Ни одно другое имя — ни даже все те чудесные почетные титулы, которыми Церковь Востока и Запада наделила Марию. У нас нет никакой иной надежды, кроме Него, единственного Посредника! Мы не знаем, слышит ли наши голоса Мария, и слышат ли наши голоса блаженные участники Церкви Победившей. Но о том, чтобы взывать к ним, в Писании не говорится ничего, и Лютер прав в своем утверждении, что нам следует просить молиться за нас ныне живущих на земле святых, а не усопших, о которых мы ничего не знаем. И прежде всего нам следует обращать свои молитвы к Тому, кто пребывает с нами во все дни до скончания века, и Чье возвращение мы возвещаем всякий раз, когда приступаем к Его Таинству. В Эванстоне следовало бы провозгласить эту unica spes [единую надежду] христиан. Но это было невозможно.

Когда Эдмунд Шлинк [1903-1984] выступал с докладом по основной теме, глубоко укорененным в Писании и основанным на изъяснении Писания, «лютеранский» епископ Эйвинд Бергграв [1884-1959], повернулся к другому делегату и бросил: «Слово стало богословием и не обитало среди нас». Если Шлинк, доклад которого, несомненно, знаком или доступен каждому из вас, выражал библейскую надежду на пришествие Христово и показывал всю его важность для сегодняшнего дня, то другой докладчик, Роберт Л. Кэлхун из Йельского университета, конгрегационалист, развивал мысль об «американской» версии христианской надежды, причем в очень многозначительном ключе — он говорил о старом добром социальном евангелии минувшей эпохи, но на самом деле, по существу, черпал вдохновение в либеральном богословии и американском ритчлианстве, в соответствии с которым эта надежда все полнее и полнее осуществляется (даже если не во всем совершенстве) уже в этом мире. Иными словами, это было старое противостояние, восходящее корнями к Стокгольмской конференции 1925 года.

И только некий делегат-мирянин из Англии объявил, что не причисляет себя ни к адвентистам, ни к немецким богословам, но считает возвещение Второго Пришествия Господа долгом Церкви, от которого она не вправе отказаться. Наконец, все свелось к обсуждению этого вопроса, и здесь мнения разделились.

Всякому, кто читает эти материалы, на память придет одна история, которую Генрих Вильгельм Джосайас Тирш (1817-1885) рассказывал о своих студенческих годах в Тюбингенском университете. Он рассказывал, что в самой первой проповеди, которую он услышал в стенах Тюбингена, во время Адвента, Фердинанд Христиан Баур сказал: «Христос не вернется». И становится понятно, что именно подобные заявления могли подтолкнуть такого человека, как Тирш, к заигрыванию с ирвингианством. Возможно, кто-то пережил нечто подобное в Эванстоне. Тщательно проработанный проект декларации по этому великому вопросу после горячих споров был отвергнут. И документ, в котором обосновывается это решение, гласит:

Мы не удовлетворены изложением того, что в отчете именуется «альтернативными надеждами» (иными словами, надежд на политические мировоззрения, предлагаемых современному человечеству в качестве замены). Одни полашают, что эти взгляды были представлены с чрезмерной симпатией, тогда как другие настаивают на еще более понятном изложении. Многие обратили наше внимание на то, что список вариантов неполон и, в любом случае, должен включать в себя и те надежды, которые ложно претендуют на звание христианских. Мы не вполне удовлетворены тем, как были рассмотрены нехристианские религии, и не можем прийти к согласию друг с другом относительно правильной формулировки нашей надежды применительно к тем, кто верит в Бога, но не признает Его откровения во Христе... Наконец, некоторые придерживаются мнения, что границы между Церковью и миром проведены слишком резко.

...И потому они сделали единственное, что им оставалось: они переслали отчет церквям «для изучения, для молитвы и для увещания». И это значит, что попытка совместно заявить  о Христе как надежде мира завершилась крахом...

Необходимо осознать эту неизмеримой глубины трагедию христианского мира за пределами Рима, чтобы понять участь, которая постигла в мире даже лютеранскую церковь. Если и существует хоть одна церковь, которая перед лицом Рима и экуменического совета могла бы свидетельствовать о Евангелии и, тем самым, о подлинной надежде Церкви, это Церковь лютеранской Реформации. Однако она плывет по течению антиевангельского экуменизма. Вот уж действительно непостижимо — самые громкие и наименее критические похвалы в адрес ВСЦ раздаются из среды именно тех церквей, которые по сей день носят имя «лютеранских». Среди всех духовных даров, которыми наделены лютеранские епископы, президенты и прочие «церковные лидеры», есть один дар, в котором столь отчаянно нуждаются епископы, да и пресвитеры тоже, — это великий благодатный дар различения духов.

— Sasse. Letters to Lutherans Pastors 36 (Новый год, 1955)