[176x250]Из всех поразительных черт средневековых соборов одна, вероятно, вызывает у современного человека особенное удивление: мы не имеем ни малейшего представления о том, кто их построил. Вопреки нынешнему обыкновению архитекторы и строители этих церквей не позаботились оставить на краеугольных камнях свои автографы. Такая анонимность великих мастеров выглядит в наши дни, без преувеличения, странно. Зачем строить собор Нотр-Дам-де-Шартр, если это не принесет тебе славы? Им не хотелось признания потомков? Они не хотели обессмертить свои имена? Смирение этих позабытых художников, трудившихся в безвестности, если не оскорбляет, то, во всяком случае, коробит нас. Сделать и исчезнуть? Нет, в обществе XXI века такое не прокатит…

Анонимность художника или ремесленника, некогда бывшая художественной и культурной нормой, начала исчезать во время так называемой Эпохи Просвещения. Возьмите, к примеру, «Исповедь» Жана-Жака Руссо — книгу, которую автор посвятил «мне, с восхищением, которым я обязан самому себе». Книга начинается такими словами: «Я предпринимаю дело беспримерное, которое не найдет подражателя. Я хочу показать своим собратьям одного человека во всей правде его природы, — и этим человеком буду я». Руссо сознательно назвал свою книгу «Исповедью» в ответ на одноименное сочинение Блаж. Августина. В отличие от Руссо с его пустым самовосхвалением Августин воздает всю славу Богу цитатой из Псалтири, которой начинается его книга: «Велик Ты, Господи, и всемерной достоин хвалы; велика сила Твоя и неизмерима премудрость Твоя». Однако, восхищаясь смирением Августина, мы вынуждены признаться, что слова Руссо нам гораздо более близки и понятны. Посвящение «Мне, с восхищением, которым я обязан самому себе» было бы как нельзя более уместно на странице абсолютного большинства пользователей Facebook или Вконтакте.

— Aaron Kheriaty. The Era of the Narcissist