Холодная, мокрая мерзость в моём лице сидит и слушает жадно, как за стеной кто-то учится играть на пианино, неумело поглаживая клавиши. Звук чудесен, ох как лучше чем слякоть за окном и сухие цветы на столе. Мерзость пьет молоко - вожделенный кофе строжайше запрещен. Вокруг медленно, но верно рушатся стены векового замка, не пятилетней даже давности стены - замок всю жизнь защищал от ветра и от зрелища открытого пространства вне его стен. И вот теперь он рушится, и в этом контексте блекнет все вокруг, даже сокровенно-важное, ведь не будет замка, не будет меня. Нет оснований полагать, что все вернется на круги своя, если сложа руки сидеть и ждать. Прежним мир уже не будет, а я совершенно к этому не готов, не сейчас. И вряд ли когда-нибудь буду.
На фоне руин прошлые, настоящие, будущие желания не имеют значения, чьи бы то ни было.