Варлам Шаламов. «Что я видел и понял в лагере».

Чрезвычайную хрупкость человеческой культуры, цивилизации. Человек становился зверем через три недели — при тяжелой работе, холоде, голоде и побоях.

Понял, что дружба, товарищество никогда не зарождается в трудных, по-настоящему трудных — со ставкой жизни — условиях. Дружба зарождается в условиях трудных, но возможных (в больнице, а не в забое).

Понял, что человек позднее всего хранит чувство злобы. Мяса на голодном человеке хватает только на злобу — к остальному он равнодушен.

Понял разницу между тюрьмой, укрепляющей характер, и лагерем, растлевающим человеческую душу.

Понял, что сталинские «победы» были одержаны потому, что он убивал невинных людей — организация, в десять раз меньшая по численности, но организация смела бы Сталина в два дня.

Увидел, что единственная группа людей, которая держалась хоть чуть-чуть по- человечески в голоде и надругательствах, это религиозники — сектанты почти все и большая часть попов.

Легче всего, первыми разлагаются партийные работники, военные.

Увидел, каким веским аргументом для интеллигента бывает обыкновенная плюха.

Побои как аргумент почти неотразимы.

Понял, что можно жить равнодушием. Понял, почему человек живет не надеждами — надежд никаких не бывает, не волей — какая там воля, а инстинктом, чувством самосохранения — тем же началом, что и дерево, камень, животное.

И физические, и духовные силы мои оказались крепче, чем я думал, в этой великой пробе, и я горжусь, что никого не продал, никого не послал на смерть, на срок, ни на кого не написал доноса.

Видел ледяной карцер, вырубленный в скале, и сам в нем провел одну ночь.

Неудержимую склонность русского человека к доносу, к жалобе.

Убежден, что лагерь — весь — отрицательная школа, даже час провести в нем нельзя — это час растления.

Никому никогда ничего положительного лагерь не дал и не мог дать. Научился «планировать» жизнь на день вперед, не больше.

Понял, что воры — не люди.

http://www.newtimes.ru/magazine/issue_19/article_12.htm