Переходя ко второму вопросу — ходатайствуют ли за нас усопшие святые — я дам тебе пока краткий ответ, ибо я думаю о том, чтобы опубликовать проповедь об ангелах, а которой, если Господу будет угодно, я коснусь этого момента более подробно.
Прежде всего, ты знаешь, что при папской власти не только проповедуется, что святые на небесах ходатайствуют за нас, — хотя мы не можем этого знать, поскольку Писания ничего подобного нам не говорят, — но святых также превратили в богов, так что они должны быть нашими покровителями, к которым мы должны взывать, хотя кое-кого из них никогда не существовало на свете. Каждому из этих святых была приписана какая-то особая власть или могущество. Один властвует над огнем, другой — над водой, третий — над мором, лихорадкой и всеми прочими болезнями. Поистине Бог, должно быть, предался безделью и позволил святым трудиться и действовать вместо Него.... Я пока отложу этот вопрос в сторону, но ты можешь быть уверен, что я не забуду о нем и не позволю, чтобы самодовольство и самолюбование римокатоликов осталось безнаказанным.
Во-вторых, ты знаешь, что нет ни единого слова Божьего, которое повелевало бы нам взывать либо к ангелам, либо к святым с просьбой ходатайствовать за нас, и у нас нет ни единого подобного примера в Писаниях. Ибо мы видим, что ангелы говорили к отцам и пророкам, но ни одного из них те никогда не просили о ходатайстве. Даже патриарх Иаков не попросил ангела, с которым боролся, о каком-либо ходатайстве, но просто принял от него благословение (Бытие 32:24-29). Более того, в Апокалипсисе мы находим прямо противоположное свидетельство: ангел не позволил, чтобы Иоанн ему поклонился (Откровение 22:9). Таким образом, поклонение святым являет собой не что иное, как человеческое пустословие, человеческую выдумку, не основаную на слове Бога и Писаниях.
Но поскольку в вопросе поклонения Богу нам не приличествует предпринимать что-либо без Божьего повеления — всякий поступающий так искушает Бога, — нам не следует ни поощрять, ни терпеть того, чтобы человек взывал к усопшим святым с просьбой ходатайствовать о нем или учил других взывать к ним. Напротив, такую практику следует осудить, и людей следует учить избегать этого. По этой причине и я не стану советовать так поступать, чтобы не обременить тем самым свою совесть чужими грехами. Мне было крайне горько отрывать себя от поклонения святым, ибо я глубоко в нем погряз и едва ли не утопал. Одако свет Евангелия ныне светит так ясно, что впредь никто, оставаясь во тьме, не будет иметь никакого оправдания. Нам всем прекрасно известно, как нам следует поступать.
Более того, сам по себе этот способ поклонения опасен и преступен, потому что люди запросто привыкают отвращаться от Христа; они быстро привыкают более полагаться на святых, нежели на самого Христа. Как бы то ни было, наша природа слишком склонна удаляться от Бога и Христа и полагаться на человека. Более того, нам крайне трудно научиться полагаться на Бога и Христа, хотя мы и поклялись в этом [в Крещении], и долг повелевает нам это. Таким образом, к этому нарушению не следует относиться с терпимостью, потому что посредством оного люди немощные и плотские занимаются идолослужением вопреки Первой Заповеди и вопреки нашему Крещению. Даже если ты попытаешься всего лишь перевести уверенность и доверие людей со святых на Христа с помощью наставления и практического примера, сделать это будет не так-то просто — научить людей приходить к Нему и держаться за Него как следует. Нет нужды малевать дьявола на двери — он и без того близок.
Наконец, мы уверены, что Бог не гневается на нас, и что мы находимся в безопасности, даже если не взываем к святым с просьбой ходатайствовать за нас, ибо Он никогда этого не заповедовал. Он говорит, что Он Бог ревнивый, наказывающий за прегрешения тех, кто не хранит Его заповеди (Исход 20:5-6); однако в этом вопросе никакой заповеди нет, а потому не стоит бояться и гнева. В таком случае, если на одной чаше весов лежит уверенность, а на другой — великая опасность и преступление против Божьего Слова, зачем же нам оставлять безопасность ради опасности, где у нас не будет ни единого слова Божьего, чтобы поддержать, утешить и спасти нас в час нужды? Ибо написано: "Кто любит опасность, тот впадет в нее" (Сирах 3:25), — а заповедь Божья гласит: "Не искушай Господа Бога твоего" (Матфея 4:7).
"Но", — говорят они, — "тем самым ты осуждаешь все христианство, которое до сего дня повсюду следовало этому учению". Я отвечаю: мне прекрасно известно, что священники и монахи хотят таким образом скрыть свои мерзости. Они хотят вменить христианству в вину то, чему причиной была их собственная преступная небрежность. Ибо если мы скажем: "Христианство не ошибается", — мы тем самым скажем, что и они не ошибаются; и потому их невозможно уличить ни в каком обмане или заблуждении, ведь христианский мир именно так и полагает. И получится, что никакие паломничества не могут быть неправильными, как бы явно сатана ни прилагал к ним руку; никакие индульгенции не могут быть неправильны, на какой бы отъявленной лжи они ни были основаны — иными словами, нет и не может быть ничего, кроме святости! И потому отвечай на это так: "Это не вопрос того, кто осужден, а кто нет". Они переводят разговор на эту постороннюю тему, чтобы отвлечь нас от предмета, о котором идет речь. Сейчас мы говорим о Божьем Слове. Что делает и чего не делает христианский мир — это уже другой разговор. Вопрос, стоящий перед нами таков: что является, а что не является Божьим Словом? То, что не является Божьим Словом, не составляет христианства.
— Мартин Лютер. Открытое письмо о переводе (15 сентября 1530 года)