Я так долго молчал, что на вашем месте, стал бы подразумевать во мне другую, пусльсируюущую настоящей кровью, жизнь. Или, что я наконец-то сдох.
Три года, черт, три долгих года я не был собой. Мне больше не хотелось кричать, мне не хотелось писать, даже молчать о чем-нибудь, казалось неестественным. Меня стерли: люди сделали серым, друзья - скучным, любимые – узким. Мне так хотелось сказать « я, по-настоящему, счастлив», да! Только забыл, как писать это слово, разучился его говорить, перестал видеть.
Умолял, не запирай меня! Не покидай меня, не забывай меня… Будь с мной, моя гуляющая муза. И она ушла, свернула за угол, расправив плащ легким движением рук, оглянулась, напоследок, в дождь, и показалось, что ее карие глаза цвета морского янтаря, потухли.
Спой мне во сне, муза, закажи в свой хор бас и баритон, я возвращаюсь к осени, из любви и тепла, холоден и зол.