В колонках играет - Placebo - Every me, every you

Музыка долбит в голове, лишает возможности элементарно мыслить.
Я опрокинула в себя шестой или седьмой стакан разноцветной приторно-сладкой гадости, стеклянными глазами посмотрела на бармена.
- Пива.
В одиноком алкоголизме тоже есть своя прелесть.
Бармен смотрел на меня с таким неприкрытым сочувствием, что мне безумно хотелось вдарить ему по лицу. Разбить его сексуально припухшую нижнюю губу, посыпать на пол желтоватые от никотина зубы с ошметками розовых десен. Добивать его каблуками.
- Поменяй одеколон, смердишь как малолетняя проститутка.
Бармен скривился, но промолчал. Его запах действительно мне надоедал.
Через десять минут должны были подъехать девчонки. Я листала каталог.
- Девушка, вы танцуете?
Я подняла глаза на красивого длинноволосого парня с длинными пальцами. Почему-то запомнилась кожаная перчатка без пальцев и широкое кольцо с выгравированной птицей.
- Пою.
Я ткнула пальцем в строчку. Бармен кивнул и дал мне микрофон. Я повернулась к свету.
Ты был в зале и слушал песню, которую я пела для тебя. Ты сидел в самом углу, за столиком, на который редко попадали цветные пятнышки. Ты стоял рядом, за спинкой моего высокого черного стула, обняв меня за плечи.
На этой сцене мы должны стоять вместе. Я подумала о том, что ты всегда хотел выступать.
Я жалела тебя потому, что красивый голос не означает возможности петь, потому что человек разумный не обязательно человек думающий. Потому что даже самые глубокие чувства может в одночасье убить посторонний человек.
Я подумала о том, что у меня, наверное, течет черным по щекам.
Я подумала о том, что ты любишь блюз.
- Вы великолепно поете.
- Я вообще великолепна, - улыбнулась я длинноволосому.
Я слушала аплодисменты. Кто-то даже прослезился.
Я предложила ему проводить меня в гостиницу.
Мы трахались уже через минуту после того, как закрылась дверь его квартиры. Он заснул в пять-сорок две по московскому времени.
Я подумала о том, что он куда красивее тебя.
Он позвонил в девять-ноль одну. Я стояла на мосту, наслаждаясь видом реки Волхов. Небольшое судно, абсолютно белое, увозило туристов к озеру Ильмень с опозданием на одну минуту.
- Ты ушла, ничего не сказав.
Я молчала.
- Где ты?
- Иду.
- Куда? Я могу тебя увидеть?
Я улыбнулась телефону.
- Нет.
- А вечером?
- Нет.
Я искренне надеялась, что он не побежит прыгать с моста. Во всяком случае, что не упомянет меня в предсмертной записке.
- Что-то было не так?
- Все было просто отлично.
Он помолчал.
- Послушай… Я… Я, кажется, влюбился. Такого никогда со мной не было…
На перегородке моста было написано: «Аннушка уже разлила масло».
- …Я в августе переезжаю в Москву. Я хочу, чтобы мы были вместе…
- А я даже не помню, как тебя зовут.
Он назвал свое имя.
У богов, оказывается, есть чувство юмора.
Я нажала красную кнопку.
Пришло сообщение.
«Я найду тебя».
Я усмехнулась.
Я уронила сим-карту с моста.