Just little fairytale about modern life... Who knows, maybe i'm right!



- Вам не хватает воздуха? Такого изначально не могло быть, воздух един, границ нет, всё, что вам нужно сделать, это набрать воздух в лёгкие и затем выдыхать, пока лёгкие на это способны.
- Доктор, но почему вы считаете, что кислород не может закончиться сам? Почему вы сводите жизнь к работе лёгких? А как же сердце, сосуды …
- Габриель, вы славный юноша, но вы, ни черта не смыслите в науке, особенно в медицине, поэтому – просто дышите, хорошо?
Сложно было осознать о чём он говорит, но понятно стало только то, что Габриель обеспокоен нехваткой не просто воздуха, а чего-то большего на этой планете.
Всё имеет своё начало, свой конец, свои часы жизни, но время в этом месте приостановилось. Пространство не шло вместе со временем, а противоречило ему, обрушивая сотни обратных гипотез уже устоявшемуся.
Габриель вышел из здания, недавно смахивавшего на окружную больницу, сейчас же это были обломки, напоминавшие чуть закруглённые сталактиты и сталагмиты. Крыши и дверей вовсе не было, однако люди шли, смеренной походкой, считая шаги и измеряя свои импульсы, высунув языки. Как только люди подходили к этому зданию они чувствовали облегчение, но вот выходя…
- Как же вы не видите, что творится, что происходит хаос, что кто-то играет с нами в рулетку, а мы, зная, что проиграем, продолжаем играть, - выкрикнул он, уже не сдерживая своих собственных мыслей и нервов.
Мимо него проходила толпа обезьян. Обезьян? Нет, конечно же, пока ещё людей, просто время сыграло очень злую шутку и превращало, как оно считало, недостойных, в обезьяноподобных. Габриель объяснял это деградацией общества и всего населения в целом, однако его лечащий врач, да и другие люди ссылались на очень правдивую и вполне неопровержимую версию, можно сказать факт.
Габриель со всем своим чутьём и ангельским сердцем был слепым подростком, который пока ещё не набрался ума.
- Слышь ты, пучеглазик без линз, харе орать, пшол бы лучше крысиные глаза себе вставил!
Дикий, скрежащий хохот наполнил улицу и распугал близ стоящих людей, направляющихся в здание госпиталя.
Габрияеля смутило их поведение, а главное то, что он отличался от других, не соответствовал госту простого жителя. Но больше всего его волновали сны. Для слепого сон – это красочное ведение, это и есть жизнь, без которой можно просто зачахнуть.
Сны в этом мире были ничто иным как любимой передачей или рекламой. Человечество разучилось рационально использовать мозг, поэтому ночные иллюзии у них возникали под действием масс-медия. Если ты не успел посмотреть любимую передачу на работе или услышать очередную сплетню, просто закрывай глаза и засыпай, остальное сделает корпорация газетчиков.
- Тени, отблески, я их вижу, значит что-то живое ещё осталось, есть надежда, что хаос уйдёт, люди подружатся с континиумом… Жаль, что я этого не увижу, - пробурчал он.
Дождь. Всё превращалось в воду и дождь. Он практически не переставал идти. Тучи были громоздкими и наливались свинцом, как свежие синячки под глазами, когда не хватало сна, или передышки после недельной вечеринки. Света – его никогда и не было. Все уже забыли про свет. Возможно, людям и так его хватало, поскольку лампочки, ещё со времён Ильича, пользовались огромным успехом. Они заменяли весь свет. Если так подумать – мир напоминает одну большую лампочку.
-Но и этой лампочкой нужно уметь светить и освещать, - подумал Габриель.
Эта работа для правительства, которое, как думают все – ничем не занимается, а на самом деле умело закручивает в консервы человеческие мозги. А мозги и вправду продавались как самый вкусный и дорогой деликатес в магазинах. Вот только и видишь как все обезьяны выстроились за ново-консервированной баночкой мозгов. Для себя ли? Поумнеет ли что-нибудь если съесть их? Этого мальчик не знал.
Когда он родился, он не нашёл своих родителей, было только у него два питомца, которые учили сына жестокости, алчности, коварству, трусости, но мальчик, за что только так наказал его всевышний, был и глухим! Жизнь учила его сама, а вырос он честным, наивным, любопытным и справедливым.
Завывал ветер, улицы практически опустели, горели лампы. Мальчик представлял тот увиденный образ во сне. Эта была она, Габриель её чувствовал. Он стоял посередине какого-то перекрёстка, ноги жутко болели и скользили в чём-то жирном, обхатив руками статую, женскую фигуру. Он видел её во сне, в своей иллюзии. Высокая белокаменная девушка с белыми глазницами, облачённая в белую тунику до ног, алым шёлковым поясом на талии и крыльями за спиной, которые манили и отталкивали своим различием, демоническим крылом и ангельским.
- Тот мужчина сказал, что я скоро умру, стану как все, перестану дышать, - произнёс Габриель, сжимая двухметровую статую с большей силой и боязнью.
Тепло, счастье, свет…
- Возможно, он прав, но в единственном он ошибается, - протянула девушка ангельско-дьявольским стоном, - воздух не поделишь пополам, бытие едино, всё скрепляется нитью жизни. Что делает один, то повторит последующий. Итак с каждой новой жизнью, с каждым новым человеком, пока…
- Что пока? , - перебил мальчишка, уже утопавший в жировом растворе, скользя пальцами по её подолу вниз.
- Пока единственный не прозреет, пока единственный не сможет услышать и понять другого, пока тот, не сможет различать нужное и полезное. Габриель, - прошипела она, склонив голову.
Габриель всё понимал, знал к чему ведёт жизнь, видел технический прогресс, но его это не радовало как других, он просто хотел чего-то другого. Того мира, где он бы был счастлив, слепым и глухим.

- Что случилось коммисар? Почему так много людей собралось около этого монумента? И…
Мужчина не успел довести допрос своего коллеги по работе. В его глаза бросилось невозможное, но прекрасное. Юноша, лет 18 обнимал девушку, которая поддалась его объятиям и также крепко сжимала его в руках. На его лице была улыбка, каменная, нежная, улыбка времени, а по щекам девушки текли слёзы, ровно, по гладкому каменному неживому монументу. Под их ногами лежало сердце, которое билось в такт проходящих зевак и всего живого, по-настоящему живого. Кровь растекалась по непонятному жирному слою.
- Что здесь произошло? , - занервничал инспектор.
- Мы сам не знаем, но когда мы прибыли сюда так всё и было, хотя я раньше не видел этого постамента и сердца… вообще не видел никогда.
Луна светила и отражалась белым пятном в недалёком озере. Дождь прекратился. Пространство и время, кажется, снова помирились, как в эту ночь сблизился Габриель с миром и хаосом.
Кажется…

(C).By IShadowI