Небо скользит сквозь моё тело, пока мы идём с тобой сквозь падающие знаки симметрии, под таким детским названием "снежинки". Я возьму тебя за руку и проведу по отпечаткам на моей спине, а ты даже не заподозришь неладное, пока будешь ловить своим пристальным взором картину минусовой температуры. Мимо пройдёт старец, который торопится навстречу к своей любви детства, дабы рассказать ей всё то, через что он прошёл. Она с ним поделится своими горькими, как чёрный шоколад, подаренный мне одной незнакомкой в платье цвета алого ибиса. Поделится классической историей о крахе надежд и бесконечном поиском того забытого чувства, которое он подарил ей вместе со своими фантазиями, написанными и рассказанными им в первой половине двадцатого века. Они были тогда вместе в маленьком домике, который стоял на краю света, в некой деревне, название которой довольно сложно выговорить, поэтому я оставлю эту деталь в тёмном подвале. Он грезил тем, что хотел найти для неё самую прекрасную вещь на свете, ту, которую не видел ни один человек на земле. О ней даже не слышал никто, но она пришла ему в его самом ярчайшем сновидении. Вещь сия была столь восхитительна, что по сравнению с ней блекли Висячие сады Вавилона ( впрочем, как и остальные 7 чудес света, да и прочие человеческие попытки создать что-то величественное ). Вид звёзд, если стоять на обратной стороне луны и наблюдать, тоже не был близок к этому, как и сама луна и прочее, созданное кем-то когда-то где-то. Даже тихая песня бабочки, не сравнится по красоте, утончённости и таинственности с тем, что захотел подарить своей возлюбленной тот юноша, который через несколько мгновений будет сидеть перед нею уже в совсем ином облике, совсем не такой, как тогда. Они будут держать друг друга руки, плакать и молчать, потому что он нашёл эту вещь.
Ты, наверное, хочешь узнать, что за сокровище он нашёл, но разве интересно, когда ты всё знаешь, и тебя не терзает, хоть капельку сомнений или рюмка неизвестности? Понимаешь, некоторые вещи не должны быть сказаны или показаны, некоторые вещи должны просто существовать подальше от твоих пяти органов чувств. Просто, так надо, это не я придумал.
Хочешь, я отведу тебя к старинному замку? Говорят, там живут приведения, они, разумеется, когда-то были людьми, но теперь они застряли на временной магнитофонной плёнке и им никуда не деться. Будь я волшебником, то запустил бы их песню на новую орбиту, но пойми, что не в моих пальцах спрятаны данные полномочия. Это вообще грустно, когда хочешь помочь человеку, но он не досягаем. Он может слушать тебя, видеть тебя, даже чувствовать, но этого всё равно мало. Видимо, чтобы помочь надо залезть в само его существо, спрятаться за его же глазами, но разве это возможно? Разумеется, нет. Мы можем помочь только какими-то бессмысленными бумажками, вещами, словами и прочим, но разве это истинная помощь? Как по мне, так это только оттягивает время, хотя кто-то сказал, что даже в вещах хранится информация. Она попадает туда от прикосновений к этому объекту. Т.е. ты можешь передавать что-то наподобие закодированного послания другому человеку, но я не знаю, стоит ли верить во всё это, так или иначе мы оттягиваем неизбежное, песочные часы не остановить.
Мы идём по древнему и красочному городу, а вокруг маскарад, да и только. Все бегут со своими масками, отменно играя свои роли, но даже в этой гуще есть те, у кого она не столь красноречива или вовсе не одета. Например, дети. Ох, как я обожаю их. Эти невинные лица, смех, нелепые фразы, да и, впрочем, всё, что с ними связано. Вот они не играют, они если обижаются, то по-настоящему, а если они рады, то из них прямо красочным фонтаном бьёт энергия. Эти бестии могут из тебя душу вытрясти, а могут и вознести до небес, ох, как я обожаю этих непредсказуемых существ! Напомни мне о них, когда я буду грустить, и я очнусь! Зуб даю, а то и два. Но даже эту красоту убьют спокойные и размеренные песочные часы. Кто-то станет офисным клерком, кто-то проституткой, вот ведь рулетка Казино Рояля.
Ох, уж эти лотереи и часы, что-то в них есть живое и всемогущее.