* * *

Михаи́л Арка́дьевич Светло́в
(настоящая фамилия — Ше́йнкман; 1903 — 1964)

Поэт, драматург. В 1919 вступил в комсомол, был стрелком пехотного полка, завотделом печати Екатеринославского губкома комсомола. В 1922 переехал в Москву, учился на рабфаке, потом на литературном ф-те 1-го Московского ун-та, в Брюсовском ин-те. Первое стихотворение опубликовал в 1917. В Москве стал членом литературной группы «Молодая гвардия», в 1924–1925 входил также и в литературную группу «Перевал».
В войну – корреспондент различных газет.
Лауреат Ленинской премии (1967 — посмертно).

ПЕРЕМЕНЫ С первого пожатия руки Как переменилось все на свете! Обручи катают старики, Ревматизмом мучаются дети, По Севану ходят поезда, В светлый полдень зажигают свечи, Рыбам опротивела вода, Я люблю тебя, как сумасшедший. 1929 ПЕСЕНКА Чтоб ты не страдала от пыли дорожной, Чтоб ветер твой след не закрыл,– Любимую, на руки взяв осторожно, На облако я усадил. Когда я промчуся, ветра обгоняя, Когда я пришпорю коня, Ты с облака, сверху нагнись, дорогая, И посмотри на меня!.. Я другом ей не был, я мужем ей не был, Я только ходил по следам,– Сегодня я отдал ей целое небо, А завтра всю землю отдам! 1932 ПРИЗНАНИЕ Юности своей я не отверг, Нравится мне снова все, что делаю, Будто после дождичка в четверг Расцвели сады оледенелые. Если жив я, и любовь жива! Для тебя, единственная, ласковая, Я нашел хорошие слова, Лучшие из словарей вытаскивая… Не так легко сравнение найдешь, Твои глаза в стихотворенье просятся, Как голубые ведрышки, несешь Ты их на коромысле переносицы. Я повторить вовеки не смогу Твои слова, горячие и близкие, – Ведь речь твоя способна и в пургу Всех журавлей призвать                      в поля российские. Я всех людей могу богаче быть, Нет у меня, поверь, на бедность жалобы, И чтоб тебе вселенную купить, Мне, может быть, копейки не хватало бы. Мне много жить и пережить пришлось, Но я тебе заносчиво и молодо, Как связку хвороста, мечты свои принес – Зажги костер, погрейся, очень холодно… 1959 * * * Все ювелирные магазины —                они твои. Все дни рожденья, все именины —                они твои. Все устремления молодежи —                они твои. И смех, и радость, и песни тоже —                они твои. И всех счастливых влюбленных губы —                они твои. И всех военных оркестров трубы —                они твои. Весь этот город, все эти зданья —                они твои. Вся горечь жизни и все страданья —                они мои. Уже светает. Уже порхает стрижей семья. Не затихает, Не отдыхает любовь моя. 1960 ГРЕНАДА Мы ехали шагом, Мы мчались в боях И «Яблочко» — песню Держали в зубах. Ах, песенку эту Доныне хранит Трава молодая — Степной малахит. Но песню иную О дальней земле Возил мой приятель С собою в седле. Он пел, озирая Родные края: «Гренада, Гренада, Гренада моя!» 1926 * * * Никому не причиняя зла, Жил и жил я в середине века, И ко мне доверчивость пришла — Первая подруга человека. Сколько натерпелся я потерь, Сколько намолчались мои губы! Вот и горе постучалось в дверь, Я его, как можно, приголубил. Где-то рядом мой последний час, За стеной стучит он каблуками... Я исчезну, обнимая вас Холодеющими руками. В вечность поплывет мое лицо, Ни на что, ни на кого не глядя, И ребенок выйдет на крыльцо, Улыбнется: — До свиданья, дядя! 1962

ВСТРЕЧА Откуда ты взялась, такая? Где ты росла? Где ты цвела? Твоим желаньям потакая, Природа все тебе дала – Два океана глаз глубоких, Два пламени девичьих щек И трогательный, одинокий На лоб упавший волосок… Ты стать моей мечтой могла бы, Но Боже мой! взгляни назад – За мной, как в очереди бабы Десятилетия стоят. Что выдают? Мануфактуру? Воспоминанья выдают? Весьма потрепанную шкуру, Что называется «уют»? Мир так назойлив чудесами! А я мечтаю до сих пор Поплыть с тобой под парусами, Забыв о том, что есть мотор. Я не зову к средневековью, К отсталости я не зову, – Мне б только встретиться с любовью Вот так – на ощупь, наяву! Мы с ней встречались и до срока И после срока… Отчего Сама любовь – и одинока? Любовь – и рядом никого? Ну ладно, хватит. Эти темы Не для порядка и системы. Как спорят где-то в глубине Язычник с физиком во мне. Я должен ощущать другое, Я должен говорить не то… Надень свое недорогое Демисезонное пальто. И мы пойдем с тобою в сказку, В то общежитие поэм, Где мы с тобой отыщем ласку, Которой не хватает всем. МАЛЕНЬКИЙ БАРАБАНЩИК Немецкая революционная песня Русский текст Михаила Светлова Мы шли под грохот канонады, Мы смерти смотрели в лицо, Вперед продвигались отряды Спартаковцев, смелых бойцов. Средь нас был юный барабанщик, В атаках он шел впереди С веселым другом барабаном, С огнем большевистским в груди. Однажды ночью на привале Он песню веселую пел, Но пулей вражеской сраженный, Пропеть до конца не успел. С улыбкой юный барабанщик На землю сырую упал, И смолк наш юный барабанщик, Его барабан замолчал. Промчались годы боевые, Окончен наш славный поход. Погиб наш юный барабанщик, Но песня о нем не умрет. Конец 1920-х годов ОХОТНИЧИЙ ДОМИК Я листаю стихов своих томик, Все привычно, знакомо давно. Юность! Ты как охотничий домик, До сих пор в нем не гаснет окно. Вот, в гуманность охоты поверив, Веря в честность и совесть мою, Подошли добродушные звери. Никого я из них не убью! Не существованье, а драка! Друг мой, гончая прожитых лет, Исцарапанная собака, Заходи-ка ты в мой кабинет. Сколько прожил я, жизнь сосчитает. И какая мне помощь нужна? Может, бабочки мне не хватает, Может, мне не хватает слона? Нелегка моей жизни дорога, Сколько я километров прошел!.. И зайчишку и носорога Пригласил я на письменный стол. Старость — роскошь, а не отрепье, Старость — юность усталых людей, Поседевшее великолепье Наших радостей, наших идей. Может, руки мои не напишут Очень нужные людям слова, Все равно, пусть вселенная дышит, Пусть деревья растут и трава. Жизнь моя! Стал солидным я разве? У тебя, как мальчишка, учусь. Здравствуй, общества разнообразие, Здравствуй, разнообразие чувств. 1962 Михаил Светлов

…На юбилее Шота Руставели Светлов разразился экспромтом: «Мы приехали в Тбилиси, Все мы там перепилися. Шо-то пили, шо-то ели, Словом, Шота Руставели».

[показать]

Евгений Князев читает стихи Михаила Светлова