Сегодня ночью - ветер, стекла дрожат, дома не тепло, но довольно уютно, не о чем говорить, когда кто-то звонит, устали перебирать старые новости и струны, о любви по телефону - нельзя, вдруг кто-нибудь услышит ( а, у тебя тоже прослушка стоит - ну да…) вот так и молчим по ночам, когда не можем уснуть, вспоминаем день, курим, убеждаемся в который раз, что ничего не было. По сути страшно - ты не любишь того, а тот не любит тебя, и ничего не срастается, а впереди - путь и нечем заполнить пустоту. И свет не горит в конце тоннеля, ведь никакого тоннеля нет, есть только любовь, неприменимая ни к чему и ни к кому, и тогда она сжигает тебя. Понять это и продолжать, совершать маленькие лирические преступления - пустыня подозрительно отсвечивает неоном, пустыри центра города, главные улицы, вывески пульсируют и зовут потратить немного денег, габаритные огни лаково отражаются в мокром асфальте, бешено проносятся мимо, Садовое не стихает никогда, куда пойти?
Встретить кого-то.
Вспомнить, как зовут. «Сашка, привет! - Здорово! Пошли со мной, зайдем туда, а потом - туда, пока не закончатся деньги, кстати, сколько у тебя? (похрустывая в кармане) да-а, у меня децл больше, ну ничего, до метро хватит, если опоздаем, нароем кого-нибудь, перехватим, склеим кого! - да у меня полный пиздец творится, теперь ничего не знаю, что делать и вообще, а у тебя? - Хреновенько, да ладно, ты не переживай, у меня приятеля тут вообще приняли, да потом на Петровку забрали, дело завели, за хранение и употребление и т. д. - а на меня тут заказ обвалился, да, рисовала какую-то фигню, ерунда полная, деньги завтра, если ничего не обломится. Как-нибудь перетусуюсь, не умру с голода. А? Ну, давай туда.»
Говорим, чтобы только не фокусировать взгляд, смотреть пристально и при этом не фиксироваться. Огибаем острые углы, тормозим на поворотах, никого не пускаем в душу.
Бездарно потраченные деньги, чужая работа - «Ой! Мне, кажется, наступили на ногу!» - обшарпанный ночной клуб, а когда-то модное место, люди как льдинки в стакане, тихо звенят, все ждут кого-то. Сидим с пивом и минералкой, мой спутник в задницу укурен, я тоже, потолок плавает над столами на высоте десяти метров. F5. Ctrl+s. Неожиданный вруб, я вдруг начинаю что-то понимать, становится страшно. Тонкие линии, стрелки, схема силового поля висит передо мной в дымном воздухе, все связаны этими светящимися нитками, тянут друг друга. Посмотри на соседа, и ты коснешься его.
Милая молоденькая официантка, точно в таких джинсах, как у девчонок за столиком, который она обслуживает, совпадает даже размер, влюблена в диджея, пялится, вздыхает, сто процентов. Диджей крутит что-то невыразимо печальное, и сам сейчас взвоет от тоски или начнет бросаться на людей; парочка сильно перекачанных уродов в углу, свежие татуировки, новые футболки из дисконта трещат по швам, дико скучают, ходят сюда, как на работу. Пепельницы не успевают опорожнять, они похожи на дымящихся белых ежей.
Потертая девушка за ...дцать кружится посредине танцпола, слишком обтягивающие блестящие штаны, томно раскидывает руки, вертит задницей, клеит толстого мужика в белой рубашке. Поток дерьмовой энергии заполняет зал, как сильный неприятный запах, все купаются в нем. Слипаются глаза, чай-кофе-потанцуем, вдруг трава отпускает, Esc, смерть кажется немыслимой и абсурдной, как летающая корова под потолком и железная дорога в ванной, и ты ни в чем уже не виноват, завтра новый день и от этого легко и радостно, нажми на enter, получишь результат.
Ох. Пусть их всех, позвони мне, спроси меня, где я в этом ужасном городе ночью.
Лица усталых невыспавшихся людей у стойки - ничего особенного, бары пустеют, разъезжаются такси, в мире нет ничего заслуживающего твоей тоски, в мире нет ничего заслуживающего доверия, в мире вообще ничего нет. Есть лишь старые порезы, пересохшая кожа, виски безо льда, расширенные зрачки, жажда - такое кино. Еще один фильм, лишенный всякой надежды.
Утром - «Где я?»