В лесной глуши, под густой периной из листвы старых кряжистых деревьев укрылся пруд. Тут царит полумрак, ведь солнцу где-то высоко в небе вечно есть чем заняться, вместо того чтобы посылать подкрепление тем отрядам лучиков, что безуспешно штурмуют изо дня в день кроны деревьев в надежде добраться до водной глади. Нынче на водопой явились тени, что неспешно плели свои узоры в этом месте, вытягивая тепло и яркие краски. Зеленое царство тревожно ворчит, взывая о помощи. Шелест, поскрипывание - на большее фантазии местной флоры не хватает, но и тут природа подсуетилась со своей вездесущей фауной, дополнив меланхоличную песнь леса звонкими голосами пернатых менестрелей. Множество тропинок петляют в траве, тропы звериные да странные в большинстве своем. Нынче многие из них уже заросли, а причудливые листья мудрого папоротника с бесстрастным видом улеглись поверх, будто под тяжестью веков, да так что и не отыскать теперь так просто дорогу к этому месту.
Впрочем, оно и ни к чему теперь. Пруд порядком обмелел и бесстыдно обнажил скупое на находки дно с беспорядочно распростертыми бревнами на нем, хмуро выставил напоказ поросшие старым мхом и спутанной травой кочки. Весть о его недуге быстро разнеслась по корням деревьев, пересудами листвы растеклась по ворчливому лесу. Лишь одинокая лань истово припала ко влажному илу в тщетном стремлении утолить свою жажду, не обращая до поры внимания на насмешки шумных птиц. На рассвете она уйдет, разочарованная, на поиски иного водопоя, оставив после себя чуть примятую траву у берега да нежный запах мускуса. Взволнованный ветер еще не раз прошепчет ее имя в высокой траве, прежде чем тоже унесется прочь, оставив это место погружаться в тяжелый сон и под задумчивые лесные серенады становиться частью Великого Болота.