- Как же у тебя ярко! Экономить надо! - сказала она, заходя ко мне в дом. Я сидел в полной темноте и пытался нащупать зажигалку на столе. Мои поиски не приносили успеха, только опрокинул пустую бутылку на пол. Или не совсем пустую.

Ей - было светло.

Она измеряла “светло” не количеством свечей или ламп, а светом исходящим от людей рядом.

Я измерял свет…

Я его не измерял вообще.

Уже вторую неделю я не мог написать ни строчки. Выдавить из себя что-то стоящее. То самое хреновое чувство, когда ты вроде как писатель, но не пишешь.

Она заходила ко мне каждый вечер. Наверняка в одно и то же время. Каждый раз смотрел на часы и они показывали без 15 десять. Часы остановились еще раньше.

- Ты снова ничего не написал? - в её голосе звучало понимание и сочувствие. Именно понимание, не жалость. Ненавижу жалость. Жалость унижает и того, кто жалеет, и того кого…

Она была моей главной читательницей. И даже пробовала писать сама, показывала мне рукописи, но писать картины у неё выходило значительно лучше.

Я так ей и сказал.

Она ходила по комнате не включая свет.  Я не видел её, только слышал лёгкие шаги, а ей было достаточно света.

- Ты много пьёшь и куришь, тебе это действительно так необходимо?

Я молчал. Моя рука наконец-то нашла зажигалку и я пытался прикурить. В свете искр от зажигалки увидел, что Она подняла с пола один из скомканных листов, расправила его и читала. Один из тех листов, что я забраковал за это время.

- А знаешь, Сказ, вот тут одна неплохая мысль, но в целом - дерьмо. Ты не пробовал выходить из дома?

Я был с ней полностью согласен и выразил своё согласие молчанием.

За две недели я привык к тишине в моём доме. Тишина исчезала только когда приходила Она.

Мне нужны были её визиты. С ней в моём доме становилось светлее. Становилось живее.

- Знаешь, Сказ, я сказала тебе, что у тебя слишком ярко,помнишь? Я соврала. За крайние две недели, вместо света в тысячу свечей, я стала видеть бледный огонёк. Да и тот почти погас от сквозняков. ты же понимаешь, что если я приду и не увижу света, то я приду в последний раз. Я не хочу, чтобы ты погас.

Какое-то время после, может 10 минут, может час, мы еще провели в этой комнате. Молча. В темноте и тишине время перестаёт существовать.

Потом она нажала кнопку выключателя. Когда я проморгался и глаза привыкли к свету, увидел только закрытую дверь, пустую комнату и чистые листы перед собой.

Она ушла.

Я начал писать. Я начал писать о девушке, которая измеряла “светло” не в свечах или лампах, а в свете находящихся рядом людей. Которая считала время не часами или минутами, а только своими эмоциями.

Сегодня у неё был очень длинный день.