Название- Nicht wir, so niemand
Автор - -Mecki-
Бета - Microsoft Word
Размер - max
Размещение - по ссылке на дневник и на сообщество
Пейринг – Том/Билл
Жанр- POV главных героев, slash, angst
Рейтинг – PG-15
E-meil /isq- _devilish_@mail.ru , 407754387
Саммари – жить и не знать о том, что будет дальше – это наша участь, но мы можем изменить ход действий, и жаль тех людей, которые пускают всё на самотёк и, в конце концов, умирают так и не поняв, зачем они прошли через путь длиною в жизнь.
Предупреждение – нет, как такового.
От автора – это мой первый слеш, прошу оценить так, как он того заслуживает.
Посвящение – детям, у которых нет своего дома, любящих родителей,…в общем, тем у которых нет абсолютно ни-че-го
Статус- 2 часть


POV Bill
Том спал рядом со мной. Он теперь всегда спит со мной, но я не против, мне так даже больше нравиться, так я чувствую себя более защищённым от окружающего нас чужого мира. Последнее время я стал страдать бессонницей и по ночам я страшно пугался темноты, когда рядом не было Тома.
В одну из таких ночей, в самую первую, я от страха залез с головой под одеяло, поджал ноги и дрожал всем телом. Я недоумевал, куда мог подеваться Том, ведь засыпал он рядом со мной. Раскаты грома, как в страшных сказках, наводили на меня ужас. Я часто плакал, и сейчас опять не сдержался. Высунув голову из-под одеяла, совсем чуть-чуть, чтобы посмотреть, что же твориться в комнате, я увидел Тома, стоящего у окна и смотрящего вдаль на эти серые улицы. Я не видел его лица и поэтому не мог догадаться о том, что сейчас думает Том.
Переборов страх, я тихо вылез из-под одеяла и спустил ноги на пол. Маленькие дети очень часто бояться этого момента, потому что им кажется, что сейчас кто-нибудь схватит их за ноги и о последствиях история умолчит * ага, прямо как в Фреди Крюгере – прим. автора*. Зажмурившись и досчитав до трёх, я слез с кровати. Мне всегда было интересно, почему, когда волнуешься перед чем-нибудь, то считаешь именно до трёх? Я пробовал раньше считать до четырёх, но это оказалось, почему-то, неудобным и я перешёл на старую систему. Подойдя к брату, я обнял его за талию, на что тот вздрогнул.
-Билли, ты почему не спишь? – во взгляде сквозила грусть, и я чувствовал, что влез туда, куда даже мне вход воспрещён. Он обошёл меня и теперь уже не я, а он обнимал меня, видно поняв, что вернуться “в себя” ему не удастся, - ну?
- А мне страшно стало опять, да и бессонница мучает. Как проснулся, так сразу заснуть не смог, - пожаловался я брату, на что тот улыбнулся. Он всегда улыбается, когда я ему рассказываю о том, что меня тревожит, и, если честно, это меня иногда ставит в глупое положение. Я плачу, а он улыбается и говорит, чтобы я успокоился. Ещё он прижимает меня к себе и тихонько гладит меня по голове, от чего я быстрее успокаиваюсь, чувствуя поддержку.
- Опять?! Боже мой, когда же ты повзврослеешь-то? – усмехнулся братик, всё так же обнимая меня за талию и положив голову мне на плечо. Он почему-то всегда подчёркивал то, что он старше, меня это часто выводило из себя, но сейчас я решил пропустить то, что сказал мне мой Томми, потому, что было слишком хорошо так стоять и не хотелось прерывать повисшее молчание, глупыми обидами. Дыхание Тома приятно щекотало шею. Какое-то, доселе неизвестное мне, чувство посетило меня. Такое странное и немного пугающее.
Ещё я часто удивлялся, почему, когда тебе хорошо, когда ты начинаешь забывать всё то, что тебя волнует, всегда появляется такой человек, который как слон в хрустальной лавке, всё рушит и громит. И ещё я не мог понять, откуда в людях столько злобы и ненависти к другим.
И сейчас не было исключением. Дверь с грохотом ударилась о стенку, и мы с Томом отскочили друг от друга. В дверях, злая на весь мир, стояла воспитательница, первый человек, с которым мы познакомились, когда нас отправили в это жуткое место. Фрау Хлоэ. Эта женщина на дух нас не переносила, и мы соответственно платили ей тем же.
Об фрау Хлоэ мы знали только то, что ей где-то за сорок, она не замужем, Том из-за этого называет её странным выражением “старая дева”. Естественно, у неё нет детей и она, кажется, просто не представляет кто это такие. Нас же она принимает за какой-то ненужный предмет мебели, который при первой же возможности можно выбросить.
На этот раз она была разъярена не на шутку, и я опять испугался. Интересно, когда же я прекращу пугаться всего и каждого? Хорошо, что у меня есть мой Томми. Я встал за спиной Тома, тяжело дыша. Казалось, что время длиться безумно долго. Почему-то, так всегда бывает, когда что-то должно произойти, и время, как бы издеваясь, старается растянуться на как можно дольше. Фрау Хлоэ подлетела к Тому, и откинула его в сторону от меня. Тот, упав и больно ударившись спиной, сразу же вскочил на ноги и встал на прежнее место. В глазах этой женщины сквозила лютая ненависть ко всему живому в целом и к нам в частности.
- Каулитц, не выводите меня из себя, почему вы ночью не спите? И, объясните мне, что это значит, что вы тут стоите и обнимаетесь?! Что это за замашки на инцест?! – я не знал, что означает это странное слово “инцест”, и поэтому недоумённо посмотрел на Тома.
- Я тебе потом объясню, - быстро шепнул он и отвернулся к воспитательнице. – Вы ещё что-то хотели?
В детдоме никто никого не трогал. У каждого был свой собственный мир, границами которого были стены его комнаты и, конечно, безумно раздражали те, кто пытался перейти границу миров, своего и чужого. Это считалось, чем-то неправильным. Как иногда говорил Артур в таких случаях: “Это называется дурным тоном”. Воспитанники знали об этом правиле и соблюдали его, но вот немногочисленные воспитатели знали и старались влезть везде. Они не знали слов “личная жизнь” и “не ваше дело”. К большому нашему сожалению.
- Быстро спать! – после секундного замешательства, рявкнула фрау Хлоэ. Том легонько подтолкнул меня к кровати, и сам направился к ней. – Боже мой! По разным кроватям! Завтра же, я доложу о ваших выходках директору детдома.
- Спокойной ночи,- выразительно и чётко произнёс Том, указывая взглядом на дверь. Воспитательница зло посмотрела на нас, и хлопнула в дверь.
Я лёг на кровать и пододвинулся к стенке, освобождая место для Тома. Брат как-то странно посмотрел, замешкался, но все, же лёг. Меня крайне удивило поведение брата, но я сделал вид, что всё нормально, решив, что сейчас не время о чём-либо спрашивать Тома. Тем более вопросов накопилось за это время огромное количество. Я положил голову на вытянутую руку брата и закрыл глаза, стараясь быстро заснуть. Лёгкий стук в дверь прервал мои планы. Мы обменялись с Томом удивлёнными взглядами. Интересно, кто бы это мог быть в такое-то время?! Хотя, кто угодно, фрау Хлоэ своими криками явно разбудила половину воспитанников.
Стук в дверь перед входом – ещё одно правило детдомовца. Оно было создано опять же, чтобы сохранить конфедициальность того, что находиться там, за дверью. И, если тебе не открыли, уходи. Это знали все, и нарушений никогда не было. Исключением были, опять же, воспитатели детдома. Для них правила не писаны. По крайней мере, это их личное убеждение.
Том поднялся с постели и, подойдя к двери, приоткрыл её. Я не видел, кто был там и немного свесился с постели, чтобы посмотреть, но всё равно ничего не увидел, кроме спины Тома. Брат посторонился и в комнату вошёл Артур, уже окончательно проснувшийся или не засыпавший вообще. Я знал, что он иногда, как и мы страдает бессонницей.
-Извините, что так поздно, и я знаю, что это не мою дело, но что здесь делала фрау Хлоэ в это время? Уже четвёртый час ночи, а она, насколько я знаю, вечно старается подольше поспать и выхватить для себя время, а тут такие крики посреди ночи. Извините, но они разбудили во мне глубочайший интерес, - Артур всем своим видом, показывал то, что ему стыдно за своё любопытство.
Это было ещё одним правилом. Никогда не извиняйся перед чужими вслух. Покажи, что тебе жаль за содеянное, но, ни в коем случае не произноси извинения в слух. Это запрещено. Вот это правило было, чуть ли не единственным, которое выполняли как воспитанники, так и воспитатели. Было ещё одно правило, которое ограничивало многое. Было нельзя задавать вопросы. Если сами захотят, то расскажут. Если нет, то не лезь.
- Да ладно тебе, Артур. Ты же знаешь, что тебе можно знать о нас с Томом, - ободряюще улыбнулся парню я, а Том только закивал в знак согласия. – Так вот, я проснулся, и мне стало страшно, а ещё и Тома рядом не было, поэтому ты, уверен, что понимаешь, как я испугался. Я немного вылез из-под одеяла и увидел Тома. Потом подошёл к нему, ну мы и стояли, обнявшись, а тут влетает фрау Хлоэ, ну а остальное ты, думаю, слышал, потому что она так громко кричала, что другого варианта просто не возможно.
- Ну да, ты прав, - отозвался Артур. – Ладно, парни, я пойду спать. Спокойной ночи.
- И тебе, - хором ответили мы с Томом.
Когда Том закрыл за Артуром дверь и лёг рядом со мной, мой сон куда-то улетучился. Я посмотрел на часы, висящие на стенке, и увидел, что сейчас только четыре часа ночи. То есть, ещё четыре часа до подъёма. Я решил не откладывать на потом, то, что можно сделать прямо сейчас и начал дёргать за руку брата.
- Том! – я возмущённо пнул его ногой. Что бы я ни говорил, но то, когда меня просто напросто игнорируют, меня выводило из себя. Особенно, если это делал Том, хотя больше и некому-то.
- Билл, спи. Всё что хочешь, скажешь утром. Давай, а то потом целый день будешь засыпать на ходу, - брат отвернулся от меня. А я обиделся. Это случалось очень редко, но все, же обида имела место и в моей жизни. Я привстал, перелез через Тома, и пошёл ложиться на кровать Тома.- Ты куда, Билл?
-Туда, куда ты меня отправил *ну хорошо, что хоть не послал – прим. автора*, спать! – я лёг на холодную кровать Тома и накрылся с головой одеялом. Том знал, что когда я так делаю, я хочу закончить все наши разговоры, хочу спрятаться от него и даже от самого себя, но у меня ещё до конца это никак не получалось сделать. Что-нибудь или кто-нибудь обязательно прерывал меня.
Я лежал и дрожал. Не столько от холода, сколько от обиды. Меня прямо трясло всего от того, что Том не может мне даже минутки своего времени уделить. Через некоторое время, которое казалось мне очень долгим, я почувствовал, что Том лёг рядом. Он всегда так делает, если я на него обижаюсь, даёт мне время на то, чтобы я немного подумал, а потом идёт ко мне, ничего не говоря. В принципе, это и правильно с его стороны. Ну, он же мой близнец, значит так и должно быть.

POV Tom
Мне очень нравилось в Билле то, что он никогда не вспоминал о своих обидах. Это очень облегчало мне жизнь, и я был ему благодарен за это. Но вот о том, что он хочет сделать или спросить он помнил всегда, и это полностью компенсировало его забывчивость в области обид. Билл любыми путями шёл к своему. С одной стороны это было хорошо, в том, что он добивается того, чего хочет. Но вот, когда он что-то хочет от меня, это не есть хорошо.
Когда Билл только проснулся, он начал будить меня. Сначала как обычно он гладил меня, целовал в щёки, в глаза, губы, шею, но когда видел, что он его стараний результата вообще никакого, кроме моей улыбки, то просто скидывал меня с кровати. И это утро не стало исключением.
Билл немного оттянул одеяло вниз и положил руку мне на живот. Братишка начал что-то рисовать, водить по животу своими нежными тонкими пальчиками. Это было безумно приятно, но и щекотно. Внизу живота стало приятно теплеть, и я страшно испугался этого ощущения. Нет, такое и раньше бывало и раньше объектом моего желания был Билл, но только теперь, после слов про инцест, я реально стал бояться своих желаний.
Билл, продолжая гладить меня, нагнулся и поцеловал меня в уголок губ, провел по ним языком. Не увидев у меня абсолютно никакой реакции, он перешёл на глаза, рукой в это время, водя уже по груди. Я не мог оттолкнуть его, потому что боялся очередной обиды, но и не мог больше терпеть эту пытку. Я открыл глаза и увидел прямо перед собой огромные глаза брата. Он засмеялся, сказав, что впервые ему не надо переходить к тому, чтобы скинуть меня с кровати. Я внимательно изучал его лицо и, наверное, со стороны это выглядело слишком серьёзно, потому что Билл перестал улыбаться и так же серьёзно уставился на меня. Безумно хотелось его поцеловать, я понимал, что, если я сейчас не решусь на это, то не решусь уже никогда.
И я отказался от этой идеи, аргументируя всё тем, что это мой брат и нельзя нарушать то, что есть. Ради минутного удовольствия, перечеркнуть то, что имело в нашей жизни место. Я вылез из-под Билла и под его недоуменным взглядом быстро оделся и вышел из комнаты. Я знал, что он сейчас обиженный сидит на кровати, ничего не понимая из происходящего, и мне было больно даже от мысли об этом. Я постучал в комнату Артура. Через несколько секунд дверь открылась, и на пороге появился заспанный Артур.
- Доброе утро, проходи, - он отошёл в сторону, давая мне пройти в комнату. На полу лежала гитара, что меня очень удивило. Не знал, что Артур тоже играет. Артур перехватил мой взгляд. – Не знал, да? Хотя здесь никто ни о ком ничего не знает, так что даже не удивляюсь твоему недоумению.
- Хорошая вещь, откуда она у тебя? – у парня не было ни родственников, ни друзей, поэтому я даже представить себе не мог, откуда у него инструмент.
- Это гитара моего отца. Да, не удивляйся. Это на самом деле его предмет. Моя мама умерла сразу после моего рождения, а отец несколькими часами позже, когда ехал на машине в роддом. А эту гитару мне принёс друг отца, так что она со мной с самого начала, - Артур тяжело вздохнул и опустился на кровать.
- Мои родители тоже погибли в автокатастрофе. Отчим не справился с управлением, дорогими были слишком скользкие. Потом нас отдали сюда, потому что отец не стал даже слушать адвоката родителей, а бабушке нас не доверили. А даже, если бы и доверили, то ненадолго. Она умерла спустя три года, и мы всё равно попали бы сюда, - впервые за все эти годы я разговаривал на чистоту с чужим человеком. Просто это было минутным желанием, и я его удовлетворял. Если бы так просто было бы с Биллом…
Мы замолчали. Я уже немного жалел, что оставил Билла и пришёл сюда. Теперь мен это не казалось единственным выходом. Я молча встал и вышел, под жалостливым взглядом Артура. Мне казалось, что он всё понимал о том, что со мной происходит. Просто не говорил об этом вслух.