Я с уважением поклонился мусорным бочкам, вывалившим свой мусор из-под открытых крышек на мокрые мостовые, в которых отражались огни. Я спрашивал дорогу у страшных деревьев, всё время менявших свой лик. Я подмигивал продавцам, считавшим выручку в магазинах. Я прятался от полицейских, стоявших на посту у входа в участки. Я грустно улыбался пьяницам, бродягам без роду и племени и безбожникам, ничего не знавшим о сиянии новой жизни. Я смотрел сумрачным взглядом на водителей такси - словно преступники, которым не спится, они незаметно подкрадывались ко мне в безмолвии красного цвета светофора. Я не верил красавицам, улыбавшимся мне с рекламных плакатов мыла, расклееных по стенам. Я не верил ухоженным мужчинам с рекламных плакатов сигарет, статуям Ататюрка, завтрашним газетам, которые вырывали друг у друга пьяницы, не верил продавцу лотерейных билетов в ночном кафе, его приятелю, махнувшему мне рукой - "Иди посиди с нами!". Запах чрева гниющего города привёл меня на автовокзал, где пахло морем и котлетами, уборной и выхлопными газами, бензином и грязью. Чтобы окончательно не потерять голову, глядя на пластмассовые буквы указателей с названием сотен городов и деревень, суливших мне новые страны, новые сердца, новые жизни, я вошёл в маленькую закусочную. Сел за столик, боком к пирожкам, молочным киселям и салатам в холодильнике с широкой витриной, которым предстаяло перевариться - кто знает - как далеко, за сколько тысяч километров отсюда и в чьих желудках. И тогда я забыл, чего ждал. Может быть, Ангел, я ждал, что ты меня тихо поманишь, нежно предостережёшь и осторожно укажешь, куда идти. Но в закусочной не было никого, кроме матери с ребёнком на руках и нескольких сонно жующих пассажиров, опоздавших на автобус. Я осматривался вокруг в поисках следов моей новой жизни. Одна надпись на стене гласила " Свет не игрушка", а другая - "Туалет платный", третья строго предупреждала " Приносить с собой алкогольные напитки запрещается". Мне показалось, я увидел, как мимо окна пролетела ворона - её крыло будто рассекло темноту. А ещё мне показалось, что именно отсюда, из этого пункта отправления, последует моя смерть. Я хотел бы рассказать тебе, Ангел, о грусти этого ресторанчика, но я так устал, что мне казалось - я слышу гул столетий, шумевших как никогда не засыпающие леса. Я любил буйную душу грохотавших моторов бесстрашных автобусов, отправлявшихся в дальние страны, я слышал, как меня зовёт Джанан, ищущая где-то далеко точку отсчёта новой жизни, но голос её был тихим-тихим... И я молчал, как покорный зритель, вынужденный смотреть фильм без звука, потому что я уронил голову на стол и заснул.