Личности российских монархов в летописи Истории сохранились в сложных и изменяющихся во времени образах. Их биографии кажутся известными в подробностях, но каждое новое прочтение дневников, переписки и мемуаров перерисовывать известные портреты на фоне времени.

Жизненный путь любого венценосца традиционно рассматривается в особом «репрезентативном» аспекте, который достаточно далек от аспекта человеческого - будничного. В биографиях российских правителей вопросы их личной жизни, в частности - жизни семейной, всегда оставались в тени, и редко затрагивались историками.

[160x220]   Павел I Петрович (1777)

[180x207]   Доротея Вюртембергская — императрица Мария

Однако все условности были соблюдены: «Я нашел свою невесту такову, какову только желать мысленно себе мог», - признавался Павел Петрович матери. «Богу известно, каким счастьем представляется для меня вскоре принадлежать Вам», - заверяла жениха будущая Мария Федоровна.

Окружающим казалось, что великий князь получил идеальную подругу. Ее миловидность, доброжелательность и желание угождать мужу и свекрови быстро делали свое дело: наследник выглядел влюбленным и счастливым. Екатерина не могла нарадоваться на юную пару; ее отношения с сыном заметно улучшились. Достоинства его молодой супруги были налицо: домашнее образование в духе передовых идей Руссо гармонично сочеталось со строгим воспитанием, культивировавшим порядок и экономию.

Две самые близкие Павлу женщины оказались разительно непохожи. Первые восторги невесткой быстро остыли, и постепенно Екатерина увидела, что она стремится стать твердой опорой мужу, по ее мнению неоцененному. В душе императрицы, не испытавшей подобного чувства в собственном браке, зародилась глухое раздражение.

Мария Федоровна старалась изо всех сил, не замечая, что ее немецкие добродетели воспринимаются в России не так. как на родине; не чувствовала, что неукоснительное подчинение чужой воле рождают внутреннее сопротивление.

Начиная с 1777 года, Мария Федоровна неустанно увеличивала численность династии. Но ее надежды на формирование семьи в «монбельярском» понимании не оправдались. Рождение первенцев–сыновей, решив проблему престолонаследия, обернулось унижением молодых супругов, которые, по мнению царственной бабки, могли только «портить детей» и мешать их воспитанию.

После знаменательного путешествия по Европе «малый двор» опять ждала горечь разъединения с детьми и растущее неудовольствие друг другом. Шел шестой год их брака - идиллия закончилась…

[180x249]

 

Павел I в короне, далматике и знаках Мальтийского ордена.

Художник В. Л. Боровиковский

Любовь супруги (или видимость любви?), выражавшаяся нарочито-пылкими откровениями, разжигавшими на первых порах самолюбие цесаревича, теперь раздражала его своей чрезмерностью. Для императрицы Екатерины сын и невестка постепенно превратились в «тяжелый обоз», который мешал ей двигаться вперед на пути воспитания внуков.

К моменту пышного празднования в 1786 году в Павловске десятилетнего юбилея супружеской жизни, из нее ушло все доброе и созидательное. Однако это мало кого смущало, являясь нормой династического брака.

Постепенно разлад в великокняжеской семье стал заметен окружающим. «Павел, находя в своей жене классическую красоту, неутомимую снисходительность, присущие ей как покорной супруге и нежной матери, преисполнился к ней отвращения…», «его приверженность … превратилась в отчуждение», - свидетельствовал современник. В свете считали, что основную роль в семейной драме сыграли отношения Павла к Нелидовой. Однако, ни дружественная привязанность к ней, ни - впоследствии - «любовь времен рыцарства» к княжне А.П. Лопухиной не являлись причиной расстройства многолетнего брака. Мария Федоровна вполне примирилась с Нелидовой и даже заключила с ней союз, чтобы вместе благотворно влиять на императора…

С годами мелочная домашняя опека Марии Федоровны продолжала усиливаться. «Его (Павла Петровича – Е.К.) супруга, великая княгиня, хотя любила его, но своими стараниями влиять на него только больше раздражала его. Она окружила его интригами, которые льстили его самолюбию, уничтожали доброту его характера», - свидетельствовала В.Н. Головина.

Мария Федоровна была манерна: ее эмоции часто всегда носили показной характер. В ее поведении постоянно чувствовалась фальшь: она во всем была театральна. В 1791 году 32-летняя Мария Федоровна кокетливо подписывала свои письма - «великий князь и его старуха-жена».

Жизнь «малого двора» была достаточно унылой: Павел не любил комфорта и роскоши, не умел пользоваться радостями жизни. Во время утомительных вечерних собраний приближенные «провожали время в пустых разговорах». Домашний быт был однообразен – и это при наличии в доме детей и блестяще образованной молодежи!

[180x209]

На их долю почти не выпало любви и нежности. Николай Павлович с горечью вспоминал: «Моим детям было лучше, чем нам, которых учили только креститься в известное время обедни, да говорить наизусть разные молитвы, не заботясь о том, что делается в наших душах». Так не были ли игрой былые страсти Марии Федоровны по поводу разлуки со старшими детьми?

К концу царствования Павла отношения в семье обострились настолько, что императрица оказалась в опальном положении отвергнутой жены, опасаясь лишь полного разрыва и его последствий. После рождения Михаила Павловича по запрету медиков августейшее семейство прекратило интимные отношения. Соблюдались только условности света, и Мария Федоровна умоляла мужа: «Я ограничиваюсь лишь единственной просьбой относиться ко мне вежливо при публике».

Для семейного благополучия не имело никакого значения отсутствие у Марии Федоровны политических взглядов и широкого государственного ума. Гораздо важнее, что она не обладала житейским умом мудрой домоправительницы и матери семейства. В итоге - красивая, образованная, молодая императрица, самостоятельно распоряжавшаяся делами и капиталом, потерпела полный крах своей семейной жизни. Она была слишком правильна, а потому – слишком скучна.

Отношения между людьми трансформируются с годами. Любой длительный брак проходит разные стадии. На смену страсти приходят дружба, понимание, общность взглядов. Ничего этого не случилось в отношениях императора Павла I и его супруги. Близкая ко двору М. С. Муханова в своих записках горько замечала: «О семейной жизни Марии Федоровны лучше не вспоминать…» .

Это обстоятельство во многом объясняет последнюю волю императрицы уничтожить после ее смерти записки и дневники, которые велись с 1770-х годов: о ее мыслях и чувствах не суждено было узнать никому…

На протяжении сорока дней пребывания в стенах Михайловского замка, атмосфера императорской была полна взаимной неприязни, доходившей до ненависти. В ходе трагических событий 11 марта 1801 года императрица потребовала присяги не сыну, а ей самой. Острота столкновения была обусловлена не одномоментным порывом: скорее всего, желание царствовать зрело в душе немецкой принцессы на протяжении долгих лет…

Обстоятельства оказались сильнее: намерение возврата к женскому правлению не было подкреплено политическими силами, что быстро отрезвило Марию Федоровну. Она облачилась в глубокий траур, чтобы до конца дней успешно играть роль безутешной вдовы императора Павла I…

Тайные и явные семейные конфликты не были секретом для взрослых и маленьких детей августейшей четы, и разлад между родителями наложил отпечаток на их характеры. Не познав в полной мере тепла общения и радости дружбы в родительском доме, они не сумели – каждый по-своему - построить мир своих собственных семей или создать видимость этого мира. Почти все «Павловичи» и «Павловны» - Александр, Константин, Александра, Елена, Мария, Михаил - не были счастливы в браке…

Мелочными придирками Мария Федоровна изводила невесток. Нелегкой была судьба дочерей Павла, предрешенная с момента рождения. Семья прилагала все усилия для выбора достойных женихов - но девочки от этого не становились счастливыми и лишь старались приспосабливаться к жизненным ситуациям. «Мне бы хотелось назвать всех их, хотя бы народилось их десять, именем Марии, - говорила Екатерина о наследницах. – Тогда, мне кажется, они будут держать себя прямо, заботиться о своем стане и цвете лица, есть за четверых, благоразумно выбирать книги для чтения и напоследок из них выйдут отличные гражданки для какой угодно страны». Разве не встает за этими словами весьма насмешливый портрет невестки?

С течением времени, беды и потери изменили характер Марии Федоровны: она пережила мужа и пятерых из десяти детей. Отношения в семье стали теплее и сердечнее, на ее долю выпало уважение и почитание. Современник замечал, что вдовствующую императрицу «можно было бы пожалеть как жену, если бы с некоторого момента любовь ее прекрасного семейства не осчастливила ее вполне…».

Взгляды ее постепенно менялись, и это привело к созидательным занятиям благотворительной и образовательной деятельностью на пользу России, послужило основой для формирования идиллического образа императрицы-благодетельницы, который прочно вошел в историю.

О семейных отношениях Павла I, противоречиво оцененных современниками, биографы писали мало, сглаживая «острые углы». Однако любой исторический портрет не может быть написан черными или белыми красками – он всегда состоит из полутонов… Поэтому, традиционно умалчивая о сложностях отношений в августейшем семействе, невозможно ни на шаг приблизиться к раскрытию и пониманию многих вопросов истории ХIX столетия, на протяжении которого Россией правили потомки императора Павла. Умные, талантливые, образованные, начитанные - они росли в семье, где было мало любви... Но очень жаль, что попытка уйти от сложившихся стереотипов, сделала рассказ о многолетнем союзе императора Павла I и его супруги императрицы Марии Федоровны столь печальным…