XIX. После этого наступает время для смирения плоти, чтобы убить в ней отвратительную, порочную похоть и дать ей отдохновение и освобождение. Эту похоть нам следует умерщвлять и приводить к молчанию постом, бдениями и трудом, и отсюда мы понимаем, сколько и почему нам следует поститься, бдеть и трудиться.

Увы, есть много слепцов, которые налагают на себя суровые наказания, будь то посты, бдения или труд, лишь потому, что считают оные добрыми делами и надеются таким образом приобрести много заслуг. Но еще более слепы те, кто измеряет качество поста не только его частотой и продолжительностью (как поступают упомянутые прежде), но еще и качеством пищи, полагая, что она приобретает гораздо большую ценность, если они не едят мяса, яиц или масла. Худшие слепцы из всех — те, кто постится в честь святых и в установленные дни: один пост в среду, другой в субботу, один на день св. Варвары, другой на день св. Себастьяна и так далее. Такие люди не ищут в посте ничего, кроме самого поста: исполнив обязанность, они считают, что сделали доброе дело. Я уже ничего не говорю о том, что некоторые, постясь, при этом упиваются допьяна; некоторые, постясь, настолько объедаются рыбой и другими яствами, что их пост был бы куда больше похож на пост, если бы они ели мясо, яйца и масло, и принес бы куда лучшие плоды. Для таких людей пост — это вообще не пост, а насмешка над постом и над Богом.

И потому я позволяю каждому по собственной воле избирать день, пищу и количество оной для поста при условии, что он не остановится на этом, но будет заботиться о своей плоти — пусть он обременяет плоть постом, бдениями и трудами соразмерно ее похотям и распутствам и не более того, что бы ни говорили ему папа, Церковь, епископ, отец-исповедник и кто-либо еще. Ибо никто не должен соразмерять и соотносить пост, бдения и труд с видами или количеством пищи или днями, но только лишь с наступлением и отступлением похоти и страстей плоти, единственно ради умерщвления и обуздания которой пост, бдения и труды установлены. Если бы не похоть, вкушение пищи было бы такой же добродетелью, как пост, сон — как бдение, праздность — как труд, и они были бы одинаково хороши, без всякого различия.

XX. Если же кто-то обнаружит, что употребление в пищу рыбы возбуждает в его плоти еще больше страстей, чем ядение яиц и мяса, пусть есть мясо, а не рыбу. Аналогично, если он обнаружит, что его мысли путаются, тело приходит в возбуждение, а живот начинает болеть в результате поста, или что он не нуждается в умерщвлении плотских страстей, ему следует полностью отказаться от поста и есть, спать и отдыхать так, как необходимо для его здоровья, пусть даже это будет вопреки указаниям Церкви или правилам монашеского ордена: ибо ни одно указание Церкви, ни одно правило ордена не может придать посту, бдениям или труду большую ценность, чем они имеют в силу своего назначения — подавлять и умерщвлять плоть  ее похоти. Там, где люди выходят за эти рамки и практикуют пост, бдения и труд более, нежели позволяет им телесная крепость, и более, нежели необходимо для умерщвления похоти, так что благодаря им подрывается природное здоровье и мутится голова; в таком случае, да не воображает никто, что он тем самым сделал доброе дело, и да не оправдывает себя, ссылаясь на указания Церкви или на монастырские правила. Его сочтут человеком, не заботящемся о себе и сделавшемся убийцей самому себе.

Ибо тело дано нам не для того, чтобы мы умерщвляли в нем природную жизнь и силы, но лишь для того, чтобы умерщвлять его страсти — разве что страсти слишком сильны и велики, чтобы противиться им, не причиняя ущерба и вреда естественной жизни. Ибо, как уже было сказано, практикуя пост, бдения и труды, мы не должны стремиться к делам ради самих дел, не должны смотреть ни на дни, ни на число, ни на пищу, но только на распутного и похотливого Адама, чтобы посредством этих дел он мог исцелиться от своего порочного аппетита.

— Мартин Лютер. Трактат о добрых делах. Часть 2, §19-20