На заливе ночью призрачная тишина. Ничто не мешает ей, потому как на много километров отсюда практически нет людей. Вода еще видна и светится. Но видно, что и воде и северному красноватому и вялому небу сегодня уже это надоело. Намек природы на то, что пора бы уже прекращать занятия, очевиден.

Но так вовсе не кажется Персику. Это небесное создание нанюхало запах тушенки, которую я сварил с лапшой пополам. Персик приближается, этого на заливе не утаишь. Вообще -то хорошие звери ходят бесшумно, особенно вот в таких серебристых сумерках, где даже плеск волны звучит выстрелом. Но тут так нельзя, потому что берег - это галька , а персик зверь, у которого когти. Вот я и слыщу его неслышные шумные движения заранее, чувствую его издалека, кажется вижу его мысли. Я даже вижу, как он улыбается, Впрочем, это вечерние мысли и виденьица. В них мало толка.

Персик подходит ближе. Просто появляется вдруг на расстоянии вытянутой руки. Умеют некоторые звери ходить незаметно, и если бы не когти, так совсем бы был персик неслышным призраком, скользящим над отцветшим шиповником залива. Зверь выше всяких похвал. Невысок, трехцветен, обладает короткими и мощными лапами и такого же окраса толстенькой жопкой, В в глазах у Персика божественным светом собралась вся бездна и гибель мироздания.

Сначала вся эта бездна довольно деловито устремляется в мою миску. Как там, типа еще есть?. Потом глаза поднимаются и глядят прямо в мою слабую душу. При виде таких глаз я перестаю соображать совсем. Пол банки тушенки отдается без всяких разговороов, тут и говорить не о чем. Съедаются они стремительно, но я в за это время так же стремительно сьедаю вторую половину. Научился уже у толстожопых четвероногих.

Остатки мы вылизываем почти совместно. При этом мы не разговариваем, а пихаемся мордами. Все это нечестно, потому , что у персика язык длинней.

За проявленное персиколюбие мне дают потискать трехцветную жопку. Потом Персик терпеливо слушает о том, что он красивее всех собак на свете и какие у него глаза, после чего он считает дело сделанным и отправляется восвояси. Я валюсь спать. Впрочем ночью он устраивает еще пару проверочек состояния моих продзапасов, я то все слышу.

Поутру мы слегка раскланиваемся. О совместной ночной оргии в его ореховых глазах ни слова.
Как жаль, что мы сегодня расстанемся и расстанемся навсегда. Я ведь его уже люблю до смерти. И вы знаете, он почувствовал. Когда я уже завел двигатель услышал, прибежал Сунулся мне в руки. Прощаться.
Мне хочется думать что это не за тушенку. Хотя в отношениях всякое бывает.