Важнейший богословский диалог, который должен начаться между церквями, искренне желающими быть лютеранскими, должен затронуть, прежде всего, два учения: учение о Слове Божьем и учение о Таинствах. Более того, эти два учения необходимо рассматривать в связи одно с другим, поскольку средства благодати неразделимы. Подобно тому, как они неразрывно связаны в жизни Церкви, они связаны и в богословии. Нельзя одновременно принимать кальвинистское или криптокальвинистское учение о Вечере Господней и "лютеранское" учение о Слове. Когда один пастор (с которым я лично не знаком, и который подает реплики из северогерманской лютеранской церкви) недавно посоветовал мне поразмыслить о том факте, что Господь Христос вовсе не произносил Слова Установления, поскольку в арамейском языке глагол-связка в подобных предложениях не используется, я не знал, чему мне следует дивиться больше: эрудиции человека, которые не знает, как перевести арамейское предложение, сохранив его смысл, или этому искаженному отношению к Священному Писанию. Для Церкви Христовой во все времена Словом Божьим был не "оригинальный текст" (Urtext), который ученые якобы должны найт за греческими и еврейскими словами Ветхого и Нового Завета; Слово Божье — это сама Библия в том виде, в котором она нам была дана. Я привожу этот пример только для того, чтобы показать, как тесно учение о Реальном Присутствии [Тела и Крови Христовых] в Вечере Господней связано с учением о том, что Священное Писание действительно (realiter et essentialiter) является Словом Божьим. Cлову est в словах Hoc est corpus meum соответствует слово est в учении о Писании. Hoc est verbum Dei — именно это Церковь должна быть способна сказать о Священном Писании; в противном случае у нее нет Священного Писания.

— Herman Sasse. Letters to Lutheran Pastors XXIX (1953)