Классная песенка! Эх, сейчас бы в пляс, да вокруг елочки!!! Хороводом!

Этот барчонок следующую штучку на прошлой неделе отколол: дал вексель, а бланк надписал фальшивый на Аверьянова. Векселек-то в этом виде и существует, только это не принято! Уголовное. Восемь тысяч. - И наверно этот вексель у вас? - зверски взглянул я на него. - У меня банк-с, у меня mont de piйtй, a не вексель. Слыхали, что такое mont de piйtй в Париже? хлеб и благодеяние бедным; У меня mont de piйtй... Князь грубо и злобно остановил его: - Вы чего тут? Зачем вы сидели? - А! - быстро закивал глазами Стебельков, - а то? Разве не то? - Нет-нет-нет, не то, - закричал и топнул князь, - я сказал! - А ну, если так... так и так. Только это - не так... Он круто повернулся и, наклоня голову и выгнув спину, вдруг вышел. Князь прокричал ему вслед уже в дверях: - Знайте, сударь, что я вас нисколько не боюсь! Он был очень раздражен, хотел было сесть, но, взглянув на меня, не сел. Взгляд его как будто и мне тоже проговорил: "Ты тоже зачем торчишь?" - Я, князь, - начал было я... - Мне, право, некогда, Аркадий Макарович, я сейчас еду. - Одну минутку, князь, мне очень важное; и, во-первых, возьмите назад ваши триста. - Это еще что такое? Он ходил, но приостановился. - То такое, что после всего, что было... и то, что вы говорили про Версилова, что он бесчестен, и, наконец, ваш тон во все остальное время... Одним словом, я никак не могу принять. - Вы, однако же, принимали целый месяц. Он вдруг сел на стул. Я стоял у стола и одной рукой трепал книгу Белинского, а в другой держал шляпу. - Были другие чувства, князь... И наконец, я бы никогда не довел до известной цифры... Эта игра... Одним словом, я не могу! - Вы просто ничем не ознаменовали себя, а потому и беситесь; я бы попросил вас оставить эту книгу в покое. - Что это значит: "не ознаменовали себя"? И наконец, вы при ваших гостях почти сравняли меня с Стебельковым. - А, вот разгадка! - едко осклабился он. - К тому же вы сконфузились, что Дарзан вас назвал князем. Он злобно засмеялся. Я вспыхнул: - Я даже не понимаю... ваше княжество я не возьму и даром... - Я знаю ваш характер. Как смешно вы крикнули в защиту Ахмаковой... Оставьте книгу! - Что это значит? - вскричал я тоже. - О-ставь-те книгу! - завопил он вдруг, свирепо выпрямившись в кресле, точно готовый броситься. - Это уж сверх всяких границ, - проговорил я и быстро о вышел из комнаты. Но я еще не прошел до конца залы, как он крикнул мне из дверей кабинета: - Аркадий Макарович, воротитесь! Во-ро-ти-тесь! Во-ро-титесь сейчас! Я не слушал и шел. Он быстрыми шагами догнал меня, схватил за руку и потащил в кабинет. Я не сопротивлялся! - Возьмите! - говорил он, бледный от волнения, подавая брошенные мной триста рублей. - Возьмите непременно... иначе мы... непременно! - Князь, как могу я взять? - Ну, я у вас прошу прощенья, хотите? Ну, простите меня!.. - Князь, я вас всегда любил, и если вы меня тоже... - Я - тоже; возьмите... Я взял. Губы его дрожали. - Я понимаю, князь, что вы взбешены этим мерзавцем... но я не иначе, князь, возьму, как если мы поцелуемся, как в прежних размолвках...