- Привет, ты Ра?

- ...

-  А я новое Чу. Старое куда-то подевалось и я возродилось взамен.

- ( смешок )

- Сам то кода-нибудь терялся!? Тебе никогда не понять того гнетущего ужаса, вызванного мыслью об одной такой возможности : вот ты есть в этом Пространстве, вот тебя нет. А Пространство остается и умирает лишь для тебя...Я не хочу вдруг взять и исчезнуть - задумчиво закончило Чу.

- Интересно...Мне никогда не попадалось такое богатое на болтовню Чу. А Ра тебя тоже ужасает? Между прочим, я почти также вечен как  и данное Пространство, в котором вы , Чу , ежеминутно пропадаете, угасаете и возрождаетесь, сменяя одно химическое воплощение другим.

- Да, конечно, наша жизнь  представляется простой линейной цепочкой, основанной на  химических реакциях, но преумещество Чу в том , что это цепочка неразрывна и всегда хотя бы одно Чу остается в Пространстве до полного физического или морального разложения  Пространства.

- Ты пытаешься доказать мне , что нелепые последствия выброса гормонов, то есть Чу , доминируют над идеальным ,наисложнейшим, прекрасно отложенным механизмом, над Ра!?

Чу готовится что-то сказать, но замолкает... а потом с жаром произносит: "Ра - солнечный центр Пространства, в котором безусловно царствеут и вертит Пространством как хочет.Но и у совершенного Ра есть один существенный изъян, который Пространство добровольно отказывается признавать.Чу в своей естевственной элементарности не может лгать.Ра же может, и часто, безнаказанно лжет Пространству якобы для сохранения какого-то равновесия, хотя , на самом деле, Ра в своей трусости и слабости идет на обман ради своего холеного самолюбия!"

Чу торжевствует. Ра в смятении и пытается оспорить в себе его последние слова, когда замечает, что Чу остановился и настороженно прислушивается.

- Ты?

-  Нет, такого раньше не было...плохо - сипло отвечает Ра, - помолчим?

- Мне тоже. Пространство может и не выдержать - испуганно соглашается Чу.

По обшарпанной позолоте фаянсового блюдца ползает трехлапая муха. Она , недовольно жужжа, взлетает и садится на бумажную руку Василия Ивановича ,прилипшую к грязной клеенке.

Сумерки воровато закрадываются в очередную коммунальную кухню и жадно набрасываются на последние крохи жизни и без того серой обстановки.Сумерки выкрадывают жизнь и из самого Василия Ивановича.А он наконец заглушил бесцеремонные голоса РАзума и ЧУвства и беспечно спит, уронив жирную лысеющую голову на грудь и не замечает мухи, хотя до тошноты и покраснения кончиков  волосатых ушей ненавидит "всякого вида насекомых."Он спит, утопив вопрос , на который заведомо нет ответа, в растворе этанола в воде.

Возможно, очередной Василий Иванович сегодня не проснется и станет вместилищем всех тех насекомых, которых так люто презирает.Хотя бы труп его будет чем-то полезен.