Прежде чем воцарится ужас начнется критика, хотелось бы сделать небольшое вступление, или, если хотите, предисловие к критике.
Не то чтобы я собрался изобретать велосипел или усовершенствовать колесо. Нет. Скорее собираюсь сделать своеобразное сальто назад через себя, но не в плане (де)эволюции критики, а в плане сделать-хоть-что-то-свое.
Хочется что-нибудь эдакое, с претензией еще и на художественную ценность.
А что из этого выйдет - судите сами. Это (я уверен что очередная) попытка сделать просто критику интересней. И вставьте мне клизму со скипидаром(с) в комментариях, ежели из этого выйдет полная чушь, да еще и огромных размеров. Nuff said.
P.s. попрошу с первых строк вникать в настроение, иначе критика и отношение к блогу не прочувствуется до конца.

***

Ввалившиеся, усталые и взбитые, как стальной рукой солдата-рядового, непроглядные, как стаи комаров в летние ночи, тучи, устало волоча за собой невидимые ноги, тащились куда-то далеко, обгрызая линию горизонта, и волокли за собой более маленьких представителей отряда облакобразных.
Редкое солнце робко проклевывалось сквозь угрюмое скопище озлобленных от своей привязанности к Земле туч и облаков. Его раскаленные лучи-длани в ярости метались по поверхности серых скитальцев, с остервенением пытаясь найти хоть какую-то лазейку внутрь, к поверхности.
Серое скопище постоянно толкалось, как толпа, стоящая в очереди за молоком, в тщетных попытках не пропускать. Но эти корпускулярные руки все равно что головой прошибали себе проходы и устремлялись к земле, ортогонально поверхности - врезались, глубоко проваливаяясь, и снова устремлялись вверх, падая алмазной и золотой пылью повсюду: на кусты сорняков и заросли цветов, на перекошенные и избитые временем, тихие, как будто от пенсионного возраста, сложившиеся пополам заборчики и заплесневелые фонарные столбы. А когда садились - добавляли ярко-желтой тональности всему сущему, печально уставившись на меланхоличную, все еще влажную от бывалых, но ушедших дождей, землю, которой в свою очередь все равно не было до всего происходящего дела.
Неизвестный человек отвлеченно вышагивал по почве, уставившись тускло поблескивающими карими глазами в небо. Вероятно ему тоже не было дела до происходящего, и он так бы и ушел прочь, если бы не одно но.
Незримая, но от этого не менее голодная воронка разгоняющегося и стремительно набирающего скорость ветра, поедала своим свиным рылом песок и грязь с поверхности кривой дороги, а затем изрыгало в адских агониях наружу, пуская в глаза оставшуюся после переваривания пыль и просто развеивая тут и там, и щеголяя своей печатью ненависти и неудержимой силы.
Именно в тот момент лежащая на земле, претворившись таким же комком раскисшей грязи, тетрадь выдала себя как выдает хруст ветки в лесу - она под напором яростных налетов старика Борея-ветра зашелестела страницами, оголяя беловато-серый фон, на котором отчетливо были видны написанные приятным почерком, черными чернилами, буквы.
Человек, в страхе, что она улетит от него, как заведенный рванулся, а в полуметре от тетради остепенился. К обложке была приклеена большая записка, которая гласила: Нашедшему от Melody_of_Silence. Я прочла эту тетрадь-дневник и сделала кое-какие выводы. На заметку: это Иллюзия полета | По ту сторону правды | Таинственного леса. Если ты нашел эту тетрадь, прочитай ее, подумай, и оставь здесь уже свою записку.
Человек робко поднял тетрадь, бережно стряхивая высыхающую грязь с начинающих желтеть страниц и осмотрел обложку - выцарапанная чем-то надпись гласила о том, что дневник принадлжал человеку, скрывшемуся под псевдонимом DominiCanes.
Так же он поспешил прочитать надпись на форзаце: Пустой перрон.
Наверное, она очень тоскливая, эта история жизни, запечатленная на этих, слегка обмякших от дождя, бумажных страницах. - подумалось прохожему.
Ветер все продолжал усиливаться, съедая последнюю возможность равномерно вдыхать кислород, и человек, нашедший тетрадь, достал из пакета огромных размеров плаЩ, укутался и принялся читать - ведь он все равно пока что никуда не торопится. И к тому же, если его кто-то сюда так положил - значит он того стоит.
И он начал чтение.

Что такое "свобода", лично для меня?

Медленные идти по улице, рассекая толпу, думая только о своем, полностью погружаясь в себя.

Уйди в лес и там, для себя и природы вокруг, играть. И вкладывать в переплетение звуков свою душу.

Слиться в тренировочном бою с самим собой, ощущая, как под металлом клинка рассекается воздух.

Или просто сесть в уединенном месте - и забыться на время..

Читающий поддавался приторно-сладким размышлениям о свободе. Думы табуном полудиких коней уносились прочь от завываний ветра и стонов земли. И вообще, казалось ему, правда, зачем кто-то выдавливает из себя огромные речи о свободе, когда можно сказать коротко и ясно. Когда пара слов крест накрест перечеркивают два десятка абзацев.
Человек все время менял позу, от такого спокойно не сиделось.
И, после очередного погружения в записи, перечитал в слух последний абзац записки, датируемой 26 марта 2008г. 20:16

Ситуация.. Это будущее поколение, те кто примут знамя у моего и других. Зверье, мелкие псы, способные нападать только стаей и только на слабого. Неужели этому их их учат родители? Недавно у нас в подъезде 13 летний парень убил бомжа. Ножом. В сердце. Как он сказал, он сделал это так.. Для прикола.
В почтовом ящике обнаружил письмо с угрозами. Встретят толпой. И попытаются изувечить.
Поколение некст.

Мировая печаль огромной рукой била читающего по лицу, кидало лицом в моральную грязь и заставляло жрать экскременты животных. Животных и людей - и он проглатывал их как конфетку. Не потому что любил жрать дерьмо, а потому что мысли обо всем этом ракетой взлетали вверх, и на скорости света устремлялись в Другую Реальность, но на полпути заканчивалось атомное топливо, и он, размахивая руками-закрылками, летел в Бездну, назад. И каждый раз разбивался -разбивал руки и лицо, но вновь собирал конечности по частям в одну кучу, именуемую человеком, и продолжал читать эту безумную историю без купюр.

Слегка посиневшая от холода, рука судорожно листала хрупкие страницы, а одичавшие за последние пол часа глаза с жадностью проглатывали каждую строку, каждое слово, каждый эпитет, глагол и сравнение.

Колизей, толпа, яростно смакующая как там, на пропесоченной арене клыки и когти диких зверей рвук плоть умирающего раба. Ничего не изменилось с того времени, жаль.. Предавая, бывшие друзья с интересом смотрят за твоим поведением, как на ристалище, добивая домыслами и слухами. Отвечая тем же - ты рискуешь раскрыться, поставиться под смертельный укол. Молча терпя - рискуешь умереть от потери крови. Уйдя - покажешь свою слабость в дальнейшем. Благородный риск благородет сейчас только для тебя одного и ни для кого больше. И ты поднимаешся на ноги..
Раскаленный металл слов, тупые,и от того ещё более страшные, когти поступков рвут и кромсают твой дух - но ты стоишь, стиснув зубы от этих ударов. Один против мира - но кто сказал что это невозможно?
Если верить в себя - возможно все.

, - человек выдрал эту часть из общего текста и, уходя все глубже и дальше в себя, размышлял.
Ему хотелось плюнуть решительно на все, на все что мешается на дороге, которую назвали лаконично - Жизнь. Поверить во все, во что хочется верить, но всегда что-то так или иначе мешало или бросало пыль в глаза.
Поговаривают - переваривал свои мысли человек - что когда читаешь текст, а он не оставляет тебя равнодушным, а всовывает свое особое шило в задницу, значит он написан не зря. Значит это дорогого стоит. Это стоит души нараспашку и мировоощущения на 360 градусов.

Тишо шелестят струны, сплетаясь с хриплым, прокуренным голосом в единое целое, тонкую ткань, которую музыкант доносит до слушателя. Его ель первоочередна - заставить людей не просто услышать набор нот, написанных чернилами на бумаге, люди должны прочувствовать гармонию, должны познать тот мир, который музыкант вкладывает в свое произведение. Каждый его жест, движение - все составляет картинку того мира, который он создает с нуля, пред вами всемы.., - эти слова вихрем крутились в голове фигуры с тетрадью в руках.
Как метко и красиво,- впечатленным криком сознания, сорвалось с уст читающего.
Наверное... Наверное, если это все чистая правда, то у того, кто писал этот дневник получается писать не набор нот, а целую историю, которая сидит в своем учебнике отдельно ото всех.
Целая жизнь острием заточенного полуторного меча разрезала ткань бытия, выпуская из нее липкую красную жидкость, которая вытекала тонкой струйкой.
А в открытую рану солью въедались авторские строчки, которые содержали в себе решительно все.
Никаких экстремистских точек зрения, никаких эфемерных, пафосно-наигранных чувств и эмоций.
Дневник повествовал читающему его человеку о том, как плохо жить, когда все друг к другу равнодушны. О том, как плоха жизнь и о том как она прекрасна. Как город может гармонировать с природой, не создавая диссонансы и коллапсы.
Этот человек, тот, который писал все это, - размышлял все тот же непонятный человек, - почему он иногда обращается к читающему с извинением?.. Зачем?..
Но как бы то ни было, это ниразу не помешало ему читать, а взращивание красивых строчек и образов тетраде-дневнике продолжало увеличиваться по экспоненте.
Молодой человек скинул капюшон с головы, чтобы ветер немного освежил его, но вместо этого он лишь продолжал бить камешками по лицу - пришлось надеть обратно.
Значит вот он какой, - мысли сами текли рекой в бурлящем сознании читающего - может написать обо всем. Может написать и пишет о самом простом и понятном, о том, о чем уже говорили и писали. Но он сделает это по своему. Ведь у него есть свое лицо, а не штампы. Может передать не сухими скупыми строками, а сочными приятными образами. Он как будто раскрывает двери в себя, а сам стоит у порога и говорит: "Приве-е-ет!", не боясь показать себя с настоящей стороны. Не боясь осуждений. Это то, что называют своим миром.
Где-то вдали сверкнула, разрезая невероятными узорами небо, молния, и устремилась к земле, как будто хотела наказать ее за что-то. Как родитель наказывает ребенка розгами за проступки.
И она падала еще и еще раз. Как будто не могла найти свою нишу - свое место, поднималась вверх по незримой лестнице и, уподобляясь парашютисту, опять прыгала вниз. Тщетно.
Грянул ливень.
Человек, вспоминая записку от Melody Of Silence, вытащил все еще сухую бумажку из кармана, достал ручку и кривоватыми буковками вывел сакральное "Подающие большие надежды на гребне волны".
Он, не желая более задерживаться, с камнем на душе, закрыл последнюю страницу дневника и бережно положил на нагую землю. Положил так, чтобы его было видно.
Чтобы еще кто-то смог так же заметить его и прочитать.
А затем он развернулся на каблуках и ушел прочь. Ушел в сторону зловещих вспышек напряженной молнии. Он ушел в дождь.

***

Только не бейте меня сильно ногами за прозрачность критики. Она тут есть, но глубоко зарыта.)