Вчера я выпил лишнего и принялся философствоать. И первое и второе нехорошо. Неловко как то. Причем,  неловко не перед несчастными  слушатями моих  речей,  каких сильно много, а перед творческими единицами. 

К слушателям то я привык . Хуй с ними,  и это давно.  Первый раз я свои откровения выплеснул на бумагу годах в девяностых. Вся редакция тогда решительно заболела черной оспой, а журнал надо было выпускать, кровь из носу. Мне велели  написать пару страниц,,  что я и сделал, куда деваться. 

Напечатали. 

Бог мой, как мне тогда было страшно. Я впервые увидел свои собственные соображения на глянцевых листах и обмер. 

Было полное ощущение того, что я разделся догола и забрался в таком  виде на памятник барклаю де толлли перед казанским собором., а невская публика, прогуливаясь, сейчас начнет обсуждать мои ноги или к примеру живот. Или еще чего похуже.

Но ничего такого не было. Мне только позвонили с одного корабельного завода и сказали, что я сука и гад. Завалил им всю посевную. На этом комменты общества замерли.  Понятно, что я обнаглел и распоясался. Шли годы, а мне все никто так и не собрался дать по рукам.

Потихоньку я  взял моду пиздеть о вещах,  в которых не соображаю , и возомнил о себе невесть что. Обнаглел.

Например,  на прошлой неделе я, будучи в москве, забрался на трибуну  одного высокого собрания  и заявил, что наш евразийский союз представляется мне сомнительным мероприятием, а сам министр является представителем структур, чьи интересы малопонятны бизнесу..

От этого заявления министр, проснулся в президиуме и обалдело молчал. Некоторе время он протиртал тряпочкой свои сверкающие очки,  и соображал, кто я такой.  Дурак он, вот что.

Пока он дремал, я быстро познакомился с его пресс секретарем, подал ей шубку и сильно заметно проводил  ее к машине. Склонился к руке, нарочито уже. Народу было много.  Пусть гад  подумает, как жить дальше,  когда залетные  с  трибуны сомневаются, а потом  его секретарей водят.  Устроились суки,  а цены  то блядь все растут. Поднасрал, в московскую политику, как мог. 

Все это херня конечно.

А вот о чем был мой монолог давеча. Я утверждал, что художник, остро чувствущий мир,  имеет больше каналов информации.  Соответственно он ее  больше получает. Чем больше информации, тем больше ответственность перед обществом , - рассуждал я.   Кстати, с этим  хуй поспоришь.

А потом я замолчал, потому  что не смог сделать выводы, это все херес виноват. А сегодня могу, вот.

Информированность не только дает право управлять, но и обязывает это делать. Те, кто не пользуется этим правом, отдают его на откуп.

А последствия этого брезгливого  нежелания применить свое знание мира   сидят себе  в президиумах, пишут нам законы  и протирают тряпочкой очки. И это нехорошо. 

Ну, ладно, этим, что сидят в президиумах и на формах,  я обьясню. Мне перед ними давно не страшно. Мне страшно перед теми, кто умеет писать, рисовать  играть и получает от окружающего нас света информации больше, чем надо . Страшно, если они поймут, что я опять  разделся догола и забрался на памятник с известной  целью.

Они то знают, зачем я это делаю, только молчат пока  и прогуливаются . А вдруг как  возьмут и  расскажут.

 Неловко будет.