Перевод статьи "The fine art of quitting" за авторством Bob Waters, опубликованной в журнале Boxing Illustrated в апреле 1964 г.

Не отступать и не сдаваться?

Допустимо ли это, обзывать трусом боксёра, у которого хватило ума понять, что продолжать бой дальше не имеет смысла? Или неписанное правило бокса подразумевает, что он может закончить бой, только лёжа на настиле?

На мгновение в воздухе повисла оглушающая тишина… и разверзлись врата ада! Сидевший возле ринга невысокий, седоволосый мужчина, повернулся к соседу и произнёс: «Чтоб мне…» Он не завершил свою фразу, его слова заглушили крики удивления, заполнившие зал.

Этот седоволосый мужчина нечасто ходил смотреть на боксёрские поединки. Но до этого момента он был вполне доволен тем, что происходило перед его глазами. Ему удалось перенестись в собственных воспоминаниях на 35 лет назад. В аудитории, способной вместить пять тысяч человек, находилось лишь две тысячи. Звук их аплодисментов напоминал глухие удары камней, падающих в глубокий колодец. И эти искренние овации предназначались невысокому, седовласому мужчине.

Когда было объявлено его имя, ему было нелегко вскарабкаться на ринг. Его тело лишь очень отдалённо напоминало то физическое великолепие, которым обладал Эдвард Патрик Уокер, многократно проделывавший этот путь через канаты ринга. Это было не то же самое тело, но его сверкающие глаза, когда он улыбался, и лицо, озаряемое этой улыбкой, выдавали в нём того самого Микки Уокера, незабываемого «Игрушечного Бульдога».

Это было одно из редких его появлений в Нью-Йоркском Колизее. Этим вечером, 6 января 1964 г., он пришёл сюда по специальному приглашению промоутеров, устроивших это выступление. Но была и иная причина, почему он посетил этот вечер. Один из бойцов, выступавших в главном бою, был Боб МакКинни, полутяжеловес из Такомы, штат Вашингтон, которого развешенные на здании афиши провозглашали «Новым Микки Уокером». И он хотел увидеть это собственными глазами.

Физически МакКинни действительно походил на него. Ростом в 5 футов 8 дюймов, он выглядел маленьким, по сравнению с длинноволосым Вильгельмом Фон Хомбургом, родом из Берлина в Германии, но теперь проживающим в Лос-Анджелесе. И это не было удивительным для Уокера. Большинство его соперников, особенно после того, как в поисках новых оппонентов он поднимался по весам, были выше его ростом. Возможно, и в стиле МакКинни что-то напоминало его самого. Он бросался вперёд с широкими взмахами рук, как будто коса рассекала воздух.

Но на этом сходство между ними заканчивалось. До этого вечера МакКинни провёл на профессиональном ринге 34 боя, выиграв 29 из них. В 35-ом по счёту поединке он показал, что не обладает бульдожьей хваткой и упрямством того Микки Уокера. Хотя, с другой стороны, он показал, что у него больше здравого ума, чем у большинства боксёров.

МакКинни начал бой очень неплохо. Его левый крюк раз за разом находил челюсть Фон Хомбурга, однако раунд пролетал за раундом, и МакКинни начал уставать. Прямой удар слева рассёк ему один глаз, другой удар справа над рукой привёл к тому, что половина лица Ирландца раздулась от гематомы. В девятом раунде МакКинни удалось загнать Фон Хомбурга в угол, и начать обрабатывать туловище ударами с обеих рук, однако тот выдержал эту атаку, и даже заставил МакКинни отступить. Неожиданно, МакКинни отвернулся от соперника, и направился в свой угол. Рефери Артур Мерканте попытался узнать, в чём дело, и МакКинни жестом показал ему, что с него хватит. Аудитория взревела: «Он сдался!», и затем в воздухе повисла тишина.

Сэм Тоб вскарабкался в ринг и начал объявлять время, когда был засчитан технический нокаут: «Одна минута и две секунды девятого раунда…», как вдруг МакКинни выхватил у него микрофон.

«Мне паршиво заканчивать вот так», обратился МакКинни к публике, «но это мой последний выход на ринг». В зале раздалось несколько одиноких одобрительных выкриков. Невысокий, седовласый мужчина возле ринга, повернулся к соседу, и начал говорить ему, «Чтоб мне…».

Позже, в раздевалке, МакКинни сказал, «Парни, не держите на меня зла. Последние два раунда у меня кружилась голова. И в финальном раунде головокружение стало ещё хуже. Я не знаю, что произошло, но у меня всё плыло перед глазами. Он кидал джебы, просто лёгкие тычки, но они ощущались, как будто это были мощнейшие удары справа, у меня звенело в голове, как будто по ней били молотом».

МакКинни говорил так, как будто ему было очень стыдно за произошедшее. Потом он взял себя в руки, и твёрдым голосом сказал, «В конце концов, я никому не обязан оставаться на этом чёртовом ринге, и ждать, когда меня там убьют, разве не так? От моей жизни завишу не только я, но и моя семья. К чёрту всё это».

В тот вечер не один человек в зале покачал головой, и обозвал произошедшее позором. Но были и такие, кто выразил одобрение тому, что сделал МакКинни. Они помнили, как часто заканчивались трагедиями бои, где один из боксёров из глупости считал, что он обязан сражаться, даже если он был уже совсем беззащитен перед ударами соперника.

Через несколько дней после боя МакКинни, Микки Уокер посетил встречу Нью-Йоркских журналистов, пишущих о боксе, она была организована в танцевальном зале Манхеттена. Что он думал по поводу произошедшего?

Возможно, в своих воспоминаниях он вернулся к 20 мая 1926 г., когда он проиграл свой титул в полусреднем весе в бою с Питом Латцо. Возможно, он вспомнил, как последние несколько раундов того боя он продержался лишь на силе воли, что бы он ни предпринимал, он ничего не мог сделать Латцо, и ему приходилось бороться с собственным телом, заставляя его двигаться, даже после того, как все мускулы как будто налились свинцом.

Или, возможно, он вспомнил вечер 26 сентября 1932 г., когда он хотел умереть, но не позволил себе этого? В тот вечер он встречался с Максом Шмелингом, тяжеловесом на пике карьеры, когда сам Уокер был лишь располневшим средневесом, чья звезда уже начала спускаться с небосклона. Микки мог вспомнить, как после первого же удара Шмелинга он ухом пропахал настил ринга, но как после каждого падения ему удавалось собраться и подняться на ноги. Он слышал советы, «Не поднимайся, ты глупец, не продолжай бой». И если бы он захотел, он мог ясно вспомнить, как при каждом падении его сердце убеждало его мозг сделать усилие, и, несмотря на дикую усталость, подниматься.

Годы спустя, Уокер вспоминал тот вечер: «Почему я не остался на полу, почему я не позволил рефери закончить отсчёт? Я не знаю». Могу поспорить, что он не знал ответа и в тот январский вечер, в Колизее.

Микки сказал, «Я не знаю, как себя чувствовал МакКинни, может быть, он был болен. Что-то было не так. Но он не был трусом. Если ты трус, ты просто не выйдешь на ринг, одной единственной попытке тебе будет достаточно, чтобы заречься выходить туда ещё раз». И он добавил, «Но я всегда думал, что только англичане объявляют о своём уходе прямо на ринге».

Заслуженный тренер Джонни Сало не согласен с Уокером. «Многие боксёры сдаются, но они не делают из этого шоу. Они просто не поднимаются с настила. Но я думаю, что парню лучше, если он чувствует, что с ним что-то не так, чтобы у него хватило мозгов признать это, чем дожидаться того, что тебя изувечат или убьют». Сало находился в углу Бенни Парета в его последнем бою, он знает, о чём говорит.

Примеров истинного героизма на ринге больше, чем проявлений благоразумия, или называйте это, как хотите, но есть такая поговорка: “He who fights and runs away, lives to fight another day” (можно перевести как «Тот, кто падёт на поле боя, но не отступит, не сможет принять участие в следующем сражении»).

Среди наиболее известных недавних примеров отказа продолжать бой, можно вспомнить Пола Пендера, обладателя титула чемпиона в среднем весе по версии WBC, защищавшего свою корону против Терри Доунса в Лондоне. Начало боя осталось за Пендером, но затем англичанин перехватил инициативу. После окончания девятого раунда, Пендер устало направился в свой угол. Он переговорил со своим тренером, Элом Лейси, и тот, подозвав рефери, объявил, что «с них достаточно». Толпа, заполнившая стадион Уембли, была потрясена произошедшим. Доунс получил громкие аплодисменты в свой адрес, а Пендер нещадно освистан.

Один из уважаемых британских журналистов, Том Филлипс, назвал произошедшее шокирующим. «Я никогда ещё лично не сталкивался с тем, чтобы американский боксёр уровня Пендера, отказался продолжать бой. Я спросил его, почему он это сделал, он ответил, что «с него достаточно». Уму не поддаётся, как чемпион мира может сдаться и открыто признаться в этом».

Это произошло в июле 1961 г., а в апреле следующего года они встретились ещё раз, в Бостоне, и Пендер вернул себе корону чемпиона мира (точнее ту её часть, которая признаётся в Европе и штатах Нью-Йорк и Массачусетс). Пендер пояснил, что в Лондоне он дрался больным, и посчитал, что нет смысла продолжать, если чувствуешь, что не можешь больше драться.

Таким образом, Пендер сохранил возможность «принять участие в следующем сражении».

Отказы от продолжения боя в титульных встречах хотя и являются редкими, но известны такие случаи. За два года до случая с Пендером, Хоган «Кид» Басси безуспешно попытался вернуть себе титул чемпиона в весе пера, в бою в Лос-Анджелесе. За пять месяцев до этого у него отобрал титул Дэйви Мур. По ходу боя было понятно, что у Басси нет никаких шансов выиграть. В 10-ом раунде Мур прикладывал все усилия, чтобы нокаутировать его, и хотя и не смог этого добиться, но Басси явно штормило, когда он возвращался в свой угол по окончании раунда.

Первый в истории Нигерии чемпион мира плюхнулся на свой стул и оставался сидеть на нём даже после сигнала о начале следующего, 11-го раунда. Рефери Фрэнки Ван проорал ему, что был гонг, пора продолжать бой, но Басси лишь покачал головой в ответ. Ван подошёл к нему, чтобы уточнить, что с ним случилось. Басси поднял на него полузакрытые от гематом глаза, и сказал «Я не хочу продолжать».

Его секундант попытался силой запихнуть ему в рот капу и стал орать ему, чтобы он шёл драться дальше. Басси выплюнул капу и оставался сидеть на месте. Его соперник, не понимая, что происходит, также пришёл к нему в угол, ожидая либо продолжения боя, либо объяснения, что к чему. Басси сказал ему, «Ты победил».

Ещё один хорошо известный пример отказа от боя произошёл 2 января 1951 г., в Портленде, штат Орегон. Это была четвёртая и последняя по счёту встреча на ринге Окланд Билли Смита и Арчи Мура, в трёх предыдущих Арчи один раз нокаутировал Смита в 4-ом раунде, один раз победил по очкам, и свёл один бой вничью.

В 1951 г. Арчи стал везде говорить о том, что чемпион полутяжёлого веса Джои Максим избегает боя с ним. Чтобы убедить всех, что он является ведущим претендентом на титул, он и встретился со Смитом, в присутствии 2400 зрителей, пришедших в Портленд Сивик Арену. И подтвердил это весьма запоминающимся образом.

Мур начал бой неторопливо, его соперник также действовал осторожно. В первом и третьем раундах Мур заехал Смиту большим пальцем в глаз, но оба раза извинился за ненамеренные нарушения. Но это «извини», конечно, мало, чем помогло глазам Билли или его настрою на бой. Арчи продолжал неторопливо вести бой к победе, когда произошло нечто неожиданное.

В шестом раунде Билли попал ударом справа в челюсть. Нокдаун! Когда Мур поднялся, Смит набросился на него, но защитные навыки помогли Арчи выдержать этот навал, в то время как Смит оказался вымотанным собственной атакой. Арчи же продолжал гнуть свою линию. В восьмом раунде Смит неожиданно опустил руки, и что-то проорал своим секундантам. Мур воспользовался моментом, и послал его в нокдаун. Смит поднялся на счёт девять, но повторный удар справа опрокинул его снова. На счёт пять Билли кинул взгляд в направлении своего обидчика, после чего молча развернулся, пролез сквозь канаты, и направился в свою раздевалку. Лишь сидя там он дал наконец объяснение своим действиям. «Мне пообещали секунданта, который будет давать мне советы по ходу боя. Но никого нормального так и не дали, так что мне приходилось бороться не только со своим противником, но и с людьми в собственном углу». Он был явно и сам сбит с толку произошедшим. «В общем, я сказал себе, Билли, тебе нечего здесь делать. И я так и поступил».

Если верны слова Микки Уокера о том, что ни один трус никогда не выйдет на ринг больше одного раза, то в качестве доказательства можно принять то, что Билли Смит нашёл в себе мужество открыто уйти с ринга. Возможно, это также является большим мужеством, понять, что ты уже побеждён, и сказать об этом. Взглянуть в глаза тем, кто будет критиковать твой поступок, потребует большей смелости, чем просто слепо идти драться дальше с мыслью лишь о том, чтобы всё это поскорее закончилось.

Можно найти доводы и в пользу одного решения, и в пользу другого.

24 сентября 1935 г. Макс Бэр, за три месяца до этого проигравший титул чемпиона Джеймсу Брэддоку, встречался с Джо Луисом. Победитель получал шанс встретиться с чемпионом. Бой продлился лишь четыре раунда, и Луис назвал впоследствии удары Бэра справа «самыми сильными из всех, что я когда-либо чувствовал». Но они не остановили Джо. В четвёртом раунде правая в челюсть и повторный удар слева отправили Бэра на настил. Наверное у всех, кто видел этот бой, стоит перед глазами картина Макса, медленного опускающегося на одно колено, и смотрящего на рефери Артура Донована, отсчитывающего нокдаун, и на соперника, готового наброситься на него и добить. Он спокойно дожидается в таком положении счёта десять, после чего встаёт и поздравляет Луиса с победой.

Бэру сильно досталось от критиков за этот поступок. Самым употребляемым словом по отношению к нему было «безвольный трус». Но те, кто обзывал его подобным образом, не были сами на ринге и не прошли через избиение, которое он получил от Луиса.

Макс сделал на ринге всё, что было в его силах, но этого не было достаточно для победы. Он выдержал все удары Луиса, но посчитал, что этого было достаточно. «Я мог бы подняться на ноги, но какой в этом был смысл?», сказал он. Возможно, благоразумие также является составной частью мужества.

Но даже у человеческого мужества должны быть пределы. 31 мая 1938 г., в ныне снесённом здании Лонг Айленд Сити Боул, встретились чемпион мира в полусреднем весе 28-летний Барни Росс и чемпион в весе пера 25-летний Хенри Армстронг.

Росс помнит тот вечер, как никакой другой. «Боец должен доверять собственному телу, он зависит от него. В тот вечер всё для меня шло нормально, но лишь до пятого раунда. Меня как будто что-то ударило, мне показалось, что кто-то схватил меня за руки и не отпускает. Мои ноги также перестали повиноваться мне. Я пропустил несколько подряд одних и тех же ударов, со мной такого никогда раньше не случалось. Я сказал себе, Барни, что ты здесь делаешь? Тебе пора заканчивать с этим. Ни один боец не знает, когда его тело откажется повиноваться ему, но это происходит с каждым, с кем-то раньше, с кем-то позже. Мне было 28, когда это случилось со мной».

«Возможно, Армстронг понял это не сразу, но он это понял. Я прошёл через ужасное избиение. Мои менеджеры, Арт Уинч и Сэм Пайен, просили, чтобы я не продолжал бой после 12-го, 13-го и 14-го раундов. В 15-ом раунде даже рефери Артур Донован стал просить меня не продолжать бой. Он отвечал им всем одинаково: ‘Я чемпион мира, дайте мне проиграть, как чемпиону, не останавливайте бой!’»

Наверное, никогда не прекратятся споры между теми, кто смотрел 3-ий бой между Уилли Пепом и Сэнди Сэддлером. После 7-го раунда Пеп отказался продолжать бой, сославшись на вывихнутое плечо. Сэддлер рассмеялся ему в лицо, он и его менеджеры не верили, что у него на самом деле вывих. Они считали, что всему виной тяжелейшие удары, которым Сэнди обрабатывал бока Уилли. Этот поступок стоил Пеппу его короны в весе пера. «Он испугался, что дальше будет ещё хуже», заявил Сэддлер.

Другой отказ, по поводу которого шли споры, было поражение Роберта Коена в бою против глухого боксёра Марио Д’Агаты, 29 июня 1956 г. в Риме. На кону стоял Европейский титул чемпиона в весе петуха, который принадлежал Коену. В конце 6-го раунда он попал в нокдаун, пройдя до этого через страшное избиение. Английский рефери Тедди Уолтем переговорил с ним в перерыве между рандами, и после этого дал сигнал, что бой окончен. Вернувшись в раздевалку, Коен внезапно взвился от гнева, крича, что он не давал согласия на окончание боя, что рефери поторопился. Уолтем был потрясён: «Он сам совершенно ясно дал согласие на остановку боя».

Можно вспомнить также известный случай, когда претендент в тяжёлом весе Ли Ома вышел из боя. Бой проходил 12 ноября 1951 г. в Мэдисон Сквер Гарден. Всё случилось в десятом раунде, когда обладатель титула Эззард Чарльз не сбавлял темпа, сильно избивая своего соперника, внезапно Ома опустил руки, у него подогнулись колени и он встал перед Чарльзом, совершенно беззащитный. Столь же внезапно, Ома схватился за канаты и, держась за них, медленно побрёл в свой угол. Рефери Руби Голдштейн посчитал, что с него достаточно, и остановил бой. Но были те, кто настаивал, что боксёр просто сдался. Можно спорить, было ли это побегом, или он был потрясён ударами и не соображал, что делает.

Но уж точно не может быть никаких споров по поводу произошедшего в Чикаго 7 августа 1935 г., во встрече Кинга Левински с Джо Луисом. Считалось, что это будет первым серьёзным испытанием для последнего. Луис, на тот момент, победил во всех своих 23 боях, 20 завершив досрочно. Но боя, как такового, не сложилось. Кинг выглядел испуганным ещё до начала боя, несмотря на то, что до этого пообещал избить Луиса, наброситься на него с начальным ударом гонга. Вместо этого он смог нанести лишь один удар, размашистый крюк справа, хлестнувший Луиса сзади по шее.

Джо ответил на такую наглость парой крепких ударов в голову, от которых Левински явно запаниковал. Луис продолжил атаку серией в живот и левым в челюсть, отправив соперника в нокдаун. Тот вскочил на счёт два, но снова был отправлен на пол. На этот раз рефери Норм МакГаррити успел досчитать до четырёх, Кинг вскочил, но третий раз попал в нокдаун. На счёт четыре снова показалось, что Левински сейчас поднимется, но вместо этого он посмотрел на МакГаррити, закрыл лицо руками и стал умолять его, «Пожалуйста, пусть он больше не будет меня бить!»

Отсутствие мужества? Должное благоразумие? Называйте это как хотите. Гордость Левински, возможно, была посрамлена, но зато он заработал за две минуты почти тридцать одну с половиной тысячу долларов.

Любой поклонник бокса может вспомнить другие примеры, список практически бесконечен. Вечер, когда Уолтер Ньюзел отказался продолжать бой в четвёртом раунде против Примо Карнеры, после ужасного избиения и рассечения возле глаза, он просто повернулся к Карнере спиной, и бой был окончен. С Бадди Бэром произошёл похожий случай, когда он успешно контролировал ход боя против Ганнэра Бэрланда, сумев потрясти его ударами в первом, третьем и седьмом раундах. После чего он выбился из сил, из Ганнэр из ягнёнка превратился с тигра. Бадди повернулся к нему спиной и сказал рефери Билли Кавану, что всё закончено, добавив ещё один пример в главу о благоразумии.

Но среди всех примеров, когда один из боксёров выступил сам себе судьёй, нельзя забыть классический случай 55-летней давности.

Это был вечер 17 апреля 1907 г. События происходили в Париже, во Франции. Участниками событий были тяжеловесы Джо Джеаннетт и Сэм МакВи. Бой продлился 49 раундов, и ни один поклонник бокса наверняка не видел ничего превосходящего этот бой по проявленному мужеству.

На протяжении первых 30 раундов Джеаннетт подвергся ужасающему избиению. Лишь за первые 19 раундов он побывал в нокдауне 21 раз, но непонятно где и как находил в себе силы подняться. И после 90 минут боя он вдруг начал переламывать ход боя в свою пользу!

Лишь в 39-ом раунде Джеаннетт смог первый раз проявить свою ударную мощь. Удар слева поймал МакВи на встречном движении, и тому был засчитан первый нокдаун. В следующих трёх раундах Сэм оказывался на полу ещё 7 раз. Его правый глаз был наглухо закрыт гематомой, левым глазом он также видел с трудом, а его нос был сломан в двух местах.

Наступил 49-й раунд, МакВи уже ничего не видел, оба глаза были закрыты, он интуитивно направился в сторону центра ринга, надеясь, что хотя бы вслепую сумеет нанести ответный удар на атаку противника и использовать, таким образом, последний шанс. Непонятным образом, Сэму удалось продержаться этот раунд, но на следующий он так и не вышел. Он понял, что не может больше продолжать бой.

Статистика этого боя такова: Джеаннетт был в нокдауне 27 раз, МакВи 19 раз. Наверняка никто и никогда не сможет превзойти этот рекорд, особенно с учётом изменений в правилах. Бой начался в 11 часов вечера, а закончился в 2:45 ночи. МакВи две недели не мог встать с постели, настолько был истощён его организм этим боем. Он продолжал выходить на ринг ещё 11 лет, и никто и никогда не называл его трусом. Он вышел из боя, когда уже не было никакого другого варианта. И ни один человек в зале не произнёс в его адрес фразу «Чтоб мне…»