Настроение сейчас - it's a hard day's night (c)

Однако перевод, как женщина - красивый неверен, а верный некрасив.(с) взято из архива дискуссий на форуме Экслера.
На любое правило найдутся исключения, и в немалом количестве, но уж очень понравилась мне фраза, найденная случайно, в ходе поверхностных лингвистических поисков по миру Толкина.
Сразу скажу, что перевод, который я люблю нежно - это перевод Кистяковского и Муравьева. Мне никогда не резали слух ни славянизмы (кроме, пожалуй, Всеславура и Мустангрима), ни "конунги" Рохана, ни увиденные столь многими "сленг и подзаборная ругань". Тех, кто упрекает Леголаса в том, что тот бранит орков "черной сволочью", мне всегда хотелось спросить - а вы на войне были, или хотя бы в драке, неравной и без правил?
Тем же, кто жаждет "английской души и стиля", рекомендую великолепную переводчицу и исследовательницу Наталью Леонидовну Трауберг в качестве путеводительницы по духу английских христианских писателей, среди которых, безусловно, был Толкин. И ее рассказы о Толкине, Льюисе, Честертоне, частично о Диккенсе, Вудхаузе и других, к сожалению, менее известных у нас авторах (католиках и протестантах) - для проникновения не просто в стилистику, а в мир, которым жили эти люди. Да и как образец великолепного забытого уже нами родного русского языка, не забытого, по моему глубокому убеждению, как раз Муравьевым и Кистяковским.
Разнообразных англичан я люблю с детства. Очень непохожих друг на друга Толкина, Киплинга, Дойла, Честертона, уважаемого, хоть и не принятого сердцем Вудхауза. И тогда же, в детстве, точнее, в отрочестве - между 10-ю и 16-тилетием (от первого тома "Братства кольца", который назывался "Хранители", сохранился у меня дома и первым же был прочитан, а продолжения тогда не последовало, до трехцветного и трехтомного издания "Радуги" прошло около 10-ти, по-моему, лет), я открыла J.R.R.T. в переводе Кистяковского-Муравьева. Возможно, мое образование и чувство языка ущербно и узко, но никаких противоречий с английской традицией, "Старшей Эддой" и Беовульфом (да-да, они были прочитаны мной именно тогда, я вообще была "больна на всю голову" кельтскими, саксонскими, скандинавскими преданиями и легендами), а так же с духом настоящего эпоса у меня не возникло. Ни тогда, ни потом, много позже, в свете других переводов и с огромным трудом осиленного (не целиком, а по диагонали) оригинала, этот перевод не производил на меня впечатления "сказочки для детей, где эльфийскую деву нарядили в кокошник и сарафан" (тоже с одного из форумов). Скорее уж, люди, которые видят сие, мне кажутся слишком озабоченными взрослостью, солидностью и неким "стилем", в ущерб духу книги.
Еще Муравьев написал такое предисловие, которые я бы сочла отдельным трудом и заслугой переводчика. Предисловие, которое я и само по себе могла бы рекомендовать к прочтению. Причем, именно детям и подросткам, потому что писать для них, извините за банальность, надо "как для взрослых, только лучше" (вот оно - http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/ugolok/murav.shtml).
Так о чем это я? Ах, да. Мы заканчиваем чтение "философского боевика с элементами эротики "По ту сторону рассвета". Первые восемь глав я проглотила восторженно и запоем, о чем было написано в ЖЖ еще в марте (и дискуссия, конечно, сразу тогда разгорелась), дочитывается книга не менее восторженно, но медленно, по одной простой причине. Я ее читаю вслух, то по 2 главы, то по 2 абзаца, в зависимости от времени и усталости, с данным взаимным честным словом без друг друга не читать (автор - тебе приятно? мы уже решили, что обязательно прочтем и другие твои вещи, пусть и написанные совершенно иным слогом и стилем). Часть я даже распечатала - но картридж сдох. Хотя, конечно, такие вещи лучше иметь дома в консервативно-бумажном, а не электронном виде. Наверное, в чем-то "Берен" более лобовая вещь, чем "Властелин Колец", но иначе, как мне кажется, при подобном сюжете невозможно. Иначе была бы это не литература, пусть и в жанре fantasy, а очередная "фэнтэзюха про мечи и магию", в которую и Толкина превратили легко и не напрягаясь.
Да, кстати, от сего факта Профессор, думаю, поседел бы гораздо вернее, чем от Глорфиндэла, переведенного как Всеславур...
Речь у нас пойдет... да ни о чем у нас речь не пойдет. Как-то захотелось написать о переводах, переводчиках и хоббитах. С замечательной и уютной Торбой-на-Круче, запомнившейся мне еще и тем, что при прочтении этой книги в первый раз моя мама часто что-то пекла на кухне, читать ей было некогда, она слушала наши с папой пересказы, и Торба-на-Круче ей очень нравилась.