![]() Ви́ктор Ефи́мович Ка́ган (2 сентября 1943, Томск) |
| * * * Жизнь заварена, как чай. Дней набухшие чаинки чуть горчат и невзначай cобираются в картинки. Звякнет ложка о стекло. Дрогнет времени лекало. То, что было, то прошло. То, что будет, не настало. То, что есть, растворено, будто сахар, без остатка в чае, что остыл давно, как старинная загадка. Знаешь наизусть ответ. Что с ним делать – непонятно. Оседает в чае свет, cловно солнечные пятна. Подстаканник – мельхиор. Вмятинок случайных метки. Мошкары звенящий хор. Пальцы жмутся к сигаретке. И становится она всё короче и короче. А за ней судьба темна. К ночи дело. Дело к ночи. * * * Не по нашей, брат, части, не для наших утех эти страсти-мордасти, этот с вывихом смех посреди беспредела и пиров средь чумы. Помнишь – дудочка пела, свет рождался из тьмы, перед ним расступалась тишина, как трава, и смертельная жалость наполняла слова, и в стаканах светилась немудрёность вина, как прощенье и милость без конца и без дна? Бездна тверди небесной. Нежность тверди земной. Луч полудня отвесный. Дождик лёгкий грибной. Рoсы легче озноба. Сладкий Яблочный спас. Злоба дневи. А злоба не для нас, не про нас. Виктор Каган | * * * Петли времени на спице, зайчик солнечный в руке, вечность молча серебрится в ненаписанной строке. Зим хрустящие пробелы, улетевших лет просвет. Семь цветов в осколке мела, оставляющего след дня на чёрном своде ночи, ночи – в шарике росы. Жизнь заботливо хлопочет, смерти заводя часы. Половицы скрип ... не спится ... выпадают из руки петли времени на спице недописанной строки. * * * Я помню этот вечер в январе И ветер снежный с Финского залива. И нежность, словно мушка в янтаре, В душе застыла навсегда счастливо. Но хоть убей, я не припомню, кто Со мной был рядом, чью держал я руку, Чей шарфик поправлял, запахивал пальто, Не мог представить и на день разлуку. Не помню цвета глаз и вкуса губ, Но помню – был тогда самим собою, Как никогда, хоть молод был и глуп, Не понимая, что любим судьбою. Судьба стояла рядом жизнь назад. И под лопаткой – через время взгляд. * * * То шёпотом, то лепетом, а то едва-едва За шелестом, за трепетом откроются слова, То затеняя ясное, то проясняя тень – Опасные, прекрасные и просто дребедень, То чайкою, то ласточкой, то воробьём в пыли, Печалью, болью, ласкою родившей нас земли … И станут белой цапелькой надежды и судьбы, И в чью-то душу – капелькой с прикушенной губы. |