Серебристые жигули свернули на заставленный автомобилями переулок и сразу же заморгали левыми поворотными сигналами. Двум сидящим в машине мужчинам была ясно видна одинокая фигура, стоящая на краю тренеровочной площадки. Водитель невольно нахмурился: отложенная на утро заправка топливом задержала его и теперь он немного опаздывал. Юноша же, спрятавший руки в рукова своей грязно-рыжей куртки, как всегда оказался здесь на несколько минут раньше положенного и уже вполне испытывал на себе прохладу утреннего воздуха и весеннюю слякоть. Он двинулся навстречу жигулям и те описали дугу вокруг него, остановившись носом в том же направлении, откуда и прибыли. Открылась посеребрённая дверца и впустила в салон весенний морозец. Водитель вышел из своего автомобиля, поприветствовал юношу и предложил ему сесть в машину, указав на заднюю левую дверь. Краем глаза он увидел, что парень именно так и поступил, и его мыслями всецело завладело содержимое багажника.
- Сейчас, я пододвинусь, - сообщил пассажир, вспомнив, что он слишком далеко отодвинул своё сидение.
- Спасибо, - ответил ему голос с заднего сидения и шёрох, означавший о изменении положения владельца этого голоса.
Через минуту хлопнула дверца автомобиля, он завёлся и выкатился на дорогу.

- Ну как, Максим, готов? - спросил водитель у тихо сидящего на заднем сидении юноши и посмотрел на него через зеркало заднего вида.
- Сейчас и узнаем, - флегматично ответил тот, оторвавшись от городского пейзажа за правым окном. - Для этого туда и едем.
- А по ощущениям? - не отставал мужчина, следя за дорогой, уходившей под авиадук.
- По ощущениям, - повторил юноша чуть менее уверенно, чем ему хотелось бы, - готов.
- Это главное - верить в свои силы. - Поддержал его водитель и решил, что он если не будет нервничать, то наверняка со всем справится.
Разговор прервался. Внимание водителя было поглощено дорогой, уносившейся назад со скоростью девяноста километров в час, а оба пассажира ушли в свои мысли. Машина буквально только что вывернула на скоростную трассу, липкий весенний снег наровил полностью закрыть ветровое стекло, и лишь работающие в максимальном темпе дворники помогали решить эту проблему. Боковые же стёкла оставались чистыми и через них было видно окружающее дорогу белое марево и силуэты проплывающих мимо домов. Пронеслась по краю материального пространства зелёная табличка "Съезд 300 м >>", за ней "Съезд 200 м >>" и "Съезд 100 м >>". Названному Максимом юноше подумалось, что по истечении этих метров просто будет разрыв в ограждении и уходящий перпендикулярно и вниз этот самый "съезд". Но вот появилась табличка без метража, и за ней от полотна отделилась полоса торможения, плавно уходя направо. Через некоторое время исчезли - никто и не заметил, как - высокие полупрозрачные панели, защищающие машины от вылета с трассы, по обеим сторонам потянулись поддерживающие дорогу ванты моста. Когда они пошли на убыль, всё больше склоняясь к горизонту, среди них проявился ещё почти незаметный силуэт, скрытый в тумане и потому почти неуловимый для глаз. Как только мельтешение вантов прекратилось, стало ясно, что это стоящий в гордом одиночестве дом посреди пустыря. Как выплыл из тумана, так в нём и исчез секунды спустя. Вдоль трассы, опустившейся к поверхности, чтобы нырнуть под другую такую же, потянулись кустарники и деревья. Вязкий, полузамёрзший снег налип на их ветви, словно пытаясь придать им видимость хрусталя, как это бывает зимой...