В Кратком Катехизисе Лютера говорится (на основании Иоанна 20:22-23 и т. д.):

Верую, что, когда призванные служители Христовы поступают с нами согласно Его божественному повелению — в частности, когда они отлучают от христианской общины явно нераскаянных грешников и отпускают грехи тем, кто раскаивается в своих грехах и желает исправиться, — это так же действительно и несомненно, даже на небесах, как если бы Христос, наш дорогой Господь, Сам поступал так с нами (Глава V: Власть ключей и исповедь).

Мы, христиане, понимающие, что Христова власть прощать грехи была милостиво дарована Церкви, дорожим этим учением. Оно удостоверяет нас, что нам нет нужды беспокоиться, прощены ли наши грехи, но мы можем точно знать, что они изглажены и в глазах Бога. Однако всякий раз, читая этот раздел Краткого Катехизиса, я не могу не спрашивать себя, на самом ли деле мы усвоили это учение. О, мы, конечно, верим, что «когда призванные служители Христовы поступают с нами согласно Его божественному повелению… это так же действительно и несомненно, даже на небесах, как если бы Христос, наш дорогой Господь, Сам поступал так с нами». Однако мы часто закрываем глаза на оставшуюся часть абзаца: «в частности, когда они отлучают от христианской общины явно нераскаянных грешников и отпускают грехи тем, кто раскаивается в своих грехах и желает исправиться».

По правде говоря, в сегодняшней лютеранской церкви мы очень редко делаем и то, и другое. Я хотел бы, чтобы вы правильно поняли мои слова. Во время богослужения мы публично отпускаем людям грехи, и такое отпущение открывает двери всем, кто принимает его с покаянной верой. Но я не сомневаюсь, что, когда Лютер писал эти слова, он имел в виду индивидуальное применение как закрывающей, так и открывающей функции служения ключей. Когда кто-нибудь в вашей общине в последний раз получал личное отпущение грехов? И наоборот, когда кто-нибудь из вашей общины в последний раз был публично отлучен за нежелание оставить грех? Однако Лютер утверждает, что эти действия придают особенную твердость нашей уверенности, что Христос прощает и оставляет грехи через Свою Церковь.

Я знаю одну церковь, которая никогда не запирается. И мне говорили, что никому в этой церкви неизвестно, существует ли в природе ключ от входной двери. Поскольку дверь никогда не закрывается, мысль об отпирании замка даже не приходит в голову.

То же самое справедливо, когда речь идет о применении власти ключей. Если дверь никогда не закрывается, отпирание замка ничего не меняет. Если грехи не оставляют, зачем их и прощать? Если дверь просто всегда открыта — и для раскаивающегося, и для нераскаивающегося — ключи просто не нужны. Церковь забывает, где они лежат, и существуют ли они вообще.

Согласно богослужебному уставу Синода Миссури, при поставлении приходских работников им следует напоминать, что важной частью их помощи пастору является наблюдать за тем, чтобы грешников должным образом увещевали, и чтобы дициплина в общине поддерживалась. Но, по правде говоря, меры дисциплинарного воздействия редко применяются на уровне общин Синода Миссури.

Закрыть двери перед нераскаивающимся трудно. Всякий, кто получает от этого удовольствие, не имеет Духа Божия. Когда Церкви приходится запирать двери, мы делаем это с глубокой скорбью, оплакивая потерю члена паствы и молясь о его благополучном возвращении обратно посредством покаяния и прощения. Выражаясь богословским языком, запирание дверей — это дело странное для Церкви. Но когда мы практикуем его в духе Христа, открытие дверей перед раскаивающимся (дело свойственное Церкви) приобретает тем большую силу. Когда мы не бросаем святыню псам, овцы понимают, что она поистине свята. И тогда они исполняются веры в то, что, когда призванные служители Христовы поступают с нами согласно Его божественному повелению — в частности, когда они отлучают от христианской общины явно нераскаянных грешников и отпускают грехи тем, кто раскаивается в своих грехах и желает исправиться, — это так же действительно и несомненно, даже на небесах, как если бы Христос, наш дорогой Господь, Сам поступал так с нами.

—  Пастор Филип Хопп