Исследуя вопрос о том, как псалмы функционируют в качестве наших слов, адресованных Богу, историки определили два основных способа, которыми христиане молились псалмами во время общего богослужения. Они обозначают эти два способа техническими терминами "монашеский" и "соборный". В классическом контексте IV века различие между этими двумя способами молитвы основано не на месте (собор или монастырь), а на различиях во внешних формах молитвы и на различиях в понимании молитвы, которое выражается через ее различные формы. Однако эти различия в понимании молитвы не ограничиваются IV веком. Они имели место на всем протяжении христианской истории и по-прежнему влияют на наше понимание молитвы сегодня.
Монашеская молитва больше похожа на совместное размышление над Писанием, нежели на литургическую церемонию, поскольку монахи стремились, скорее, привести свои сердца в соответствие с Богом, нежели привести свою молитву в соответствие с определенным временем церковного года. Монашеская молитва в значительной степени была основана на предположении, что псалмы — это слова Бога, обращенные к нам. В монашеской молитве чтец обычно медленно читал псалмы вслух один за другим, а слушатели размышляли над священным Словом про себя (перспектива "слово Бога, обращенное к нам"). Таким образом, псалмы становились индивидуальными, внутренними молитвами. Иногда монахи читали псалом хором или двумя хорами по очереди.
Соборная молитва отличается от чисто монашеской тем, что она была составной частью публичных богослужений, основными участниками которых были миряне. Во время этих богослужений люди прославляли Бога за спасение, которое Он даровал в Иисусе, и обращались к Нему за помощью во время нужды. Для соборных богослужений были характерны символика и обрядовые действия, а также общее пение (респонсорная и антифонная псалмодия, рефрены и гимны).
В соборной молитве использовался ограниченный круг избранных псалмов. Вместо непрерывного чтения по порядку, читали только определенные псалмы или части псалмов в соответствии с временем года и часом дня. Регулярное использование избранных псалмов и их повторение в литургическом ритме было обусловлено необходимостью — в то время людям приходилось заучивать тексты наизусть, ведь у них не было ни псалтырей, ни сборников гимнов.
Различие между этими двумя способами молитвы можно свести к пяти пунктам. Во-первых, в соборной молитве участвует вся община. Кантор читает стихи, прихожане отвечают на каждый из них рефреном. Это церковь в молитве. Монашеская же молитва в основе своей — дело индивидуальное. В ней нет ничего, что нельзя было бы одинаково хорошо делать как в одиночку, так и вместе. Община, объединенная в монашеской молитве, предлагает своим членам взаимную поддержку и дисциплину, однако это, в конечном счете, адиафорон. В некоторых монашеских общинах монахи молились в уединении своих келий.
Во-вторых, соборной молитве предстоит рукоположенный служитель общины крещеных, а не мирянин. В монашеской же молитве каждый член общины, включая рядовых монахов, имеет как право, так и обязанность наравне с другими участвовать в пении стихов Псалтири или чтении Писания вслух.
В-третьих, соборная молитва состоит в основном из хвалы и ходатайства и использует ограниченный круг псалмов и песнопений — как правило, неизменных изо дня в день. Ее участники воспринимали себя как участников молитвы Христа, постоянно приносящих жертву хвалы и благодарения Богу от имени всего творения. Соборная молитва по сути своей ориентирована на внешний мир. Монашеская же молитва — по существу, безмолвное размышления. Псалмы и другие чтения дают "пищу" для этой молитвы. Молящийся вслушивается в слова псалма, размышляет над его смыслом и молится о благодати для духовного роста. Монашеская молитва преследует, скорее, цель духовной формации. Она обращена вовнутрь и направлена на освящение человека. Именно поэтому она включает в себя большее количество псалмов, чем соборная традиция.
В-четвертых, для соборной молитвы крайне важны другие внешние аспекты поклонения. Такие внешние обряды, такие как ритуальное зажигание лампад, соответствуют внешней направленности молитвы. Для монашеской же традиции внешние обряды не обязательны. Да, определенные физические позы были важны, однако никаких других внешних обрядов, связанных с монашеской молитвой, не было. В этой традиции истинная молитва носит не внешний, а внутренний характер. Внешнее может быть помощью или поддержкой, но в итоге не необходимо.
В-пятых, обе традиции серьезно относятся к увещеванию Павла "молиться непрестанно" (1 Фес 5:17), однако монашеская традиция склонна толковать его буквально, поэтому монахи проводили в молитве как можно больше времени, ограничивая время сна до минимума. В соборной же традиции увещевание Павла понимали не так, что человек должен проводить как можно больше времени в молитве, а так, что вся его жизнь должна быть превращена в молитву: "Едите ли вы, или пьете, или что делаете, все делайте во славу Божию" (1 Кор 10:31).
В более поздние века эти два способа молитвы слились воедино, монашеские общины сохранили внешнюю форму молитвы (чередование псалмов с безмолвной молитвой), однако начали понимать то, что делали, в терминах, свойственных соборной молитве. Иначе говоря, они рассматривали псалмы не как пищу для размышления в тишине, которое следовала за чтением, а как гимны хвалы Богу независимо от конкретного содержания псалмов, которые они воспевали. Они понимали, что поют псалмы потому, что Богу нравится их слушать, а не для собственного духовного совершенствования.
— Timothy E. Saleska. Concordia Commentary: Psalms 1-50, pp. 59-61