмотрела ещё раз на тощего Гришу и маленькое бледное лицо одинокой бабушки-соседки и… пошла и купила Грише килограмм сосисок, полбатона докторской колбасы, пакет молока и творогу. Чего мне стоило уговорить бабусю взять «корм» для Гриши, вспоминать тошно. Сослалась на то, что растущий организм должен очень хорошо питаться, а то заболеет, не дай Бог (про себя тоже самое подумала и про стареющий, в тайне надеясь на то, что трапезу они будут делить на пополам). Вышла я ещё раз из подъезда, а от улыбок и хорошего настроения и следа не осталось. Перед глазами навящево встали старость, дряхлость, бедность и полное одиночество. Ноги вяло волочились за телом, разум пытался развеселить душу, густо накрашенные глаза радовались наличию на них водостойкой косметики. Пока Ваша покорная слуга добралась с опозданием в 20 минут до нужного места к нужному человеку она сама выглядела уже, как Гриша, от нехороших мыслей, засевших намертво в голове. Казалось, я сама выискиваю в толпе самых бедных и несчастных стариков и заново расстраиваюсь. Вот бабушка, которая ждёт когда свора ребят допьёт пиво и отойдёт от бутылок подальше. А эти суки специально стоят с пустыми тарами в руках и гогочут, поглядывая на хрупкое и пожилое тело неподалёку. (Здесь я сразу вспомнила еврея, с которым жизнь меня сплела не на шутку. Он мог разбить на глазах у такой бабули эту бутылку, посмотреть на неё и сказать: хуй тебе, а не рубль, до сих пор не понимаю, как я не стала инициаторам the end’а наших отношений). Вот дедушка, продаёт старые потрёпанные книжки, ботинки и картину «Рыбаки». А вот ещё одна бабуля в рваном пальтишке и вязаном платке раздаёт тощих котят. Видно кошечка окотилась, топить жаль, а содержать не на что. В метро один дедушка ходил по вагонам и…Нет, не милостыню собирал. А продавал безумно страшные, но жуть какие милые маленькие картинки с «натюрмортами» собственного производства. У меня в кошельке денег меньше тысячи не было, и я не могла купить это чудо. Да и никто в моём вагоне не стремился это сделать. И вдруг…Один парень неформального вида, сидевший на против меня, подорвался с насиженного места и рванул вслед за дедушкой, нагнав его у дверей. Купил у него две картинки и широко улыбаясь пошёл на своё место. Дедушка смотрел ему вслед. На обратной дороге, я встретила старушку с большим и толстым дядей. Раньше их было трое. Бабушка, дедушка и их сын – толстый дядя, который был Дауном. Я никогда не общалась с ними, но на этого «мальчика» обратила своё внимание года 4 назад. Тогда я просто забрела в их двор (рядом с дорогой к метро) покататься на качелях. А он долго, как неуклюжий бегемотик, топтался рядом и пытался присесть на соседние. Мне было немного не по себе, но увидев прильнувших друг к другу стареньких отца и мать этого большого ребёнка, я пересилила себя и просто улыбнулась. Бегемотик влез на качели и начал раскачиваться. Никогда в жизни я ещё так долго не каталась, не могла заставить себя спрыгнуть и уйти, ноги меня не слушались. Раньше их было трое. А сейчас, видимо время забрало у старушки не только разум её сына, но и жизнь мужа. Когда-нибудь уйдёт и она…а «мальчик» быстро скончается в интернате для себе подобных у нас в районе от плохого ухода и горя. Как же так…живёшь-живёшь, защищаешь отечество, защищаешь. А это отечество и уроды в государственных палатах обрекают тебя старого и твоих не совсем здоровых детей на медленное вымирание. И настроение моё…ухудшилось А совсем хуёво стало, когда поняла, что для меня иногда большим горем является сломанный ноготь или прохеренная в домашнем хаосе тушь. Какая же я эгоистка, когда вокруг такое…"