Уйти, чтоб навсегда остаться рядом

   Всё закончилось, не успев начаться. Так с ним было всегда, когда он не хотел секса изначально. Но, чтобы получить желаемое, она приложила максимум усилий.

 

Возня на  три минуты…

 

В её глазах открытым текстом было написано, как сильно она недовольна результатом. Да ему наплевать! Спешка убивает удовольствие. Будто бы она этого не знала.

 

Ты хотела запрыгнуть на меня как можно быстрее? Как тебе запретный плод? Гадость?! Да, я тоже не приверженец порно.

 

Он говорил ей, что не хочет. Для этого они ещё слишком мало знакомы. Но тормозов, похоже, у куколки не было. Не входили в комплект.

 

Застегнув штаны, потянулся за сигаретами.

 

–        Ладно, увидимся, – стараясь не глядеть на  него, она поправила сбившуюся одежду, расчесала волосы.

 

–        Ага, – безразлично кивнул он. – До скорого, – и затянулся, отлично зная, что больше никогда не увидит эту девчонку.

 

Хлопнула дверь. Оставшись в студии один, Вилле засмеялся. Неужели эти желторотые цыпочки не понимают, что секс занимает в его жизни совсем не первое, и даже не второе, место?

 

Но они все хорошенькие, чёрт побери! И умеют сделать так, чтобы, в итоге, ему всё-таки захотелось. Куда только их родители смотрят? Два дня назад окончившая школу девчонка обладает навыками высококлассной проститутки. Во что превратится общество ещё через пару десятков лет? Кто, вообще, придумал заниматься сексом просто так, лишь потому что захотелось, или потому, что когда нечего сказать друг другу, нужно как-то убить время? Кто? Какой извращенец?

 

Это стало так просто и доступно. А смысл? Ощущение, что просто пописать сходил.

 

Ну, а он-то, кретин, о чём думает, когда все эти куколки лезут ему в штаны? Зачем он уступает? А последнее время уступает всё чаще и чаще. Но ведь он всегда придерживался правила: лучше удовлетвори себя сам, чем займись сексом с той девушкой, с которой не планируешь долговременных отношений. Заниматься сексом без любви, всё равно, что смотреть жёсткое порно. Да ему вообще не нравится это выражение: «заниматься сексом». Он всегда хотел заниматься только любовью. Но, последние пару лет как-то не получается.

 

Вилле достал ещё одну сигарету.

 

Если бы у него было немного больше свободного времени, он бы попытался влюбиться. Тогда всё было бы иначе…

 

Да нет же! Это всего лишь отговорки. У него совершенно нет желания влюбляться. Во всяком случае, сейчас. Бессмысленным взглядом окинув помещение студии, Вилле в очередной раз затянулся. Просто так ему гораздо легче. Никто не будет устраивать сцен, упрекать в чём-либо.

 

И вообще, что есть любовь? Ну, сама по себе любовь, как таковая? Кто знает? Он лично до сих пор не нашёл точного определения. Придумываешь себе красивую сказку и пытаешься примерить её к своей собственной жизни. После нескольких неудачных эпизодов, от которых остаются лишь грустные мелодии, перестаёшь искать. Но продолжаешь верить. Во что? В любовь?! В то, что она, может быть, где-нибудь есть и ждёт тебя?

 

Вилле усмехнулся. Похоже, у него очередной кризис. Да уж! Почти тридцатник, а он до сих пор чего-то ждёт от этой жизни. Подарка Судьбы. Вот номер! С ним бы в цирк.

 

Пусть всё остаётся, как есть. Так легче жить. Эту фразу последние дни он повторял чаще всего.

 

Вилле полез в карман джинсов, достал бумажник. Затем извлёк из него потрёпанную газетную вырезку. Он не помнил, где купил газету, но прочитанное в ней стихотворение врезалось в память сразу и навсегда. Это было и не стихотворение вовсе. Так, баллада в Шекспировском стиле. Но вот уже месяца три он регулярно перечитывал её вновь и вновь. Он помнил стих наизусть, однако, читал с листа. Хотелось видеть эти буквы. Обыкновенные буквы. По сути, какой-то бессмысленный набор значков. Но если поставить их в определённом порядке, то они могут заставить тебя думать, и даже действовать, может быть…

 

 

 

Добившись своего – уходишь навсегда,

 

Пресытившись, меняешь жертву.

 

Ты ночь в любви проводишь,

 

Днём – ты спишь,

 

Не оставляя времени подумать, –

 

Что творишь.

 

Так легче жить.

 

 

 

Никто не станет с этим спорить.

 

А для чего гореть огню в твоей крови?

 

Сам – вечный одиночества любовник,

 

Спешишь забыться ты в чужой любви.

 

Так легче жить… Гораздо легче…

 

Зачем пылать? – Другие всё равно согреют.

 

И ни к чему палить себя дотла.

 

Любовник, одиночества любовник –

 

Ты возвращаешься в свой дом свободным,

 

Как всегда.

 

 

 

Никто не в силах выковать любовные оковы,

 

Чтоб подошли тебе.

 

И к сердцу ключик навсегда потерян.

 

Да, впрочем, а была ль там дверь?

 

Так легче жить. Все промолчат,

 

Слова для возражений не найдя.

 

Но кто, скажи, кто виноват,

 

Что ты живёшь лишь для себя?

 

В сердечном холоде твоём, кто здесь виновник?

 

Ты одиночеству лишь верен. Ты его любовник,

 

Навеки, без остатка… Навсегда!

 

 

 

Так странно… Чем оно его трогает? Почему он его запомнил? Герой напоминает его самого? Пожалуй, в чём-то есть сходство. Но в его сердце есть дверь. Вот только,... Когда в последний раз он её открывал?

 

Пятая сигарета незаметно растаяла у него в руках.

 

«Гитара» – стояла подпись под стихотворением. Наверняка, псевдоним. Интересно, это женщина или мужчина? Скорее всего, женщина.

 

Вилле вздохнул. Пора домой топать. Выходной не слишком-то удался. Хотя… Всё, как обычно.

 

Может, заглянуть в бар?

 

Он надел куртку, взял с дивана шапку и вышел из студии.

 

Хельсинки окончательно были захвачены весной. Она победила. Поздний вечер, а температура плюсовая. Исчезло чавканье под ногами. Грязно-серая снежная каша превратилась в лужи. Зелень ещё не появилась, но в воздухе уже был её запах.

 

Первая весенняя трава. Нежно-зелёные ростки скоро робко выглянут из черноты уставшей от зимнего сна земли. Потом придёт лето… А пока, город во власти сырости и насморка. Но, всё-таки, весна!

 

Блеснув в свете фонарей, к ногам упало что-то алое. Вилле нагнулся и поднял. Маленькая квадратная картонка. Открытка-валентинка. Ему тысячи раз подобные дарили. На этой были нарисованы два сердечка с глазками. У одного из сердечек – ресницы. Типа, девочка. Сердечки влюблённым взглядом смотрели  друг на  друга.

 

–        Эй! – Вилле окликнул идущую впереди фигуру, облачённую в мешковатое пальто с капюшоном. – Эй! Это ваше? – он догнал замерший в ярком свете фонарей силуэт.

 

–        Только попробуй подойти ближе! – выкрикнул на  английском языке женский голос, угрожающе выставляя на  обозрение перцовый баллончик.

 

–        Да успокойтесь. Просто вы потеряли кое-что, – перейдя на  английский, Вилле протянул девушке валентинку. Попутно разглядывая незнакомку. Худенькая, среднего роста, с высокими славянскими скулами и большими глазами. Кажется, чёрными.

 

–        Да, это моё. Наверное, выронила, когда доставала перчатки. Она лежала в кармане пальто вместе с ними, – девушка выхватила у него открытку.

 

–        Я подумал, она что-то значит для вас, раз вы носите её с собой, – отметив настороженно-испуганный взгляд её глаз (они, действительно, были чёрными), продолжил, – Я не сделаю вам ничего плохого. Не бойтесь, – она всё ещё недоверчиво смотрела на  него, пряча открытку в прозрачную сумочку. В другой руке удерживая баллончик. Шерстяные перчатки существенно мешали проделать нехитрую процедуру. В итоге, и сумочка, и баллончик, и (во второй раз) открытка шлёпнулись в ближайшую лужу.

 

–        Везёт! – горестно воскликнув, незнакомка сняла перчатки и принялась выуживать вещи из воды. – Впрочем, чему удивляться? Всё, как обычно, – себе под нос бормотала она.

 

–        Действительно, везёт, – Вилле достал из лужи прозрачную сумочку. – Ваша сумка из пластика. Совсем не промокла, – он машинально прочёл название маленькой находившейся в сумочке книжки. «Неправильные стихи». И автор! «Гитара». Вот уж, везёт, так везёт!

 

–        Спасибо, – девушка взяла свою сумочку из рук Вилле.

 

–        А… Это.., – он не знал, с чего начать, чтобы она не сочла его сумасшедшим. – Я давно ищу книгу этого автора, – наконец, придумал он.

 

–        Серьёзно? – недоверчиво сощурила глаза незнакомка. Она достала из кармана пальто платок, принявшись вытирать мокрые вещи.

 

–        Да. Где вы её купили?

 

–        Нигде. Это сигнальный экземпляр, – девушка справилась с задачей, и спрятала высушенные баллончик  с открыткой в сумочку. – Но через неделю сборник появится в продаже. Правда, всего двести экземпляров. Остальные улетят в Англию.

 

–        Вот как, – Вилле задумчиво хмыкнул. – А можно мне тоже получить сигнальный экземпляр? Ведь вы же достали его где-то.

 

Она посмотрела на  этого длинного типа повнимательнее. «Правда, тупой, или прикидывается?» – подумала Электро.

 

–        Просто я прочёл, – Вилле достал свой бумажник и показал ей газетную вырезку. – Вот, смотри, – он сам не заметил, как стал называть девушку на  «ты».

 

–        А, – протянула она. – Ну, да. Было дело.

 

–        Что? – не понял парень.

 

–        Нет-нет, – спохватилась Электро. – Это я так, не обращай внимания. Возьми, – она вынула книжку из сумочки. – Я себе ещё достану.

 

–        Ты знакома с автором? – Вилле спрятал бумажник обратно в джинсы, принимая маленький сборник.

 

–        Нет, – ответила Электро. – Одна моя знакомая работает в типографии. Она оставляет мне экземпляры новых книг. Только никому не говори, – шёпотом продолжила она, улыбаясь. – Это секрет! Иначе, её уволят, и я перестану первой получать литературные новинки.

 

–        Хорошо, – Вилле положил книжку во внутренний карман куртки. – Хочешь, провожу тебя? Уже поздно. Ты, кажется, боишься ходить по ночному городу одна?

 

–        Да. Спасибо, – кивнула девушка. – Тут недалеко. Вроде бы, – добавила она.

 

–        Не местная? – догадался Вилле.

 

–        Ага, – стуча по асфальту каблучками, старательно обходя лужи, сказала Электро.

 

–        Я Вилле, – улыбнулся он. – Совсем забыл представиться. Познакомимся, раз так вышло?

 

–        Электро, – коротко ответила девушка.

 

–        Электра? – переспросил он.

 

–        Нет, Электро, – поправила она. – Окончание «о».

 

–        Интересное имя.

 

–        Наверное, – неопределённо ответила девушка. – Я к нему привыкла и для меня оно обыкновенное.

 

–        Нет, правда, интересное.

 

–        Пусть так, – не стала спорить она. «Знал бы ты мою фамилию. Вообще тогда описался бы от смеха», – добавила про себя. Полностью её звали Электро Гитара. Это была мамина идея, назвать её Электро. И как только её не называли в школе. Ла-ла – было самым простым из всех прозвищ. По детству, Электро возмущалась, что её зовут, словно инструмент. Но потом, привыкла. А теперь, ей даже нравилось. Красиво и очень звучно. Вполне подходило для её деятельности. Она сочиняла стихи. И сегодня возвращалась с вечеринки, где с друзьями отмечала выход в свет своего первого сборника. Жаль, Майкла не было. Он сдавал экзамен по математике.

 

Напечататься в Хельсинки стоило гораздо дешевле, чем в её родной Англии. Поэтому Электро и прилетела сюда, остановившись в семье Майкла. Ей дорога была каждая евро. На  должности помощника главного редактора молодёжного журнала много не заработаешь. Спасибо родителям. Большую часть требуемой суммы дали именно они. Электро надеялась, что её труд окупится. И вот сюрприз! Книга ещё не появилась в продаже, а уже нашла своего первого читателя. Знак? Ей было приятно. Ведь именно для таких, как этот (как там его?) Вилле, она и старалась. Для обыкновенных людей. Возможно, они поймут, что она хотела рассказать своими стихами. Полтора года работы. Ей всего двадцать два.

 

–        Тебе нравятся стихи? – Электро вздрогнула от раздавшегося рядом мужского голоса. Она почти забыла про своего спутника. Где-то она уже видела это лицо. Или ей просто кажется?

 

–        Что? – немного смутилась от того, прослушала вопрос.

 

–        Тебе нравится читать стихи? – повторил Вилле. Он прекрасно видел отстранённость в её глазах, но совершенно не обиделся. Каждый имеет право думать о своём. К тому же, они почти не знакомы. С какой стати она должна поддерживать разговор?

 

–        Ну, да. Мне вообще нравится читать.

 

–        Мне тоже. А ты успела прочесть тот сборник, который отдала мне? – он похлопал по внутреннему карману куртки. Книжка несколько раз коснулась груди.

 

–        Я же сказала, мне дадут ещё экземпляр.

 

–        А, точно! – вспомнил Вилле. – Что тебе ещё нравится? Музыка, например? Или кино?

 

–        Я очень много работаю. Смотрю иногда фильмы. На  видео. А музыка, – она задумалась. – Как-то нет особых пристрастий. Покупаю какие-нибудь популярные сборники. Мне нравится что-то спокойное, медляки. Брайан Адамс, там, или Стинг.

 

–        Ясно, – обрадовался Вилле. Она даже представления не имеет о том, кто он такой. Здорово! Хоть пообщаются, как нормальные простые люди. Безо всяких ахов, вздохов и закатываний глазок. – Я тоже не часто отдыхаю. Выходных, иногда, несколько месяцев не бывает.

 

–        Знакомая ситуация, – что бы он сказал, если бы узнал, почему на самом деле она старается работать по восемнадцать часов в сутки? Хорошо, что он не знает. Она старается ни с кем не говорить об этом. – Мы пришли, – Электро кивнула в сторону очередной многоэтажки.

 

–        Можно я доведу тебя до самого подъезда?

 

–        Ладно, – удивилась она. Зачем он так поступает? Электро быстро прогнала зарождавшееся чувство симпатии к этому странному, внезапно появившемуся в её жизни, человеку. Ей нельзя поощрять его действия.

 

–        Сними, пожалуйста, капюшон, – неожиданно попросил Вилле, когда Электро взялась за дверную ручку, чтобы исчезнуть за ведущими в подъезд дверями. – На  минутку. Ты не успеешь простыть.

 

–        Зачем? – она удивилась ещё сильнее.

 

–        Сними, – Вилле сделал это сам. Упавший на  плечи капюшон, открыл его взгляду платиновые волосы, собранные на  затылке в небольшой хвостик. – Просто мне очень хотелось увидеть, какого они цвета. Твои глаза чёрные, – произнёс он. – Блондинка с чёрными глазами. У тебя линзы или обесцвечиваешь волосы?

 

–        Ни то, ни другое. Так получилось. Видишь, брови тоже светлые. Ресницы, естественно, крашу, чтобы не казаться совсем блеклой.

 

–        Ты не блеклая. В тебе есть внутренний свет.

 

–        Что-нибудь ещё? – Электро вновь надела капюшон.

 

–        Нет, – отведя взгляд в сторону, тихо произнёс парень. – Иди. Тебе, наверное, пора, – он вновь посмотрел ей в глаза.

 

–        Ладно, пока. До скорого, – в следующий момент пропадая в подъезде, сказала она. Вилле вздрогнул, словно нечаянно прикоснулся к поверхности сильно нагретого утюга. Он говорил такие слова всем, с кем не собирался больше встречаться. Обычная любезность. Но, всё же… За неё можно ухватиться.

 

–        Когда? – он заглянул в подъезд.

 

–        Что? – Электро уже прошла целый пролёт. В ожидании ответа, замерла на  ступенях.

 

–        Ты сказала «До скорого». Значит, мы увидимся вновь? – спросил, надеясь на положительный ответ.

 

–        Я.., – Электро всерьёз растерялась. Первый раз она не знала, что ответить. Обычно, парней ей представляли подруги на вечеринках. Уличные знакомства никогда не воспринимала. Кроме сегодняшнего. Оно так странно случилось. Тем более, нужно быстрее с этим покончить. Сейчас же.

 

–        Может быть, послезавтра? Я буду ждать тебя у подъезда. В пять вечера.

 

–        Не получится. Завтра возвращаюсь в Англию, – ну, вот и всё. Она это сделала. Удалось. Почему же ей вдруг стало так грустно?

 

–        Вернёшься когда-нибудь? – он не был удивлён. Никогда не получалось во второй раз встретиться с тем человеком, который действительно понравился. Почему её глаза вдруг стали такими грустными?

 

–        Не знаю. Не хочу что-то обещать.

 

–        Возьми. Просто так. Можешь выбросить в мусорное ведро, когда зайдёшь в свою квартиру. А сейчас, возьми, пожалуйста, – он быстро преодолел разделявшее их расстояние. – Моя визитка. Возможно, ты всё-таки ещё заглянешь в Хельсинки. Выпьем по чашке кофе в каком-нибудь баре.

 

–        Да, конечно, – улыбнулась Электро, забирая маленький кусочек картона. Он просто умница. Здорово разрядил обстановку. Грусть почти испарилась. Почти… Он ушёл, не оглянувшись ни разу… Даже не прочитав, Электро разорвала визитку в мелкие клочки, выкинув получившееся конфетти в мусоропровод.

 

 

 

Ты, знаешь, не стремлюсь уйти,

 

И оттолкнуть тебя не ставлю цели.

 

Пойми. Так нужно. Ты прости.

 

Ну, вот бывают в жизни карусели.

 

 

 

Какими объяснить тебе словами,

 

Чтоб жалостливый взгляд не получить в ответ?

 

Как показать ту пропасть между нами,

 

И то, что «нет» моё, совсем не значит «нет».

 

 

 

Ну, так сложилось, понимаешь?

 

Жизнь жирною чертой отметила границу мне.

 

Идти и думать, что растаешь…

 

Быстрей, чем многие сгоришь в огне.

 

 

 

Всё это пытка для меня такая,

 

Что хочется рычать порой и выть.

 

И каждая секунда, пролетая,

 

Мне не даёт забыть,

 

            что вместе нам не быть.

 

 

 

Не думай, времени совсем не жаль,

 

Потратить на  тебя его, была бы только рада.

 

Но вскоре ставши призраком, печаль

 

В твоих глазах увидеть... Не хочу! Не надо!

 

 

 

Мне времени не жалко, нет.

 

Но, чтоб любить тебя, хочу прожить подольше.

 

Хотя, о чём я? Даже сотни лет

 

Мне будет мало. Ведь ты стоишь больше.

 

 

 

А мне их и десятка не осталось…

 

Боясь сильнее ранить, я не смею и обнять.

 

Зачем с тобой я взглядом повстречалась?

 

И ты зачем в толпе заметил лишь меня?

 

 

 

Сейчас, пожалуйста, прости,