Я специалист по дурным новостям. За это меня много раз проклинали все, имевшие со мной информационную близость. За это ряд товарищей называл меня унылым говном и кислой дрянью. В толк им не входило, что я тут не очень причем. Просто меня угораздило родиться в это время и в этом месте. И не олигархом.

По этому поводу я пробовал в приличном обществе наглухо молчать, но так выходило еще хуже. Многие знания просто скособочили морду многими печалями, отчего она стала еще гаже. Плохих новостей от этого не убавилось. Смотрите.

Вчера приплыла следующая вещь, рожденная в мрачных подземельях белгородского россельхознадзора. Я ее изложу своими словами, а то будет нудно. Некие хлопцы попробовали ввезти в россию табунок лошадей. На границе их накрыли и потребовали на лошадок сертификаты, удостоверения, электронные метки и прочую хрень, которой конечно не было. Вы, конечно, знаете, что делают у нас с запрещенным импортом. Сам папа распорядился давить ее бульдозером.
Холуи вскинули к козырьку и давят.
Но тут получился немножко специфический случай. Лошади то были живые. Дальше придется цитировать, так будет понятнее суть произошедшего.

"Из-за потенциальной опасности «для эпизоотического благополучия животных Белгородской области» лошадей подвергли эвтаназии и утилизировали, сообщили в управлении."

Унылое говно в силу своей болезненной фантазии экстраполирует такие штуки и рисует себе следующую гомерическую картину.
Вот возвращаетесь вы из лапенранты какой, забыв на столике в отеле справку о содержании мозгов в моче или электронной метки на норковой шубе. Ну, или еще чего, неважно.
И тут подваливают к вам на границе бравые молодцы в непонятной форме и ведут к лесу для эвтаназии. И натурально шлепают, потому как от дохлых продуктов до живой лошади шаг ими уже сделан. А то что между лошадью и человеком разница еще меньше знают все, от конников Батыя до танкистов Жукова.

Мама-мамочка, мечется и дышит последним сладким ветром лошадь. Ведь это же не со мной, это неправда. Куда меня ведут по этому, уже идущему к весне, холодному и радостному лесу. Здесь так хорошо в этой путанице сухой отжившей травы под ногами и горящих медью сосен. Вот только ноги твердеют в суставах от недобрых взглядов людей, что ведут нас. Но они сейчас уйдут, права, мама.

- Жжах, гремит жесткий залп. И потом еще один выстрел милосердия, которого она уже не слышит.
И она лежит теперь, вглядывается во тьму.

Ну, а теперь давайте захохочем.