[показать]Но когда мы, лютеране, говорим о Церкви, мы не имеем  виду нравственный облик или деятельность людей. Для нас это не означает социальную работу или чудотворные собрания. Мы не пользуемся словом "церковь" для обозначения молодежных организаций и родительских групп, прогресса человечества или цивилизации. Признаками Церкви для нас, в отличие от значительной части современного христианства, не являются "демократия и сухой закон", т. е. демократия и борьба с торговлей алкоголем. Мы также не считаем, что "церковь" — это синоним всех детей Божьих, соединившихся в общей молитве. Для нас Церковь — это нечто совершенно иное. Но что же?

Историю лютеранского богословия целиком можно от начала до конца проследить по ответам, когда-либо данным на этот вопрос. Можно изучать различия в догматике XVI по XVII века, изменения в акцентах, внесенные богословами-пиетистами, проникновение рационалистической социологии, возрождение XIX столетия. Именно здесь расходятся пути Шлейермахера, Роте, Ритчля и Харлесса, Делича или Хушке, Вильмара и Клифота. Здесь Хофманн выступает оппонентом Лоэ, Рудольф Сом — Юлиуса Сталя, в Дании Къеркегор полемизирует с Мюнстером и Мартенсеном, в Норвегии Херслеб и Стернесен становятся в ряд с Хансом Нильсеном Хауге, в Швеции богословие Уппсалы — в ряд с богословием Лунда, в Америке Миссури вступает в полемику с Айовой и Буффало. Тому, кто принял к сведению все, что было сказано о Церкви, церковном управлении, служении и общине, может показаться, что лютеранство неспособно предложить ясный и простой ответ на этот вопрос.

И все-таки посреди этого многозвучия ответов существует cantus firmus — нередко забытый или затерянный в какофонии дневного шума, а временами едва не заглушаемый глашатами, каждые несколько лет возвещающими новое богословие, — однако вопреки всему различимый со дня Аугсбурга. Это утверждение, в котором каждое слово звучит четко и чисто: "Также они учат, что во все времена должна существовать и пребывать одна святая христианская Церковь. Это собрание всех верующих, среди которых Евангелие проповедуется чисто, и святые Таинства совершаются согласно Евангелию" (Аугсбургское исповедание, артикул VII). Такова догма нашей Церкви. И на этом утверждении сама Церковь стоит или падает. Только на его основании можно ответить на вопрос о нашем отношении к какому-либо историческому или неисторическому сообществу.

— Werner Elert, Ecclesia Militans