В нашей лютеранской церкви мы практикуем закрытое Причастие, настаивая на том, что участвовать в Таинстве позволено только достойным членам лютеранской церкви… Когда человек причащается у алтаря какой-либо церкви, он тем самым публично исповедует вероучение этой церкви и вступает в общение с тем, с кем он причащается… Не существует общения ближе, чем общение Причастного стола. Иноверцев не следует допускать к Таинству. Тот, кто не верует, что в Таинстве Христос подает нам Свои истинные Тело и Кровь, и что причастники принимают их своими устами, независимо от своего достоинства, не рассуждает о Теле Христовом (1 Кор. 11:29) и ни при каких условиях не может быть допущен к Таинству.  Но даже тот, кто исповедует истинное присутствие Христовых Тела и Крови, не должен приступать к Таинству, если он не является и не намерен стать членом истинной Евангелическо-Лютеранской Церкви, но хочет оставаться римо-католиком, баптистом, пресвитерианином, методистом или членом любой другой из церквей Реформации, если только ему не угрожает смерть… Нужно помнить, что человек, который причащается у алтаря церкви, тем самым исповедует вероучение этой церкви. Мы вправе полагать, что те, кто причащается у наших лютеранских алтарей исповедуют веру лютеранской церкви. Сам Господь требует, чтобы каждый христианин верой принимал Слово Божье целиком, а не только какие-то его части, Мф. 28:20.

— John Fritz, Pastoral Theology, St. Louis: CPH, 1932, p. 135.