Всю жизнь я искал в людях себя. Делал их собой, сознательно или бессознательно.
Обделенный в детстве родительским вниманием, в юношеском возрасте я принялся
икать его «на стороне», - наделялся, что кто-то посторонний примет меня всего,
до ниточки, умилится моими странностями, погладит по голове.
Я наивно верил, что кто-то сподобится понять меня, почувствовать,
будет всё спускать мне с рук, и никогда-никогда не бросит,
если будет на 100% уверен в том, что нужен мне.

Я требовал любви, я алчно требовал её, любви – не просто, а святой любви,
самоотречения. Я требовал родительской любви. Хуй там.

Я требовал, чтобы ближние возлюбили меня, как я сам себя любил.
И снова. Хуй там.

Я подстраивал под себя мир. Я ломал характеры и привычки, пока не окружил себя
армией недоклонов, копий, которые, как ни крути хуже оригинала.
Да что там, и сам оригинал, если честно, всегда был никудышный.

И только захлебнувшись отчаянием, прорвав вены безысходностью,
исполосованный несходящими шрамами неисправимых ошибок, я понял,
что всё было напрасно.

Сейчас мне кажется, что в человеке стоит ценить не интегрирующее, напротив: дифференцирующее, отличное от самого себя, - самого тебя.
Я знаю, это, должно быть, тяжело до невозможности, и все-таки
не невозможно.

Чорт возьми! Я верю в то, что нет ничего невозможного.