Как в сказке

Что бывает в сказке?
А вот что.
Он ненавидит тебя, ты ненавидишь его, вы друг друга терпеть не можете с тех пор, как вы впервые встретились, ненавидите с такой страстью, что тебя это немного пугает, и он — единственный, кто может заставить тебя выйти из себя.
Так что, когда он встает на вашу сторону, первое время ты ему не доверяешь. Не доверяешь (потому что его сущность никогда не изменится, правда?), но его знания ценны, и он хороший организатор, и если б не был таким гадом, он бы тебе даже немножко нравился. Немножко. И когда тебя заставляют с ним работать, ты уверена, что ни к чему хорошему это не приведет. Однако ухитряешься достичь некоего соглашения, работая день за днем в тягостном молчании.
И вот в один из вечеров вы оба устали и вымотались до предела, и ты раздражена и в таком напряжении, что не сомневаешься — все кончится тем, что ты пристукнешь его еще до заката.
И когда он тебя целует ты вздрагиваешь, но когда отстраняется, ты тут же об этом жалеешь. Ты говоришь себе, что это ничего не меняет, ничего уже не изменить. Он все тот же ничтожный таракан, и ты для него по-прежнему воплощение всего, что он ненавидит, и этого не изменишь только потому, что на какое-то время он заставил тебя позабыть о твоих проблемах.
Так что бог знает сколько ты таишься, рассказываешь друзьям идиотские бредни, которые с легкостью способен раскусить любой, кто старше семи лет, но друзья не задают вопросов — иначе пришлось бы разговаривать о чем-то помимо пустых фраз, которыми вы обмениваетесь каждый день.
Он по-прежнему говорит, что ненавидит тебя.
Но как-то днем ты приходишь к нему в класс и застаешь его в слезах. И, зная, что он бы и пальцем не пошевелил, увидев, что ты плачешь, ты все равно обнимаешь его, потому что он страдает, и ты сделала бы то же самое для кого угодно, да и вообще — не такое уж это великое дело.
На следующий день все, похоже, возвращается в обычное русло, и вы больше никогда не вспоминаете то случайное перемирие.
Но это — начало конца.
Все начинает неотвратимо меняться. Он все еще шепчет тебе на ухо оскорбления. Но ты-то замечаешь, замечаешь, потому что тебе стало больно смотреть, как он говорит в коридорах с другой девушкой, хотя так он поступал всегда, и тебе же не хочется, чтобы вся школа удивилась?
Он видит, как ты улыбаешься милому преданному парню, который мог бы обеспечить тебе будущее, какого ты заслуживаешь. Ты замечаешь, как в полумраке сжимаются его кулаки, поэтому уклоняешься от поцелуя и говоришь так, чтобы он услышал, что-то вроде «давай будем просто друзьями». Ухмылка его в буквальном смысле сияет, но он не поддается соблазну отпустить шуточку, и позже, встретив его в коридоре, ты чуть ли не пришибаешь его книгами.
Но другие юноши тоже стали замечать, что ты повзрослела, и ты не можешь отталкивать их вечно, вот и начинаешь встречаться с одним парнем просто потому, что он такой парень, какого только можно себе пожелать. И ты говоришь своему «другу», что вы «должны прекратить этим заниматься», и выражение его лица оставляет тебя равнодушной.
Вот так и бывает.
Ты ненавидишь его, он ненавидит тебя, и во всей школе едва ли найдется коридор или стол, при взгляде на который в памяти не всплывают воспоминания о том, как вы громко орали друг на друга, так и не достигнув согласия в каком-то пустяковом вопросе.
Но в какой-то момент простой спор превратился в нечто большее.
И теперь он тебя не отпустит.
Ну, так как… попытаешь с ним счастья? Решишься, зная, что он все тот же подлец, и, если захочет, ему по силам будет тебя сломить? Или не будешь рисковать и проживешь долго и счастливо с парнем тихим, добрым и почти таким же интересным, как стенка?
Принять решение удивительно легко.
К черту «долго и счастливо». Все равно ты никогда не верила в сказки.


*** 2 ***
Что бывает в сказке?
А вот что.
Она ненавидит тебя с тех пор, как вы впервые друг друга увидели, ты возненавидел ее, как только подрос достаточно, чтобы без запинки выговаривать «идиотка».
Она — воплощение всего, что ты презираешь. Ты бросил слушаться отца уже давным-давно, но она все та же дерзкая девчонка, всезнайка, подружка чертова лидера школы.
Ты ненавидишь этих людей, но сдерживаешься при учителях.
Однако при каждом удобном случае ты по-прежнему ведешь себя как последний мерзавец (да ты и есть мерзавец, сам знаешь), потому что стать хорошим, еще не значит искупить свои грехи или что-то вроде того.
Директор своей волей ставит тебя в пару именно с ней, и ты отвечаешь «ладно, это ж просто работа», а сам украдкой переводишь дух, понимая, — он, мог бы попросить тебя сделать что-то гораздо худшее. Куда более худшее.
И вот в один из вечеров комнату заливает свет свечей, и она еще никогда не казалась тебе такой красивой. Ты не должен её целовать.
Но перед искушением поцеловать ее устоять невозможно.
Перед тем, как уйти, ты целуешь ее в висок, и вы оба знаете, что сделаете это снова.
Ты ее любишь.
Ты ее любишь, но не доверяешь ей, она предназначена другому, поэтому ты то и дело уверяешь ее, что ненавидишь так же, как всегда. Ты сам не уверен, ложь ли это.
Но как-то днем к тебе приходит письмо, бесстрастно сообщающее о смерти отца.
Она выбирает именно этот момент, чтобы появиться в твоем классе, и, прежде чем ты успеваешь сообразить, скользнув руками, обнимает тебя. И больше всего на свете тебе хочется остаться в ее объятиях, но секунду спустя твоя защитная маска возвращается, и ты уклоняешься от ее прикосновений. Тогда она поворачивается, чтобы уйти, но ты этого не хочешь и поэтому ее останавливаешь, руки крепко обхватывают ее за талию, держа и удерживая, потому что у нее нет над тобой никакой власти.
Вы оба пытаетесь вернуть отношения в прежнее русло, но, несмотря ни на что, все начинает меняться.
Ты все еще оскорбляешь ее, но уже не можешь скрывать свое чувство собственника и уверяешь себя, что она ничего не замечает.
Ты заигрываешь чуть ли не со всеми девушками в школе, как делал всегда, но теперь принимаешься это делать, когда точно знаешь, что она может тебя увидеть, потому что хочешь, чтобы ей стало так же больно, как всякий раз становится больно тебе, когда она улыбается своей прекрасной улыбкой другому парню. (Не тебе. Тебе — никогда.)
А она об этом даже не заговаривает.
Однажды вечером ты замечаешь, как она целует другого — могла бы уж заодно и тебя как следует по голове приложить. Ты чуть-чуть расслабляешься, услышав, как она выдает ему «давай будем просто друзьями», но это по-прежнему мучительно напоминает о том, что она не твоя и никогда твоей не будет.
И когда, в конце концов, она говорит тебе, что вы «должны прекратить этим заниматься», ты целыми ночами не можешь заснуть.
Вот так и бывает.
Она ненавидела тебя с тех пор, как вам исполнилось по семь, ты возненавидел ее еще до того, как с ней повстречался, и ты совсем не уверен, что ненависть прошла.
И она не для тебя, но ты всегда был эгоистом, и ты любишь, и раз уж на то пошло — с каких это пор тебе есть дело до каких-то там правил?
Ну, так как… ты ей скажешь? Скажешь, зная, что на всей земле ты — последний, кто ей подходит? Или отступишься и дашь ей вместе с Прекрасным Принцем скрыться в лучах заходящего солнца, а сам отправишься к другим девицам?
Принять решение удивительно легко.
К черту счастливые концы. Все равно ты никогда не верил в сказки.