Слово «fuck» в устах Эмили звучит изысканной устрицей с аристократьего стола. Я впивалась в каждый поворот ее голоса – вот что значит слушать альбом после долгого перерыва. Альбом, ставший любимым после первого знакомства. А вообще осень на текущем безмузье грозила быть тяжкой и скучной. Но, видимо, таковой не будет. Жизнь поворачивала новыми ощущениями. Бродя на грани вещизма я узнавала новый, чуждый ранее, мир. Многие вещи, соданные людьми, дествительно красивы. Я вновь поняла, что больше всего нравится эта иголка брутальности, которой заряжены мужские вещи. Часы, очки, шляпы… Аскетизм черного, шершавой стали, кожи. Нравятся хорошие ювелирные урашения. Оказывается, есть и такие – без излишков. Но, опять же, вещам место на периферии человека, на фасаде. Это привязка к миру, к дискурсу. Возможность создать приятный фон для более важного. Мне нравятся вещи, которые живут в моей комнате – шкаф, перенаселенный книгами, которые, как Мишкина каша, расползаются по комнате. Емкости с карандашами, кисточками и прочей дребеденью. Свечи. Черная клавиатура; тонна бумаг. Рамки, изловившие Маму, меня с Тёмой и картину неизвестного художника. Впрочем, мне кажется, что это художница. Кстати, о… Отчего-то творения мужчин, будь то картина, украшение или архит. объект, часто узнаваемы. Больше активности, хорошей агрессии, другая энергия. Это не правило и не попытка разломить мир на две части, но я не раз сталкивалась с этим. Да не так уж это и важно, эти гендерные штучки…
А еще мне нравится голос Атсуши. Еще один, за которым можно следить и следить, ловя каждую бархатную нотку.
И хочется в театр…
И еще… Несмотря на жестокое нежелание начинать учиться снова, первая неделя начала возвращать меня в лоно профессии. Я нащупал этот кипящий шов на сердце.. Я, кажется, не умею об этом говорить. Но некая глубинная суть.. то, как прекрасно связаны линии музыки, объемы… случайные слова имеют вкус и форму. Лица людей имеют рельефы, их носы и губы звучат разному, глоток хорошего скотча оставляет послезвучие… Каждая зима холодная по-своему, и ноты в их голосах вкусны до невозможности. И темная округлость топаза на пальце, и провести пальцами по влажной спине… Это все одно и то же. Везде есть двери, за которыми – пропасть в тот океан, который называется Вселенная.. Это все может стать архитектурой. Все есть зародыш для другого, для нового.
Танцуйте, архитектор должен чувствовать свое тело. Я не люблю танцевать, я вообще боюсь людей.. но я знаю, каково это.. как нащупать струну внутри и как она может превратиться в объемы. Пожалуй, я была поражена, когда слышала вот это, о танце, от преподавателя… Когда она говорила об этом, ее глаза… О, бездонны, ей-богу.
Кстати, я это придумала, что не умею танцевать. На самом деле, действительно стесняюсь гипотетических зрителей. Кажется, занятия балетом в детстве нисколько не помогли, хех.
И еще..
..)