Ты только послушай…

В очередном зареве бледного утра я вновь не увижу, как медленно и томно стрелка бесконечных часов доползет до цифры 8. Перпендикулярная бесконечность. А впрочем, время уже давно потеряло свой первоначальный смысл, став всего лишь ворохом опавших листьев.

Мой безжизненно-сутулый мир цвета сепии, где нет места бездушно-колючим стрелкам, сломался. Хотя даже я, в своем крошечном и трогательном мирке, понимаю, что рассвет опять опоздал, упрямо вспыхнув багряным янтарем, и что я вновь не успею прийти к тебе первым лучом. Я не успеваю к тебе никогда: ни на обеденный перерыв, ни на шумно-разговорчивые обеды, ни на улыбчиво-смешные перемены. Когда бы я ни приходил в столовую, тебя там уже нет. Или еще. Ты не даешь мне даже малейшего шанса понаблюдать за тем, как твои розовые губы мягко дотрагиваются до фаянсовой каемки чашки, как медленно оголяется твое запястье, лишенное каких-либо девчачьих безделушек, как закатываются твои темно-карие глаза, как напряженно-расслабленная волна в одночасье пробегается по твоей шее. Я тоже люблю сок, но я никогда не умел пить его так красиво. Ты лишаешь меня таких ничтожно-радостных удовольствий, даже не подозревая об этом.

Одноклассники называют тебя зубрилой. Учителя – гордостью школы. А я… А я зову тебя самым совершенным созданием этого убого-развратного мира, где слово любовь потерялось и стерлось за неумением упиваться этим чувством. Просто слова не успевают за действиями, а может и наоборот. Я владею гармонией. Я владею собой. Миром. Листьями. Воздухом. Только тобой я не владею. И твоими часами.

Единственный период, когда я могу наблюдать за тобой сквозь пролистанные страницы книг – это время обеда. В эти скудные минуты у тебя нет занятий, и ты сидишь в библиотеке над очередным докладом, рефератом, сочинением, эссе. А я на свои уроки в это время просто не хожу.

Но это еще не скоро и пока я сижу на химии и рисую любовь. Она постоянно выходит за рамки, получается какая-то кривая, однобокая. Не моя - чужая. Моя любовь живет на самом верхнем этаже нашей школы, таскает за спиной тяжелый ранец и задумчиво проводит кончиком карандаша по влажным зубам. Она самая умная, правильная и четко очерченная. Она безгранично ясная, невинно-рассеянная и лохмато-строгая. Моя любовь – она только моя.

Моя любовь - это острая грань двух миров: эгоистично-холодный мир действительности и жарко-отважный мир школы. Я люблю тебя, я готов ради тебя на многое, я убью для тебя, но вот умереть не смогу.

Когда это началось? Когда я заметил, как лучезарны твои глаза или как шелковисты твои волосы? А может в тот самый момент, когда твоя небесная тень взяла меня за руку и повела в желто-цветущий мир добра, солнца и карамели. Когда твоя тень повела меня за тобой, и я послушно шел, натыкаясь на подводные камни наших редко-печальных встреч. Когда тень внушила мне что я слишком несамостоятельный, маленький, слабый и все в чем я нуждаюсь это ты. Так поймай меня, сбереги, пока я не разбился о повседневный быт этого мира. Забери меня в свой мир чисел. Веди меня туда, где правит логика, туда, где знания занимают первую полку твоей жизни. А вторую буду занимать я - постепенно, медленно, шаг за шагом заполняя тебя собой.

Мои разбитые колени подкашиваются, как у сентиментальной девчонки, когда ты проходишь мимо, а выбитые пальцы так и норовят дернуть тебя за косу. Чтобы почувствовать своей кожей всю их мягкость и намотать на кисть руки твой длинный волос. А быть может, мои пальцы тянутся к подолу твоей юбки. Я никогда не умел быть аристократом и простым четырнадцатилетним мальчишкой.

Но я люблю тебя. Я люблю тебя, даже в те моменты, когда тень незаметно ускользает в темный угол, где под луной искрится вода. Тень плещется в этом мутном озере нашей с тобой любви и смеется. Просто ей смешно. Глупая, маленькая тень. Моя любовь уже давно переросла ее, вливая свою мощь в кладки каменных коридоров. Я иду на свет. Иду в библиотеку.

Ты уже там. Небрежным движением сбрасываешь мешающую челку со лба, яростным взглядом впившись в страницы. Я сажусь за соседний стол, попутно вытащив из стеллажа первую попавшуюся книгу, украдкой наблюдаю за тобой.

Кончик ручки – влажные зубы – покрасневшие глаза – сутулая спина – сухие губы. Ты прекрасна. Совершенна. Божественна.

Я сижу в паре метров от тебя – я вижу на расстоянии миллиардов километров. На другой солнечной системе. Совершенно в другом времени.

Я не могу дышать. Закрываю глаза очередной страницей и вижу как в темных водах плескается тень. На этот раз моего одиночества. А над ней сияет луна моего отчаяния. Мой мир, где ты не существуешь. И только твои руки смогут порвать его. Картон черных масляных красок рвется трудно. Сможешь ли ты? Вытащи меня оттуда.

- Здравствуй, Лила Ларина.

- Здравствуй… Виктор?

Твои тонкие пальцы на моем запястье.

Спасибо.

Ты только послушай, как счастье разливается по моему телу.

***

Ты разрушила мой мир, где ты не существуешь. Ты пришла, наконец, туда, где тебя ждали долгие бессонные ночи и равнодушные стрелки часов. Стерла пыль моего полуосознанного бреда, разорвала черный масляный картон на обрывки крохотных воспоминаний. Вот ты улыбаешься, рассказывая о своих друзьях. Вот твои простые и не имеющие никакого смысла слова врезаются в мой чертов мозг до капли заполоненный тобой. Вот твой запах – клубничный шампунь и обветшалые книжные страницы – струится у меня перед носом. Вот твое сосредоточенно лицо, выгравированное на тонких веках моих воспаленных глаз.

А вот и ты. Сидишь как всегда в библиотеке в компании толстенных справочников и, на этот раз, меня. Сидишь, и я вижу всю твою радость, и может быть даже слышу, как шуршат твои лихорадочные мысли, переплетаюсь между собой. Ты очень много думаешь. Обо всем на свете. Я тоже очень много думаю – о тебе.

Ты здесь, со мной. Это ли не счастье?

Но кандалы моей фанатичной любви все еще на мне. Ты так и не сумела снять их, пытаясь превратить все в банальную дружбу между семнадцатилетней девушкой и четырнадцатилетним мальчишкой. Если спросишь меня, я отвечу, что такого не бывает. Я не хочу дружить с тобой. Я хочу быть с тобой. Всегда и рядом.

- Виктор, ты меня слушаешь? – нетерпеливо спрашиваешь ты, пытаясь поймать мой взгляд.

- Да.

Разумеется, я тебя не слышу, я могу только наблюдать за тем, как шевелятся твои губы.

Отыщи отыщи отыщи.

- Думаю, ты еще не дорос до этих уравнений. – Ты улыбаешься - снисхождение и братская симпатия.

Можно поцеловать твою улыбку?

- Ну, так вот…

Замкнутый круг.

Перпендикулярная бесконечность.

Слышишь, как бьется сердце? Тук-тук-тук-тук. Ты только послушай…

***

Следующая наша случайная встреча оказалась конечной остановкой моих неисполненных желаний. Шелестящий свет свечей, изящно ложился на твои румяные щеки, руки нежно обнимали кипу книг, а глаза… А глаза словно кого-то искали в темных коридорах. А ты знаешь, что если завуч тебя сейчас поймает, твой значок старосты окажется беспомощным перед этим старым параноиком? Знаешь – ты испуганно вздрагиваешь, когда всего лишь я выскальзываю из-за поворота. Меня гонит бессонница – моя вторая крепкая любовь. С тем лишь различием, что она меня любит, а мне все равно. Сейчас я даже рад ей, именно она стала организатором нашей встречи.

- Виктор, не стоит так пугать, – облегченно вздыхаешь ты, и улыбаешься.

Как ты можешь, улыбается, когда рушатся жизни? Когда осень завладела миром, и он медленно сгнивает. Когда мое сердце разрывается от невыносимой боли. Когда твои губы изнывают в ожидании поцелуя. Когда мы с тобой еще не вместе. Когда ты все еще не вытащила меня из чертовой пропасти одиночества. Когда я все еще падаю.

- Что ты делаешь здесь так поздно? – спрашиваю я, подходя все ближе и ближе к эмоциям. Все дальше и дальше от разума.

- Я задержалась в библиотеке, а ты?

А я искал тебя. Я всегда тебя ищу. Днями и ночами. И я устал ждать, мне до слез хочется тебя поцеловать, до хрипоты в горле прокричать на весь свет, что ты моя.

-Вероника … - и твое имя взрывает мне мозг. Он веселым серпантином вздымается в небо и блестящими искорками осыпается на твои губы, сладкие и манящие. Я не смогу больше… Не смогу… И даже если это разрушит те наши странные отношения, которые ты называешь дружбой, прости. Прости, но я действительно слабый, я не могу идти наперекор своим чувствам и твоей тени.

- Что? – мне показалась или твой голос чуть дрожит?

- Это тебе, - я вытаскиваю из кармана горсть сломанных прелых листьев грязно-песочного цвета.

- Зачем? – недоуменно интересуешься ты, но ладонь все-таки протягиваешь. Обрывки листьев сыплются на твою кожу, и я представляю, что это я.

- Чтоб ты знала, как выглядит моя душа изнутри.

- Виктор…

Я киваю, словно подтверждая этот факт. А затем разворачиваюсь и ухожу. Больше мне здесь делать нечего. Ты не примешь мои чувства, не поймешь, выкинешь за ненадобностью. А я так не могу. Я и так слишком устал ждать тебя, лучше покончить с этим раз и навсегда, что б не было так мучительно больно. Моя любовь защемила мое маленькое сердечко, которому было не под силу вытянуть это чувство из пугающей темноты. И я провалился туда вслед за ним.

И за своей спиной я слышу, как валятся на пол книги. Быстрые торопливые шаги – резкое хватание за руку - разворачиваешь меня к себе. И улыбаешься.

- Не уходи, - просто произносишь ты.

- Не могу, - честно отвечаю я, глядя тебе в глаза. В них миндаль нежности и орехи понимания. – Я видно сошел с ума. Поэтому прости.

Качаешь головой, и твои губы накрывают мои. Целуешь – медленно, изучающие, приторно. И словами не передать, что творилось у меня в голове в этот момент. Взрыв. Так чадяще - больно. Так томительно - сладко. Так мучительно - солено. И я утонул. В тебе.

- Знаешь, мне кажется, что и я сошла с ума, - шепчешь ты мне в мои приоткрытые губы и берешь за руку.

Моего мира больше нет. Он погиб, разлетелся на звезды, потерялся в галактике. Так, как и твой. Теперь есть только наш – мир холодной карамели.

Ты только послушай, как шумят там бирюзовые воды…