XV. Но что могут сделать те, кто не только не обращает внимание на это несчастие христианского мира и не молится об избавлении от него, но смеется по этому поводу, наслаждается положением вещей, осуждает и злословит грехи ближних, поет и говорит о них, но при этом без страха и стыда идет в церковь, слушает мессу, произносит молитвы и считает себя благочестивыми христианами и имеет такую репутацию в глазах других людей? Таковые поистине нуждаются в том, чтобы мы дважды молились о них каждый раз, когда мы молимся о тех, кого они осуждают, о ком говорят и над кем смеются. И о том, что таковые люди будут, было пророчески показано разбойником, распятым по левую руку от Христа, хулившим Его в страданиях, немощи и нужде; а равно и всеми теми, кто поносил Христа на кресте, хотя именно им-то и следовало Ему помочь.

О Боже, как слепы — нет, как безумны сделались мы, христиане! Когда же будет конец гневу, о Отче небесный? То, что мы смеемся над несчастьем христианского мира, ради молитвы о котором собираемся в Церкви и на мессу, что мы богохульствуем и осуждаем людей, — все это плоды нашего безумного материализма. Если сарацины уничтожают города, страну и народ и разрушают церкви, мы думаем, что христианству тем самым нанесен большой удар. А потом мы сетуем и убеждаем королей и князей начать войну. Но когда вера гибнет, любовь охладевает, Божье Слово оказывается в небрежении, и всевозможные грехи процветают, никто не думает о том, чтобы подняться на борьбу, — хуже того, папа, епископы, священники и причт, которым следовало бы быть генералами, командирами и знаменосцами этой войны против духовной и во много крат худшей угрозы, сами являются князьями и вождями этой вражеской армии и сатанинского воинства, подобно тому как Иуда был во главе пришедших взять Христа. Должно было, чтобы апостол, епископ, священник, один из числа лучших, положил начало убиению Христа. И точно также христианству должно быть опустошаему не кем иным, как теми, кто обязан защищать его, — эти люди настолько безумны, что готовы пожрать сарацин, а у себя дома поджигают и собственный дом, и овчарню вместе с овцами и всем, что в них есть, и при том еще беспокоятся о волках в лесу. Таковы времена, в которые мы живем, и такова награда, которую мы заслужили своим неблагодарным отношением к безграничной благодати, завоеванную для нас Христом Своей драгоценной кровью, тяжкими трудами и мучительной смертью.

XVI. И где же те живущие праздно и не знающие, как творить добрые дела? Где они, бегущие в Рим или к св. Иакову, то туда, то сюда? Возьми одно только это дело мессы, посмотри на грех и падение вашего ближнего и сжалься над ним; пусть это опечалит тебя — расскажи и помолись об этом Богу. Поступай так же с каждой другой нуждой христианского мира, и особенно его правителей, которым Бог, в нестерпимое наказание и мучение всем нам, позволяет столь ужасно претыкаться и заблуждаться. Если ты будешь усерден в этом, пребывай в уверенности, что ты — один из лучших воинов и военачальников в войне не только против сарацин, но и против дьяволов и сил ада. Если же нет, какая тебе от этого польза, даже если ты совершил все чудеса святых, перебил всех сарацин, однако оказался виновным в том, что пренебрег нуждой своего ближнего и тем самым согрешил против любви? Ибо Христос в последний день спросит не о том, как много ты молился, постился, ходил в паломничества, делал для себя то или иное, но о том, как много добра ты сделал другим, даже наименьшим из них.

Без сомнения, в число «наименьших» входят и пребывающие в грехе и духовной нищете, рабстве и нужде, число которых в настоящее время гораздо больше числа тех, кто живет в телесной нужде. И потому берегись: наши самочинные добрые дела приводят нас только к самим себе, так что мы ищем лишь собственного блага и спасения; однако Божьи заповеди направляют наш взгляд на наших ближних, чтобы мы таким образом могли служить другим ради их спасения. Точно так же, как Христос на Кресте молился не только о Себе, но прежде всего о нас, когда говорил: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают», — и мы должны молиться друг о друге. Из этого каждый может понять, что клеветники, самовольные судьи и те, кто презирает других людей, — это извращенный, порочный род, они не занимаются ничем иным, как только поносят тех, за кого должны молиться; и никто не погряз в этом пороке глубже, чем те самые люди, которые сами делают много добра, кажутся окружающим выдающимися и окружены почестями по причине их прекрасной, замечательной жизни, исполненной многообразных добрых дел.

— Мартин Лютер. Трактат о добрых делах. Часть 3, § 15-16