Все очки снабжены стеклами.

Эта невероятно, потрясающе глубокая и мудрая до коликов мысль пришла ко мне без приглашения, когда я ел круглое яблоко зеленого цвета. Когда яблоко закончилось, ваш покорный слуга почти сразу оказался на немного влажном асфальте набережной, которая по счастливому случаю находилась у реки, что текла небрежно и привычно, когда все восемь тертых жизнью пончиков стремительно бороздили различные оттенки асфальта. Река - это лучший попутчик, можете мне поверить.
Катился, не думая ни о чем. А все потому, что ни одна из всесильных сущностей, коими небеса полнятся, не прокляла в этот миг меня способностью думать. Лишь старался не сбить себе на ужин кроликов, которые аппетитными тушками жаждали устлать то, что быстро становилось невнятным пятном дороги за плечами.

В глубоком детстве планета Земля казалось огромной неповоротливой штуковиной, которая умудряется как-то там вращаться, непонятным образом удерживая на себе дома, автомобили, маму, папу, сестру, конструктор лего и даже Бориса Николаевича из телевизора. Сейчас этот маленький и условно синий шарик почернел, сморщился и стал похож на яблоко, которое ты забыла на солнцепеке.
У всех очков наличествуют стекла, и это не подлежит сомнению. Вы хмуритесь и пальцами своими совершаете всякие вращательные вокруг виска. Поделом мне. Вы не подавитесь только.
Да и сами порой задумываетесь, что есть у вас люди, а есть люди. И первые со вторыми ну никак не сочетаются. Одних существенно, угрожающе больше чем других. Это страшно до чертиков.

Меня восхищают все те, кто живет вопреки. Чем больше, масштабнее и тяжеловеснее это самое "вопреки", тем большее восхищение я испытываю. Покалеченные, вы прихрамываете и ловите мой взгляд. Я влюблен. В ваши шрамы, в ваши незаживающие раны.
Удары судьбы особыми оттенками окрашивают ваши стекла, и однажды вы неизбежно почувствуете себя одинокими настолько, насколько вообще возможно ощущать одиночество. Есть люди, что живут со сквозной дырой в сердце, плохо прикрытой кусками мяса и костей. Есть люди, которые, зная дату своей смерти, продолжают жить, есть колбасу, спать лежа и даже улыбаться - вполне искренне, и это чудесно. Моя нежность к таким людям просто безгранична.
Помните, прошу вас, помните, что одиночество - это блажь, воспетая глупцами. Уединение - вот совсем другое слово.

Мой уютный закуток реальности всегда был насыщен фанатичной и нелепой преданностью тем книгам, которые я прочел в детстве и уже после того, как детство закончилось. В значительной мере именно книги сделали жизнь просто невыносимой, превратили ее в безуспешную, глубоко наивную борьбу с чем-то огромным, древним, темным и, вопреки тем же книгам, непобедимым. Та ярость, которая является следствием этой оказии, помогает мне очень во многом.
Пусть я лишь моська, что лает на слона, но когда он на меня наступит, моя кислотная кровь сожжет на фиг его дурацкие ноги.