В колонках играет - Високосный год
Настроение сейчас - кто б его знал...

Она сохранилась только в сердцах русских англоманов, любителей клетчатого пледа и чая, Киплинга и Толкина, изумительной "лучшей сказки для чтения на ночь" ((с) мои дети) Кеннета Грэма и йоркширских холмов глазами Хэрриота в переводе Осидзе...
Не знаю, чем больше я читаю и перечитываю, тем отчетливее мне видится, что "мир, как мы его знали, подходит к концу". И это совсем не так весело как пел молодой Гребенщиков. Более того, ушла не только реальность стола и пейзажа, но уходит даже реальность душевная, ассоциации и стереотипы, представления и общий "культурный подтекст". И этот до боли английский подтекст тоже - от Шекспира до Честертона и от Джона Донна до Вудхауза и Дилана Томаса.

Надо же. По запросу "И смерть не удержит своих владений Дилан Томас" в Яндексе на первом месте мой дневник в ЖЖ.

***
И смерть не удержит своих владений.
Мертвецы, как один, отрясут свою ветхую плоть –
Войску ветра и закатной луны под стать,
Когда их чистые кости выступят в путь –
На локте звезда и у щиколотки звезда;
Их, безмозглых, достигнет благая весть,
Их, утопших, отринет морская вода;
Пусть любовники гаснут – не гаснет страсть;
И смерть не удержит своих владений.

И смерть не удержит своих владений.
Те, кто своё отлежал под изгибами толщ
В тени корабельных днищ;
Кто пляшет на дыбе, срывая жилу и хрящ,
Кто ремнем растянут на колесе;
Те, от чьей чистой веры осталась одна труха,
Кого прободает насквозь единорог греха, –
Встанут, разимые насмерть, неуязвимые все;
И смерть не удержит своих владений.

И смерть не удержит своих владений.
Больше не смеют им в уши чайки кричать средь зыбей,
И не взрывается на побережьях морской прибой;
Больше уже ни один цветок не позволит себе
В дождь запрокинуть голову под удары брызг;
Пусть каждый из них безмыслен и мёртв, как гвоздь,
Головы голых гвоздей собьются в цветущую гроздь;
Их в солнце вколотят – и солнце расколется вдрызг,
И смерть не удержит своих владений.


PS. Кто бы мне еще Гребенщикова подарил антологию. Я тут обнаружила, что дома нет ни одного его нормального диска, а все, что я помню - я помню наизусть.